| Гражданская война в Германии | |||
| Основной конфликт: "Тёмная ночь" | |||
 Бойцы красной гвардии в Берлине. | |||
| Дата |
Ноябрь 1918 - март 1921 | ||
|---|---|---|---|
| Место |
Германская республика и окрестности | ||
| Причина |
Глубокий социально-экономический и политический кризис в Германии; непримиримость сторон политического кризиса. | ||
| Итог |
Победа Германской Социалистической Республики | ||
| Изменения |
Оккупация Восточной Пруссии Польшей, и Фризских островов - Британией. | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Гражданская война в Германии, также "Страшные времена", "Братская война"- вооруженный и социальный конфликт на территории Германской республики между двумя ее правительствами: "красным", Фогеля-Либкнехта, и "белым" - Эберта-Ротена (позднее - Ротена-Людендорфа). Войне предшествовал глубокий и всеобъемлющий кризис немецкой государственности и экономики; избрание коммунистического парламента и президента-коммуниста также дестабилизировало обстановку. Конфликт закончился победой провозглашенной в ходе войны Германской Социалистической Республики и началом экспорта революции в соседние с Германией страны.
Гражданская война и ее жестокость вызвала "исход" немцев по Европе и в Америку: выросли диаспоры в США, России и Британской республике, которые, в свою очередь, повлекли волнения уже на своих новых Родинах.
Именно с начала войны внутри Германии историки считают начало "Тёмной ночи" - серии войн, мятежей и бунтов времен Интербеллума, с 1918 по 1940-е года.
Предыстория[]
До 1918[]
Крупные проблемы в Германской Республике обозначились еще задолго до Великой войны - с 1900-х никак не обновлялось трудовое законодательство, которое из-за влиятельности в государстве крупных финансовых семейств застряло где-то в середине XIX века и никуда оттуда не уходило. Со своей стороны, "Партия Центра" и национал-либералы, традиционно пользовавшиеся поддержкой во многих землях, делали все, чтобы помешать любым изменениям в трудовом кодексе: даже принятие чрезвычайно умеренного плана Карла Люгера провалилось на финальном голосовании в Бунденсрате из-за голосов Баварии и Швабии. Среди консерваторов тоже не было единства: некоторая их часть явно тянулась к "Партии хозяйственников", которая и пыталась проводить государственное регулирование в жизнь, но другая, не менее важная, склонялась к союзу с рыночными либералами - поэтому Консервативная партия также не могла способствовать принятию нужных реформ.
Социал-демократическая партия, которая стабильно с 1890-х входила в Бунденстаг, под лидерством Эдуарда Бернштейна пыталась провести изменения. Во время правительства радикала Франца фон Листа (1905) Бернштейн, ставший министром труда, смог продавить изменения, но они были слишком умеренными и "бесцветными". Его трудовая реформа вместе с идеологическими разногласиями и личной неприязнью послужила послужили причинами откола от СДПГ ее радикальной фракции под предводительством Карла Фридриха Фогеля: он сформировал Коммунистическую партию Германии, которая получила фракцию в нижней палате парламента за счет перебежчиков. И хотя по законопроекту консерватора Бюлова КПГ была запрещена, она уже стала известной и получила обширную социальную базу.
Великая Война, разумеется, оставила на теле Германии огромные следы. Сперва, еще до начала конфликта, в отставку был отправлен канцлер Бернштейн, протестовавший против участия Германии в дипломатической перебранке; его сменил левый эсдек Гаазе, который выступил с торжественной речью: "До последней пули", в которой требовал от немцев единства в грядущей войне. Именно он ввел Германскую республику в ее последнюю войну: в августе 1911, на фоне поражений на западном фронте, Гуго ушел в отставку. Тогда правительство, по поручению Эннекцеруса сформировал консерватор Бернгард Бюлов - настоящий ветеран политики, который впервые стал канцлером еще в 1894-м. При нем Регенсбург докончил Польшу; началась позиционная война с франко-скандинавскими силами. Из-за тяжелых потерь, социального кризиса и голода ультраправый Вольфганг Капп, ближний друг Эриха Людендорфа и многих немецких генералов. Именно при нем совершился коренной перелом: Скандинавия вышла из войны, колонии Франции падали одна за другой, а на основном фронте военных действий французы покатились назад. Но неумелая внутренняя политика и ориентация на интересы крупных финансовых кругов сгубили и этот кабинет: наконец, Л. Эннекцерус обязал сформировать кабинет правого социал-демократа Густава Носке. Он-то и довел Германию до победы в Великой войне, был в составе победной делегации, посетившей революционный Париж; присутствовал при казни Наполеона Буонопатрэ.
