Альтернативная История
Регистрация
Advertisement
Альтернативная История
Свобода пришла к нам, и она пришла внезапно, свалившись словно спелый плод с дерева. Нам даже не потребовалось прикладывать усилий – оккупанты неожиданно потеряли свою страну, и нам оставалось только подобрать то, что они упустили из рук. Но платой за столь лёгкое достижение нашей свободы оказалось то, что мы были вынуждены плыть по океану крови и слез. И хуже, чем кровь и слезы, был стыд и позор, который сопутствовал им. Куда подевались наши ценности и нравственные нормы, куда подевалась наша древняя культура, наш гуманизм и духовность и все то, что Индия защищала в прошлом? Тёмная ночь вдруг опустилась на эту землю, и безумие овладело людьми. Страх и ненависть ослепили наш ум, и все ограничения цивилизации были выброшены прочь. Ужас громоздился на ужасе, и мы почувствовали внезапную опустошенность при виде жестокого варварства человеческих существ. Свет, казалось, совсем исчез. Но нет, он еще иногда мелькал в яростной буре. Мы горевали по умершим и умирающим и по тем, для которых страдания были больше, чем смерть. Но мы еще сильнее горевали по Индии, нашей общей матери, ради свободы которой мы трудились долгие годы.

— Джавахарлал Неру
Индийская война
3261
Солдаты армии княжества Джайпур выступают в военный поход
Время 3 октября 1922 — 26 июля 1924
Место Индостан
Итоги Распад Британской Индии
Причина Крушение Британской империи
Участники
AzadHind1 BIG Индийский национальный конгресс

Красный флаг Индийские леворадикальные движения
OrangeFlag Индийские националисты
Flag of Afghanistan (1919–1921) Афганистан

Flag of the Princely Federation Коалиция княжеств Раджпутаны и Гуджарата

Asafia flag of Hyderabad State Хайдарабад
Flag of Mysore Майсур
Flag of State of Bahawalpur Бахавалпур
Flag of the Maharaja of Jammu and Kashmir (1846-1936) Джамму и Кашмир
Sindhustan Синдустан

Командующие
AzadHind1 BIG Ч. Дас

AzadHind1 BIG Ч. Раджагопалачари
AzadHind1 BIG Б.Ш. Мундже
AzadHind1 BIG Дарван Сингх Неги
Flag of Afghanistan (1919–1921) Аманулла-хан

Flag of Bikaner Ганга Сингх

Drapeau Jaipur Савай Ман Сингх II
Asafia flag of Hyderabad State Осман Али Хан
Idar Flag Даулат Сингх
Flag of Ratlam Сажьян Сингх
Flag of Mysore Водеяр IV
Flag of State of Bahawalpur Садик Мухаммад Хан V
Flag of the Maharaja of Jammu and Kashmir (1846-1936) Пратап Сингх
Sindhustan Мухаммад Али Джинна

Индийская война — серия вооружённых конфликтов на полуострове Индостан, в ходе которых произошло полное крушение системы власти Британской империи над регионом, а сама бывшая Британская Индия распалась на множество государств, из которых наиболее примечательными являются республика Азад Хинд, республика Синдустан (объединявшая мусульманские области северо-запада Индии), княжество Хайдарабад, княжество Майсур, а также государства, составлявшие княжескую коалицию Раджпутаны и Гуджарата. В историографии Индийскую войну обычно отсчитывают с 3 октября 1922 г., сам же процесс распада страны начался с Британской революции и крушения Британской империи летом 1922 г.

В понятие "Индийская война" включают не только различные фронты между правительством Индийского национального конгресса (ИНК) и его противниками, но и серию других войн, в том числе не связанных с главным противостоянием. Основные театры военных действий:

  1. фронт между правительством ИНК и мусульманским Синдустаном в Пенджабе;
  2. фронт между правительством ИНК и княжествами Раджпутаны на границе между Соединёнными провинциями и Раджпутаной;
  3. фронт между правительством ИНК и княжеством Хайдарабад;
  4. фронт между правительством ИНК и княжествами Гуджарата в Бомбейском президенстве;
  5. фронт между правительством ИНК и княжеством Майсур на юге страны;
  6. очаг мусульманского восстания против индийской власти в Бенгалии;
  7. афгано-синдустанская война 7 февраля – 2 июня 1923 г.;
  8. сиамо-бирманская война 5 февраля – 11 июля 1923 г.;
  9. сингало-тамильская война на Цейлоне 1923 – 1930 гг.

Традиционно датой окончания Индийской войны считают 26 июля 1924 г. – хотя связываемый с Индийской войной сингало-тамильский конфликт на Цейлоне продолжался до февраля 1930 г., всё же с этого момента он рассматривается уже отдельно от событий на Индостане.

Предпосылки[]

Индия накануне Британской революции[]

Войдя в состав Британской империи в качестве колонии, Индия стала одним из самых ценных её приобретений, «жемчужиной в короне Британии». Тем не менее, в самой Индии постепенно назревал запрос на освобождение от иноземного владычества.

К моменту Британской революции 1922 г. Индия уже имела опыт использования насильственных методов в борьбе за свободу своей страны. Ещё во время Вельткрига по Индии прокатилась волна покушений, террористических актов и восстаний. Вельткриг, по мнению индийских революционеров, открыл перед ними новые возможности в борьбе за свободу страны, особенно в первый период, когда англичане терпели неудачи и поражения. Деятельность радикальных групп, ставивших своей задачей освобождение Индии от колониального гнета, не могла привести к успеху в сложившихся тогда условиях. Эти группы не пользовались широкой поддержкой индийского населения. И, тем не менее, они создавали обстановку террора и неуверенности в английских правящих кругах, которые жестоко расправлялись с террористами. К концу войны индийские революционеры в основном интегрировались в главный поток национально-освободительного движения, возглавляемого Индийским национальным конгрессом (ИНК). Это свидетельствовало о том, что на пути террора они не смогли добиться успеха. У них не было четкой политической и социально-экономической программы. Но всё же поражение Антанты в Вельткриге демонстрировало борцам за независимость, что ненавистный угнетатель уже не так силён, как прежде. И потому радикализм военного периода оставил более глубокий след и имел более глубокое влияние...

Ad09f5a010d21a72d726bb34a87405cb

Перекрытые после расстрела толпы улицы Амритсара

Последующий период прошёл под знаком звезды Махатмы Ганди. В 1919 г. в Индии прошла масштабная кампания хартала, которая была прервана лишь из-за того, что был нарушен пропагандируемый Ганди принцип ненасилия. Британцы всеми силами стремились удержать жемчужину в своей короне, но в итоге совершали одну ошибку за другой. Любые попытки обуздать национально-освободительное движение только раззадоривали индийцев. В конечном итоге всё закончилось кровью. Бойня в Амритсаре 1919 г. стала поворотным пунктом в истории национально-освободительного движения Индии. В декабре 1919 г. в Амритсаре состоялась сессия Конгресса. Она была запланирована год назад, на предыдущей сессии партии. Правительство пыталось заблокировать ее проведение в Амритсаре, но было вынуждено под давлением руководства Конгресса согласиться с этим. Естественно, что массовый расстрел индийцев был главным вопросом всех дискуссий.

Панджабская трагедия, произошедшая после великой войны, которая якобы велась для того, чтобы сокрушить империализм и милитаризм, прояснила обстановку и показала зверя в обнаженном виде.

— Лала Ладжпат Рай
Битва при Плесси 1757 г. заложила основы Британской империи. Амритсар потряс эту империю.

— Мохандас Карамчанд Ганди

На сессии было заявлено, что

Британский кабинет, из-за своего отказа предпринять соответствующие действия, утратил доверие народа Индии.
1222

Мохандас Карамчанд Ганди. Фотография 1921 г.

Следующим ходом стала кампания гражданского неповиновения 1920 – 1922 гг. Основана она была на разработанной Ганди программе ненасильственного несотрудничества. Впрочем, ввиду поражения Антанты в Вельткриге и кризиса в Британии у идей Ганди было немало противников. Так, к примеру, Мухаммад Али Джинна предупреждал, что независимости нельзя достичь без крови. Против движения несотрудничества выступила часть экстремистов. Один из них – Г.С. Кхапарде – к тому же критиковал Ганди за то, что он действовал как «диктатор». Он ссылался при этом на заявление Ганди о том, что он не связан с большинством Конгресса и является «главным советником партии». Некоторые умеренные в партии также не разделяли взглядов Ганди. Многие индийские интеллектуалы не испытывали большого энтузиазма по поводу некоторых гандистских методов политической борьбы. Рабиндранат Тагор в статье «Зов истины» приветствовал достижения и заслуги Ганди в пробуждении миллионов простых людей. Но он же резко критиковал элементы узости, обскурантизма и конформизма в культе проповедуемой Ганди прялки. На все это Ганди отвечал, что действия властей сделают его движение несотрудничества популярным. В конечном итоге, программа Ганди стала основой движения. Однако разногласия по поводу методов борьбы ещё проявят себя в дальнейшем.

Тем временем к концу 1921 г. – началу 1922 г. кампания гражданского неповиновения подошла к своей кульминации. В ноябре 1921 г. в связи с официальным визитом Принца Уэльского в Индию и призывом Ганди бойкотировать этот визит в Бомбее начались крупные беспорядки – в результате серии стычек погибло несколько десятков человек. А 5 февраля 1922 г. в деревне Чаури-Чаура полиция открыла оружейный огонь по большой толпе демонстрантов, которые пикетировали местный рынок, протестуя против высоких цен и продажи алкогольных напитков. Расстреляв все патроны, полицейские укрылись в своем участке. Толпа направилась к полицейскому участку и подожгла его. Находившиеся в нем 22 полицейских погибли. После этих событий Ганди объявил о прекращении кампании гражданского неповиновения.

Это вызвало большое возмущение в индийском национальном движении. Прекращение движения гражданского неповиновения вызвало возражения таких лидеров Конгресса, как Мотилал Неру, Джавахарлал Неру, Читтаранджан Дас, Лала Ладжпат Рай и других.

Мы к своему удивлению и ужасу узнали в тюрьме, что Гандиджи отказался от наступательного характера борьбы и приостановил кампанию гражданского неповиновения… Мы негодовали, узнав о прекращении борьбы в тот самый момент, когда мы, казалось, укрепили наши позиции и продвинулись на всех фронтах.

— Джавахарлал Неру

Решение Ганди о прекращении кампании, писал Субхас Чандра Бос, вызвало «настоящее восстание» в Конгрессе.

Никто не мог понять, почему Махатма должен был использовать отдельный инцидент в Чаури-Чаура для прекращения движения по всей стране… Дать приказ об отступлении, когда энтузиазм народа достиг точки кипения, было не чем иным, как национальным бедствием. Главные помощники Махатмы – С.Ч. Дас, Мотилал Неру и Ладжпат Рай, которые находились в тюрьме, разделяли общее мнение. Дас был вне себя от гнева и печали из-за того, что Махатма постоянно допускал ошибки.

— Субхас Чандра Бос

Это послужило поводом большого недовольства и вновь поставило под вопрос эффективность программы ненасилия Махатмы Ганди. Далеко не все соратники Ганди воспринимали его идею ненасилия и нравственных ценностей как первичные по отношению к целям и результатам деятельности.

Несмотря на мое теснейшее сотрудничество с ним, у меня нет ясного представления о его целях. Я сомневаюсь, ясно ли он представляет их сам. Мне достаточно одного шага, говорит он, и не старается заглянуть в будущее или иметь перед собой ясно сформулированную цель.

— Джавахарлал Неру

Неру отмечал, что у Ганди

Идеал ненасилия становится застывшей догмой, которую нельзя оспаривать. В качестве таковой она утрачивает свою притягательную силу для разума и занимает место среди догматов веры и религии. Она даже становится опорой для привилегированных групп, которые используют её для сохранения статус-кво.

Некоторые радикалы заходили ещё дальше и обвиняли Ганди в пособничестве британским колониальным властям.

Gandhi spinning 1929

Махатма Ганди за пряльной машиной

Тем не менее, несмотря на все трудности, с которыми столкнулось движение несотрудничества, оно способствовало пробуждению огромных масс населения. Конгресс заметно окреп как массовая организация. Его главную силу составляли «активные члены» – организаторы всех массовых выступлений. В начале 1920-х гг. их число превышало 100 тыс. человек. Кампания несотрудничества, борьба крестьян, арендаторов и плантационных рабочих против крупных землевладельцев охватили многие районы страны. И хотя события в ряде районов показали ограниченность ненасильственной формы борьбы, движение несотрудничества заметно подорвало веру в систему колониального правления.

Как оказалось, Британская империя рухнула всего через четыре месяца после окончания кампании гражданского неповиновения... и на волне обиды от осознания того, что Ганди «недодавил» англичан, когда те были на пороге краха, лихорадочно возникали новые идеи о достижении независимости, а вместе с ними рос радикализм.

Политические расклады в Индийском национальном конгрессе накануне Британской революции[]

Британская разведка, которая глубоко анализировала ситуацию в стране, располагала широкой агентурной сетью, в том числе и в руководящих органах Конгресса. Имеются свидетельства о том, что такие агенты присутствовали на заседании ВИКК 24–25 февраля 1922 г. и донесли правительству, что сложилась благоприятная обстановка для ареста Ганди.

Правительство решило арестовать Ганди. Разведывательная служба отмечала, что, несмотря на приостановку гражданского неповиновения, фундаментальных изменений в политике Конгресса не произошло. Он был арестован и приговорен 18 марта 1922 г. к шести годам тюремного заключения.

На суде Ганди выступил с заявлением о том, как «из убежденного сторонника и человека, сотрудничавшего с властями» он превратился в «бескомпромиссного, разочарованного и не способного к сотрудничеству человека». Он закончил речь словами:

Судьи и заседатели, перед вами открыт только один путь – или уйти в отставку со своих постов и таким образом порвать со злом, если вы чувствуете, что закон, к которому вы взываете, является злом, и что я в действительности не виновен, или подвергнуть меня самому тяжкому наказанию, если вы верите, что система и закон, к которому вы прибегаете, являются добром для этой страны, и что моя деятельность наносит вред общественному благу.

За день до своего ареста Ганди опубликовал статью «Если меня арестуют» в «Young India». В ней он выразил глубокую озабоченность насилием в стране. Он обратился к членам Конгресса с просьбой не организовывать каких-либо процессий или харталов в знак протеста против его ареста. Тем не менее, харталы и демонстрации протеста прошли в Бенгалии, Панджабе, Соединенных провинциях и других местах. Однако на первых порах серьёзной угрозы колониальным властям это движение не представляло.

Арест Ганди и других политических лидеров, фактическое прекращение движения несотрудничества стали болезненным и переломным моментом в истории Конгресса и всего национально-освободительного движения. Они ограничили возможности Конгресса в проведении массовой, в том числе пропагандистской работы. В самой партии возобладали настроения смятения и дезорганизации. Назначенная ВИКК комиссия по расследованию вопросов, связанных с возможностью возобновления гражданского неповиновения, пришла к выводу, что обстановка в стране не благоприятствовала такому движению.

Lal Bal Pal

Лала Ладжпат Рай, Бал Гангадхар Тилак, и Бипин Чандра Пал – триумвират индийского национально-освободительного движения, известный как Лал-Бал-Пал

Акцент в работе Конгресса резко сменился с проведения массовой работы к участию в законодательных органах. На чрезвычайной сессии Конгресса в Калькутте в сентябре 1920 г., поддержавшей программу Ганди о ненасильственном движении несотрудничества, было принято решение бойкотировать работу этих законодательных органов (муниципальных, провинциальных и центрального советов). Однако уже тогда в Калькутте ряд видных лидеров партии и, главные среди них, Мадан Мохан Малавия, Лала Ладжпат Рай, Б.Ч. Пал, Ч.Р. Дас и М.А. Джинна, были против такого бойкота. При этом следует учесть, что еще со времени создания Конгресса его руководители выступали за участие в законодательных органах, что должно было, по их мнению, привести к укреплению влияния Конгресса не только в управленческом аппарате, но и среди избирателей. Место в законодательном органе считалось своеобразным пропуском в политику и индийскую общественную жизнь. Так, Дадабхай Наороджи был членом Палаты общин в Великобритании, Г.К. Гокхале и Ферозшах Мехта были членами Имперского законодательного совета, Тилак – членом бомбейского муниципального совета.

Крушение британской колониальной власти в Индии[]

Британская революция и её влияние на ситуацию в Индии[]

Однако именно в тот момент, когда у индийского национально-освободительного движения начали опускаться руки, до этой страны дошли сведения о революции в Великобритании. Королевская семья и правительство бежали в Канаду, а власть взяли левые радикалы, социалисты и левые лейбористы. Новости о бегстве правительства в Канаду, о всеобщей забастовке, свалившей королевский режим метрополии, произвели среди индийцев эффект разорвавшейся бомбы. Летом 1922 г. вновь активизировалось индийское национально-освободительное движение. Вновь начались кампании неповиновения, вновь начались забастовки, вновь начались столкновения... и вместе с тем проливалось всё больше крови. При этом часть пришедших к власти в Британии социалистов готовы были поддержать индийское национальное движение – левое крыло следовало принципу о праве наций на самоопределение, а умеренное крыло, понимая, что, скорее всего, Индия никогда больше не будет колонией, готово было поддержать индийскую независимость ради того, чтобы наладить отношение с местным освободительным движением и благодаря этим отношениям не позволить независимой Индии уйти к немцам или японцам.

