| {{{Наименование книги}}} | |
| {{{Общая информация}}} | |
| Автор | Алексей Князьков |
| Серия | {{{Серия}}} |
| Предыдущая | {{{Предыдущая}}} |
| Следующая | {{{Следующая}}} |
| Жанр | Повесть |
| Издательство | "Дончанин" |
| Язык | {{{Язык}}} |
| Год издания | 1927 |
| Страниц | {{{Страниц}}} |
"Вольница" - повесть Алексея Ивановича Князькова, написанная на стыке жанров антиутопии, драмы и сатиры. Издана в "Дончанине" в номерах за февраль 1927; по словам автора, произведение задумывалось им давно, но поводом к активизации работ стала публикация его заклятым врагом Богдановым его собственной повести "Прекрасное далеко". Князьков почувствовал острую необходимость возразить; дополнить публицистический спор он решил полноценным художественным произведением.
Книга является одной из самых первых антиутопий; оказала большое влияние на становление ее как отдельного фантастического жанра. В частности, многие идеи "Вольницы" перекочевали в такие известные романы, как "1999" и "Последний человек" популярного английского писателя Эрика Хопкинса. Также ее влияние можно проследить на страницах "Вечеров близ Фогельграда", "Острова безысходности" и "Ночного фонаря".
Публикация повести А. Князькова привела к возобновлению дискуссии в российском обществе насчет левого политического радикализма: президент Георгий Злобин крайне высоко оценил новое произведение, с его оценкой согласились Михаил Терещенко, Василий Шульгин, Александр Щедров, Михаил Булгаков и Александр Шингарев. Левые оппозиционеры и сочувствующие увидели на страницах "Вольницы" только издевательство как над собой, так и над идеями, за которые они борются: Михаил Бухарин, Борис Камков, Александр Керенский, Евгения Спиридонова и Лариса Рейснер выступили против новой книги старейшего журналиста Руси; в частности, именно тогда Лариса Михайловна назвала его "устаревшим". Но, разумеется, жестче всех высказался Тимофей Богданов, уверенный, что "Вольница" - это личное и тяжелое оскорбление. Именно тогда их неприязнь окончательно превратилась в настоящую вражду, которой суждено было закончиться только летом 1936.
История создания
Алексей Иванович с молодости придерживался правоконсервативных взглядов: еще учась в университете, он плодотворно сотрудничал с "Московскими ведомостями", а в зрелом возрасте только утвердился в своих позициях. Основав в 1880-х своего верного "Дончанина", он превратил его в собственный рупор, пользующийся неизменной популярностью. Для Князькова в отечественной политике не было неприкасаемых: так, пока все восторгались Сергеем Витте, он упорно занимался расследованием коррупции в его окружении. Он почитал своим долгом реагировать на все крупные события в мире российской политики или литературы; редкий номер газеты не содержал крупного культурного блока, в котором, чаще всего, печатались произведения самого главного редактора, сочинения приглянувшихся ему новичков или рецензии на чужое творчество.
В Интербеллуме А.И. Князьков сталкивается с возросшей конкуренцией. На газетном рынке появляется "Полярная звезда" семьи Рейснер; "Киевлянин" набрал новых журналистов; наконец, в социал-демократическую "Народную Россию" пришел бывший депутат Совета всея Земли Тимофей Богданов. Молодой, талантливый журналист освещал Гражданскую войну в Германии со стороны красных и "третьей силы"; бывал на Кавказе, где защищал местное население от гнева "Красного генерала" и его частей; наконец, беря пример в том числе и с Князькова, Богданов активно печатает свои книги, защищающие его собственные силы. В силу собственного патриархального предрассудка не обращающий особого внимания на Ларису Михайловну, Тимофея Аркадьевича же издатель "Дончанина" избрал "любимым" соперником. Он постоянно дискутировали в прессе; Алексей Иванович внимательно следил за публикациями Богданова, который чем дальше, тем более отвратительным для него становился. После выхода в свет "Марии Российской" (1925) Князьков фактически возглавил негодующую критику; тогда же Алексей написал, что весь талант визави заключается в "умении спекулировать на провокационных темах и описывать различные извращения". В ответ Тимофей Аркадьевич объявил о своем желании написать идейное продолжение и выслать самый первый экземпляр на домашний адрес "отсталого реакционера", снабдив его автографом и подарочной шоколадкой
В 1926-м, пока Тимофей Богданов отчаянно ухаживал за Ларисой Рейснер, посвящая этому занятию почти все свое время, у него случился перерыв в писательстве. Снова взялся он за перо только по просьбе возлюбленной: она попросила его изложить виденье идеального мира, обещая оценить книгу и, если ей понравится, помочь с продолжением. Согласно смелым предположениям Раисы Кузнецовой, Лариса Михайловна лишь передала несчастному воздыхателю слова своего настоящего любовника - Василия Витальевича Шульгина, который хотел таким образом подставить Тимофея Аркадьевича под шквал ожесточенной критики. Но, так или иначе, Богданов действительно написал короткую повесть "Прекрасное далеко" всего за неделю и показал Рейснер. Та, по воспоминаниям автора, при личной встрече одобрила сюжет; и вот произведение издано. В нем Т.А. Богданов воспевал свой идеал демократического коммунаризма - счастливо проживающая в сельской местности семья врачей радуется каждому мгновенью; их окружают отзывчивые и добрые крестьяне; наконец, Союз Народных Коммун активно готовится к космической экспансии. Нет частной собственности и религии, а скоро в прошлое отправятся и деньги; заболевания происходят все реже, а люди на глазах морально-интеллектуально растут, скинув ненавистный гнет золотого тельца.