Немецкая семья топит печку марками.
Подобная сменяемость правительств никак не улучшала жизнь внутри Германии во время войны. Французы в свое время заняли почти весь запад страны: было время, когда они удерживали едва ли не половину ее территории. Пока русские, немцы и их союзники шли на запад, отбивая захваченные земли, они пострадали от ожесточенного сопротивления французов: вокруг Рейна земля превратилась в безлюдную пустыню, где никто не жил и ничего не было. Отдельного упоминания заслуживает город Карлсуэ в земле Швабии, от которого не осталось даже развалин: саперы Империи во главе с Оливье Фурнье в самом буквальном смысле слова взорвали город, и без того почти уничтоженный полугодом боев в своей округе. Таким образом, хоть Германия и вернула себе долгожданный Рейнланд, но на самом деле он был только осколком самого себя, бледной тенью. И хотя местные немцы были довольны объединением, все понимали, насколько тяжело будет восстановить его. К тому же, почти все правительства, кроме Носке, проводили политику "Бизнес - отдельно", из-за которой инфляция превысила все возможные пределы, а когда же пришел к власти Густав, то было уже слишком поздно. Марка падала в стоимости на 19% каждый день; в некоторых землях уже переходили на бартер.
Социальную обстановку ухудшило сокращение поставок продовольствия из России: теперь Новгороду приходилось думать о собственном прокорме, а не о союзнике. Соединенные Штаты Америки соглашались помогать, но только на собственных, кабальных для Регенсбурга условиях: от безысходности Густав Носке пошел на них, отдав Вашингтону остатки былого золотого запаса: такой шаг был раскритикован консервативными депутатами и аграрными землями, которые собирались было нажиться на чужом горе; к тому же, как выяснилось, объем продовольствия из-за Океана был меньше, чем ожидалось. Цены на продукты первой необходимости по сравнению с довоенным временем выросли в цене в среднем на 200%; так, буханка хлеба с 14 марок выросла до 28; деликатесы навроде сахара подскочили от 26 марок до 60 (!). Кабинету Носке пришлось ввести прямое распределение товаров первой необходимости среди населения; но даже такая радикальная мера помогала слабо.
"Горячий год" []
Парламентские выборы[]
Сторонники КПГ у парламента Берлина.
Парламент Германии не переизбирался с 1910: очередные выборы в 1914-м пришлись бы на кризисное положение на фронтах, поэтому они были отменены волевым решением всей государственной власти. Но теперь стало ясно: дальнейший перенос выборов попросту невозможен. Авторитет канцлера Густава был низок; президента же люди ненавидели; политическая сила, пользовавшаяся огромной популярностью в среде простонародья - коммунистическая партия - все еще была под запретом и действовала только нелегально. Поэтому Людвиг Эннекцерус объявил о парламентских выборах на 15 ноября 1918, одновременно объявив о своем грядущем уходе из политики. Он даже отстранился от деятельности в Немецкой демократической партии, не желая портить результаты своим однопартийцам. Сразу же после объявления о грядущих выборах, по землям прошлись выступления Коммунистической партии Германии, радикальных профсоюзов и разложившихся армейских частей: они требовали допуска кандидатов от КПГ к общенациональным выборам. Весь необычайно долгий и снежный февраль 1918 продолжались ожесточенные столкновения до человеческих жертв, которые закончились капитуляцией антисоциалистических сил: КПГ была легализована и допущена до выборов, а Карл Фридрих Фогель теперь вышел из подполья и в одночасье стал одним из, если не самым, влиятельным человеком в Германии.