TY30-PAGE2 LEAD

Махатма Ганди на акции ненасильственного сопротивления

Не успела новая власть в Британии обосноваться в парламентском зале, как наиболее левое крыло (синдикалисты, анархисты, коммунисты) высказалось в поддержку независимости колоний, в том числе и Индии. Параллельно закипала и сама Индия. Известия о крахе метрополии стали сигналом к действию для многих индийцев. На улицы городов выходили толпы людей – они требовали независимости. Начиналось брожение среди солдат в туземных частях. Вот-вот должны были начаться полноценные восстания – а в Бенгалии и вовсе начались вооружённые выступления. Контроль над ситуацией буквально ускользал из рук британских властей и их сторонников. Бежавшее в Канаду правительство понимало, что попросту не сможет удержать в руках такую колонию, как Индия. Даже африканские колонии становилось всё сложнее и сложнее удерживать – без связи с метрополией колониальные органы власти оставались одни в туземном море, и местное население могло просто взять и всё забрать. Что уж говорить об Индии, где существовало мощное национальное движение! В условиях, когда британские колониальные власти буквально теряли почву под ногами, необходимо было действовать – и срочно.

Подавить движение было невозможно – более того, эвакуация оставшихся в Индии британцев была бы более адекватным решением. Известна фраза из доклада одного из колониальных чиновников вице-королю Руфусу Айзексу:

Мы должны как можно быстрее уйти из Индии. Если мы не сделаем этого, то нас просто вышвырнут.
Rufus Isaacs, 1st Marquess of Reading in 1917

Руфус Дэниел Айзекс, первый маркиз Рединг — вице-король Индии

И тогда британцы пришли к выводу: не можешь победить процесс – возглавь его! Уже в июне 1922 г. получив известия о бегстве правительства из Лондона, британская администрация в Индии приняла решение освободить из тюрьмы Ганди и других политических заключённых – не дожидаясь, пока индийцы не сделают это самостоятельно. А 14 июня вице-король Индии Руфус Айзекс заявил, что Индии будет предоставлена возможность решить вопрос о своей судьбе на правах свободной нации, а также о том, что британская администрация обращается к Индийскому национальному конгрессу с предложением выделить своих представителей для формирования правительства при вице-короле. Индия становилась доминионом, но колониальные власти превращались фактически в посольство, а власть должна была быть полностью передана индийским представителям. При этом было одно очень важное условие – между доминионами, сохранившими имперскую власть после революции (Канадой, ЮАС, Австралией и Новой Зеландией) должно было быть заключено особое соглашение о политическом и экономическом союзе, к которому должна была присоединиться и Индия. Это условие очень многими индийцами было встречено с наморщенными носами – это были слишком самоуверенные требования со стороны державы, которая идёт ко дну.

Провозглашение независимости Индии[]

Вторая половина 1922 г. прошла под знаком установления новой власти. Британская революция внесла в индийский вопрос немалую толику хаоса – летом 1922 г. революционное правительство в Лондоне провозгласило право входящих в Британскую империю народов на самоопределение, в то время как беглое правительство заявило из Канады, что Британская империя как таковая не упразднена, и колонии должны обсуждать свой статус именно с законным правительством, пускай и находящемся в изгнании. Это обстоятельство продиктовало Индийскому национальному конгрессу соответствующую линию – ИНК провозгласил о том, что Индия твёрдо намерена стать независимой страной, но при этом выразил готовность к переговорам с королевским правительством в изгнании.

Poorna-Swaraj-Resolution-min

Оглашение Декларации о суверенитете Индии

24 июня 1922 г. на официальном съезде ИНК была зачитана Декларация об образовании Индийского национального правительства. Его костяк должны были составить члены ИНК, однако было объявлено, что это лишь изначальный базовый вариант – и в ближайшем будущем в него войдут представители других партий и движений, если таковые изъявят желание принимать участие в строительстве суверенного индийского государства. В тот же день на том же съезде была провозглашена Декларация о суверенитете Индии. На словах ещё не порывая окончательно с Британской империей, ИНК потребовал для Индии самостоятельности в делах внешних и внутренних. Параллельно был провозглашён лозунг – передача управления страной и регионами в руки индийцев.

Satiyagraha

Беспорядки в ходе установления власти ИНК в одном из городов

На местах поняли намёк. Региональные ячейки Индийского национального конгресса начали буквально осаждать каждый участок британской колониальной администрации. Устраивались митинги, демонстрации, шествия с требованиями передачи власти местным кадрам. В некоторых местах удавалось добиться своего – там англичане покидали администрацию, передавая свои полномочия индийцам, стараясь подбирать себе в качестве сменщиков тех, кто уже ранее участвовал в органах управления или сотрудничал с англичанами. Но ИНК был настойчив – и с течением времени англичане, неуклонно продолжавшие терять контроль над ситуацией, всё чаще уступали свои полномочия кадрам, составленным из членов Индийского национального конгресса. Там, где англичане упорствовали, ИНК организовывал параллельные органы власти, заявлявшие свои претензии на административное управление регионом или областью – это порождало хаос в вопросах о распределении полномочий, что усугубляло и без того безрадостное положение терявших уверенность англичан.

Content image b8da6516-bdad-4632-a6c1-f10f5a907e8f

Установление администрации правительства ИНК в одной из деревень

А затем началась следующая стадия – с первой декады июля 1922 г. активисты ИНК начинали уже захватывать администрации, выдворяя англичан (и наиболее неугодных индийских работников) и устанавливая свою власть. Ганди, опасаясь кровопролития, призывал индийцев к самоограничению, но, осознавая своё бессилие в деле обуздания этой стихии, уговаривал активистов строго соблюдать принцип ненасилия, даже если противник будет огрызаться. Британцы стремительно теряли свою власть над Индией – контролируемые ими территории, если перенести их на карту, начинали превращаться в лоскутное одеяло. Лишь княжества в основной своей массе сумели оградить себя от активизма ИНК – там процесс обретения суверенитета возглавили раджи, с ослаблением англичан окончательно ставшие самостоятельными, при этом у князей были и свои готовые административные кадры, а также подчинённые им военные подразделения. Пытаясь по мере возможности ставить палки в колёса триумфальному шествию власти ИНК, британцы проявляли больше готовности полностью уступить власть раджам, которые могли бы составить противовес Индийскому национальному конгрессу. Раджи охотно шли на сотрудничество – в ряде случаев было организовано совместное англо-княжеское управление, при этом со всё более возрастающей ролью князей и их администрации.

B3acd232504ad4a511a6f409620a4817--mahatma-gandhi-freedom-fighters

Махатма Ганди на митинге в поддержку независимости Индии

Тем временем процесс установления власти ИНК в Британской Индии шёл к своей кульминации. К началу июля 1922 г. были окончательно решены все вопросы о верховной власти, и 5 июля в Дели было сформировано полноценное правительство суверенной Индии. Его костяк составили члены ИНК, но туда вошли и представители некоторых других движений и партий – так, в него был включён ряд мусульманских представителей. Пока что официально это правительство не правило Индией – оно ещё только задекларировало свои претензии на верховную власть. Колониальная администрация пока ещё сохранялась, но её власть всё больше превращалась в формальную. В течение лета 1922 г. всё больше и больше региональных администраций заявляли о своём переподчинении самопровозглашённому правительству Индии – сначала процесс шёл робкими шагами, но с августа-сентября 1922 г. присягали целыми областями. К середине октября 1922 г. вся Индия (кроме княжеств) как минимум формально присягнула ИНК или хотя бы не возражала против правительства в Дели.

Проблема перехода власти[]

Проблема переговоров с британскими колониальными представителями[]

Летом-осенью 1922 г. обстановка в Индии напоминала двоевластие в России 1917 г. – во многих районах ещё оставались очаги британской колониальной власти, но в некотором роде она напоминала Временное правительство в России, только ещё более ослабленное, и это было ещё только на первых порах. С течением времени колониальный контроль англичан над Индией становился всё более эфемерным, пока не превратился в чисто формальный. В свою очередь, правительство ИНК в Дели и самопровозглашённые региональные власти на местах с каждым днём укреплялись, превращаясь в реальную силу. Оно уже официально заявило свои претензии на то, чтобы стать единственной общенациональной власти.

Police cracked down on satyagrahis

Столкновения с полицией в процессе захвата власти индийцами в одном из городов

Но были нюансы. Установление власти правительства ИНК шло далеко не так гладко – низвергая британские колониальные власти, оно само во многих регионах не могло твёрдо установить своё правление. Многие регионы контролировались лишь формально. Даже в самом Дели сохранялась британская администрация – правительство ИНК не стало поднимать восстание и штурмовать стратегические объекты (этого не одобрял Махатма Ганди, опасавшийся вспышек насилия), а британцы не имели сил для того, чтобы подавить движение. При этом если в центре существовало двоевластие, то на местах – многовластие, что на практике зачастую означало анархию и безвластие. Многие самопровозглашённые органы власти подчинялись правительству ИНК в Дели лишь формально. В некоторых подобных структурах власть была не у ИНК, а у каких-либо иных партий или этническо-религиозных группировок. Фактически обособлялись от государства многие деревенские общины, некоторые из них включались в самостоятельную политическую деятельность. В некоторых местах власть захватывали различные криминальные и полукриминальные группировки. О княжествах речь не идёт – они уверенно шли к полной самостоятельности. Оказалось, что не только англичане теряли власть, но и сама ИНК не могла её как следует подобрать – новое правительство не могло быть уверено в своём контроле над страной.

MassProcessionIndia1919

Массовая процессия в поддержку независимости Индии

В этих условиях Индийский национальный конгресс быстро пришёл к осознанию необходимости брать курс на конструктивное решение вопроса о передаче властных полномочий. Было желательным взять под контроль колониальный административный аппарат с наименьшими потерями – и добровольный договор с британцами мог бы максимально снизить потери. Революционеры в Лондоне могли хоть десяток раз признать независимость Индии, но непосредственно на местах приходилось иметь дело с остатками колониальных властей. Также важным был дипломатический вопрос. Большая часть мира ещё не приняла Британскую революцию – и лишь согласие беглого королевского правительства в Канаде могло обеспечить независимой Индии безболезненное решение вопроса о международном признании. В рядах Индийского национального конгресса эйфория быстро сошла на нет – нужно было договариваться.

Главными сторонниками переговоров с британцами о легитимации независимости Индии был Мотилал Неру, Читтаранджан Дас, Лала Ладжпат Лай и Бипин Чандра Пал. М. Неру убеждал Индийский Национальный конгресс в том, что, несмотря на революцию в Британии, не стоит делать поспешных решений и разрывать отношений с беглым правительством. Несмотря на то, что королевское правительство бежало в Канаду, его всё ещё признавало большинство государств мира. Соответственно, договор с колониальной администрацией повышал вероятность быстрого признания независимости Индии во всём мире – что откроет больше возможностей в дипломатии. Со стороны постепенно оформляющегося левого крыла шли возражения – новое революционное правительство Британии провозгласило право народов на самоопределение, Французская Коммуна и Советская Россия объявили о своей готовности признать независимость Индии, если она объявит об этом, так стоит ли в таких обстоятельствах цепляться за договор с рушащейся колониальной администрацией? Однако М. Неру и Ч. Дас считали, что главной задачей Индии было получение максимально широкого международного признания в максимального короткие сроки – ради этого можно было и смирить свою гордость и протянуть свою руку утопающим британским колонизаторам. При этом после достижения международного признания Индия была бы свободна в выборе своего пути.

Boycott of foreign cloth India 1922

Манифестация в знак бойкота иностранной одежды

А англичане, даже несмотря на потерю метрополии, до конца пытались ставить свои условия освобождения Индии. Айзекс и британские власти предлагали Индии статус, близкий статусу доминиона, а также настаивали на различном статусе разных областей – британцы добивались широкой автономии княжеств, рассчитывая расколоть индийское национальное движение, пытаясь выстроить себе золотой мост, и при этом не оставляя надежд хоть как-то привязать будущую независимую Индию к тому, что останется от Британской империи. В качестве противовеса Индийскому национальному конгрессу британцы выбрали мусульман и прежде всего князей, в которых видели противовес индийскому национально-освободительному движению, с которым, в свою очередь, пытались выйти на связь эмиссары нового революционного правительства в Лондоне. Это был крайне рискованный проект. Британская администрация в Индии держала на слабеньком поводке голодного тигра – и молилась, чтобы этот тигр был удовлетворён маленьким кусочком мяса. Однако вскоре начал работать фактор, который имел шанс сделать всё по задумке британцев – разобщённость Индии. Индуисты и мусульмане, левое национальное движение и феодальные владыки, множество разных народов и религий – Индия как колония была искусственным образованием, и во всём этом многообразии могло найтись место для множества государств. И в Индийском национальном конгрессе нашлось немало тех, кто понимал эту проблему. Они были заинтересованы в том, чтобы получила независимость единая Индия, а не каждое мелкое княжество. Особая позиция была у Ганди. Выйдя из тюрьмы, Махатма пришёл в ужас от тех тенденций, которые он увидел в обществе своих сограждан – тенденций к анархии.

Религиозно-этнические столкновения и «Великая калькуттская резня»[]

К тому времени продолжал раскручиваться маховик насилия. В прибрежных городах, крупных городских центрах (вроде Дели), ряде княжеств ещё поддерживалось некое подобие порядка – но его поддерживали уже не британские войска, а отряды, перешедшие под контроль князей. Но не все раджи обладали нужной силой и авторитетом. Часть регионов всё больше и больше спускались в пучину анархии, не контролируемые даже князьями, не говоря уже о колониальных властях. Самое крупное, масштабное и кровавое движение наблюдалось в Бенгалии, которая сделала первый шаг на пути насилия в середине июня 1922 г. Всё начиналось с погромов и убийств англичан и других иностранцев вместе с семьями – тех, кто не успел или не пожелал эвакуироваться. Однако, покончив с ненавистными колонизаторами, бенгальское восстание начало пожирать само себя – начались религиозные конфликты между индуистами и мусульманами. Всё чаще происходили конфликты, погромы, драки и убийства – так индуисты и мусульмане организовывали передел сфер влияния. В Бенгалии спешно формировались новые, низовые органы власти, но они оказывались лишь инструментом утверждения местечковой власти раджей, индийских националистов или мусульман – и больше походили на ОПГ. И, соответственно, разграничение сфер влияния и определение властных полномочий происходило методами, характерными для организованной преступности.

Chauri Chaura incident

Тела погибших во время беспорядков в Бенгалии

Кульминацией насилия в Бенгалии стала «Великая калькуттская резня», начавшаяся 30 июня 1922 г. Митинги индийских националистов и бенгальских мусульман переросли в кровавые столкновения, длившиеся четыре дня. Четыре жестоких дня Калькутту сотрясали индусско-мусульманские столкновения, убийства, поджоги, грабежи и погромы. В результате число убитых составило около пяти тысяч человек, еще 16 тыс. было ранено, 100 тыс. остались без крова. «Великая калькуттская резня» перекинулась на сельские районы Бенгалии. Затем межобщинные столкновения распространились на Бихар, Бомбей, Ахмадабад, некоторые города Соединенных провинций. Где-то кровавые столкновения удалось остановить раджам, где-то вступили в дело стихийно организованные Индийским национальным конгрессом и прочими национальными и левыми движениями отряды самообороны. Другие же области впали в состояние анархии. «Великая калькуттская резня» и ее последствия стали поворотной точкой в момент агонии колониального режима в Индии.

Salt-satyagraha

Махатма Ганди во время "миссии мира" в Бенгалии

«Великая калькуттская резня» привела Махатму Ганди в ужас. Только выйдя из тюрьмы, он немедленно приступил к действиям. 7 июля 1922 г. Ганди выехал в Бенгалию – в дистрикт Наокхали, где шли ожесточенные межобщинные столкновения. В этом густонаселенном районе проживало 2,5 млн. человек, из них 80% – мусульман. Ганди удалось успокоить людей. Индусы и мусульмане стали устраивать совместные трапезы. В одном из митингов участвовало около пяти тысяч индусов, мусульман, неприкасаемых. Ганди оставался в этом районе шесть недель. За это время он пешком обошел 47 деревень, везде призывая к миру и ненасилию. Он считал это паломничеством ради искупления греха. Индусско-мусульманские столкновения в Ноакхали случились, по его мнению, потому что ему не удалось излечить людей путем ненасилия.

Эта моя миссия – самая трудная и сложная в моей жизни… Я готов к любой случайности. Призыв “Сделай или умри!” должен быть испытан здесь. “Сделай” означает, что индусы и мусульмане должны научиться жить вместе в мире и дружбе. Иначе мне следует умереть, в попытке добиться этого.

