"Наш темный час" (МиОВ)

"Наш темный час"

Жанр:	Драма, политический триллер, мелодрама, нуар
Режиссёр:	Анатолий Серебряков
Автор сценария:	Борис Семеновский
В главных ролях:	Георгий Стариков
Кинокомпания:	"Топ-кадр"
Длительность:	140 минут
Страна:	Российская Демократическая Республика
Язык:	Русский
Год:	2014.

"Наш темный час" - российский художественный фильм режиссера Андрея Серебрякова , посвященный жизни и деятельности Василия Витальевича Шульгина в период от марта 1940 - дня, когда он был официально зарегистрирован на президентские выборы как кандидат от "Правого дела" - и до января 1945, когда Шульгин окончательно покинул Новгород Великий и российскую политику, удалившись на свою малую Родину в Киев. Съемки, щедро проспонсированные как Министерством культуры России, так и частными организациями, начались в 2015-м и закончились через год упорной и тяжелой работы.

Фильм номинировался на престижные кинематографические премии за лучший саундтрек... 

Сюжет

Действие картины открывается с обзорных кадров Новгорода Великого в конце 1930-х годов: столица России окончательно оправилась от последствий экономического кризиса, хоть следы запущенности еще проскальзывают на заднем плане. Главный герой, Василий Витальевич Шульгин, в сопровождении своей супруги, Софьи Николаевны, отправился в Парламентскую комиссию, которой предстоит утвердить его кандидатуру на ближайшие президентские выборы. Они вспоминают прошлое: первую кампанию, когда Софья участвовала на митингах в поддержку мужа, и как он подписал законопроект, по которому женщины наконец-то обрели право голоса. Приобняв супругу, Шульгин с легким смехом заявляет, что до сих пор считает то свое решение ошибкой. На просьбу жены объясниться, он отвечает молчанием. Доехав до Думы, муж помог жене выбраться из автомобиля и провел ее в свой кабинет, после чего стремительным шагом, удивительно быстрым для него, направился в заветное помещение, где будет решаться его судьба. 

В Комиссии председательствует Василий Михайлович Рогов - некогда председатель Государственной Думы от "Трудовой группы", но теперь простой депутат, тихо-мирно доживающий свой век на почетном посту. Отношение к нему у Шульгина никогда не было особо теплым, но теперь, понимая, что Рогову осталось совсем чуть-чуть, он был готов уделить ему несколько теплых слов. Доброжелательно поздоровавшись и обменявшись приветствиями, они приступили к непосредственному делу. Рогов неторопливо, своим опытным, привычным к такой работе глазом сверил документы, убедившись в их правильном оформлении. Доверчиво улыбнувшись, он поставил свою подпись, тем самым официально включив Шульгина в предвыборную гонку за "Красный дворец". Раздобрев, Василий Витальевич даже соглашается нарушить свои принципы и выпивает бокал легкого вина совместно с социалистом; уже собираясь уходить, он расслышал слова своего тезки, желающие ему удачи: "С кем бы не пришлось... Женей или.. этим Борькой". Обернувшись, Шульгин просит депутата рассказать ему побольше, напомнив о некоей ранее искомой Роговым и  предоставленной им самим некогда услуге; помявшись, социалист согласился поведать консерватору о своих сомнениях. Оказывается, внутри РСП с 1936-го идет тяжелая борьба за выдвижение на грядущих выборах: борются Борис Савинков и Евгения Спиридонова, причем, как заметил Василий Рогов: "Пока Муха-стрекоза пропела лето красное, Паук надежно соткал свою паутину". Задав еще парочку вопросов, из которых зритель может лучше уловить суть конфликта первого депутата-женщины и премьер-министра, будущий глава России, поблагодарив за информацию, удалился из кабинета коллеги.