Долгий период до выборов отметился множеством происшествий, показывавших, насколько нестабильной была Германия в этот период времени. В южных, католических землях, "Партия Центра" делала все, чтобы не допустить до голосования коммунистов; кандидатов от КПГ избивали, похищали, в особо запущенных случаях даже пытались убить: федеральная полиция бездействовала, даже не создавая видимость активной деятельности по поимке преступников. Последние также не сильно скрывались: Вольфганг Капп со страниц "Немецкого вестника" объявил о награде за голову Фогеля: по этому факту было возбуждено уголовное дело, которое ультраправый журналист без проблем выиграл. Случались и обратные примеры политического насилия: коммунисты на улицах Регенсбурга выловили и выбросили в урну с помоями Бернгарда Бюлова, старого депутата-консерватора; в Берлине регулярно проходили столкновения между сторонниками различных партий, которые зачастую приводили к увечьям и инвалидности.
Сами выборы также были напряженными. Голосовать немцам предстояло за десяток различных партий, которые ближе к концу агитационного периода начали собираться в надпартийные блоки, дабы увеличить свои шансы на проход в Бунденстаг и число подручных кресел. С крайне левого фланга выступал "Народный фронт" - коалиция коммунистов, профсоюзов и левой части Социал-демократической партии Германии: они обговорили между собой районы, дабы не конкурировать на выборах. Карл Фогель, лидер альянса, обещал провести мирную социалистическую революцию: в своих речах он утверждал, что в Германии сложилась совершенно уникальная ситуация, делающая возможной мирный переход к власти пролетариата. Относительно по центру расположился блок "Партии Центра", Национал-либералов, Немецких демократов и правых эсдеков, названный "Свободной Германией": либеральные и левоцентристские партии гарантировали сохранность частной собственности, неприкосновенность основных законов государства, в то же время обещая провести жизненно важные реформы в сфере трудового законодательства и национального примирения. Наконец, справа выступала "Коалиция за Отечество" - влиятельное объединение консерваторов, "хозяйственников" и новичков немецкой политики, "Пангерманский союз - партии фронтовиков и реакционеров. Правые обращались к патриотизму избирателей и к их антикоммунизму, вовсю спекулируя на тематике "предательства красных"; также Эрих Людендорф, один из важнейших лидеров "Коалиции", стремился к пересмотру многих положений первого закона, которые не прошли проверку в горниле ужасной войны.
После волны насилия и "черной" агитации, 15 ноября немцы пришли к избирательным участкам, желая прекратить межнациональный конфликт, который уже обернулся как бы не сотней человеческих жертв со всех сторон.
| Название блока | Состав блока | Результат в процентах |
|---|---|---|
| "Народный фронт" | КПГ, СДПГ (Л), профсоюзы, регионалисты. | 45,9% |
| "Свободная Германия" | НДП, "ПЦ", НЛП, СДПГ (П) | 27,7% |
| "Коалиция за Отечество" | НННП, "ПХ", "ПС" | 26,4% |
"Диктатура капиталистов - или диктатура пролетариата?"
Результаты не просто шокировали, но вводили в ужасный ступор: возникал серьезный вопрос, как леворадикалам вообще удалось получить настолько сказочные проценты? Современным исследователям достоверно известен шок, который испытали буржуазные политики, уверенные раньше в своей победе. Так, ветеран Бюлов заявил своему помощнику: "Германия сошла с ума давно; но сегодня у нее началась горячка". Эрих Людендорф после получения подобного известия целый день просидел в своем кабинете, очевидно, обдумывая свой дальнейший шаг: наконец, Густав Носке упрямо отказывался общаться с журналистами и как-либо комментировать сложившуюся ситуацию. Обстановка по землям также была плохой для Германской республики: коммунисты или взяли большинство сами (Вестфалия, Богемия, Познань) или смогли сделать это, заключив выгодный альянс с левыми социал-демократами, регионалистами, анархистами и представителями местных радикальных профсоюзов (Мекленбург, Моравия, Каринтия) - словом, КПГ и дружественные ей структуры получила 13 представителей в Бунденсрате из 24 возможных, тем самым, практически, узурпировав высшую государственную власть в Германии.