— Мохандас Ганди

22 августа 1922 г. Ганди покинул Ноакхали и направился в Бихар, где также посетил немало деревень. Его усилия не прошли даром. Простые люди верили ему, и это способствовало снижению напряженности в обществе. Вместе с тем в других провинциях межобщинные столкновения и беспорядки не затихали, а все более нарастали.

Начало индийско-британских переговоров[]

Ганди очень тяжело переживал эти события. На его глазах рушился с таким трудом выстроенный принцип ненасилия. А ведь уже в прошлом Ганди продемонстрировал, что твёрдо придерживается своего кредо – если независимая Индия будет построена на крови, то пусть лучше не будет никакой Индии! Не менее встревоженно смотрел на религиозный конфликт в восставшей Бенгалии Индийский национальный конгресс. Наиболее проницательные деятели ИНК приходили к выводу, что свободу лучше брать не нахрапом, а по договору с британской колониальной администрацией. Конечно, этот договор был нужнее британцам, а не индийцам – индийцы были в намного лучшем положении, и, в отличии от англичан, у них была возможность выбора. Но вспышка насилия в Бенгалии, всё большее нарастание анархии в стране – всё это имело итогом, что ряд областей оказались попросту неподконтрольны ни британским колониальным властям, ни самому Индийскому национальному конгрессу. Кроме того, несмотря на то, что индийское национальное движение имело все возможности говорить с британцами с позиции силы, оказалось, что раджи, обладавшие и средствами и военной силой, выступили в защиту британской колониальной администрации – предложенный англичанами проект предусматривал большие привилегии раджей в независимой Индии. Британцы, даже на грани гибели выстроенной ими системы, сумели расколоть индийское движение на националистов и феодалов – и попытки Индийского национального конгресса реализовать свои преимущества грозили стране полномасштабной гражданской войной. Это всё подтолкнуло ряд деятелей ИНК к выводу, что было бы неплохо по договору с британцами максимально безболезненно получить контроль над готовыми государственными институтами. И Индийский национальный конгресс вступил в переговоры.

Индийский национальный конгресс высказал готовность согласиться на идею английской колониальной администрации об организации мирного перехода к независимости. Это согласие было связано не только с нарастающей анархией в стране, требовавшей «мягкого» перехода к независимости во имя избегания худшего – свою роль играл вопрос и о дипломатическом признании независимой Индии. Новое революционное правительство Британии сразу же провозгласило право народов на самоопределение и заявило, что если Индия объявит независимость в одностороннем порядке, то Британский Союз признает её. К этому заявлению присоединились все социалистические и синдикалистские страны – Французская Коммуна, Советская Россия и Социалистическая республика Италия. Однако все они имели на тот момент статус стран-изгоев. Беглое правительство колониальной Британии уверяло, что одобрение индийской независимости законным правительством метрополии откроет Индии дорогу к подлинному международному признанию всеми странами мира. Постепенно этому предложению начинали поддакивать сначала США, затем с оговорками Германия – а дальше такое обещание начали давать и остальные страны. ИНК после сложных дебатов решил согласиться на переговоры с колонизаторами.

Индийский национальный конгресс прямо намекнул британцам, что они не в том положении, чтобы ставить условия. Так, ИНК наотрез отказался от статуса доминиона, заявив, что примет лишь полную независимость. В то же время ИНК был готов принять условие о формировании под контролем британцев органов законодательной власти, рассчитывая законным путём одержать победу на выборах в них – Индийский национальный конгресс после ареста Ганди начал менять акцент с массовой работы на участие в законодательных органах, так что у них были неплохие возможности прийти на всё готовенькое. При этом ИНК требовал, чтобы эти органы формировались по полному демократическому принципу. Однако формально эти органы власти были созданы британцами, что создавало трения в самом ИНК – многие были фанатично преданны принципу несотрудничества.

В частности, важной частью движения несотрудничества был бойкот британских колониальных законодательных органов, который был закреплён особым решением Индийского национального конгресса. Соответственно, в ИНК был поднят вопрос об официальной отмене этого бойкота. Активнее других за это выступали Мотилал Неру и Читтаранджан Дас. На сессии Конгресса в начале июля 1922 г. руководители партии, выступавшие за участие в законодательных органах (они называли себя «сторонниками перемен»), пытались провести такое решение. Председательствовавший Читтаранджан Дас заявил, что работа в принятие государственного аппарата от британцев – это не отрицание принципа несотрудничества, а его развитие. Созданные в результате договора с британцами органы власти при победе на выборах ИНК неизбежно будут реформированы для достижения свараджа. Те, кто были против отмены бойкота британских органов власти («противники перемен»), считали, что компромисс с англичанами является отходом от программы Ганди и даже ее предательством. Эту группу возглавлял Чакраварти Раджагопалачари, который требовал отказа от участия в выборах в создаваемые «колониальным компромиссом» органы власти. «Противники перемен» считали, что не стоит заключать компромисса с колонизаторами, стоящими на краю пропасти – необходимо добиться сначала их безоговорочного ухода из Индии и лишь потом начать строить независимое государства. В рядах этой группировки начали появляться люди, которые явно ориентировалась на синдикалистов – как раз примерно в это время революционное правительство в Лондоне официально провозгласило право народов (в том числе и индийцев) на самоопределение.

Подъём движения индийских мусульман[]

Ситуацию также осложняла позиция индийских мусульман. Эта проблема была весьма актуальной – мусульмане были самой крупной религиозной общиной после индусов, и это создавало риск сепаратизма на севере страны, да вдобавок тут готовы были мутить воду внешние силы. У индийских мусульман к тому времени уже оформилась собственная политическая партия – Мусульманская лига, основанная 30 декабря 1906 г. в Дакке для защиты в Индии прав мусульманского меньшинства от диктата индуистского большинства. Однако пока что Мусульманская лига была партией скорее элитарной и действовала в основном в кооперации и союзе с ИНК. Однако после Вельткрига начался серьёзный подъём движения мусульман в Индии, связанный с халифатским движением.

Khilafat

Демонстрация индийских мусульман

Халифатское движение стало одним из важных политических явлений в Индии, связанных с итогами Вельткрига. Титул халифа — высший политический и религиозный титул, согласно многим вариантам мусульманского закона — долгое время почитался в разных местах, от Багдада до Каира, а затем его носителем стал султан Османской империи. В конце XIX в. османский султан Абдул-Хамид II стал поддерживать идеологию панисламизма и распространять панисламистские идеи в Центральной и Южной Азии, а главный идеолог панисламизма Джалал-ад-дин Афгани в 1879 — 1882 гг. жил в Индии. Во время войны Османская империя выступала на стороне Германии против стран Антанты, что периодически создавало британцам проблемы – так, некоторые мусульмане из индийской армии отказывались воевать против турецкой армии, представлявшей их духовного вождя.

Brothres Ali

Братья Али — Шаукат (слева) и Мохаммад (справа)

В связи с тем, что Германия победила, хотя и по очкам, Османская империя оказалась в лагере победителей, хотя и единственная из стран Четверного союза понесла территориальные потери. Тем не менее, сам факт того, что Турция выстояла, сыграл свою роль в подъёме мусульманского движения в Индии. В кругу индийских мусульман стала распространяться идея консолидации исламских народов мира вокруг халифа, духовного лидера всех мусульман-суннитов – особенно эта консолидация была необходима для мусульман, живущих под властью неверных. Кроме того, произошедшая в 1919 г. третья англо-афганская война, завершившаяся усилением самостоятельности Афганистана, вдохновила индийских мусульман на противостояние колонизаторам. В итоге движение переросло из простого «международного клуба по религии» в движение, провозглашающее защиту прав мусульман. Еще во время войны видные деятели ИНК Мухаммад Али и Шаукат Али, известные в народе как «братья Али», занимались активной антибританской пропагандой. В 1915 г. они были заключены в тюрьму и освобождены только в 1919 г. Тогда же было положено начало Халифатскому движению. Его возглавили братья Али, которые пытались объединить мусульман под лозунгом защиты ислама.

Халифатское движение действовало в русле гандистской программы гражданского неповиновения и ненасильственного сопротивления. Ветераны индийской армии возвращали боевые награды, отвергались чины и должности, бойкотировались школы и государственные учреждения. 30 тыс. мусульман бежали из Пенджаба от «правительства неверных» к своим братьям по вере в Афганистан.

54f2c2aa963b9e3386a56201be954e56

Участники Халифатского движения

В этом движении принял участие и Махатма Ганди, который был избран президентом Халифатского комитета. Халифатский комитет не только попал под влияние Ганди, но даже стал использовать его идеи ненасильственного несотрудничества. Мусульманские лидеры согласились с ними, указав, что делают это, исходя из политических, а не религиозных соображений, поскольку ислам не запрещает применение насилия во имя правого дела. В результате политическое движение несотрудничества и Халифатское движение развивались в одном направлении. А после принятия Конгрессом гандистского принципа несотрудничества оба движения слились воедино. Слияние движения несотрудничества с Халифатским движением в 1921 – 1922 гг. стало наивысшей точкой объединения индусов и мусульман, особенно в Бенгалии, где наблюдалось невиданное ранее стремление к единству индусов и мусульман.

В ходе движения несотрудничества стали возникать проблемы, связанные с тем, что во многих случаях это движение выходило за рамки провозглашенного Ганди ненасилия. Это проявлялось в столкновениях участников движения с полицией, сельскохозяйственных работников и арендаторов с землевладельцами и ростовщиками. Наиболее крупным по масштабам и острым по накалу борьбы было восстание безземельных сельскохозяйственных рабочих и арендаторов мопла на Малабаре, которое началось в августе 1921 г. Мусульмане мопла были потомками арабских эмигрантов, которые веками подвергались жестокой эксплуатации помещиков и ростовщиков, большая часть которых принадлежала к высоким индусским кастам, таким как намбудири и наяры. Напряженные отношения между мопла и их хозяевами уходили корнями в далекое прошлое и нередко выливались в столкновения на экономической почве.

Заявление Ганди о возможности достижения свараджа к концу 1921 г. и пропагандистские лозунги халифатских вождей подтолкнули лидеров мопла к выступлениям как против англичан, так и непосредственных их эксплуататоров – индусов. Цепная реакция волнений среди мопла началась с банального инцидента – насильственным изгнанием помещиком арендатора-мопла с обрабатываемой им земли и арестом местного лидера Халифатского движения по обвинению в краже оружия. Начались столкновения с полицией, а затем и с помещиками. В ходе одного из них был убит плантатор-европеец. После полицейского рейда в одну из мечетей в поисках оружия столкновения стали распространяться по всему региону и переросли в настоящее восстание мопла. Организованные вооруженные группы мопла нападали на полицейские участки, государственные учреждения, дома помещиков и ростовщиков. Многие из индусских общественных деятелей осудили мопла как религиозных фанатиков.

Moplah prisoners

Пленные мопла

Британские власти на несколько месяцев утратили контроль в ряде районов, где были провозглашены «халифатские республики», подняты флаги Халифата, где, по мнению правительства, вооруженные банды мопла, насчитывавшие около 10 тыс. человек, вели партизанскую войну. В районах восстания было объявлено военное положение, введены правительственные войска. В конце 1921 г. восстание было в основном подавлено. Мопла понесли большие потери: было убито около 2 тыс. человек, несколько тысяч арестовано, лидеры восстания были расстреляны, остальные осуждены и сосланы на Андаманские острова. Особенно жестоко власти обошлись с одной из групп плененных мопла, которых заперли в товарном вагоне без воды и доступа свежего воздуха. В результате погибло 70 человек. Это вызвало всеобщее возмущение в Индии. Правительство было вынуждено создать комиссию для расследования этого преступления. Однако дело ничем не кончилось – вина была возложена на инспектора по движению поездов, который к тому времени уже умер.

Ганди в начале восстания поддержал «храбрых, богобоязненных мопла», которые «сражались за то, что они считали религией, и таким способом, который они считали религиозным». Однако позже он изменил свою позицию. Выступая 19 сентября 1921 г. в Тричинополи, он сказал:

Мое сердце обливается кровью, когда я думаю, что наши братья мопла сошли с ума… Но их действия – это не действия всех мусульман Индии, и даже, слава Богу, не всех мопла…
Khilafat-Movement

Демонстрация Халифатского движения

В конечном итоге пути индусов и мусульман разошлись. В связи с серией конфликтов между индусами и мусульманами, начавшимися после Британской революции, связанных с «переделом сфер влияния» на общинном уровне и «разделом колониальной собственности», в ИНК наметилась тенденция к выдавливанию мусульман из своих рядов. Так, если в 1921 г. доля мусульман среди делегатов от ИНК составляла почти 11%, то к середине сентября 1922 г. – уже меньше 4%. В условиях, когда Индия шла к независимости и решала вопрос об автономии – сокращение мусульманского представительства в ИНК начинало рассматриваться Мусульманской лигой как притеснение, а в условиях общинных конфликтов этот тезис начал распространятся и среди низов. Плюс ко всему проявила свою готовность подлить масла в огонь Османская империя. Конечно, она была слишком занята на других направлениях и слишком слаба, чтобы оказать индийским мусульманам реальную материальную помощь. Однако султан оказал исламскому движению в Индии моральную поддержку – и этого было вполне достаточно, чтобы начало разгораться пламя. «Великая калькуттская резня» произвела тягостное впечатление на индийских мусульман. В обстоятельствах роста анархии в провинциях и нарастающего этническо-религиозного конфликта среди мусульман всё сильнее нарастали сепаратистские настроения. Тем не менее, на первых порах лидеры индийского исламского движения старались попридержать коней. В частности, Мухаммад Али Джинна, видный лидер индийских мусульман, первоначально не ставил вопрос об выделении мусульманских областей в новое государство, но отстаивал очень широкую автономию для мусульман в будущей независимой Индии. Впрочем, учитывая «Великую калькуттскую резню», нарастающий антагонизм между индусами и мусульманами, и рост запроса на сепаратизм, Джинна и его соратники запрашивали ОЧЕНЬ широкую автономию.

Первый раунд индийско-британских переговоров[]

5 июля 1922 г. состоялся первый раунд всеобщих переговоров по вопросам передачи власти. На них было представлено множество политических, социальных и религиозных сил – индусы и мусульмане, остатки британской колониальной администрации и раджи, и многие другие. Требования мусульман Джинна изложил в специальной программе, которая стала известна как «14 пунктов Джинны». Эта программа содержала следующие положения:

  1. По форме будущая конституция должна быть федеральной, а остаточные полномочия должны быть переданы провинциям.
  2. Всем провинциям гарантируется единообразная мера автономии.
  3. Все законодательные органы страны и другие выборные органы должны быть сформированы на основе определенного принципа адекватного и эффективного представительства меньшинств в каждой провинции без уменьшения большинства в любой провинции до меньшинства или даже равенства.
  4. В Центральном законодательном собрании мусульманское представительство не может быть менее одной трети.
  5. Представительство общинных групп должно по-прежнему осуществляться отдельными электоратами: при условии, что оно будет открыто для любого сообщества в любое время, чтобы отказаться от своего отдельного электората в пользу объединенного электората.
  6. Любое территориальное перераспределение, которое может потребоваться в любой момент, не должно никоим образом затрагивать мусульманское большинство в провинциях Пенджаб, Бенгалия и СЗПП.
  7. Всем общинам гарантируется полная свобода вероисповедания.
  8. Ни один законопроект или резолюция не могут быть приняты ни одним законодательным органом, если три четверти членов любого сообщества в этом органе выступают против законопроекта.
  9. Синд должен быть отделен от президентства Бомбея.
  10. Реформы должны проводиться в СЗПП и Белуджистане на тех же основаниях, что и в других провинциях.
  11. Мусульманам следует предоставить адекватную долю во всех услугах с должным учетом требований эффективности.
  12. Конституция должна предусматривать адекватные гарантии защиты мусульманской культуры, образования, языка, религии и личных законов, а также мусульманских благотворительных организаций.
  13. Одна треть представительства предоставляется мусульманам как в центральных, так и в провинциальных кабинетах.
  14. Никакие изменения в конституцию не могут быть внесены без согласия провинций.

Среди «14 пунктов» центральным (и вызвавшим наиболее бурное обсуждение) было требование резервирования в законодательных органах трети мест для мусульман. На этом настаивали не только Джинна, но и такие лидеры как М.А. Ансари и Маулана Абул Калам Азад. В среде мусульман в это время постепенно нарастал радикализм – вплоть до требований об отделении – но Джинна на встречах с представителями ИНК старался придерживаться примирительной позиции по отношению к индусам. В своей речи по «14 пунктам» он ничего не говорил об отделении мусульманских областей – напротив, возлагал большие надежды на неразделённое общее индийское государство. В заключение своей речи Джинна призвал к единству:

Мы все сыновья этой земли. Мы должны жить вместе… Поверьте мне, в Индии не будет никакого прогресса до тех пор, пока мусульмане и индусы не объединятся…

Однако на деле «14 пунктов» Джинны только способствовали расколу Индии. Национальное и религиозное разнообразие не ограничивалось индусами и мусульманами – и другие группы населения тоже не желали чувствовать себя обделёнными. Так, в частности, заявили о себе сикхи, которые тоже желали получить особые права. Если мусульмане требуют к себе в независимом государстве особого отношения, чем сикхи хуже? И вслед за мусульманами сикхи также потребовали резервирования для них мест в законодательных органах, при этом в процентном отношении сикхская квота должна была превышать их долю в населении, в случае если за мусульманами и индусами будет зарезервировано число мест, пропорциональное их доле в населении. А ведь кроме мусульман и сикхов были еще и небрахманские касты, в том числе «угнетённые классы», в состав которых входили неприкасаемые и племена. Они полагали, что в будущем независимом государстве должны быть защищены и их интересы.