Следующая сцена переносит нас в дом четы Шульгиных: роскошное здание в центре Новгорода снова стало центром общественно-политической жизни, как тогда, в начале 1910-х. Правда, значительно поменялись действующие лица: одних репортеров сменили другие, почти все боевые товарищи тех лет скончались или отошли от деятельности, и только он сам да жена - вот что осталось нерушимо и по-старому... для всех. Зал буквально залит светом; повсюду яркость и броскость красок, впечатляющие масштабы торжественного приема совмещены с дружественной для гостей атмосферной приятельской вечеринки. Василий здоровается с гостями и их женами, перекидывается шутками-остротами, городскими новостями, общаясь одновременно и со всеми, и ни с кем. Но тут к кандидату подходит человек, который, как и он с супругой, остался "с тех лет" - Алексей Князьков. Обнявшись от переполнявших их чувств, грядущий глава государства и влиятельнейший правый журналист вспоминают былое, погружая зрителя в события, предшествующие показываемым. Со смехом эти люди говорят о том, что некогда их волновала и возмущало до глубины души: из самых глубин памяти извлекаются анекдоты про "Мелочь, медведицу да медвежат"; правда, смех прекращается, как только Василий напоминает своему другу о судьбе Елены Бонапарт и ее детей.  В момент смутившийся Алексей Иванович, дабы "загладить вину", взволнованным голосом произносит: "Уж не знаю, правда ли, что из Пикар сделали Лоранский пирог... А коли и так, то она заслужила". Наклонив голову Шульгин ему ответил: "О, как было бы прекрасно, если бы этим Лоранским пирогом и кондитер бы подавился... А то, черт знает, из кого он дальше будет "творить" свои кулинарные шедевры". 

Но тут в дверях, пользуясь свободой входа, появляется Лариса Михайловна Рейснер - звезда политической журналистики, идущая на смену уже стареющему Князькову. Привыкшая эпатировать окружающее ее общество, она явилась на прием в открытом красном платье - настолько открытом, что на теле его удерживал один-единственный роскошный пояс. На ней множество дорогих драгоценностей: но самое главное внимание камеры сконцентрировано на маленьком, неприметном колечке на правой руке с простым вензелем: "ВЛШ". Появление Ларисы вызвало всеобщее внимание: все подходят и здороваются с ней, хоть тут и собрались представители консерваторов. Идущий через весь зал навстречу к ней Василий страшным образом волнуется, но, в конце концов. овладевает собой - подходя к любезно протянутой руке для поцелуя, он абсолютно спокоен - внешне. Нежданная гостья как обычно благосклонно отнеслась к комплиментам от главного героя в свой адрес, в свою очередь очевидно заигрывая с ним. Тогда Шульгин, сердце которого бьется чаще положенного, дыхание стало прерывистым, а душа рвется от множества томных воспоминаний, просит Ларису уединится с ним ради "интервью". Рейснер соглашается; гости, понимая, что идет предвыборная кампания, а голос такой авторитетной писательницы может принести немалый вклад в дело победы, не протестуют: их развлекать осталась Софья Николаевна с детьми да Князьков, обещавший мимоходом Василию "прикрыть отход". 