И все же, почему у них получилось? Почему у очевидных радикалов получилось выиграть практически половину мест в такой нестабильной стране, как Первая Германская республика? Большинство историков находят несколько причин, каждая из которых важная: население устало от политиков "старого разряда", которые принесли ему финансовый кризис и разорительную войну; "Свободная Германия" и "Коалиция за Отечество" слишком увлеклись выяснением отношений друг с другом, игнорируя факт угрозы им обеим со стороны "Народного фронта"; необычайно активная, яркая, грамотно проведенная кампания самого "Фронта", привлекшая внимание избирателей; крепкость леворадикальной организации, за которой следил ее признанный вождь; нерешенность множества старых вопросов повестки и утрата народом веры в то, что "мейнстримные" политики когда-нибудь смогут их разрешить. Немаловажен факт достижения договоренности с региональными силами вроде движения чехов, которым Карл Фогель уверенно обещал автономию в рамках обновленной федерации.
По традиции, обе палаты парламента собрались 20 ноября в славном баварском городе Регенсбурге - и сразу же после вхождения всех в зал заседаний начались склоки. "Фронтовики" отказывались слушать государственную "Песню немцев", требуя "Интернационала"; остальные, понятное дело, бастовали против такого решения. Тогда Эннекцерус, открывавший по традиции первый созыв нового парламента, просто усадил депутатов без прослушивания какого-либо гимна. Началась церемония избрания новых бундеспрезидента и бундесканцлера, которая затянулось до рассвета нового дня. После того, как пангерманисты сорвали своим поведением договоренность консерваторов и национал-либералов, на третьем голосовании необходимое большинство набрали Генрих Либкнехт и Карл Фогель соответственно. Началась новая эра в истории Германии, причем, что весьма показательно, по мнению ряда историков и философов, она началась с казуса: Вольфганг Капп "нечаянно" наступил на ногу стоявшему рядом с ним у буфета Густаву Ландауэру, коммунисту, и отказался приносить извинения; тогда Ландауэр молча разбил о его голову добрую кружку баварского. В потасовке между депутатами победителя не было: всех разняли приглашенные для этого студенты местного офицерского училища. Самые предусмотрительные люди уже сделали неутешительные выводы о грядущем, но большинство тогда еще надеялось на мирное окончание кризиса.
Уже после избрания канцлером Карла Фридриха Фогеля из Германии началась миграция - отсюда уже спасался бегством социолог Макс Вебер; поспешно эвакуировался Освальд Шпенглер, предугадавший, что все кончится: "Кровью да безумием". Зажиточные простые граждане также начали бежать: кто в Россию, кто в Британию, а кто и в Соединенные Штаты Америки.
Кризис государственности[]
Марта Люксембург в регенсбургском кафе.
Они оказались более чем мудры: мирного разрешения колоссального числа проблем не получилось. Да, коммунисты получили большинство в Бунденстаге, но оно было относительным, а избрание Фогеля и Либкнехта состоялось только из-за перебежки ряда деятелей СДПГ "налево". Надеяться, что такое будет происходить постоянно, было несколько наивно; в Бунденсрате же за леворадикалами было чуть больше половины мест, но для успешного преодоления верхней палаты закон должен был быть одобрен 2/3 голосов - о таком даже и мечтать не приходилось. Но, если верить воспоминаниям близких к Фогелю людей, он в ноябре-декабре 1918 сохранял остатки надежд на более-менее мирный переход к социализму, рассчитывая на достижение соглашения с еще большим числом депутатов от социал-демократов и на стальную надежность собственного блока. Его первой победой стало избрание видной деятельницы феменистического движения Марты Люксембург на должность председателя Бунденстага, которое прошло с перевесом в один голос - как в свое время прошло предложение о провозглашении Германии республикой на Национальном собрании 1870-го года.