1557081857 9

Мотилал Неру

Один из лидеров ИНК Мотилал Неру выступал за достижение компромисса. Он предложил следующий вариант – меньшинства сохранят право резервирования мест в законодательном собрании, пропорциональное их доле в населении, и в дополнение к этому смогут выдвигать своих кандидатов от других избирательных округов. Однако резервирование будет сохраняться только на срок до 10 лет. Впрочем, попытки сдвинуть процесс в конструктивное русло оказались малоуспешными. Тема религиозно-общинных разногласий стала предметом острых дискуссий – в условиях, когда всё рушилось буквально на глазах, никто не желал уступать. Мусульмане требовали себе широких прав (вплоть до привилегий), а многие представители индийского движения пытались выдвигать свои условия, не желая, чтобы другие этнические, социальные и религиозные группы вертели ими как вздумается на радость британцам и раджам. Масла в огонь подлил Мотилал Неру, который высказался против использования религии в политике. Он говорил, что религия – величайшее зло Индии:

Религия воздвигает искусственные барьеры между людьми… Не довольствуясь своим реакционным влиянием в социальных делах [защита кастовой системы и неприкасаемости], она вторглась в сферу политики и экономики. Её связь с политикой не принесла добра ни ей, ни политике. Религия деградировала, а политика глубоко увязла в трясине. Единственный способ избавиться от этого – полностью отделить одно от другого.

Мусульмане, для которых религиозный вопрос имел крайне важное значение, встретили это заявление с возмущением. В вопросе по раджам, интересы которых защищали британцы (ради того, чтобы дипломатически привязать Индию к Британскому правительству в изгнании) Мотилал Неру занял уклончивую позицию. В высказанных им идеях не содержались рекомендации по немедленному изменению государственного устройства в княжествах, хотя и предусматривалась передача власти в них в будущем демократическому центру, то есть индийскому национальному правительству.

1922-india

Своё мнение было у раджей, которые явно блокировались с британцами. Для британцев раджи были способом привязать будущую независимую Индию к остаткам рухнувшей империи, а для раджей проект британцев был способом сохранить свои привилегии и обуздать ИНК и националистов – ради этого можно было и помочь «сбитому лётчику» в осуществлении его замыслов. И во время переговоров некоторыми представителями раджей была выдвинута радикальная и кощунственная для ИНК идея – они заявили, что каждое княжество было суверенным государством, поэтому именно они должны решать – присоединяться ли им к независимой Индии или нет. По мнению раджей они должны сами решать, какой путь им избрать. Они могут войти в состав независимой Индии или оставаться независимыми. В последнем случае они могут вступить в такие отношения с новым индийским государством, какие сочтут нужными. Они могут оставаться независимыми, если того желают сами. По существу это был шантаж – «или вы сохраняете наши привилегии и превращаете независимую Индию в конфедерацию (которая могла оказаться весьма рыхлой) или мы просто уходим в свободное плавание». Этот шантаж был выгоден и британцам – революционное правительство в Лондоне откровенно пыталось навести мосты с Индийским национальным конгрессом, так что ультиматум раджей мог оказаться для колонизаторов весьма полезен, ведь либо раджи получат огромные привилегии в новом государстве и получат возможность заблокировать сползание Индии в революционный лагерь, либо же они просто отделятся и в качестве независимых от Индии государств княжества безусловно будут ориентироваться на британское правительство в изгнании… либо на Германию или Османскую империю, но в любом случае это было лучше, чем союз Индии с революционерами. А ультиматум раджей был подкреплён внушительной основой. Население княжеств составляло около четверти всего населения колониальной Индии, а по территориям они занимали около 45% индийских земель. При этом в некоторых из них правителями были князья-мусульмане, а большинство населения составляли индусы (как в Хайдарабаде, Джунагадхе, Бхопале). В Кашмире ситуация была иной – правителем был индус, махараджа Пратап Сингх, в то время как большинство населения составляли мусульмане (около 80%). На этом могло играть и индийское национальное движение, провоцируя этнические и религиозные конфликты между раджами и их народом.

Ганди занял такую позицию: индийцам не надо беспокоиться о том, как будет достигнут «сварадж» – через договор с британской колониальной администрацией или собственными силами. Договор с Британией (причём слабой Британией, потерявшей свою родину) будет не обременительным и чисто формальным, если у индийцев будет достаточно сил. Но без этой силы любая независимость может стать фарсом. А внутренний конфликт, разворачивавшийся в Индии со всей жестокостью и кровавостью, делал перспективу фарса реальной как никогда. По сути, компромиссная формула Ганди по вопросу о переговорах с британской колониальной администрацией была направлена на сохранение единства страны. Многие умеренные лидеры ИНК поддержали позицию Ганди.

JawaharlalNeru

Джавахарлал Неру

В то же время молодые, более радикальные лидеры, такие как Джавахарлал Неру, требовали полной независимости, без траты времени на переговоры с британцами – дело стоит иметь только с теми народами и религиозными группами, которые должны были непосредственно войти в состав будущей Индии. Дж. Неру говорил, что вести переговоры с британцами «на равных» означало бы признать Британскую империю и психологию империализма. Он считал, что через переговоры о независимости Индии «по договору» британцы реализовывают тактику «разделяй и властвуй», стравливая друг с другом различные этнические, религиозные и социальные группы индийцев. В частности, в требованиях мусульман и «14 пунктах» Джинны Дж. Неру видел результат подстрекательской деятельности британцев. В частности, «14 пунктов» Джинны Дж. Неру воспринимал как завышенные требования, и даже больше – как попытку шантажа. Эти требования мусульманского населения Дж. Неру отвергал и даже называл их «14 нелепых пунктов Джинны». Дж. Неру, Субхас Чандра Бос и другие «молодые волки» считали, что договор между индусами и мусульманами должен был быть заключён «на равных», без «возвышающих привилегий». Однако такие заявления (особенно если применялись неосторожные формулировки) только накаляли обстановку.

000242

Сожжение английской одежды в Дели. 1922 г.

Особым вопросом было требование британцев о включении будущей Индии в экономический и политический союз с доминионами под кураторством британского правительства в изгнании. Для большинства индийцев оно было просто возмутительно. «Вы потеряли свою родину, но при этом пытаетесь плести геополитические схемы и ставить нам условия?» – с такой реакцией индийцы встретили эти предложения, хотя далеко не все высказывали свои чувства вслух. ИНК пошёл на переговоры с британцами лишь ради упрощения процесса дипломатического признания в мире, а также ради того, чтобы получить возможность достичь компромисса с мусульманами, раджами и другими этническими, религиозными и социальными группами – и тем самым сохранить единство разваливающейся страны. Однако такие дипломатические требования были для индийцев попросту оскорбительны. Умеренное крыло ИНК проигнорировало их, сосредоточившись на других вопросах, мусульмане были сосредоточены на своих требованиях широкой автономии, а единственными, кто, готов был согласиться на предложение союза доминионов, стали раджи, которые искали любую международную поддержку для защиты своих привилегий перед лицом внутренних противников. Радикальное крыло ИНК и националисты открыто отвергли предложение союза доминионов, а желание британцев сохранить осколки империи через дипломатический и экономический союз только ещё больше подстегнуло радикалов к налаживанию контактов с захватившими Лондон революционерами, которые сразу же объявили о безоговорочном праве наций на самоопределение. Всё больше и больше разрасталась группировка в ИНК, открыто ориентировавшаяся на революционные державы – Французскую Коммуну, Советскую Россию и Британский Союз (невзирая на то, что это были те же бывшие колонизаторы, пускай и «исправившиеся»).

Чёткое решение так и не было принято – а нарастание анархии в стране делало мирное решение проблемы всё более эфемерной перспективой. Возникли проблемы и с авторитетным мнением – на фоне «Великой калькуттской резни» Махатма Ганди принял решение отказаться от дальнейшего участия в переговорах и срочно отправился в Бенгалию, дабы остановить развернувшийся там этническо-религиозный конфликт.

Переговоры буксовали. Это означало, что не был решён вопрос и о мусульманских требованиях – в условиях нарастания радикализма и усиления анархии всё больше мусульман склонялись к сепаратизму. Быстро начали высказываться прямые призывы к созданию собственного государства. На фоне затягивания всеобщих переговоров 18 июля 1922 г. неким неизвестным на тот момент студентом-недоучкой Чоудхари Рахматом Али была опубликована брошюра под названием «Сейчас или никогда», которая произвела среди индийской мусульманской интеллигенции эффект разорвавшейся бомбы. Её автор призывал создать отдельное государство для «миллионов братьев-мусульман», борющихся против «политического распятия и полного уничтожения».

В брошюре писалось:

Индия, в том составе, который она имеет в настоящее время, — это не имя единой страны и не родина единой нации. Нет, это именование государства, созданного, впервые за всю историю, британцами. Она включает народы, которые никогда ранее не являлись частью Индии ни в какой период её истории, а у которых, напротив, испокон веков и до прихода британцев, были и сохранялись собственные, отдельные национальности.

Эта брошюра была маленьким камешком слова, с которого началась лавина действия. Тезисы неизвестного студента быстро подхватили авторитетные мусульманские политики. Индусов обвиняли в затягивании переговоров и в том, что те пытаются построить не федерацию равных, а государство, построенное по принципам узкого индийского национализма.

Формирование левого крыла в Индийском национальном конгрессе[]

Тем временем ИНК стремительно радикализовывалась. На волне воодушевления от революции в метрополии британских колонизаторов в ИНК вливалось множество новых людей, а нарастающий общинный конфликт существенно озлоблял эту «свежую кровь». По мере нарастания национально-освободительного движения и вовлечения в него широких народных масс Конгресс стал испытывать сильное давление со стороны левого молодежного крыла партии, наиболее ярким представителеми которого был Джавахарлал Неру. Он выступал сторонником развития Индии по социалистическому пути.

000243

Демонстрация «акали». 1922 г.

Левые идеи и левое движение в Индии имели глубокие корни. В первые годы после создания Конгресса некоторые из его лидеров поддерживали связи с руководителями рабочих движений в Европе. Более того, даже умеренные конгрессисты, такие как Дадабай Наороджи, обращались за поддержкой к английским социалистам в борьбе за освобождение Индии от британского господства. В ответ на критику со стороны консервативно настроенных националистов Наороджи писал в 1901 г.:

Не следует поддаваться предрассудкам в связи с тем, что именно социалисты помогают нам… Наша неожиданная удача состоит в том, что делом Индии заинтересовалась мощная и растущая организация, которой во многом принадлежит будущее.

Другой видный общественный деятель того времени М.Г. Ранаде подчеркивал, что теория laisser-faire не является универсальной и не может без ограничений применяться ко всем странам. В такой бедной стране, как Индия, государство должно играть активную роль в экономическом развитии. Государство, отмечал он, все больше признается как национальный орган, обязанный проявлять заботу о национальных нуждах в тех вопросах, в которых индивидуальные и кооперативные усилия, по всей видимости, не настолько эффективны и экономичны, как усилия государства.

Особенно усилению левого крыла в Индийском национальном конгрессе способствовала Британская революция 1922 г., приведшая к власти социалистов, синдикалистов и вообще левые силы – а британские социалисты были давним союзником индийского национального движения. Социалисты в Великобритании указывали на то, что колониальное господство является главной сутью британского империализма. Эта идея привлекла внимание индийских общественных деятелей. Ссылки на социализм стали появляться в речах и статьях индийцев уже в начале ХХ в. После окончания Вельткрига Лала Ладжпат Рай заявил, что Индия должна придерживаться целей, выдвигаемых Лейбористской партией Великобритании. Он утверждал, что анализ К. Маркса пороков капиталистического общества оказался правильным. Однако Лала Ладжпат Рай не был марксистом и не разделял доктрину коммунизма. Но на Лала Ладжпата Рая, а за ним и на лидера бенгальской организации Конгресса Бепин Чандра Пала большое влияние оказала Октябрьская революция 1917 г. в России. В этой связи они не раз предупреждали, что если в Индии не будут предприняты адекватные меры по исправлению сложившегося положения, то это может привести к такому же взрыву, как в России.

FL20EMS

Демонстрация индийских левых

В связи с событиями в Индии новое революционное правительство Великобритании совместно с правительствами Французской Коммуны, Советской России и Итальянской Социалистической Республики летом 1922 г. выступили с официальным заявлением о поддержке права колонизированных народов на самоопределение. Тем самым все революционные государства заявили о своих намерениях официально признать любые государства в Африке и Азии, которые в одностороннем порядке провозгласят свою независимость. Соответственно, ИНК могла сразу же, летом 1922 г. провозгласить независимость без переговоров с колонизаторами и самовольно застолбить себе весь Индостан – но консервативное крыло в самый ответственный момент не решилось на этот шаг. На тот момент революционные государства были ещё немногочисленны и имели статус стран-изгоев – и сближение с синдикалистами и социалистами могло повредить делу дипломатического признания от остальных стран. Это стало одной из важнейших причин, почему ИНК решилась на переговоры с британцами вместо того, чтобы просто выгнать уже бессильных колонизаторов и всё взять.

Набиравшее силу социалистическое крыло ИНК было крайне недовольно переговорами с британцами – по их мнению, Индия потеряла драгоценное время, за которое можно было бы не просто провозгласить независимость, но и получить на выходе единое государство при полном одобрении всех народов и религий и безболезненно отбросив князей. Теперь же, когда ради перестраховки ИНК пошёл на переговоры с британцами, пошли конфликты с другими народами и религиозными группами, почувствовавшими свою силу и начавшими требовать себе преференций.

JawaharlalNeru1

Джавахарлал Неру

В этих обстоятельствах в Конгрессе стала набирать силу социалистическая идея, особенно поддержанная молодежью и студенчеством. Лидером продвижения этой идеи стал Джавахарлал Неру. Неру заявлял, что социализм и синдикализм стали символом стремления к социальной справедливости и пользовались огромным влиянием в массах. Человечеству, полагал он, нужна вера в «достойный идеал» для того, чтобы сделать жизнь осмысленной и сплотить всех вместе, нужно «чувство цели», выходящее за пределы материальных потребностей ежедневной жизни. Он неоднократно заявлял о том, что борьба Индии за освобождение связана с борьбой против капитализма и империализма. По его мнению, индийский национализм должен дополняться идеологией социальной революции. При всем уважении к Ганди, Неру отмечал, что руководимое им движение за внедрение ручного прядения и ручного ткачества ведет к «возврату в доиндустриальную эпоху. Оно не может считаться серьезным решением какой-либо жизненно важной современной проблемы». Неру подвергал критике ключевую гандистскую теорию опеки.

Разумно ли верить в теорию опеки – предоставлять неограниченную власть и богатство отдельному лицу и ожидать, что оно целиком употребит их на благо общества?.. Настолько ли совершенны лучшие из нас, чтобы им можно было так доверять? А хорошо ли для других иметь над собой даже этих добродетельных сверхчеловеков?

— Джавахарлал Неру

Под впечатлением от Британской революции 1922 г. левые стали серьезно подумывать о создании своей организации внутри Конгресса. По мнению левых, практика показала, что к достижению Индией независимости привела не тактика Махатмы Ганди, а Британская революция – более того, по их мнению, этот факт продемонстрировал, что Ганди как политический лидер «потерпел неудачу». Поэтому пришло время для радикальной реорганизации Конгресса. Если этого не произойдет, то должна быть создана «новая партия внутри Конгресса, состоящая из радикальных элементов». Конгресс оказался в замешательстве. Неожиданная и резкая активизация левых застала традиционалистское и консервативное крыло ИНК врасплох. В связи с этим Джавахарлал Неру признавался, что результаты его социалистической пропаганды «обескуражили» даже некоторых его ближайших соратников.

Мои действия в известной степени начали пугать привилегированные классы в стране, и моя деятельность уже не могла больше считаться безобидной.

— Джавахарлал Неру
2947yfuwsyrefv26f81328634868345

На волне Британской революции 1922 г. 17 июля 1922 г. в Патне состоялась первая Всеиндийская конференция социалистов под председательством Ачарья Нарендра Дева. На конференции было заявлено, что социалисты, находясь внутри Конгресса, будут вести пропаганду с целью расширения массовой базы национально-освободительной борьбы. Конференция обратилась к Конгрессу с призывом принять «социалистическую по своим целям» программу, чтобы обеспечить экономическую свободу голодающим миллионам. Эта фракция, получившая название конгресс-социалистов, придерживались теории классовой борьбы. Они выступали за обобществление средств производства и ставили своей задачей добиться цели законными и мирными средствами, но не придерживались гандистской доктрины ненасилия. В качестве ближайшей задачи они рассматривали достижение независимости под руководством Конгресса. При этом они хотели одновременно бороться против как британской власти, так и индийских капиталистов, помещиков и князей. Правоконсервативная часть ИНК в августе 1922 г. осудила конгресс-социалистов за пропаганду классовой войны и «пустые разговоры» о конфискации собственности. Кроме того, они обвиняли конгресс-социалистов в том, что те ослабляют ИНК и тормозят продвижение страны к международному дипломатическому признанию.