Василий Витальевич и Лариса Михайловна удаляются в одну из задних комнат: освещение резко меняется на темное, практически отсутствующее по сравнению с предыдущими эпизодами. Комната обставлена мягкой мебелью: большая кровать, на которой явно давно никто не спал, два уютных, старых кресла и крепкий дубовый шкаф. Где-то на фоне отчетливо слышен дождь: в шумной зале же его никак нельзя было приметить. Герои садятся друг напротив друга в кресла и некоторое время молчат; но потом Рейснер, явно делая над собой усилие, заговорила. Медленным, невиданно тяжелым голосом, она жалуется Шульгину на погоду, на бытовые мелочи, на мужа-растяпу; но опытный взор Василия видит блеф с ее стороны, она явно не на это пришла жаловаться. Осознав, что только тратит его и свое время, Лариса перешла к сути: с непередаваемой горечью она сообщает, что боится глядеть на себя в зеркало; что стала стара и уродлива; что из последних сил пытается увлечь публику; что уже скоро ей придется покинуть сцену публичной жизни. Смотря на Василия и делясь с ним своими сокровенными страхами, Л.М, Рейснер снимала туфли; освободившись от обуви, она взялась было за пояс, но была остановлена Шульгиным. Тот, чуть ли не заикаясь, просил ее не искушать себя, напомнив о прежних договоренностях. Покачав головой, Лариса отошла на кровать, легла на нее, и с закрытыми глазами предалась мечтам вслух: пока она будет вспоминать о их первой встрече в Ставрополе, о тех робких словах, которые были ею произнесены тогда, Слышно, с какой внутренней болью она говорит об этом, но, также становится совершенно ясно, что эта память, память о былом беспредельном счастье, составляет важную часть ее жизни даже сейчас. Предоставив своей бывшей любовнице право выговориться, Василий Витальевич спокойно отошел к окну и начал смотреть на дождливый, мрачноватый и темный городской пейзаж, не внушающий ничего, кроме тоски, печали и грусти. 

Наконец, когда монолог Ларисы подошел к концу, Шульгин поинтересовался, в чем же ее проблема заключается. Собравшись с силами, Рейснер посвящает кандидата в президенты в свою главную беду: она элементарно устала. Лариса Михайловна мгновенно оживилась и из состояния меланхоличного перешла в буйное: она с ненавистью описывает свои серые будни, в которых банально не видно никакого просвета. Женщина устала от повседневной суеты, ежедневного повторения одного и того же, одного и того же. Вечного повторения. Отметив, правда, что команда "Звезды" по-прежнему остается на высокопрофессиональном уровне, что она довольна работой своих людей, Рейснер обвинила действительность в том, что в ней не происходит абсолютно ничего интересного - чего-нибудь действительно достойного ее пера. "Еще год такой жизни - и ты смело можешь идти в похоронное" - завершила героиня свою тираду. Тогда же Василий решается в свою очередь спросить, как обстоит семейная жизнь ее возлюбленной, ради которой он в свое время рисковал всем, что имел. Лариса замялась: из этого диалога нельзя четко уяснить ее отношения к Глебу, но становится вполне очевидным, кто в их паре главный. Она нехотя, с некоторой ленцой перечисляет его достоинства, список которых в ее устах уж очень скромный, зато подробно остановилась на недостатках: смешон, неряха, растяпа, слабохарактерен, не может постоять за себя и свою женщину, наивный. Глубоко вздохнув, Рейснер встает с кровати и подходит к стоящему на одном и том же месте Василию, приобнимает героя и произносит томно, с непередаваемой нежностью: "Ах, Вась, Вась... Ты даже не поверишь, как же я скучаю по крепкому, по настоящему, по сильному плечу подлинного Героя". Шульгин отстранился, совершив над собой сказочное усилие: он твердо намерен держать слово, данное жене ранее, о чем и сообщает Ларисе. Та, протерев глаза и заново обувшись, уже смирившимся, надломанным голосом просит героя ее проводить. Они совместно, под руку, выходят из комнаты: сцена заканчивается. 