Алексей Иванович купил новую повесть одним из первых и прочел взахлеб, за вечерним чаем. Уже в следующем номере "Дончанина" появилась пухлая критическая статья: в ней рецензент обратил внимание не на художественную составляющую, которая "ниже всякой критики", а на идеологическо-политические посылы, которые находил не просто вредными, но прямо-таки отвратительными. Буквально каждую выдвинутую идею Князьков опровергал, поносил и сокрушал; в конце он пообещал выпустить "ответ" на произведение Тимофея Аркадьевича. Пока последний тяжело переживал окончательный разрыв с Рейснер и, не в силах остановиться, постоянно перечитывал ее беспощадную критику своего сочинения, редактор "Дончанина" вновь взялся за писательское перо. Разрозненные черновики, которые потихоньку копились едва ли не со времен избрания К. Фогеля президентом, начали быстро складываться в полноценную повесть. Правда, итоговый вариант все равно пришлось расширить: так, автор решил уделить больше внимания антагонисту и добавил эпизод с коллективным чтением случайно подвернувшейся газеты. Супруга Князькова утверждает, что муж с головой погрузился в работу и охотно обсуждал с ней те или иные моменты из грядущего произведения. Например, по настоянию Русаны была расширена предыстория главной героини; она же пожелала изменить кульминационную сцену побоища, сведя роль героя к минимуму.
Работа была закончена 12 февраля 1927; Алексей Иванович, впрочем, не спешил с изданием. Сперва он хотел узнать мнение уважаемых им людей - удобный случай вскоре представился. На литературном вечере, посвященном дню рождения жены, Князьков прочитал гостям ключевые эпизоды из "Вольницы". Одобрение было полным: Злобины, Шульгины, Долгоруков, Ильин, Булгаковы, Пепеляев и другие гости бурно восторгались талантом человека, которого почитали как своего учителя; ободренный теплым приемом у такой аудитории, Алексей сдал рукопись в издательство. Выпуск состоялся уже 20-го числа; и один из экземпляров Русана тайком от мужа отослала самому Богданову. Позднее значимых поправок в сам исходный текст не вводилось; в более поздних изданиях только прилагалась авторская карта места действия и расширенное предисловие, где Князьков доходчиво разъяснял необходимость прочтения этой повести "каждым русским гражданином".
Сюжет
Первая честь
Действие начинается весной 1934-го года (по крайней мере, так определяют дату сами герои), когда нам показывают полузаброшенную дорогу, пролегающую по бескрайним полям Центральной России. По ней движется только одна-единственная "Мария"-2: причем автомобиль едет тихо, осторожно, пытаясь объехать многочисленные ямы. Внешне машина выглядит потрепанной и старой, что, пожалуй, вполне логично объясняет манеру вождения шофера. Вдоволь дав читателям полюбоваться захватывающим пейзажем, автор переносит их внутрь "Марии" - в салоне находятся двое, мужчина лет до сорока, который и сидит за рулем, и девушка двадцати одного года. Они являются парой, причем уже устоявшейся: упоминается, что почти весь дальний путь прошел в траурном молчании, которое никто не желал нарушать.