Ганди выступал против доктрины социализма. Он считал, что социализм и коммунизм Запада основаны на концепциях, «фундаментально отличных» от индийских. Они предполагают, что человек по своей сути корыстолюбив и эгоистичен, и поэтому переход к социализму невозможен без насилия. В то же время, писал Ганди, в индуизме заложена духовность человека, и в силу этого он может подняться над корыстью и эгоизмом. Поэтому, объяснял Ганди, он не верил в неизбежность классовых войн, ибо они «чужды духу индийского гения, способного выработать такую форму коммунизма, которая основана на фундаментальных правах всех и равной справедливости для каждого».

Рамараджья моей мечты обеспечивает права как принца, так и нищего.

— Мохандас Ганди

Индийский социализм, указывал он, должен «базироваться на ненасилии и на гармоничном сотрудничестве труда и капитала, помещика и арендатора». Ганди считал социалистов непрактичными в их подходах и вместо «научного социализма» просил их разработать социализм, который учитывал бы индийские условия. Осознавая рост влияния социалистов в Конгрессе, Ганди даже угрожал уйти в отставку. 17 сентября 1922 г. он заявил:

Если они (социалисты) возьмут верх в Конгрессе (что они могут сделать), я не смогу оставаться в Конгрессе. Я не могу и подумать о том, чтобы находиться в активной оппозиции.

В сентябре 1922 г. конгресс-социалисты партия опубликовали брошюру «Почему нужен социализм?», которая, по существу, представляла собой программу новой партии. В ней поднимался ряд принципиальных вопросов. Основной из них – неравенство в индийском обществе, неравноправное распределение произведенных товаров и услуг. С одной стороны, бедность, голод, болезни, неграмотность подавляющего большинства населения, с другой – комфорт, роскошь, высокий статус, достояния культуры и власть в руках немногих. Решение вопроса неравенства является центральной проблемой общества. Филантропия, благотворительность абсолютно неадекватны, чтобы добиться этого. Конгресс-социалисты отвергли гандистскую теорию опеки, заявив, что было бы совершенно бесплодным ожидать, что богатые будут выступать в качестве опекунов бедных.

Программа утверждала, что главным принципом социализма является обобществление средств производства. Для этого нужно упразднить частную собственность на эти средства, а также на банки, транспорт и т.д. При этом конгресс-социалисты предупреждали, что построение социализма – это длительный процесс. Программа их действий включала: передачу всей власти трудящимся массам; планирование и контроль государства над экономической жизнью в стране; обобществление основных отраслей промышленности и сферы обслуживания (металлургии, шахт, текстильных фабрик, плантаций, транспорта, банков, страховых компаний и т.д.); государственную монополию на внешнюю торговлю, устранение князей и помещиков без компенсации; перераспределение земли в пользу крестьян; ликвидацию долгов крестьян и рабочих; осуществление принципа «каждому по потребностям, от каждого по способностям»; всеобщее избирательное право; упразднение дискриминации по признаку пола и т.д. Стремительное нарастание влияния конгресс-социалистов не только способствовало нарастанию противоречий внутри ИНК, но и подкладывало бомбу под процесс переговоров с британцами, княжествами и мусульманами. Больше всего усиление влияния левых не нравилось князьям, которые видели в этом процессе угрозу своей автономии и своим привилегиям. В итоге на переговорах князья начинали выдвигать всё более и более высокие требования – причём по отношению к ИНК. От ИНК, который в это время захватывал всё больше и больше органов власти, требовали не просто признать широкую автономию княжеств и сохранить привилегии раджей – но ещё и изгнать из своих рядов и государственных учреждений конгресс-социалистов и вообще левых, дабы это стало надёжным свидетельством гарантии, что князей не тронут. Однако ИНК это требование никак не выполнял. Хотя в рядах ИНК было и право-традиционалистское крыло, даже для него требования князей выглядели возмутительными – поскольку князья требовали для себя слишком много привилегий.

Нарастание сепаратистских тенденций[]

При этом левое крыло стремительно усиливало своё влияние, в том числе благодаря растущей поддержке широких слоёв индийского общества, в том числе низших каст и неприкасаемых, что позволяло за счёт этой поддержки брать в свои руки власть над целыми районами и даже регионами, на волне этой поддержки захватывая власть в освободившихся от британцев государственных органах. Это, в свою очередь, крайне раздражало раджей, видевших в этом угрозу для своей власти в княжествах. В таких обстоятельствах князья всё сильнее стремились к своей самостоятельности – вплоть до независимости. Конечно, подавляющее большинство княжеств было мелкими образованиями, не имеющими средств на то, чтобы отстоять свою независимость – поэтому многие князья на востоке Индии и в Бенгалии были готовы на компромисс с ИНК, хотя всё ещё не пускали эмиссаров и войска ИНК на свою территорию. Но княжества на северо-западе и юге Индии уже начинали проявлять сепаратистские тенденции, рассчитывая уйти под крыло крупных княжеств – как Джодхпур, Биканер и Хайдарабад.

Muslim percent 1909

Процент мусульманского населения по областям Индии в 1909 г.

Мусульмане также начинали отдаляться от ИНК, с которым когда-то сотрудничали в антиколониальной борьбе. После Британской революции 1922 г. в индийском освободительном движении и ИНК всё сильнее проявлялись националистические тенденции. Параллельно в условиях «дележа колониальной собственности» нарастал конфликт между рядовыми индусами и мусульманами, в котором нужно было выбирать кого поддержать – и ИНК постепенно склонялся к тому, чтобы поддерживать своих. Кроме того, Мусульманская лига была обеспокоена и деятельностью социалистов – со своей наднациональной риторикой левые могли увести мусульманский «электорат» к себе. Мусульманская лига была ещё организацией скорее элитарной – поэтому перспектива «увода» электората её волновала. Но нарастание индусско-мусульманского конфликта на низовом уровне давало Мусульманской лиге возможность для консолидации индийских мусульман вокруг себя – и лидеры Лиги начинали всё больше раскручивать истерию вокруг индусско-мусульманских столкновений. Этим Мусульманская лига отталкивала от себя ИНК, препятствовала достижению компромисса – и тем самым потихоньку готовила почву для сепаратизма.

Всё это накаляло обстановку. Пока Ганди пытался примирить людей в Бенгалии, происходили всё новые конфликты и убийства в других регионах. Параллельно происходило оформление сфер влияния. В Дели и вообще центральных регионах северной части страны фактическую власть уже осуществляли структуры Индийского национального конгресса. Однако ИНК не мог объявить себя правительством и правящей силой всей Индии – слишком много было других влиятельных сил, которые тоже не дремали. Раджи укреплялись в своих княжествах. Индийские националисты не могли проникнуть в мусульманские регионы. В своих областях хозяйничали сикхи. Фрагментация страны уже была очевидным для всех фактом – и с каждым днём она всё больше усиливалась. В свою очередь, остатки британской колониальной администрации эвакуировались из внутренних областей Индии. Они концентрировались в Бомбее, вокруг которого выстраивался щит из княжеств. Но во многих областях власть той или иной группировки была крайне условной. В княжествах раджей мутили воду и даже бунтовали сторонники ИНК или мусульман, в других областях происходили столкновения между мусульманами и индусами, не везде было понятно, кто находится у власти и есть ли власть вообще.

Эти процессы производили на Махатму Ганди крайне тяжёлое впечатление. Принцип ненасилия рушился прямо на глазах – как только власть ненавистных колонизаторов ослабла, народы Индии тут же принялись грызть друг другу глотки дабы урвать более жирный кусок бывшей колонии. Стоило Ганди привести людей к согласию в одной области – как тут же кровь проливалась в другой. Пока Махатма улаживал конфликт в Бенгалии – в других областях происходили всё новые и новые вспышки кровопролития.

На удивление долго удавалось сдерживать этнический и религиозный конфликт в Пенджабе. Многие возлагали надежды на всеобщие переговоры с британскими колонизаторами, и потому пытались сдерживаться, но барьеры человеческого терпения были крайне хрупкими. Раз за разом происходили столкновения, но пока они были на уровне средней погрешности. Происходило размежевание между индусами, мусульманами и сикхами, стихийно формировались параллельные органы власти – летом 1922 г. они ещё пытались кое-как поддерживать хрупкое перемирие (и то скорее по принципу «не больше одной потасовки в день»), но чем дальше шло время, тем ближе регион подходил к пропасти. Однако в конце августа плотину окончательно прорвало. Столкновения происходили всё чаще – и со всё большей жестокостью. Так, 23 августа поезд с сикхами-мигрантами был атакован мусульманами из Фирозпура. Было убито 25 и ранено 100 человек. В городе Кветте (провинция Белуджистан) между сторонниками Мусульманской лиги и пуштунами начались столкновения, которые переросли в схватки и тех и других с индусами. Пенджаб оказался на грани полного коллапса общественной жизни – теперь там уже шла настоящая война между мусульманами, индусами и сикхами.

Дипломатические усилия Махатмы Ганди[]

India Indpependence

Махатма Ганди и его сторонники

Тем временем Махатма Ганди продолжал свою миссию по примирению. Однако достигнутый им мир оказывался крайне хрупким – стоило ему уехать в другой регион, как примирившиеся народы вновь начинали грызть друг другу глотки. В конце августа 1922 г. в Калькутте начались новые столкновения между индусами и мусульманами. Вынужденный прервать свою миссию в Бихаре, туда срочно приехал Ганди. 8 сентября он начал голодовку протеста против межобщинного безумия. 10 сентября лидеры этих общин подписали клятву, что они остановят эти столкновения. Только после этого Ганди прервал голодовку с намерением выехать в Пенджаб, чтобы умиротворить и там враждующих людей. Но по пути он остановился в Дели, где также начались массовые религиозно-общинные столкновения, сопровождавшиеся большими жертвами.

Страна стремительно скатывалась в анархию. Видя, что происходило в Индии, Мотилал Неру даже признался:

Если бы мы не согласились на переговоры с британцами о передаче власти, то вообще не было бы никакой власти, которую можно было бы передать.

В главном городе Индии – Дели – трагическая драма разыгрывалась на глазах лидеров Индийского национального конгресса. Тысячи мусульман-переселенцев прибывали в город и оставались в нем в поисках убежища. Они располагались во временных лагерях, мечетях, на мусульманских кладбищах, возле домов известных мусульман. Вместе со многими делийскими мусульманами они держали путь в Западный Пенджаб. А навстречу им из Пенджаба в Дели шли тысячи и тысячи индусов. В разных районах города вспыхивали кровавые столкновения. Формируемые ИНК и националистами формирования ополчения получили приказ стрелять на поражение при возникновении беспорядков. Город был парализован, транспорт, телефон и телеграф не работали. Среди убитых и пострадавших больше было мусульман. Мечети подвергались нападениям и осквернениям. Ганди осудил все это как «позорное пятно на индуизме и сикхизме». В это же время в Синде были подвергнуты нападениям и осквернению индусские храмы. Уже в 10-х числах сентября окончательно стало понятно – для того, чтобы избежать гражданской войны, нужно было чудо.

Этим чудом попытался стать Махатма Ганди. Происходящие в стране события стали для него глубоким шоком. Он продолжал доказывать бессмысленность насилия, но, казалось, никто его не слышал. 18 сентября 1922 г. в отчаянной попытке остановить межэтнические и межрелигиозные распри Махатма Ганди прибегнул к голодовке. На вечерней молитве в Дели Ганди обратился к собравшимся сотням людей со словами:

Смерть была бы для меня прекрасным избавлением от такого состояния, когда мне пришлось быть беспомощным свидетелем разрушения Индии, индуизма, сикхизма и ислама… Пусть моя голодовка пробудит сознание, а не умертвит его.

Деятели ИНК умоляли Ганди прекратить голодовку. Они опасались за его жизнь, на что Ганди отвечал:

Моя жизнь в руках Бога

Жертвенная акция Ганди оказала необходимое воздействие на общество. Лидеры религиозных групп согласились пойти на компромисс. Через несколько дней после того, как Махатма начал голодовку, они приняли совместное решение:

Мы заверяем, что будем защищать жизнь, собственность и веру мусульман, и те инциденты на почве религиозной нетерпимости, которые имели место в Дели, больше не повторятся.

25 сентября 1922 г. представители индусской и сикхской общин заверили Мотилала Неру, что жизнь и имущество мусульман, их религиозные святыни будут сохранены. Неру сообщил об этом Ганди, и только после этого он прекратил голодовку.

27571293331e

Махатма Ганди во время голодовки. Рядом с ним – Индира, дочь Джавахарлала Неру.

Однако Ганди добился лишь частичного примирения индусов и мусульман – и лишь на короткое время. Дело в том, что индуистские экстремисты принципиально выступали против какого бы то ни было сотрудничества с мусульманами. В этом их поддерживали многие рядовые индусы – особенно те, кто пострадал во время религиозных столкновений. Многие деятели ИНК стремились сохранить единую Индию – однако для этого требовалось согласие других групп населения, в том числе и мусульман. А учащающиеся вспышки насилия и растущее кровопролитие делали это согласие попросту невозможным. На фоне того, как Ганди пытался примирить индусов и мусульман, среди индусов начинали набирать популярность экстремистские группировки – они рассматривали действия Ганди как лицемерие, как наглое игнорирование пролитой мусульманами индусской крови и как предательство памяти погибших. И хотя Ганди всё ещё пользовался искренней любовью народа, даже миллионы людей, готовых пойти на что угодно ради Махатмы, не смогли ничего сделать против одного человека…

Убийство Махатмы Ганди[]

27 сентября 1922 г., через два дня после прекращения голодовки, возле дома, в котором проживал Ганди, собралась толпа. Пришло время вечерней молитвы, и Махатма вышел на лужайку перед домом. Как обычно, собравшаяся толпа бурно приветствовала Ганди. Приверженцы его учения бросились к своему наставнику, пытаясь, по древнему обычаю, дотронуться до ног Махатмы. Пользуясь возникшей суматохой, убийца в числе прочих поклоняющихся приблизился к Ганди и трижды выстрелил в него из пистолета. Первые две пули прошли навылет, третья застряла в легком в области сердца. Слабеющий Махатма прошептал: «О, Рама! О, Рама!». Затем показал жестами, что прощает убийцу, после чего скончался на месте. Это произошло в 17 часов 17 минут. Сторонники Ганди не проявили того милосердия, которое было характерно для Махатмы. Убийца был буквально разорван разъярённой толпой. Как впоследствии выяснилось, это был беженец из Пенджаба – индус, пострадавший от мусульман. Из-за самосуда не удалось его допросить. Действовал ли он самостоятельно, или его кто-то нанял – так и осталось невыясненным. На некоторое время смерть Ганди примирила враждующие группировки. На акциях памяти Махатмы Ганди собирались многие тысячи человек – и они выражали солидарность друг с другом. Но это мнимое единение длилось очень недолго. С гибелью Ганди не осталось человека, чей авторитет и почти что религиозное поклонение которому могли хоть как-то и хоть на время примирить враждующие народы Индии. Но когда скорбь прошла, когда траур завершился – всё стало ещё хуже.

На пути к войне[]

Перестановки в руководстве Индийского национального конгресса[]

Chittaranjan Das 3

Читтаранджан Дас

После гибели Ганди место председателя Индийского национального конгресса занял Читтаранджан Дас. Этот человек был убежденным бенгальским националистом-патриотом, ставшим видным деятелем общеиндийского освободительного движения. Ч. Дас критиковал английскую парламентскую демократию, поскольку она не обеспечивала социальную демократию, то есть равенство всех социальных слоев и классов. Он считал, что парламентская демократия ведет к централизации и не предоставляет возможности для развития политических институтов на уровне деревень, где проживает подавляющее большинство населения Индии. Популярность Ч.Р. Даса в Бенгалии была огромной – был высок его авторитет и в Индийском национальном конгрессе, что и позволило ему подобрать контроль над ИНК после гибели Ганди. Известный под прозвищем Дешбандху («Друг страны»), ему предстояло выполнить тяжёлую задачу – сохранить страну, безболезненно привести её к независимости. Однако с течением времени, по мере усугубления ситуации, эта задача становилась всё более сложной, почти невозможной.

Многие деятели ИНК понимали, что нужно достичь компромисса между различными этническими и религиозными группами – иначе единого государства не видать. Но они были совершенно бессильны. После гибели Ганди единственной площадкой для потенциального примирения могли быть только всеобщие переговоры, организованные британцами. Какая ирония! В самом начале процесса действия британской колониальной администрации вызывали только смех. Они потеряли родину – и при этом ещё ставят индийцам условия?! Хотят, чтобы Индия оставалась с ними в союзе – когда их империя рухнула?! Теперь же оказалось, что отчаянная попытка британцев сохранить хоть какой-то контроль над жемчужиной в короне своей империи могла стать ключом к сохранению единства Индии.