Впрочем, атмосфера парламента была еще более гнетущей, чем тогда, несколько десятков лет тому назад. Левые находились в полной изоляции: переговоры между противными им лагерями о создании устойчивой коалиции и не думали прекращаться. Кабинет Фогеля держался только благодаря счастливым случайностям, которые не давали антикоммунистам наконец-то договориться промеж собой. Вождь немецкого пролетариата довольно умело разогревал страсти в противоположном стане, мешая и без того недолюбливающим друг друга политикам сойтись друг с другом. Торжественная инаугурация Генриха Либкнехта 1 декабря была сорвана правыми, которые орали во все глотки оскорбления и площадные ругательства: ответом стало убийство 3 декабря неизвестными (современные немецкие историки убеждены, что ими были агенты анархистов) ненавистного левым Бернгарда Бюлова, этого апологета консерватизма в Германии. Те, кто наивно полагал, что политическое насилие с выборами уйдет в прошлое, оказались неправы: побоища случались регулярно, и становились с каждым днем только кровавее и жестче. Например, 5 числа в Берлине прошли настоящие уличные бои с применением огнестрельного оружия: победа осталась за коммунистами, которых поддерживали т.н. "рабочие дружины".
Демонстрация Пангерманского союза.
Карл Фогель быстро занялся законотворчеством, понимая, как кажется некоторым историкам, бесполезность всякой легальной активности, но желая вынудить своих врагов первыми выйти за рамки относительно мирной борьбы. Уже 3 декабря Марта Люксембург ставит на голосование в Бунденстаге проект эпохальной трудовой реформы, которую Фогель назвал "первым рабочим ударом": она предусматривала 8-ми часовой рабочий день, национализацию ряда отраслей промышленности, гарантию независимости профсоюзов и расширения их прав и так далее. С колоссальным трудом преодолев нижнюю палату, проект ожидаемо был отклонен Бунденсратом: у левых не хватило там ровно одного голоса. Не унывавший Фогель попытал удачу еще раз: но теперь, запуганные консерваторами правые социал-демократы провалили закон уже в нижней палате парламета. Потом (7 декабря) отклонено предложение социалистов ввести представительство в Бунденсрате по числу проживающих в земле граждан: правые опасались утраты позиций. Затем Фогелю отказывают в национализации предприятий, работающих на оборонную промышленность - это случилось 12 декабря. После этого, со слов Анны Фогель, ее супруг устроил настоящий разнос дома: кажется, он не мог принять очередного своего поражения. Слабость бунденсканцлера становилась все очевидней и очевидней: правые политики же были довольно близки к достижению долгожданного компромисса.
Историческая фотография Генриха Либкнехта, где он провозглашает роспуск федерального парламента в Берлине, 22 декабря 1918.
Но тут случилось то, что сделало продолжение мирной борьбы попросту невозможным. В Берлине "команды смерти" пангерманистов схлеснулись в смертельной битве с анархистами и социал-демократами 15-го числа: среди историков до сих пор нет единства в вопросе, кто же выступил провокатором самого массового побоища всего года, к которому постоянно присоединялись все новые и новые стороны. Введение на городские улицы полиции не помогло: офицеры и рядовые чины разбежались по отрядам, спеша помогать своим соратникам по политической борьбе. Кровь лилась целых три дня: больше 200 погибших и свыше 500 раненых. 20 декабря Регенсбург оказался покинут Карлом Фогелем, Мартой Люксембург, Генрихом Либкнехтом и прочими вождями коммунистов: их противники были ненадолго парализованы подобной выходкой соперников, которая явно вывела их из привычной колеи. Загадка пропажи раскрылась 23-го числа: стоя у ступеней регионального парламента, Генрих Либкнехт обвинил правую часть парламента в саботаже всей законотворческой деятельности, а многих влиятельных политиков и военных - в прямом участии в "Кровавой трехдневке". Он объявил о роспуске парламента: именно эту дату большинство историков считает временем начала полноценной Гражданской войны, когда обе стороны отбросили даже мысль о возможном компромиссе.
Оставшийся 1918-й год Германия шаталась из стороны в сторону: по землял прошлись выступления сторонников "Народного фронта" и его противников, которые часто приводили к победе первых. Почти все северное побережье оказалось в руках Фогеля; к нему присоединились Рейнланд, Швейцария, Каринтия; значительные части Вестфалии, Богемии, Бранденбурга и Саксонии тоже признали руку революционного правительства; наконец, локальные очаги сопротивления появились в Швабии, Баварии и Австрии, где красные без боя овладели Веной. В Моравии началось восстание чехов - сторонников независимости своего региона от любой немецкой власти; пока что движение было скорее стихийным и народным, которое развивалось только за счет относительной удаленности от "центров силы".