Следующий отрывок фильма демонстрирует снятую по воспоминаниям Шульгина и ряда других депутатов историческую сцену, произошедшую в реальности между Борисом Савинковым, Евгенией Спиридоновой  и Василием Шульгиным в буфете Государственной Думы. По фильму, группа социалистов из правой фракции, которая и была убежищем Бориса Викторовича и его главной опорой в парламенте, поздравляла своего шефа с выдвижением от РСП на выборы президента и желали ему удачи.  К стоящей в сторонке Спиридоновой, которая выглядит чернее грозовой тучи летом, подходит Василий Витальевич; они молча пьют, после чего Евгения зловещим полушепотом проклинает однопартийца, желая тому всяческих бед и провалов. Василий ей не мешает, понимая, в каком состоянии находится его коллега, и как ей необходимо выговориться. Увлеченный, Борис подходит к стоящим в отдалении конкурентам и предлагает выпить "за победу сильнейшего". Василий самым холодным тоном напоминает социалисту, что не пьет; а вот Евгения, приняв из рук сопартийца бокал, немедленно вылила его содержимое на новенький пиджак ненавистного ей конкурента. Савинков бьет Спиридонову; та падает, но потом свою затрещину, уже от Шульгина, получает и Борис; женщине же Василий помог удержаться на ногах, ухватив ту левой рукой чуть-чуть пониже спины. Довольный, консерватор ехидно поклонился на прощание, после чего покинул под руку со Спиридоновой помещение - ненависть к "предателю, отступнику и Иуде", как его в своей гневной речи называла Женя, смогла сплотить их двоих.

После этого мы видим Шульгина в его кабинете председателя Государственной Думы: он работает, сверяя ряд предложенных законопроектов с ранее принятыми актами. Камера захватывает характерные черты: практичную, строгую мебель, из которой, правда, выбивается уютный красный диван, целую батарею ручек, карандашей и чернил, и легендарную табличку с латинским изречением: "Ad acta" (К делу).  Но его мысли бродят где-то очень далеко от этого самого дела, и работа никак не идет. Когда он уже отложил папку документов в сторону, к нему вошла его секретарша, Анна Лобова, напомнившая, что к нему записалась Л.М. Рейснер, которая уже пришла и ждет разрешения на вход. Убрав свои недорогие очки в очечник, Василий соглашается принять журналистку. Ее, однако, уже не узнать: вместо разбитой горем, внутренними страданиями и сомнениями женщины, она выходит на свет именно такой, какой ее привык видеть массовый зритель России: оптимистичной, легкой, напористой и всегда, непременно улыбающейся. Даже одежда изменилась: вместо вызывающего платья, на ней  сероватый, практичный, удобный путевой костюм, а туфлям пришли на смену аккуратные сапожки. Лобова закрывает за ней дверь и уходит, получив от своего начальника четкое распоряжение никого не пускать вплоть до окончания их разговора с журналисткой. 

Поздоровавшись и обнявшись на радостях, Лариса, как только они вдвоем присели на диван, сразу же перешла к делу: она вместе с мужем уезжает в Германию, где только-только началась война, и приехала попрощаться с председателем Думы. Услышав, куда она вздумала направиться, Василий приходит в плохо скрываемый ужас: он пытается всячески отговорить ее от такого шага, напоминая, какие страшные опасности могут поджидать красивую журналистку из России в красной Германии во время ожесточенных военных действий с альянсом, который сам же герой фильма окрестил Осью Зла. В списке было многое: и голодные до женского тела солдаты, и самые коммунисты, могущие припомнить Рейснер какие-либо грехи, вольные или мнимые, и неурядицы времен войны - под самый конец Шульгин же назвал Льва Победоносцева, имеющего личные счеты с "полунемкой, полуеврейкой". Подождав, пока Василий Витальевич закончит, Лариса Михайловна сразу же перешла в контрнаступление: она согласилась со всеми его доводами, но огорошила его выводом: "Именно для этого я и еду". Потом она развивает мысль: за пять лет столичной жизни, прошедшие на одном месте и за одним делом, она смертельно устала, и теперь воспринимает войну в ГСР как шанс на отдых.  "Пойми - это настоящее Дело. Дело, стоящее того, чтобы о нем писали, и чтобы о нем читали. Я не могу упустить свой, может, последний шанс" - говорит она председателю российского парламента, и тот с ужасом понимает, что не может ничего возразить против такой логики. Прояснив свою позицию, Лариса уже полушепотом сообщает еще один мотив: она хочет проверить своего мужа в том самом настоящем деле и убедиться в крепости своих чувств к нему. Она также торжественно обещает Шульгину после возвращения из Германии никуда больше не ездить и даже отойти от руководства "Полярной звездой", целиком и полностью посвятив себя семеной жизни. Хитро улыбнувшись, Лариса намекает, что крестником ее "нового... ребенка" она хочет видеть именно его, Василия.  Тронутый ее решимостью и этим комплиментом до глубины души, снова узнавший свою любимую, снова увидивший ее истинный вид, Василий благословляет Ларису на дорогу; та же передает ему перо со своей шляпы, некогда им подаренное. Поцеловав Василия на прощание в губы, Рейснер прощается с ним - как знает более-менее эрудированный зритель, навсегда. 