Ещё при жизни Ганди Ч. Дас был важной фигурой в переговорах с британцами. Он постоянно встречался то с англичанами, то с князьями, то с представителями этнических и религиозных группировок, пытаясь добиться компромиссного варианта дипломатически признанной независимости Индии. В августе-сентябре 1922 г. состоялось ещё несколько раундов всеобщих переговоров, а став главой ИНК, Ч. Дас намеревался ещё больше усилить переговорную деятельность в октябре. Однако всё, к чему привели эти переговоры, так это к ослаблению позиций самого Индийского национального конгресса – точнее, тех политиков, которые выступали за компромисс ради единства. В индийском обществе нарастал радикализм. Всё большую популярность начинали приобретать крайне националистические организации, призывавшие не прислушиваться к «завышенным требованиям» мусульман и прочих, а «показать им, кто здесь хозяин» – в том числе и грубой силой. Радикализировались и все остальные.

Нарастание индийско-мусульманского антагонизма[]

Для мусульман происходившие этнические и религиозные конфликты стали фактором, ещё больше укреплявшим их уверенность в том, что им нужно независимое государство. Всё больше крупных и авторитетных деятелей открыто переходили на сепаратистские позиции. К сепаратизму всё более уверенно склонялся Джинна, который, впрочем, всё ещё продолжал торговаться с индийцами вокруг вопроса о мусульманской автономии – но с каждым днём становилось всё понятнее, что это заигрывание является чистой формальностью и попыткой обеспечить бескровное разделение Индии. Но для бескровного раздела имелось немало препятствий – мусульмане требовали все регионы, в которых проживали их единоверцы, но все вместе они составляли весьма разрозненные территории (например, Белуджистан и Бенгалия находились на двух разных концах Британской Индии), что грозило создать немалые сложности в случае попытки мирного раздела. А тем временем в районах соприкосновения усиливался конфликт между мусульманами и индусами…

Другая примечательная группа – сикхи – также пришла к выводу о возможности создания собственного государства. Зажатые между мусульманами и индусами, они были готовы ощетиниться стальным кольцом.

Усиление княжеского сепаратизма[]

А в это время росло своеволие раждей – княжества всё больше начинали тяготеть к самостоятельности, считая, что они вполне дееспособны в качестве независимых государств (особенно это касалось самых крупных и сильных княжеств, таких как Хайдарабад, Майсур или Биканер). Тем не менее они были готовы держаться за британский проект с условием очень широкой автономии княжеств – сталкиваясь с народными выступлениями в поддержку независимой Индии или мусульманского государства, раджи осознавали, что федерация с широкими привилегиями для них является вполне компромиссным вариантом, позволяющим сохранить некую стабильность. Однако страх перед опорой ИНК и мусульман на широкие народные массы вкупе с тем, что организованные британцами переговоры уже откровенно идут к провалу, требовали от раджей искать некий альтернативный вариант. Независимость всех княжеств могла очень сильно насолить ИНК и мусульманам, но из-за их прочной опоры на массы была реальной перспектива того, что в случае конфликта если не все, то очень многие княжества будут просто раздавлены, а местные раджи безвозвратно потеряют свои престолы. Соответственно, некоторыми из князей начал открыто прорабатываться план провозглашения независимости княжеств вкупе с заключением между ними политического и военного союза для противостояния притязаниям индийского национально-освободительного движения и мусульман.

1946 Political Subdivisions of India by National Geographic

Карта областей Британской Индии. Темным цветом отмечены княжества, светлым – территории, находившиеся под прямым британским управлением

В первой половине сентября 1922 г. некоторые крупные княжества (Траванкор и Хайдарабад) начали подготовку к провозглашению независимости. 13 сентября 1922 г. диван (премьер-министр) Траванкора Тодла Рагхавайя объявил, что это княжество станет независимым 15 сентября 1922 г. Подобные действия со стороны княжеств были открыто негативно встречены руководством ИНК. Один из молодых членов ИНК – Джавахарлал Неру – позволил себе весьма резкие высказывания в отношении князей. На одном из выступлений он заявил, что правители княжеств не могут сами решать вопрос об участии княжеств в работе грядущего Учредительного собрания без согласия их народа. Он даже эмоционально добавил:

Я поддержу восстание во всех княжествах, правители которых выступят против нас!

ИНК во многом оказался солидарен с Неру. 19 сентября 1922 г. Индийский национальный конгресс официально заявил, что будущая независимая Индия будет включать управляемые Англией провинции, а также индийские княжества. Британские полномочия и обязательства (paramоuntcy-сюзеренитет) в них прекратятся с передачей власти индийцам. В резолюции ИНК по этому вопросу говорилось следующее:

Мы не можем признать право какого-либо из княжеств на независимость и жить в изоляции от основной Индии. Это было бы отрицанием всего хода индийской истории и задач, стоящих сегодня перед индийским народом. Мы полагаем, что правители княжеств полностью осознают нынешнюю ситуацию и, в сотрудничестве с их народами, войдут в состав независимой Индии в качестве демократических частей, и таким образом послужат делу их собственных народов и Индии в целом.

Весьма решительным было выступление Махатмы Ганди по этому вопросу на заседании ВИКК. Незадолго до своей гибели он официально заявил:

Поразительно, что князья, которые были фактически рабами британцев, отвергают почетное место в свободной Индии и хотят быть независимыми. Государство, которое мы строим, не враждебно по отношению к ним. Но сегодня, когда рычаги управления перешли в руки народа, мы ревностно будем защищать благополучие всей Индии. Если князья станут независимыми, то это может быть только за счет народов княжеств. И насколько я знаю Индию, она никогда не потерпит этого. Князья должны читать знаки своей судьбы на стене.

Однако князья были ещё достаточно сильны для того, чтобы проявлять самостоятельность. Такие заявления со стороны лидеров ИНК только больше раздражали их – и подталкивали к независимости.

Позиция британцев[]

Что касается британцев, то они продолжали делать хорошую мину при плохой игре. Они всё ещё надеялись на хоть какой-то результат всеобщих переговоров. Правда, тактику они постепенно начинали менять. Они были готовы предложить поистине широкую (но рыхлую) конфедерацию, а в крайнем случае и вовсе согласиться на распад Индии, выступив посредниками в деле мирного раздела – и вот тут англичане тайно пришли к выводу, что такой исход был бы даже лучше для них, ибо единая Индия могла бы просто уйти к немцам, японцам или Интернационалу, а так хотя бы одно или несколько княжеств, быть может, станут ориентироваться на бывших колонизаторов. Однако британцы недооценили потенциал насильственного разрешения конфликта – хотя, откровенно говоря, своей тактикой на переговорах, стремясь усилить княжества и прочие группировки ради того, чтобы оставить Индию привязанной к себе, англичане сами немало сделали для того, чтобы разразился кровавый конфликт. Теперь же, когда индийское единство стремительно накрывалось медным тазом, британцы были даже… рады тому, что Индия свалится в кровавую анархию, хотя официально эту радость, естественно, не выражали. Но всё равно – коли удержать жемчужину Британской империи в своих руках не удалось, так пусть же не достаётся она никому! Всеобщие переговоры становились всё более бессвязными и формальными, а под шумок британцы потихоньку эвакуировали последние свои структуры. В начале октября 1922 г. британцы и вовсе попросту умыли руки. Всеобщие переговоры официально продолжались, очередной их раунд был назначен на середину октября 1922 г., но всем было очевидно, что это будет лишь очередная бессмысленная говорильня. Даже те деятели ИНК, которые до последнего надеялись сохранить индийское единство, в душе начинали понимать, что сколь верёвочке ни виться, в этой истории скоро будет поставлена жирная кровавая точка. Несмотря на проведение под эгидой бывших британских колонизаторов всеобщих переговоров, на деле индийцы уже вовсю готовились к независимости – ИНК потихоньку прибирал к рукам чиновничий аппарат из местных кадров и формировал свои органы власти (или попросту переподчинял себе уже существующую колониальную администрацию). Параллельно формировались и армейские структуры – Индийский национальный конгресс летом 1922 г. также потихоньку переподчинял себе части индийской армии и полиции, вежливо прося британских офицеров покинуть свои посты и заменяя их индийскими кадрами. Быстро поняв, чем пахнет дело, то же самое начинали делать раджи в княжествах – разница была в том, что они, в отличие от ИНК, старались сохранить британских офицеров у себя на службе, обещая им щедрое жалование, высокие посты и почётные титулы. Британская армия, пользуясь тем, что покамест индийцы держали себя в руках, спешно эвакуировалась в Канаду и Австралию, однако были и такие авантюристы, кто оставался в Индии, будучи прельщёнными сладкими обещаниями раджей – некоторые и вовсе начинали встраиваться в систему индийской аристократии, получая вассальные титулы и беря в жёны дочерей туземных аристократов. Колониальная администрация не препятствовала этому, надеясь, что такие «белые раджи» станут важными проводниками их интересов – хоть в единой Индии, хоть в независимых княжествах. Однако организованное переподчинение быстро начинало тонуть в море низовой самодеятельности. Националистические и леворадикальные движения, различные религиозные группировки начинали формировать собственные добровольческие отряды ополчения – часть из них готова была подчиниться ИНК, но многие действовали самостоятельно и даже враждебно. Следствием был стремительно растущий бандитизм, но совершенно обнаглевшие шайки разбойников были лишь меньшей из бед. Всё большую опасность представляли организованные отряды различных религиозных движений – и самой мощной силой было формирующееся ополчение мусульман. Такие отряды были особенно опасными в районах соприкосновения мусульман и индусов, как в Бенгалии и Пенджабе. Перерастание этнического и религиозного конфликта в полномасштабную войну было лишь вопросом времени. Махатма Ганди совершил невероятный подвиг, заглушив конфликт, но максимум, на который он оказался способен – лишь оттянуть неизбежное.

Первый этап войны: октябрь 1922 – март 1923[]

Процесс, положивший начало будущей кровавой вакханалии, начался в Бенгалии, в мусульманских областях. Кровавые разборки между мусульманами и индусами происходили уже с самого момента свершения Британской революции, но летом 1922 г. сползание конфликта в кровавую мясорубку предотвратил Махатма Ганди. После того, как Ганди покинул Бенгалию, там вновь началось ухудшение обстановки. При этом дело осложнялось тем, что конфликт вырастал в нечто большее, чем просто бои стенка на стенку и погромы. За те четыре с половиной месяца, что прошли с момента свершения Британской революции, в Индии оформлялись полноценные вооружённые формирования – и прообразы армий Индийского и мусульманского государств и княжеств.

Индийский национальный конгресс желал получить контроль над всеми созданными колонизаторами государственными институтами и структурами – в том числе и над колониальной армией. Пока шли переговоры с британской колониальной администрацией о передаче власти и независимости Индии, ИНК прибирал к рукам «туземные войска» колониальной армии, отодвигая со своих должностей и постов британских офицеров и заменяя их своими людьми. Однако подобный «фокус» можно было осуществить лишь на тех территориях, которые контролировались структурами ИНК, к тому же ту же тактику приняли и княжества, из-за чего ИНК оказалась вовлечена в гонку с раджами за контроль над армейскими подразделениями на территории княжеств – что грозило конфликтами и даже войной. На северо-западе Индии в эту «гонку за армию» включились ещё и мусульмане. Учитывая то, что Британская Индийская армия была немногочисленной, участники раздела яростно стремились утянуть к себе даже самые маленькие отряды. Ситуацию ухудшала низовая активность. Различные политические, социальные и религиозные группы формировали свои собственные отряды ополчения, при этом по своему характеру такие отряды вполне можно было назвать и вовсе полубандитскими. Часть из этих отрядов, созданных под эгидой националистов или левых радикалов, ИНК старалась поставить под свой контроль, но, учитывая тяжёлую (и ухудшавшуюся) ситуацию в стране, этим ополченским и полубандитским отрядам давались те или иные привилегии в виде более автономного функционирования. Такие отряды нередко начинали наглеть, занимаясь выяснением отношений с соперничающими или враждебными группировками, а порой попросту занимаясь бандитизмом. И для многих людей это было особо возмутительно ввиду того, что деятельность других подобных отрядов новая фактическая власть старалась пресекать – поскольку они представляли «ненужные» группировки или категории населения.

Такая ситуация наблюдалась в отношениях между индусами и мусульманами. Особенно сильно закипала обстановка в местах соприкосновения – в Пенджабе и Бенгалии. Мусульмане в этих регионах стремились создавать собственные вооружённые формирования – что очень не нравилось индусам. Индийский национальный конгресс настаивал, что при получении независимости Индия будет единым государством, и потому все бывшие туземные войска колониальной армии должны подчиняться единому центру. Однако индийские мусульмане северо-запада страны стремились проталкивать вместо уволенных британских офицеров своих людей и формировать собственное ополчение. Изначально ИНК готов был согласиться с такими назначениями, надеясь, что чувство автономии сделает мусульман более сговорчивыми на переговорах, но в сентябре-октябре 1922 г. стало окончательно очевидно, что мусульманские подразделения с мусульманскими офицерами не были склонны подчиняться приказам из Дели. Наряду с религиозным конфликтом в Пенджабе всё больше усиливались трения касательно контроля над военными подразделениями – и уже в августе 1922 г. дело бывали случаи перестрелок или расправ солдат над офицерами. В сентябре 1922 г. отчётливо чувствовалось, что в Пенджабе дело идёт к полноценной войне, но голодовка Ганди позволила на время приостановить процесс. Однако после убийства Ганди процесс сползания в войну пошёл ещё быстрее. В Пенджабе увеличилось количество перестрелок, ещё злее начали лютовать военные подразделения, отряды ополчения и банды. Однако спусковой крючок полноценной гражданской войны был нажат в Бенгалии.

Восстания мусульман в Бенгалии и Дели[]

Конфликт между бенгальскими индусами и мусульманами усугублялся действиями Индийского национального конгресса. ИНК также начал расставлять своих людей в местных военных структурах, что очень встревожило мусульман. На первых порах, летом 1922 г., недовольство удавалось приглушить тем, что в военных подразделениях, подконтрольных ИНК, разрешалось ставить над мусульманскими солдатами офицеров-мусульман. Однако обострялась проблема «низовой активности» – индусы и мусульмане самостоятельно формировали отряды ополчения и банды, которые часто выясняли отношения между собой вооружённым путём. ИНК ввиду вакуума после потери британцами контроля над ситуацией, на некоторое время пустил ситуацию на самотёк, но в августе-сентябре 1922 г. правительство попыталось взять быка за рога. «Самовольным вооружённым формированиям» в Бенгалии было поставлено условие – либо они перейдут под контроль ИНК, влившись в ряды «почти регулярной» армии или полиции, либо они должны быть разоружены. При этом наблюдалась одна закономерность – в Бенгалии индусские отряды чаще интегрировались, чем разоружались, а мусульманские отряды чаще разоружались, чем интегрировались. Это вызывало «определённые подозрения» среди мусульманского населения. А тот факт, что далеко не до всех отрядов была способна дотянуться рука ИНК, делал обстановку ещё более взрывоопасной.

3 октября 1922 г. попытка разоружить один из мусульманских ополченских отрядов закончилась перестрелкой. Это, конечно, было частым явлением, которое было характерно и в августе, и в сентябре. И цепная реакция в виде волнений среди местного населения была обычным явлением. И полноценные рейды по деревням тоже никого не удивляли. Однако, хотя эта капля была лишь одной из многих, именно она довела уровень воды в чаше до такого количества, что она попросту выплеснулась. Цепная реакция оказалась сильнее, чем обычно, и население отреагировало не со злобой, как обычно, а с дичайшей яростью. Стандартный вооружённый конфликт вылился в полноценное восстание, которое со скоростью лесного пожара начало распространяться по всей мусульманской части Бенгалии. Вскоре мусульманская Бенгалия фактически отделилась от Индии. ИНК отправил туда лояльные войска, но их было недостаточно, плюс не хватало ресурсов на эффективную карательную экспедицию. Но самого факта восстания и попытки его вооружённого подавления было достаточно для того, чтобы страна развалилась окончательно. При первых же известиях о Бенгальском восстании и потере индийского «контроля» над регионом начались кровавые столкновения между индусами и мусульманами в Дели. Эти столкновения происходили и раньше, но теперь всё окончательно вышло из-под контроля, превратившись в кровавую баню. Хотя многие мусульмане в связи с нараставшим религиозным конфликтом уже давно бежали из Дели, всё же их оставалось достаточно для того, чтобы начавшиеся столкновения превратили столичный город в поле масштабной битвы. Мусульмане начали восстание и погромы, индусы двинули на них верные ИНК войска. Подавление восстания переросло в религиозную резню – тут прежде всего старались индийские националисты, воспринимавшие мусульман как предателей, раскалывавших единое государство, и потому они должны были ответить за всё. После событий в Дели мусульманские погромы прокатились по другим регионам центральных областей страны. На этом фоне начался новый виток взаимной резни индусов и мусульман в Пенджабе. Вооружённые отряды ополчения устраивали кровавый террор, а полноценные армейские формирования разбегались по разные стороны баррикад, при этом солдаты убивали офицеров, если те исповедовали не ту же религию, что и солдаты. Это был явный признак того, что в стране началась настоящая гражданская война.