Именно так в Германии появилось два правительства - "красное" Фогеля-Либкнехта и "белое" эсдека Эберта и консерватора Ротена. Оба сразу же "прокляли" друг друга и поклялись вести борьбу до победного конца: к 1 января 1919 обе стороны объявили о начале Гражданской войны.
Ход действий[]
Первый этап[]
Создание правительств []
Сбежавшие в Берлин из Регенсбурга люди оставались легитимными руководителями Германии: в своих первых декретах, когда его харизматическая власть еще была слабой, это особенно будет подчеркивать Карл Фогель. Но ему, как и всем его соратникам, были очевидны слабости государственной системы Германской республики - и они за них совсем не держались. Сторонники радикальных изменений в обществе, они были готовы строить совершенно новый тип власти, который, по их мнению, должен был помочь им одержать вверх в начавшемся конфликте и позднее привести Германию и весь мир к светлому будущему. Главой государства, формально, все еще оставался Генрих Либкнехт - правая рука Фогеля в партии и его соратник в подполье. Он должен был заниматься партийным строительством: на него легла тяжелая обязанность поддержать единство "Народного фронта" в начинающемся конфликте - любой ценой. На этом его действительные функции заканчивались, хотя он все еще утверждал все указы, законы и распоряжения, поступающие ему от
"Чешский рассвет"[]
Карл Крамарж, президент Славянского государства.
Именно под таким, возвышенно-поэтическим названием в чешский фольклор вошел период с января по апрель 1919: впервые за долгое время революционно-освободительные движения в этом регионе смогли прямо бросить вызов немецкому владычеству. Даже больше того: в мечтах самых рьяных чехов появился образ великого, единого славянского государства до Эльбы - восстановление исторической справедливости, как они ее видели, стало для многих из них задачей всей жизни. Но реалисты среди сторонников независимости выдвигали куда более скромный план: создать независимую Чехию из германских земель Моравии и Богемии, при возможности, присоединить лужицких сербов. Лидером восстания, которое началось уже 28 декабря, стал признанный авторитет чешского национал-освободительного движения Карел Крамарж - юрист и журналист, придерживавшийся твердых славянофильских взглядов и бывший председателем многих комитетов по связям с Россией; личный друг А.И. Князькова. Во Злине он провозгласил о создании "Славянского государства" - страны, претендовавшей на земли Богемия, Чехия и округа с проживающими лужицкими сербами. В состав кабинета Крамаржа вошли как социал-либералы, так и левоцентристы: идеология отходила на второй план, уступая место национальности и обладанию национальным сознанием.
За первые недели января полковник (выше в Бунденсвере этнические чехи подняться не могли) Станислав Чечек организует воинские части нового государства. Чехи располагали моравскими арсеналами, которые остались тут еще со времен Великой войны: с ними был энтузиазм молодежи, особенно интеллигентов, желавших принять участие в освободительной борьбе своего народа. Стихийно создаваемые дружины сбивались в отряды, а они, в свою очередь, организовывались в полки под командованием кадровых офицеров-чехов. Всего в Моравии действовало свыше 20 000 вооруженных мужчин при поддержке 100 орудий и 20 бронеавтомобилей. Первым их боем стало взятие Угерске Гранидште, который удерживали лояльные белому правительству силы. Довольно незначительное и почти бескровное боестолкновение мгновенно было превращено чехами в "эпохальную битву", которая позволила значительно поднять моральный дух солдат и офицеров. Следующей победой, одержаной уже над местными рабочими батальонами, оказалось взятие Оломоуца 19 января: оно стало возможным благодаря банальному предательству - чехи-рабочие отказались стрелять в своих собратьев и арестовали красных командиров.
Роман Унгерн-Штернберг, полковник чешской армии.