Словно предвестником чего-то нехорошего служит короткая, но характерная встреча Василия Шульгина с Андреем Щедровым - чрезвычайным и полномочным послом России во Французском Государстве, которого после начала Второй Европейской войны из Парижа вместе со всеми остальными диппредставителями отозвал Николай Кондратьев. Андрея Романовича кандидат в президенты поймал в стенах ГосДумы, куда первый, в свою очередь, пришел проведать старых товарищей по консервативной партии. Диалог получился скомканным, но у сценариста было объяснение в виде малого количества времени у его персонажа. За пару минут разговора Щедров делится с Шульгиным своими самыми яркими воспоминаниями о правящей элите Франции: подчеркивает ее абсолютную беспринципность и аморальность, готовность идти на любое преступление ради достижения власти и победы. Завершает сцену произнесенная относительно спокойным голосом реплика А.Р. Щедрова: "Боюсь, годы Безбожия сделали дело. Господь отвернулся от Германии и от немцев; их Апокалипсис настал". 

Василий Шульгин внезапно встает посреди ночи - будто просыпается от страшного кошмара. Слегка испуганно осматривается по сторонам и успокаивается: все идет вроде как надо, он у себя дома, в безопасности, ничего не случилось. Понимая, что уже не заснет, он поднимается с супружеского ложа, даже не глядя на жену, и идет на кухню - на часах только-тольо три ночи. Очень тихо проклиная свою судьбу, Василий заваривает кофе и садится с чашкой за стол, но не делает из нее ни единого глоточка. Тут, однако, поднимается его Софья, на которой надет довольно тонкий домашний халат, а волосы за ночь растрепались. Прочитав в ее усталых и заспанных глазах немой вопрос, Шульгин отвечает, что впервые за очень, очень долгое время его посетил ночной кошмар. Софья все также молча села рядом и обняла его; промедлив, Василий ответил ей взаимностью. Она решается прямо спросить, за кого он так сильно волнуется и переживает; тут уже Шульгин, не решаясь посмотреть жене в глаза, что-то невнятно бормочет про боли в сердце. Она глубоко вздыхает: ей все прекрасно ясно и более подробного ответа она не просит. Безжалостно вылив кофе в раковину, Софья уговаривает мужа отправиться поскорее спать; их уход из кухни заканчивает сцену. 

С этого же момента начинается, пожалуй, самый давящий на зрительские нервы момент всего фильма. Сперва в динамичном монтаже режиссер показывает кадры реальной хроники войны реваншистов в Германии; на нее накладываются газетные сообщения о том, что Василий Шульгин и Борис Савинков выходят во второй тур. В то же время демонстрируются победы французского оружия в Рейнланде, Баварии, Саксонии и Ганновере; показаны позорное  бегство солдат Германии и горящие легкие барели Фогельсбурга, всеобщая растерянность и потерянность, царившая в мирном населении. Завершает эту небольшую экспозицию в реальную историю историческая фотография Анри Петена, Оливье Исидора Мари Фурнье, Льва Победоносцева, Константина Рокоссовского и Акилле Стараче перед зданием мавзолея Фогеля, сделанная за пять минут до расстрела помещения из тяжелых барелей, который должен был символизировать собой первую победу Нового порядка, предвещающую собой все остальные.  