Мусульмане и княжества провозглашают независимость[]

CAP-No-longer-scattered-and-marginalized-supporters-of-the-Pakistan-Movement-now-gather-under-the-colours-of-a-cresecent-and-star-flag

Демонстрация в Карачи по случаю провозглашения независимости Синдустана

На волне восстания в Бенгалии и событий в Дели и Пенджабе даже самые умеренные лидеры мусульман окончательно и официально перешли на сепаратистские позиции. Итог был закономерен. 12 октября 1922 г. в Карачи перед огромной толпой видный политический лидер мусульман Мухаммад Али Джинна торжественно провозгласил о создании независимого государства, которое должно было включить в свой состав мусульманские регионы Северо-Запада Индии (Пенджаб, Афгания, Кашмир, Синд и Белуджистан) а в идеале – ещё и мусульманскую часть Бенгалии. Столицей нового государства стал город Карачи. Таким образом, ввиду того, что столица мусульманского государства находилась в Синде, а также через всю его территорию текла река Инд, для этого государства правительством было утверждено название «Синдустан». Провозглашение независимости Синдустана стало событием, запустившим цепную реакцию – о своей самостоятельности начинали объявлять княжества. Первыми осмелились пойти на такой шаг самые крупные и влиятельные княжества, и открыл «парад княжеских суверенитетов» Хайдарабад.

Usman Ali Khan

Низам Хайдарабада Осман Али Хан

Хайдарабад был крупнейшим туземным княжеством в колониальной Индии, занимая территорию 223 тыс. км², а его правитель (низам) Осман Али Хан — наиболее высокопоставленным из всех правителей индийских государств. Осман Али, взойдя на трон, стал абсолютным монархом в этом государстве – и он не желал делиться властью с ИНК. Ещё до начала гражданской войны в Индии правитель Хайдарабада последовательно усиливал свои позиции, прибирая контроль над государственным аппаратом, полицией и армией, категорически не пуская на свои земли ИНК. Это вызывало в Дели скрежет зубовный, но ввиду конфликтов в Бенгалии и Пенджабе, сложностей установления контроля над армией и госаппаратом в своей зоне влияния не позволили индийскому национальному движению обуздать Хайдарабад – чем воспользовались и многие другие княжества.

Hyderabad state from the Imperial Gazetteer of India, 1909

Карта Хайдарабада на 1909 г.

Однако положение Хайдарабада было далеко не идеальным. Здесь княжеская верхушка, состоящая из мусульманского меньшинства, управляла индуистским большинством, что делало власть низама неустойчивой. Одним из способов избежать засилья нелояльных кадров в офицерском корпусе было привлечение на службу британских командиров – им предлагалось вместо возвращения в Англию или бегства в Канаду или Австралию поступить на службу Хайдарабаду за щедрую плату, почётные титулы и включение в систему местной знати. Эту тактику быстро переняли и многие другие княжества. Параллельно установлению контроля над частями регулярной армии Осман Али Хан сразу же начал формировать собственную частную гвардию, которая была бы верна лично ему. Под эгидой низама создавались вооружённые отряды мусульманских добровольцев, названные «разакарами». Разакары старались упрочить мусульманское доминирование в Хайдарабаде и на плато Декан, в то время как многие индуисты, столкнувшись с несправедливостями мусульманского доминирования, начали выступать за вхождение в состав единой независимой Индии. Этот фактор открыл ещё один фронт в разгоравшейся гражданской войне.

Ещё в августе-сентябре 1922 г. по мере роста численности и вооружённости разакаров начались столкновения между ними и индуистами. В итоге беспорядки затронули порядка 150 деревень (из которых 70 находились на территории Индии, за пределами границ Хайдарабада). В Теленгане большая группа крестьян под руководством индийских коммунистов восстала против местного землевладельца-мусульманина и встала на путь прямой конфронтации с разакарами. Параллельно с этим ряд индийских движений и партий были вовлечены в ненасильственные формы протеста против правления низама. 4 октября 1922 г. член индуистской националистической организации «Арья-самадж» совершил неудачное покушение на низама. Однако конфликт в Бенгалии и Пенджабе, неустойчивость положения ИНК и слабый контроль индийского национального движения над собственной страной дали Хайдарабаду необходимое время – и много. Этим временем воспользовались и многие другие княжества. Но не все.

Провозглашавшие независимость государства и княжества стремились захватить как можно больше территорий. Однако оформление примерных территорий произошло очень быстро – примерно за неделю. К 12 октября – дате провозглашения независимости мусульманского государства – и ИНК, и мусульмане северо-запада, и большинство крупных княжеств уже успели взять под свой контроль административный аппарат и сформировать собственные вооружённые отряды и армии. По сути своей, в городах, где проживали люди «нужного вероисповедания» или подданства, достаточно было вывести своих солдат на центральную площадь и поднять флаг над главным административным зданием. В итоге ИНК заявлял о своём контроле над всей территорией страны, но это были лишь пустые слова. Хайдарабад поднял собственный флаг. Синдустан за несколько дней установил твёрдый контроль над западной частью Пенджаба, Афганией, Синдом и северо-восточной частью Белуджистана. Множество княжеств отказались подчиняться ИНК – в открытую откололись княжества Раджастана, несмотря на своё промежуточное положение между мусульманским государством и Индией ИНК. Однако не все княжества решились пойти по пути независимости. Некоторые из раджей – прежде всего это касалось мелких княжеств в спорных между индусами и мусульманами регионах – готовы были войти со своими землями в состав Индии или мусульманского государства, ибо они чувствовали, что противоборствующие стороны их просто сожрут. Прежде всего это касалось мелких княжеств, не способных защитить себя самостоятельно. Так, правители княжеств Читрал, Дир и Сват подписали договор об их вхождении в состав мусульманского государства в обмен на предоставление автономии. Перед тяжёлым выбором оказался также правитель княжества Джамму и Кашмир Пратап Сингх. И Индия, и мусульманский Синдустан настойчиво требовали Джамму и Кашмир присоединиться к одной из двух стран. Столкнувшись с необходимостью болезненного выбора (административная верхушка княжества состояла из индуистов, а большинство населения исповедовали ислам), махараджа Кашмира Пратап Сингх решил заявить о независимости. Руководство княжества расценило, что если Индия или Синдустан нападут на Джамму и Кашмир, оно присоединится к той стране, которая воздержалась от агрессии. Но всё же ввиду преобладания мусульманского населения при индуистских элитах махараджа склонялся скорее к союзу с Индией.

Установление власти Синдустана на местах[]

Тем временем мусульманское государство – Синдустан – оказалось не способно сразу же взять под контроль все населённые мусульманами земли, на которые претендовало. Как уже было отмечено выше, о своей независимости объявило княжество Джамму и Кашмир. Не торопились присоединиться к мусульманскому государству княжества Бахавалпур, Хайпур и белуджистанские княжества – Калат и его вассалы. Мухаммад Али Джинна и остальное синдустанское руководство начало долгие и тяжёлые переговоры с этими княжествами, пытаясь убедить их войти в состав Синдустана – с обещанием самой широкой автономии. Однако те не торопились – Синдустан как государство выглядел ещё довольно рыхлым и слабым (мусульманское движение тогда ещё только вставало на ноги и не приобрело ещё подлинного и неоспоримого лидерства в процессе государствообразования), и потому многие князья были склонны к мысли, что они бы неплохо выступили в роли самостоятельных правителей. Особенно сильно гнул свою линию на независимость Калат – крупное ханство с несколькими вассалами фактически контролировало большую часть Белуджистана и имело выход к морю (через вассалов – княжеств Макран и Лас Бела), что давало определённые преимущества и прибавляло уверенности. Руководство Синдустана как таковое и лично Мухаммад Али Джинна страстно желали присоединить эти княжества к мусульманскому государству, обещая их правителям, что новое государство будет носить федеративный характер. Однако, видя упорство князей, в Синдустане были готовы рассмотреть и военное решение вопроса – втайне готовились вторжение в Калат и Джамму и Кашмир. Однако эти планы так и не были реализованы – сразу же после провозглашения своей независимости Синдустан вовлёкся в другой конфликт.

B-jkj2NIQAA5CdF

На одном из митингов в честь установления власти Синдустана в одном из городов

Наряду с Бенгалией также закипал Пенджаб – здесь тоже обострился религиозный конфликт. Если в Бенгалии были две основные религиозные общины – мусульмане и индусы, то в Пенджабе присутствовал еще и третий этническо-религиозный компонент – сикхи, у которых в городе Амритсар располагалась важнейшая святыня, Золотой храм. Ещё до провозглашения независимости Синдустана в Пенджабе лилась кровь – погромы, столкновения, убийства. И без того критическое положение осложнялось тем, что в Пенджабе находилось множество не так давно демобилизованных солдат из всех трех общин – многие из них участвовали в Вельткриге. Религиозная вражда перекидывалась и на армию, в которой уже не было сдерживающего фактора в виде английских офицеров, большинство из которых к тому моменту покинуло Индию. В связи с этим Пенджаб поставил правительство ИНК и Синдустан на грань войны. Синдустан заявил о своих претензиях на весь Пенджаб. В свою очередь, правительство ИНК претендовало на всю Индию – и потому на первых порах не признавало независимости Синдустана и княжеств. Особая позиция была у сикхов. Они не могли согласиться на присоединение к Синдустану, опасаясь преследований со стороны мусульман, но и с индусами отношения были не такими радужными. Они в основной своей массе приняли решение о том, чтобы Индия осталась единой (то есть, отказ от поддержки мусульманского Синдустана), а в Пенджабе было создано региональное коалиционное правительство из представителей мусульман, индусов и сикхов. Однако такие идеи только ухудшали положение сикхов – Синдустан не желал расставаться с новоприобретённой независимостью. Так сикхи автоматически становились союзниками ИНК, при этом они могли добиваться только того, чтобы весь Пенджаб – и Западный, и Восточный – перешли под контроль правительства в Дели. Раздел Пенджаба между Синдустаном и Индией стал бы для сикхов тяжёлым ударом, поскольку они были рассеяны по всей провинции.

Беспорядки в Пенджабе начались задолго до провозглашения независимости Синдустана, но после того, как мусульмане официально заявили о создании собственного государства, всё окончательно слетело с катушек – регион оказался на грани полного коллапса общественной жизни. Остававшимся британским представителям оставалось только разводить руками и констатировать, что Индия находится в состоянии гражданской войны. Маховик религиозного конфликта стремительно раскручивался до катастрофических масштабов. Из-за этнических и религиозных чисток начался массовый исход беженцев – мусульманское меньшинство Восточного Пенджаба бежало в Синдустан, а из Западного Пенджаба, столкнувшись с преследованиями со стороны мусульманского большинства, спасались индусы и сикхи. Страдания и муки не объединяли людей из разных общин, а еще больше отдаляли их друг от друга. Хрупкий мир рушился на глазах и уступал место жестокой бойне.

Khilafat movement

Беспорядки во время установления власти Синдустана в Лахоре, Пенджаб

В течение первой недели своего существования Синдустан жёсткой рукой начал устанавливать свою власть в Западном Пенджабе. Имея мало средств для установления своей власти военной силой, правительство Синдустана призвало рядовое мусульманское население поспособствовать установлению новой власти. Спешно создавались иррегулярные вооружённые отряды, которые по своей сути формировало не государство, а местные общины. Эти отряды брали контроль над городами и поднимали над административными зданиями флаг Синдустана. Правительственным отрядам оставалось лишь прибыть в город и зафиксировать свершившийся факт. Это была система очень ненадёжная и уязвимая – индийская Мусульманская Лига была на тот момент времени ещё слишком элитарной организацией и её связь с общинами индийских мусульман была ещё не самой крепкой. Кроме того, необходимо было срочно завершить процесс перехода располагавшихся в Синде, Афгании и Пенджабе войск на сторону нового государства. По своей сути, из-за недостатка настоящей военной силы установление контроля Синдустана над своими территориями было пущено на самотёк. В регионы прибывали эмиссары от правительства в Карачи или Мусульманской лиги, налаживали контакты с лидерами местных общин, которые и утверждали переход региона, города или поселения под власть Синдустана. Такая система вела к поспешности в действиях и способствовала тому, что во многих регионах установленная государственная власть была «неполной». Кроме того, ради получения поддержки низовых мусульманских общин им было позволено сводить счёты с сикхами и индусами – это ещё больше раскручивало маховик насилия.

Train1947

Беженцы из Пенджаба

Несмотря на то, что из-за вышеописанных условий процесс установления новой власти мог забуксовать, результат превзошёл все ожидания. В крупных городах, где было довольно много связанных с Мусульманской Лигой активистов, новая власть была установлена в течение одного-двух дней. На то, чтобы установить власть Синдустана в Синде, Афгании и неподвластной Калату и его вассалам части Белуджистана, потребовалось около недели. В большей части Западного Пенджаба власть молодого государства была установлена в течение примерно полутора недель (чем дальше от центра в Синде, тем больше времени требовалось). При этом установление власти Синдустана в Пенджабе сопровождалось частыми межрелигиозными столкновениями с индусами и сикхами. Пострадавшие от действий мусульман общины обращались за помощью к ИНК или княжествам. Индийский национальный конгресс, претендовавший на объединение всей Индии (в том числе и мусульманских областей), объявил, что не допустит притеснений мусульманами других конфессий. В ответ Синдустан обвинил ИНК в терроре над мусульманами в Бенгалии, Дели и Восточном Пенджабе, заявив, что мусульманам нужно собственное государство, которое защитит их от притеснений, и это государство должно контролировать не только Западный Пенджаб, где мусульмане составляли большинство, но и Восточный Пенджаб, где мусульмане уже не имели преобладания. Назревала война. Индийский национальный конгресс был застигнут действиями мусульман врасплох. Точнее, не то, что врасплох – индусы попросту запутались в вызовах. В самом разгаре было «усмирение» мусульманской Бенгалии, и это усмирение продвигалось с великим скрипом. А тут ещё и независимость мусульманского государства с его вторжением в Кашмир – но это была лишь одна из многих проблем. Теперь буквально каждое княжество провозглашало свою независимость – за исключением тех, кто никак не мог отбиться от ИНК и мусульман, что требовало присоединиться к одной из сторон ради выживания. ИНК попросту не могло грамотно распределить свои силы при таком количестве вызовов – и приходилось жертвовать одним или несколькими фронтами.

Подавление восстания в Бенгалии[]

В конце октября 1922 г. главным фронтом для ИНК был бенгальский, где разворачивался конфликт между индусами и мусульманами. Первые же столкновения показали, что задача усмирения Бенгалии будет для индусов очень непростой. Хотя ИНК сумела взять контроль над немалой частью колониальных туземных войск в регионе Соединённых провинций – это были ещё не самые боеспособные части, пока не привыкшие к самостоятельности. Соответственно, столкнувшись с противником, они не всегда проявляли себя с лучшей стороны, хотя среди солдат и офицеров встречались и ветераны Вельткрига, воевавшие во Франции, Африке и на Ближнем Востоке.

Конечно, «фронтовая часть» военной операции прошла для военных сил ИНК победоносно. В военном отношении восставшие бенгальские мусульмане уступали индусам – индусы сумели выставить больше регулярных подразделений, в то время как у мусульман преобладали больше иррегулярные ополченские формирования. Соответственно, в прямом бою преимущество было скорее на стороне индусов. Однако в частях, верных ИНК, дела были далеко не в порядке. В военных подразделениях царила неразбериха, не везде солдаты и офицеры притёрлись друг к другу, в обстановке крушения британского порядка среди рядового состава так до сих пор не была решена проблема с дисциплиной. Кроме того, кадровых войск было слишком мало.

01-0b7d210cc7aea700e0e55be56fecaed0

Расстрел участников мусульманского восстания в Калькутте

Военная операция для подавления Бенгальского восстания началась 4 октября 1922 г. Войска ИНК вторглись в Бенгалию с востока, а на западе было решено начать процесс с зачистки от известных и потенциальных смутьянов Калькутты. В Калькутте было объявлено военное положение. В городе в это время бушевало мусульманское восстание, совершались налёты на места проживания индусов. Возводились баррикады – мусульманские кварталы превратились в ощетинившиеся крепости. Командование ИНК приняло решение применить силу. На первой фазе операции войска ИНК наводили порядок на улицах, отбрасывая мусульман в их кварталы. На это потребовалось два дня и много крови, но к 7 октября 1922 г. войскам ИНК удалось запереть мусульман в их кварталах. Однако блокада была весьма «дырявой» – время от времени мусульмане совершали вылазки, от которых страдали как военные, так и мирные жители. Поэтому командование ИНК в Калькутте приняло решение не «сидеть» в длительной осаде, а незамедлительно зачистить мусульманские кварталы от вооружённого ополчения.