Вскоре чехи получили неожиданное подкрепление. С самого начала Гражданской войны в Российской Демократической Республике многие издания и политики агитировали людей отправляться туда, на запад, и помочь славянским братьям выхватить долгожданную независимость. Особенным рвением отличался Алексей Князьков - рьяный славянофил и сторонник всеславянского единства, он активно выступал за интервенцию в поддержку, одновременно, и белого правительства Эберта-Ротена, и чешской национальной свободы. Его зову последовали многие: самым известным же стал капитан русской армии Роман Унгерн-Штернберг - немец, происходивший из древней аристократической фамилии, который во время Великой войны стал великим любителем славян. Он уходит с действительной воинской службы и отправляется в Славянское государство, желая предложить тому свои услуги как военного специалиста: показательно, что он явился в штаб Чечека во всех орденах, за исключением двух немецких Железных крестов, которые, дескать, "потерял". Кроме Унгерна, сюда приехал генерал болгарской армии - Владимир Вазов, правая рука поистине легендарного Николы Жекова и автор многих побед болгарской армии в Малой Азии. Причем Вазов явился не только по зову сердца, но и с ведома и одобрения Георгия III, который также всю жизнь выступал со славянофильских позиций. Вместе со своим генералом, в Чехию отправилось свыше тысячи опытных солдат и офицеров, которые в скором будущем доставят немцам множество проблем и неприятностей.
По настоящему серьезным был бой за Брно, к которому одновременно подошли белые, красные и чехи. Ожесточенные столкновения шли вокруг города весь февраль, и закончились поражением немецких войск: Брно оказался в руках сепаратистов. Затем по совету Чечека президент дает добро на формирование "Ударного полка" - соединения из добровольцев-славянофилов и кадровых офицеров в прошлом германской армии. Командование осуществлял Владимир Вазов, его ближайшим помощником стал Унгерн-Штернберг. По замыслу болгарского генерала, его отряд должен был как можно скорее двинуться на Прагу и занять ее - контроль за крупным промышленным центром был чрезвычайно важен для достижения победы в Гражданской войне. "Отряд" получил всю необходимую амуницию; ему даже был передан единственный бронепоезд, который находился в распоряжении Славянского государства - "Ян Жижка".
Старший офицер, связист и адъютант на фоне "Ян Жижки".
Наступление на Прагу началось 2 марта, причем шло оно даже быстрее, чем Вазов предполагал. Местное население, недовольное тем, как с ним обращались представители белого правительства, с охотой помогало добровольцам: вливалось в отряды, добывало разведданные, обманывало немногочисленные немецкие гарнизоны, стоявшие в округе. Отвечавший за сохранность Богемии перед Ольдвигом Ротеном генерал Максимилиан Притвиц не справлялся со своим заданием: против него играли как симпатии местных, так и слабость самих его войск. Его попытка остановить продвижение врага у Бездекова 5 марта закончилась повальным разгромом: с непосредственной помощью формирований из местных, Роман Унгерн окружил свыше 700 немцев и взял их в плен. В руки чехов попала переписка Притвица и его подчиненных, из которой Карел Крамарж узнал о готовящейся атаке с юга, из Австрии - это позволит Крамаржу и Чечеку подготовить там достойную встречу неприятеля. Очередная победа была одержана у Гавличкува Брода - там Притвиц оказался на голову разбит.
Скорое продвижение солдат Славянского государства на запад сопровождалось различными эксцессами военного времени. Так, многие бойцы-чехи грабили дома зажиточных немцев, полагая, что совершают историческую справедливость в самом простом ее понимании - над пытавшимися сопротивляться жильцами часто творилось жестокое насилие. Офицеры нередко вламывались в дома пореспектабельнее, различными путями унижая их хозяев и унося какие возможно драгоценности. В официальной прессе этого найти нельзя было, но о масштабах бедствия можно судить по тому, как 7 марта недавно ставший полковником в честь победы у Брода Унгерн-Штернберг самолично, перед строем, казнил двоих насильников и четверых мародеров. После этого он прочел гневную речь, в которой поклялся перед Богом внимательнее следить за должным порядком в его частях. Что показательно, угроза возымела действие: "Ударный отряд" на службе делу независимой Чехии до сих пор считается одним из самых морально стойких подразделений времен всей Германской гражданской войны.
Беженцы-немцы в Праге.