Через час бесконечной дороги они делают поворот направо - и здесь заканчивается топливо в баке. Беззлобно ругаясь, шофер вливает туда последнюю из черных бутылок, доставшихся ему тяжелым трудом. Его подруга обреченно интересуется, насколько хватит, хотя прекрасно знает ответ - всего лишь на 40 километров. Но путь продолжается еще час, пока "Мария"-2 не въезжает в небольшую рощицу. Там, им дорогу перекрывают трое мужчин с ружьями в камуфляжных куртках и охотничьих сапогах. Автомобилистам приходится покинуть свое средство перемещения и вступить в диалог со встреченными ими людьми. Оказалось, наши герои (звать которых, к слову, Максимом и Ольгой Ромашовыми) двигались в сторону коммуны "Усадебная", которая, с недавних пор, вынуждена бдительно относиться к чужакам. Впрочем, пограничники (три брата - Дмитрий, Иван и Алексей Косые в порядке старшинства) довольно быстро поняли, что визитеры явно не принадлежат к враждебному "Светлому пути" - слишком прилично одеты, и вообще, не похожи на крестьян. Ромашовы, воспользовавшись резкой переменой в их настроении, попросили привести их в поселение. Максим прямо признался старшему, Дмитрию, что они вдвоем едва сбежали из "горевшего города" и теперь отчаянно ищут простой, но безопасной жизни.
Косые, посовещавшись промеж собой, указывают путь: прибытие в "Усадебную" настоящего автомобиля производит неизгладимое впечатление на обитателей коллективного хозяйства. Так как дело было вечером, пожилой председатель сельского совета Иван Степанович Горлов созывает внеочередное собрание на специально отведенной полянке, на которое пришло все население колхоза от семи лет включительно - ровно двести человек пришло. Пришельцы поделились своим прошлым: Максим Константинович - фронтовик и механик, Ольга Васильевна назвала себя "человеком свободных профессий". Ромашов, сохраняя внутреннее достоинство, попросил у собрания разрешения остаться здесь и жить с ними, заранее обговорив, что они готовы работать на благо "Усадебной" и ни в коем случае не будут трутнями. Его симпатичная внешность, грамотная русская речь и перечисленные трудовые заслуги произвели на собрание позитивное впечатление: несмотря на сопротивление семьи Фроловых, опасавшихся диверсии, Горлов и остальные позволили незванным гостям остаться тут, при условии месяца испытательного срока. Жильем им отвели полузаброшенную, но некогда крепкую избу на отшибе - жившая там в одиночестве бабка умерла, а вопрос сноса еще не успели обсудить.
Затем автор рассказывает о жизни героев на протяжении всего испытательного срока. Совместными усилиями они наводят порядок в избе, причем Князьков подчеркивает, как здесь все чуждо и непривычно Ольге, подробно расписывая ее неловкость и последствия, возникающие из-за нее. Она пытается отлынивать от общественных работ и регулярно жалуется на тяжесть подобного образа жизни. Максим, ее супруг, напротив: трудится с утра до ночи, не просто ремонтируя собственное жилье, но и добровольно помогая односельчанам: так, он поправил ограду вдовствующей Ефросинье, охотно починил удочки ребятишкам и так далее. Постепенно отношение к Ромашовым начинает теплеть: особенно сблизились с ними Косые, среди которых и Дмитрий, и Иван успели пройти горнило Последней Войны. Эта фамилия издавно занималась охотой на в изобилии водившуюся вокруг мелкую дичь: немудрено, что и ныне Косые считаются "сильным кланом", чье мнение нередко было решающим при принятии того или иного решения на собрании. Максим Константинович поразил новообретенных друзей своей меткостью: из лешиного самопала он легко попал в подброшенную за сорок шагов от него шапку. Его жена - начитанная, вежливая и скромная девушка - тоже пришлась по душе братьям, а Иван, средний из них, даже начал на нее потихоньку заглядываться. Только Фроловы (муж, жена и два сына) не изменили своего мнения о "татарве"; только они и голосовали "против" разрешения Ромашовым остаться при "Усадебной".