Когда же монтаж кончается, начинается одна из кульминационныхи, пожалуй, самая двойственная сцена всего фильма. Переполняемый плохими предчувствиями, Василий Витальевич заходит в здание Государственной Думы, за окнами которой едва-едва трепетал слабый зимний рассвет, а в остальном небо было темным и мрачным. Здание российского парламента было полупустым, никого из знакомых Шульгин там так и не нашел. Но уже у порога его собственного кабинета он был остановлен насмерть перепуганной Лобовой: еще более бледной он никогда ее не видел в жизни. В ответ на немой вопрос будущего президента несчастная смогла только открыть дверь в кабинет - каков же был шок Василия, когда он увидел на своем диване фигуру Глеба Рейснера. 

В ролях

Актеры и их роли

Фотография	Актер	Роль
	Георгий Романович Стариков	Василий Шульгин
	Кристина Борисовна Михайловна.	Софья Шульгина
	Петр Николаевич Соснов	Виктор Пепеляев
	Кирилл Тимофеевич Смирнов	Андрей Щедров
	Михаил Дмитриевич Карасьев	Николай Врангель
	Константин Данилович Сташинский	Алексей Воронков
	Валерия Владимировна Аркова	Лариса Рейснер
	Вероника Савицкая	Анна Лобова.
	Леонид Константинович Муромский	Борис Савинков
	Елизавета Глебовна Земская	Евгения Спиридонова
	Юрий Николаевич Хабаров.	Николай Полежаев
	Ростислав Александрович Фомичев	Глеб Рейснер
	Александра Артемьевна Кошкина	Фантина Фурнье

Историческая достоверность

"Наш темный час" изначально представлялся его режиссером как художественная картина, основанная на реальных событиях, но никак не претендующая на звание истины в последней ее инстанции. Однако по мнению ряда историков, рецензентов и простых зрителей, даже интерпритация ушла слишком, слишком далеко от оригинальных исторических событий. Эти люди упрекают картину в очернении фигуры президента-победителя, в "чернушности"; их оппоненты же благодарят режиссера за показ "человечного" Шульгина, хвалят актерские работы и их показ. 

Разумеется, нельзя было пройти мимо прямо и настолько ярко показаной любовной линии Шульгина-Рейснер. Эта романтическая связь, факт которой практически доказан множеством косвенных улик, но так и не получила ни единого стопроцентного подтверждения, является своеобразным "спусковым крючком" для правоконсервативной и просто правой критики: так, авторитетный киноблоггер Юрий Долгоруков прямо обвинил кино в испорченности и фальсификации истории; ему вторила редактор "Киевлянина" Оксана Поклонова - икона национал-консерватизма в современной России. Она прямо агитировала против кинокартины: в день показа пикитировала крупнейший кинотеатр Киева с рядом активисток и активистов "Правого дела" и сочувствующих организаций.  Большая же часть рецензентов посчитали, что подобная история прибавила драматичности, способствовала раскрытию персонажей: так оппонент Юрия Сергей Сумин посчитал любовную линию лучшим элементом фильма, заявив, что после него окончательно уверовал в городскую легенду.

Но если убежденные сторонники Василия Витальевича еще могли принять Ларису Рейснер как его любовницу  в исполнении Валерии Арковой, то вот поведение Шульгина с ее гражданским супругом их просто вывернуло наизнанку. Оксана Владимировна Поклонова особенно возмущалась сценой в ГосДуме между Глебом и Василием, в которой, по ее авторитетному мнению, последнего показали "конченой сволочью, гадом и подонком". Несчастный эпизод от ожесточенной критики даже не спасли многочисленные интервью режиссера, в которых он многократно повторял, что разговор - абсолютно выдуманная сцена, совершенно не претендующая на показ объективной реальности.