Как бы то ни было, продвижение до Праги шло успешно. К 10 марта полки Владимира Вазова отделяло от чешской столицы менее 100 километров, которые он надеялся пройти как можно скорее. В состав его армии вливались все новые и новые бойцы: этому способствовали его воинские успехи и слава полководца-победителя. Сама Прага на тот момент контролировалась красными под руководством чеха Богумира Шмераля, но обилие немцев в его окружении не радовало коренных жителей. Пока вокруг города шли бои с белыми фрайкорами, горожане были готовы терпеть и его контроль над собой; но к середине марта предместья Праги были очищены от белых, а в город нахлынуло множество красных немцев из Саксонии, бежавших от ярости "Железноголовых" Эриха Людендорфа. Беженцы стали причиной эскалации многих конфликтов, а Шмераль не смог их вовремя подавить. Недовольство его политикой компромиссов восстановило против него большинство горожан: а агенты Славянского государства разносили слухи о приближающеся голоде, в который первыми продукты будут получать немцы-коммунисты, потом немцы, и только потом лояльные чехи. Чехи же "нелояльные", по их слухам, будут оставлены на произвол судьбы.
Поводом для восстания, которое началось 16 марта, послужил отказ одной из пекарен, хозяином который был пожилой семейный немец, в центре города обслужить чешскую семью из семи человек. Разгневанные люди линчивали и хозяина, и всю его семью, после чего разграбили имущество заведения: попытка "народной милиции" навести порядок закончилась только перерастанием инцидента во всеобщий мятеж против красночехов и их немецких друзей. Рабочие окраины быстро перешли под контроль чехов, а исторический центр, где давно селились немцы, стал окруженной цитаделью, которая, впрочем, едва ли могла долго держаться. Уже в полдень 18 марта чехи взяли под контроль всю Прагу: Богумир Шмераль и его ближайшие сподвижники полетели из ратуши вниз головами, а стихийно собранный Комитет защиты города призвал силы сепаратистов как можно скорее прийти на помощь восставшему городу. Ну, а пока Унгерн и Вазов будут идти, ехать и скакать, в городе устроили самосуды над чиновниками прошлых режимов, богатыми немцами и активистами коммунистических организаций: первых чаще всего убивали, а последних едва ли не нагишом выставляли из Праги под всеобщее улюлюканье.
Чехи на подступах к Праге, март 1919.
Зов о помощи, разумеется, был услышан. Пока Станислав Чечек в районе Говоран успешно сдерживал натиск Макса Притвица, получившего последний шанс от Мюнхена, Владимир Вазов направил свой "ударный отряд" на помощь к мятежному городу. Теперь овладение им представлялось легким делом: не пришлось бы его штурмовать, рискуя потерями как среди мирного населения, так и строевыми. Вперед ринулся лихой Роман Унгерн с отборной кавалерией, снося заслоны белых и отступающие войска красных: неся минимальные потери, он умел добиться огромного результата. Уже 20 марта он достигает Сазава, через три дня оказывается под Мниховицем, где встречается с отправленными ему навстречу силами Комитета по защите Праги. Теперь Славянское государство установило контроль за своей исторической столицей и огромным промышленным комплексом: Карел Крамарж объявил, что Чешская армия будет действовать только в пределах земель, населенных чехами: если какая-либо из сторон желает заключить с ним мир, она должна признать абсолютный суверенитет чешского народа и вывести с его исконной территории любые свои воинские формирования.
Первые месяцы Гражданской войны стали огромным успехом для чешского национально-освободительного движения. Начав с юго-восточной окраины Моравии, земли бедной и слаборазвитой, теперь они контролировали всю Моравию и почти всю Богемию, при этом обладая главным призом - Прагой, одним из крупнейших центров промышленности всей Европы, не говоря уже о Германии. Из отрядов милиции удалось сформировать полноценные вооруженные силы, которые выдержали проверку настоящим боем и смогли объединить под властью Крамаржа практически все земли, населенные этническими чехами. Стараниями Алексея Князькова, общественное мнение в России было настроенно скорее в пользу борьбы "братьев-славян" за свободу, чем против нее; его грамотная кампания позволила привлечь еще больше добровольцев на службу в Чехию. Пока Карел Крамарж, Станислав Чечек и прочие с оптимизмом смотрят в будущее и готовятся принимать дипломатов с той или иной стороны от немцев, рассчитывая как можно скорее заключить мирный договор и заняться мирной жизнью.