Тогда, на втором собрании, Князьков знакомит читателей с новыми персонажами: бывшим священником, а ныне "проповедником мира и любви" Викарием, фельдшером Петром Белозубовым и пасечником Романом Снежным. Первый ведет себя как ярко выраженный сангвиник: не помнит обид, относится ко всему просто и легко, не напрашивается на работу, но и не отлынивает. Правда, также он знаменит как самогонщик: но эту сторону его натуры Горлов поставил под контроль, обязав поставлять весь алкоголь кроме ведра на общинный стол. Белозубов представляет собой интеллигенцию "Усадебной": он ближе и честнее всех принял идеи "Коммунальной революции" и стоит на их страже, опираясь на свои авторитет и важность. Помимо исполнения непосредственных обязанностей, каждое воскресенье вместе с Викарием организует "просвет" - культурные мероприятия местного пошиба. Осознание значимости занимаемого им поста прибавило ему гордыни; живет он без жены, заявляя, что "обручен со Свободой". Наконец, Роман Снежный и его сын Олег - самая таинственная пара всего поселка, ведущая уединенный образ жизни; со всеми людьми они вежливы и каждому улыбаются, но не больше того; тонко чувствующая других, героиня быстро отказалась от мысли интересоваться ими больше, чем положенно. Глава этого семейства внушал всем какой-то животный, морозящий душу страх: даже бесстрашный Косой-старший пытался как можно меньше проводить с этим темноволосым и по-своему красивым мужчиной. Роман давно овдовел; его сын ищет невесту, но безрезультатно: под благовидными предлогами приличные семьи ему отказывают, но снисходить "ко второму сорту" он сам не собирается, благо Снежные живут вполне зажиточно.
Только теперь, когда Ромашовы стали полноправными коммунарами, им доходчиво объясняют немудренное устройство "Усадебной". Во главе объединения стоит председатель Горлов, которого в любое собрание можно сменить простым большинством; ему помогает Комитет, в составе которого находятся фельдшер Белозубов, угрюмый агроном Тихомиров, тоже "пришлый", бывший священник Викарий и начальник ополчения Дмитрий Косой. Согласно распорядку коммуны, все ее население обязано защищать "общее достояние", но на практике этим занимается группа в двадцать мужчин, которыми с общего согласия верховодят Косые. За торговлю с окрестностями отвечает Викарий, которому помогает в этом непростом деле его пробивной и уживчивый характер; Белозубов курирует медицину и культуру, агроном работает по востребованной специальности. Про себя герои отмечают крайне низкий общий уровень образованности: только фельдшер полностью понимает принципы Народной революции, другие же живут по ее максимально упрощенному своду правил, который в их сознании причудливо сочетается со старинными суевериями. В самом деле, тяжелый быт не способствует культурности: достаточно сказать, что сарай, громко нареченный "школой", продолжительное время пустовал - но теперь единственным педагогом стала Ольга Ромашова.
Пока ее муж, определенный в помощники к агроному, готовился к началу посевного сезона, Ромашова получила две группы учеников - "младшую" и "старшую", которых ей было велено учить "всем городским премудростям". Проблемы начались уже с этого момента: целый ряд семей, возглавленные глубоко религиозными Фроловыми, отказались отрывать своих детей от труда, полагая "книжную ученость" глубоко бесполезной и даже вредной в новых реалиях. Ольга Васильевна охотно взялась за новую для себя работу; впрочем, очень скоро она столкнулась с целым рядом значительных неприятностей. Во-первых, в коммуне не было решительно никаких педагогических пособий; во-вторых, даже самых простых карандашей хватало далеко не на всех учащихся; в-третьих, сохранилось очень немного учебников, и то, большей частью по техническим предметам; в-четвертых, сами дети были скорее оравой хулиганов и пацанок, чем воспитанным классом "старых времен". Причем их вольницу старшие даже благословляли: по настоянию П. Белозубова "коммунальная школа" объявлялась местом, "свободным от слепого, рабского подчинения". Таким образом О.В. Ромашова лишилась принудительной власти над учащимися, и те, в большинстве своем, ею дружно манкировали. Для них было больше и прока, и веселья в походе за грибами или ягодами, чем в выслушивании "глупостей прошлого". Нелюбившие пришлых старшие даже подначивали учеников к бегству со скучных занятий: так, Фроловы сманивали мальчишек на свое хозяйство, щедро расплачиваясь с теми за ту или иную работенку. Геннадий Борисович вел свою собственную игру: он хотел показать собранию полную бесполезность Ольги и поставить вопрос об ее исключении из состава "Усадебной". Он правильно рассудил, что в таком случае и супруг поспешит покинуть поселок; это бы усилило позиции Фроловых на селе.
Но обладавшая внутренним стержнем Ольга Васильевна отказалась сдаваться даже перед лицом подобных трудностей, которые на первый взгляд казались совершенно непреодолимыми. Недостаток учебников она компенсировала своими познаниями, которые в области той же русской литературы были действительно академическими. Правила грамотного писания она формулировала из памяти и привезенных с собой из города художественных книг; писали же ученики совсем по старинке, гусиными перьями. Чернила делались из ягод, в изобилии растущих по окрестным полям. Но все это было бы полностью бесполезно, если бы Ромашова не завоевала хоть какого-то авторитета среди своих учащихся. Ее железное упорство, нежелание сдаваться и идти на поводу у лентяев и хулиганов, постепенно увеличивали чувство уважения к ней; потихоньку, день за днем, она лаской и уговорами ставила сброд под какой-то, но контроль. Непреклонность пришлась по нраву и старшим; самый близкий приятель Оли, Алексей Косой, вместе со второй группой посещал ее занятия по истории и литературе, чем вызывал удивление у всего села. Постепенно молодая учительница сближается и с Петром Белозубовым, которой начал в свободное время преподавать основы биологии, химии и медицины. Решающим моментом стал инцидент, произошедший в мае: Фролов-старший, предварительно нализавшись и публично поругавшись с Максимом Ромашовым, вломился в их с Ольгой дом и начал прямым текстом угрожать последней. Она выгнала пьянь и на следующий день поведала эту историю братьям Косым и старшим ученикам; каково же было всеобщее удивление, когда через ночь у Фроловых черной краской были измазаны ворота и окна!
Наступило лето - пора тяжелых полевых работ, от которых Ольга, впрочем, была освобождена. Так как учеников в подавляющем большинстве разобрали по домам, у нее появилось гораздо больше свободного времени, чем раньше. Она чаще всего проводила дни или одна, за чтением любимых книг и уходом по небольшому подсобному хозяйству, или отправлялась вместе с другими бабами за ягодами и хворостом, или шла в "больницу" и вела интеллектуальные беседы с фельдшером. Ромашова постепенно привыкала к новой жизни - она оказалась не такой уж убогой, как выглядела издалека. Помимо младшего из Косых и Белозубова, она подружилась с отцом Викарием и другими обитателями села; выказывала почтение Снежным, хоть и по-прежнему тех сторонилась; первой же ее подругой была Катя Косых, молодая жена Ивана. Она тоже тянулась к просвещению, с готовностью училась у подруги читать и писать; взамен она делилась с нею различными сельскими сплетнями и старинными историями: так, от нее Ольга узнает о первом, тяжелом годе существования коммуны, когда из-за несовершенства ее политической системы произошел голод, унесший жизни двадцати человек. Также раскрывается причина вражды с соседним "Светлым путем" - оказывается, в этом поселении власть перешла к вооруженным попам, установившим жесточайшую теократию "Исследователей Библии" и избравшим в качестве внешнего врага именно "Усадебную".
Первая часть повести завершается описанием семейного чаепития после окончания особенно тяжелого дня: Максим делится радостными новостями, сообщая жене о готовящемся рекордном урожае пшеницы. Она, впрочем, грустит: ей снова вспоминается спокойная и размеренная дореволюционная жизнь: счастливое детство и веселая юность, учеба на филолога, студенческие гулянки до зари.. Оля вовлекает в воспоминания и Максима; тогда же автор рассказывает, наконец, при каких обстоятельствах эти герои повстречались. Ромашов повстречал Борисову в дешевом пабе, где та отходила от смерти родителей в ходе революционных боев. Ему удалось вылечить ту; теперь ничего крепче чая Ольга не пьет в принципе, опасаясь сорваться и снова ннчать опускаться на жизненное дни. Но скоро в родном городе началась полная анархия, вызванная предоставленной Народным правительством свободой; именно тогда Ромашовы и приняли решенин сбежать из охваченного огнем и ненавистью места. Муж утешает супругу, говоря, что прошлое осталось в прошлом; теперь они в безопасности и могут заняться обустройством новой жизни - занавес опускается, когда герои с самыми серьезными намерениями отправляются на кровать...
Вторая часть
Закончилась уборка урожая. Позади тяжелый труд, который полностью оправдал себя: собранный урожай превзошел даже самые смелые ожидания Викария, не говоря о робких ннадеждах остальных коммунаров. По этому поводу И.С. Горлов собирает торжественный ужин, на который велено явится всем полноправным жителям "Усадебной" - уборку поистине сказочного урожая необходимо достойно отметить. Разумеется, чета Ромашовых тоже приглашена на "объединение", как об этой традиции говорят старожилы. По такому поводу Ольга Васильевна достает из закромов откровенное вечернее платье и оставшиеся драгоценности; Максим Константинович предпочел старую солдатскую гимнастерку с двумя Георгиями. Остальные персонажи также принарядились: братья Косые явились в форме и при оружии; Викарий напялил рясу, на которой был мелом написан его жизненный лозунг "Петь и пить!"; Снежные где-то обнаружили более чем приличные костюмы, Белозубов пришел в фартуке, а сам Горлов, даром, что пожилой, явился в одной красно-алой рубахе.
Несмотря на обилие Викариевского самогона, празднование идет чинно и достойно. Все восхищаются нарядами друг друга; Катька Косых с плохо скрываемой черной завистью признается, что до сего дня не видела ни одного бриллианта, и тогда, в порыве искренних дружеских чувств, Оля дарит ей одно из колечек. Этот поступок привел в подлинный восторг всех коммунаров: Роман Снежный, поднявшись с почетного места, поднимает тост за Ромашовых - и даже Фроловы выпивают, находясь под глубоким впечатлением; сама Катька по-сестрински целует подруга, обещая той вечную дружбу. После такого щедрого поступка атмосфера праздника стала еще веселей и радостней: коммунары поминают заслуги друг друга, преуменьшают свой вклад в общее дело и подчеркивают роль других, и, конечно, обсуждают последние новости села. Горлов умело руководит торжеством, вовремя отправляя отсыпаться захмелевших, предотвращая ссоры и грамотно говоря заздравные тосты. Наши герои тоже произносят их: Максим пьет за процветание "Усадебной", а Ольга благодарит местных жителей за гостеприимство и заботу. Уже заполночь пошло пение: старые романсы, Народный песенник, посвященный Народной революции, что-то цыганское - все смешалось в нестройном хоре все более и более пьянеющих коммунаров... Сели отдыхать вечером; и только в восемь утра Иван Степанович последним покинул стол, который остался совершенно пустым: все было съедено и выпито. Неизбежно и скоро придут очередные хлопоты, но воспоминания об этой чудесной ночи останутся у всех и каждого.
Вскоре всей коммуной не менее торжественно провожают торговый конвой - отца Викария, Дмитрия Косого и еще четверых охранников с грузом пшеницы, муки, готового хлеба, ягод, грибов и мяса на Базар - обусловленное место торговли с другими поселениями. Автор с помощью Викария поясняет, что в вольготном хаосе Базара достать можно, пожалуй, все что угодно: торгуют даже людьми, наркотиками и редким спиртным; выше любой другой валюты ставятся пули и порох, которые в условиях такого мира жизненно необходимы не только поселению, но и человеку. С другой стороны, насилие на самом Базаре строжайше запрещено - если тебе что-то сильно не нравится, то проваливай куда подальше, а не пытайся переучить продавцов с помощью кулаков или оружия. За порядком наблюдает как живущие за счет этого наемники, так и сами "коммерсанты" - а оснащены они неплохо, у кое-кого даже есть вполне стреляющий барель. Устойчивым спросом, разумеется, пользуется и еда: именно изобилие "Усадебной" позволяет ей достаточно безбедно существовать и даже надеяться на процветание. Помимо привычного набора для закупа (промтовары, оружие, одежда) Ольга просит Дмитрия присмотреться к канцтоварам и старым книгам, а председатель Горлов даже просит, как он выражается, "выкупить" в пользу коммуны пару-тройку несчастных рабов с Базара. Бесхитростные Дмитрий и Викарий, разумеется, соглашаются и отбывают в дальнюю, но ставшую привычной для них дорогу. Тогда же случается второе мрачное предзнаменование: главной героине чудится, будто закат в ту ночь был окрашен особенно насыщенно-кровавым цветом.
Ее дурное предчувствие полностью сбывается уже через три дня - в коммуну возвращается один только Викарий, весь ободранный, перепуганный, держащий в крепко зажатой правой руке Георгия II степени - награду Дмитрия Косого. Немедленно у дома председателя собрался весь поселок: из неразборчивого рассказа попа-расстриги было понятно только одно: на конвой напали из засады и всех, кроме него, перебили. Немного успокоившись после убедительных увещеваний Ивана Горлова, опытного психолога-самоучки, Викарий повторил свою повесть уже складнее и спокойнее. По ней вышло, что крупный отряд с белыми крестами на плечах набросился на "усадебцев" поздней ночью; Косой и остальные оказали сопротивление, но погибли в силу изначальной обреченности боя. Главный же купец, по его признанию, отошел в тот момент по нужде и не был замечен нападающими, в которых уже все слушатели признали жителей "Светлого пути". Вдова Дмитрия убежала домой заплаканная; утешать ее пошла Катька, а вот остальным пришлось обдумывать складывающуюся ситуацию.