06 - the 1915 singapore mutiny where the right wing -rajput- of the 5th light infantry -indian army- revolted against the british in singapore-b3cd995435a7380de48dd41e8a62bf29

Бойцы индийских иррегулярных формирований

9 октября 1922 г. наступление началось. Сражение было яростным – мусульмане отбивались со злобой раненого зверя. Даже на взятых под контроль ИНК улицах продолжались боевые действия – мусульманские ополченцы, знавшие родные кварталы как свои пять пальцев, каждый раз находили переулки или углы, откуда можно было нанести по индусам неожиданный удар. Войска индусов несли большие потери, а победы в боях не гарантировали установления контроля над тем или иным кварталом. Кроме того, командование войсками ИНК в Калькутте, считая свою военную силу недостаточной, подключали к операции иррегулярные формирования. Это были и индусские религиозные отряды, это были и бенгальские националисты, это были и левые радикалы вроде коммунистов. И эти отряды, хотя и сражались в основном неуклюже и неумело, были прекрасным инструментом для устрашения, ибо хотя их боевые качества были низкими, они прекрасно умели осуществлять террор. Индусские фундаменталисты и националисты были намерены отомстить мусульманам за гибель родных и близких или просто очистить свою страну от «неправильной религии», а левые радикалы выискивали землевладельцев, «буржуев» и священников – пускай им разрешали истреблять только тех, кого надо. Все они развернули террор против мусульман – в одном из кварталов даже дошло до пожара, который распространился на другие районы (понятное дело, что это только затруднило военным выполнение своей задачи). Так или иначе, к 15 октября все мусульманские кварталы – ценой больших потерь с обеих сторон и среди гражданских – удалось взять хотя бы под условный контроль. Но мусульмане в Калькутте ещё месяцами продолжали против индусов городскую герилью. Впрочем, это не мешало вести дальнейшее наступление.

Параллельно событиям в Калькутте велось наступление в мусульманской части Бенгалии. С восточного направления индийские войска продвигались в направлении к Силхету – и они подступили к городу уже 6 октября. Однако ввиду сложностей в логистике (отсутствие развитой железнодорожной сети, на которую можно было бы опереться), критического недостатка сил и общей неразберихи индусы попросту застряли на подступах. Мусульмане успели укрепиться, да к тому же они активно использовали партизанскую тактику для помощи обороне. Постоянные атаки из лесов и джунглей на индийские линии снабжения порой ставили перед местным командованием ИНК вопрос – а кто кого взял в осаду? Ситуацию осложняло то, что на октябрь в Бенгалии обычно приходился последний месяц сезона дождей, что порой создавало индусской логистике дополнительные проблемы. В результате битва за Силхет растянулась больше, чем на месяц – и индусам удалось взять город лишь в обстоятельствах успешного наступления войск ИНК в западной части Бенгалии.

На западе Бенгалии ещё к 12 октября войска ИНК провели успешную операцию на северо-западе региона, взяв город Богра и поставив вражеские территории с городами Динаджпур и Рангпур под угрозу окружения, но по-настоящему крупное наступление было начато лишь после усмирения Калькутты. Подготовка длилась слишком долго – нужно было собирать дополнительные войска. И вот, 22 октября 1922 г. войска ИНК на юго-западе Бенгалии наконец развернули по-настоящему организованное наступление – и в течении двух недель вышли на линию реки Падмы. Параллельно на северо-западе войска ИНК выходили на линию реки Брахмапутры. Однако успехи войск ИНК «в поле» не могли быть закреплены в связи с общим развалом в военных структурах Индии вкупе с неподготовленностью к новой войне. Войска ИНК, сформированные в условиях крушения колониальной системы, оказались не готовы к ведению антипартизанской войны в условиях местности, покрытой джунглями и многочисленными реками. Отряды бенгальских мусульман, атакуя из лесов, часто нарушали коммуникации войск ИНК, затрудняя их дальнейшее продвижение вглубь региона, а также сформировали неплохой (по меркам партизанской войны и сжатых сроков) речной флот, также сыгравший огромную роль в затруднении индийского наступления. В результате пока малочисленная восточная группировка войск ИНК застряла у Силхета, западная группировка не могла пересечь реки Падму и Брахмапутру. Усмирение Бенгалии затягивалось – значительная часть мусульманского населения Бенгалии поддерживала повстанцев, численное превосходство войск ИНК перед регулярными частями мусульман нивелировалось плохим снабжением боеприпасами и снаряжением, а боеготовность войск ИНК оставалась низкой.

Из-за бардака в снабжении и уязвимых коммуникаций «стояние» на позициях, достигнутых в начале ноября, затянулось примерно на две, а где-то даже на три недели. Войска ИНК копили силы, параллельно зачищая тылы от мусульманских партизан. Тем временем 16 ноября 1922 г. войска ИНК на востоке мусульманской Бенгалии, накопив достаточно сил, наконец сумели взять штурмом Силхет. Однако на дальнейшее наступление опять не хватило ресурсов и организации – группировка войск ИНК была слишком маленькой, понесённые в ходе штурма потери парализовали дальнейшее продвижение, а мусульманские повстанцы продолжали угрожать коммуникациям. В итоге наступление войск ИНК с северо-востока шло очень медленно – армия «переводила дух» буквально после каждого взятого населённого пункта. Параллельно войска ИНК окончательно окружили и дожимали северо-западный регион – примерно к 20 ноября значительная часть территорий Северо-Запада Бенгалии, включая города Динаджпур и Рангпур, уже контролировалась войсками ИНК хотя бы на уровне контроля над главными городскими центрами. Объективно Северо-Запад должен был покориться довольно быстро, но войска ИНК опять-таки не могли справиться с партизанщиной, что отразилось на сроках наступления.

Почти весь оставшийся ноябрь ушёл на закрепление войск ИНК на линии рек Падмы и Брахмапутры – это было не так уж и просто ввиду того, что индусов часто беспокоили рейды «речного флота» мусульманских повстанцев. Параллельно северо-восточная группировка медленно продвигалась с востока на запад по направлению к главному городу мусульманской части Бенгалии – Дакке. Чувствуя недостаток сил и сложности в снабжении, командование северо-восточной группировки войск ИНК действовало по принципу «тише едешь, дальше будешь» – наступление развивалось низкими темпами, но поступательно, захватывая новые рубежи, войска ИНК тратили время на закрепление и накопление сил для дальнейшего наступления. 8 декабря 1922 г. войска ИНК захватили Маймансингх. Кольцо вокруг очага мусульманского восстания медленно сжималось.

11 декабря 1922 г. командование войск ИНК в регионе почувствовало, что на линии рек Брахмапутра и Падма накоплено достаточно сил – и был отдан приказ на генеральное наступление. Конечно, мусульманские повстанцы времени зря не теряли – они укреплялись на линии рек, а их «флот» тревожил индийские позиции, но дальнейшие события показали, что столь длительное «стояние на реках» было связано не с крепостью мусульманской обороны, а с недостатком сил у индусов, плохой логистикой (и вытекающего из него недостатка в снабжении – несмотря на контроль над нужными транспортными линиями, подвоз всего необходимого был организован из рук вон плохо) и неуверенностью командования войск ИНК. Теперь же индусам удалось накопить припасы и подготовиться к генеральному наступлению.

Bengali Uprising

Карта Бенгальской кампании войск ИНК

13 декабря 1922 г. войска ИНК в Бенгалии наконец начали генеральное наступление. Индусы сходу перешли реку Падму, моментально прорвав оборону мусульманских ополченцев. Повстанцы сопротивлялись упорно – атаки партизан замедляли продвижение войск ИНК – но процесс был уже необратим. Уже к 17 декабря 1922 г. индусы подошли к главному городу мусульманской части Бенгалии – Дакке. Параллельно на юго-востоке региона выдвинулась отдельная группировка войск ИНК – примерно в те же сроки она взяла Ноакхали и прорвалась к морю, замкнув окружение очага мусульманского восстания. Одновременно войска северо-восточной группировки потихоньку приближались с севера.

Дакка была фактически взята в осаду. Командование войск ИНК предложило ополченцам Дакки капитулировать, но те наотрез отказались. Тогда приказ идти на штурм был отдан. Мусульмане дрались упорно и отчаянно, штурм был кровавым, индусы понесли большие потери, но итог был уже предопределён. К 23 декабря 1922 г. всё было кончено – Дакка пала. С падением Дакки можно было говорить о подавлении открытого восстания в мусульманской Бенгалии, однако угли ещё тлели. Было понятно, что одной военной силой восстание не подавить – срочно нужно дать пряник. В Бенгалию срочно направился руководитель ИНК, Читтаранджан Дас – этот человек был очень популярен в Бенгалии, и он пытался использовать весь свой авторитет ради того, чтобы успокоить население, добиться хоть сколько-нибудь прочного мира. Однако даже авторитета Даса не хватало. Население было слишком озлоблено – особенно мусульмане. Кроме того, в регионе продолжали оставаться тлеющие очаги восстания, которые ещё только предстояло зачистить – и на это требовалось время. Более того – даже с зачисткой оставшихся открытых очагов восстания многие отряды продолжали партизанить в окрестных лесах. Тлеющие угли Бенгалии ещё проявят себя в будущем...

Открытие индийско-синдустанского фронта в Пенджабе[]

Параллельно с усмирением Бенгалии разворачивался конфликт в Пенджабе. Успешно устанавливая свою власть в Западном Пенджабе, Синдустан попытался захватить и восточную часть региона. Однако на волне своих успехов мусульмане забыли о факторе, который являлся одновременно их силой и слабостью – в регионах, полностью подконтрольных мусульманам, власть Синдустана устанавливалась моментально, но на территориях, подконтрольных индусам и сикхам, процесс буксовал. В регионах, где индусы и сикхи составляли меньшинство, их общины можно было изолировать, хотя они могли становиться костью в горле нового государства. Но чем дальше власть Синдустана продвигалась на восток – тем больше было препятствий.

PunjabFront - 1st stage

Боевые действия в Пенджабе за период с 22 по 26 октября 1922 г. Лахорский конфликт

Поводом для начала войны между правительством ИНК в Дели и новообразованным Синдустаном стали события в городе Лахор. Здесь сложилось примерное равенство сил противоборствующих сторон – в этом городе чуть больше половины населения составляли мусульмане, но и численность индусов была сопоставима. В результате, когда 21 октября 1922 г. местные мусульманские активисты попытались установить в Лахоре власть Синдустана, это вызвало ожесточённое сопротивление местных индусов. Начались яростные столкновения. Обе общины вооружались, город покрывался баррикадами, индусы и мусульмане закреплялись в своих районах. Тем не менее, именно мусульманам удалось взять под контроль административный центр города и поднять над ним флаг Мусульманской лиги, ставший флагом самого Синдустана. Однако город не был под полным контролем мусульман – около половины Лахора осталось за индусами, которые обратились за защитой к ИНК.

Синдустан объявил Пенджаб своей территорией и отправил к Лахору свои войска и иррегулярные отряды. Правительство ИНК в Дели приказало верным себе отрядам в Пенджабе отбить Лахор и отбросить мусульман. Началась полноценная война.

RTC2-Moonje-BS

Балакришна Шиврам Мундже, фактический командующий войсками ИНК на Пенджабском фронте

Изначальное преимущество было за индусами – Синдустан только находился в процессе установления своей власти в Пенджабе и не имел в регионе крупных регулярных сил. В свою очередь, ИНК, который с самого начала пытался устанавливать свою власть за пределами княжеств, мог отправить в Лахор полноценные военные отряды. Кроме того, в ряде городов Пенджаба уже существовали свои ячейки ИНК, и необходимость их подавления ограничивала возможности новообразованного Синдустана по переброске подкреплений. Однако оказалось, что и само командование ИНК переоценило свои силы – даже имевшиеся регулярные формирования были невысокого качества, к тому же они были лишь каплей в море иррегулярных отрядов. Проблемы были и с командованием. У правительства ИНК практически не было под рукой командиров высокого ранга – значительная часть людей, имевших командирское образование и способных выполнять роль генерала, являлись князьями или находились на княжеской службе. В этих обстоятельствах на начальном этапе войны немалую часть функций высшего командования пришлось взять на себя политическим деятелям. Так, в Пенджаб выехал член президиума ИНК Балакришна Шиврам Мундже. Начиная там как политический представитель правительства на фронте, Мундже, имевший опыт Англо-бурской войны и интересовавшийся военными делами, быстро взял под свой контроль военные дела на фронте, став фактически командующим индийскими войсками в регионе.

Imperial-war-museum-india630x354

Племенное ополчение мусульман. Октябрь 1922 г.

Правительство ИНК выдвинуло верные себе отряды из Амритсара, Фирозпура и Фазилки в направлении Лахора. В течении недели войска ИНК установили свой контроль над окрестными территориями и вышли на линию реки Рави. Однако полностью установить контроль над Лахором не удалось – мусульманское ополчение сумело удержаться в своих кварталах. В это время к «линии фронта» срочно подтягивались синдустанские войска (в основном иррегулярные отряды) и мусульманское общинное ополчение. Они спешно закреплялись на берегу реки Рави. Несмотря на попытки перехватить у мусульман инициативу на линии Рави, войска ИНК так и не смогли пересечь реку – им тоже не хватало сил. Более того, в районе Лахора синдустанские отряды сумели удержать контроль над переправами через реку Рави, что позволило спасти мусульманские кварталы в Лахоре от полной изоляции и позволило наладить снабжение мусульманского ополчения в городе. Попытки войск ИНК окончательно выбить мусульман из Лахора и полностью установить контроль над городом успеха не имели. Город был разделён на зоны контроля по кварталам и противоборствующие стороны перешли к позиционному противостоянию.

Параллельно войска ИНК продвигались на юго-запад. Их целью было установить контроль над левобережьем Рави, после чего форсировать реку и двинуться на Фейсалабад. Однако выполнить эту цель не удалось. Войска ИНК довольно быстро захватили город Окара, но вместо того, чтобы двигаться дальше к реке Рави и на Фейсалабад, индийские отряды остались в захваченных населённых пунктах и занялись грабежами. Этим сумели воспользоваться мусульмане. Они подтянули ополчение и регулярные отряды Синдустана, благодаря чему не только успели закрепиться на правом берегу Рави, но и не позволили войскам ИНК взять под контроль остальное левобережье, удержав город Сахивал.

Индийские силы прекратили преследование синдустанского ополчения после закрепления на левом берегу Рави и 27 октября выделили колонну для окончательного изгнания мусульманских сил из Лахора. Хотя отряд прибыл к Лахору и усилил группировку войск ИНК в городе, достичь цели не удалось снять не удалось – мусульманское ополчение удержалось в своих кварталах и сохранило контроль над переправами через Рави. Вторая колонна индийских войск двинулась на Сахивал и 28 октября заняла город, продолжая усиливать свой контроль над левобережьем.

PunjabFront - 2nd stage

Боевые действия в Пенджабе за период с 27 октября по 17 ноября 1922 г. Размежевание противоборствующих сторон по реке Рави

В период с 3 по 16 ноября войска ИНК попытались форсировать реку Рави, наступая с направления Окары – целью операции было прорвать оборону синдустанцев, выйти на оперативный простор и попытаться пробиться к Фейсалабаду. Оборону мусульман получилось прорвать и войска ИНК попытались перейти в дальнейшее наступление, но мусульманское ополчение сумело нанести контрудар по плацдарму индусов на правом берегу Рави. В итоге войска ИНК были вынуждены отменить дальнейшее наступление на Фейсалабад, отойти на плацдарм на правом берегу Рави и вскоре оставить его, не имея возможностей для его удержания. Фронт опять выровнялся по берегу реки.

CN4-8-35-1080x683

Индийские ополченцы. Ноябрь 1922 г.

Тем временем мусульмане окончательно собрали в Пенджабе свои лучшие силы. Баланс выровнялся. Командование Синдустана, несмотря на ряд первоначальных неудач, было твёрдо намерено провести против войск ИНК контрнаступление. Разница в территориях и населении между «ИНКовской» Индией и Синдустаном в это время никак не проявлялась – это была не тотальная война между мировыми империями, а «неуклюжее толкание» между двумя только-только встающими на ноги государствами. Обе стороны имели крайне немногочисленные регулярные части (по сути, остатки британской Индийской армии), которых было очень мало (при этом у ИНК они были ещё и разбросаны на довольно большой территории, и потому они могли воспользоваться не всеми лучшими подразделениями) – и основной боевой силой обеих сторон были иррегулярные войска. При этом иррегулярные части представляли собой племенное или общинное ополчение, а также «политические» или «религиозные» отряды добровольцев. Возможности проводить призыв солдат в регулярную армию у обеих сторон были крайне ограничены. В результате силы в регионе у противников были практически равными.

Командование синдустанских войск в Пенджабе поставило в качестве своей ближайшей задачи полностью отбить у войск ИНК Лахор и изгнать противника за реку Сатлеж, разделявшую Западный и Восточный Пенджаб. Однако для осуществления этого контрнаступления командование мусульман решило реализовать дерзкую задумку. 19 ноября на восточном участке фронта синдустанцы небольшими силами в результате рискованной ночной атаки захватили переправу через реку Рави, после чего кавалерийские подразделения мусульман устремились в рейд по тылам индусов. Удар был направлен на город Батала, но синдустанцы надеялись в идеале достичь Амритсара. Воспользовавшись недостатком сил у ИНК и общим бардаком в индийских тылах, мусульмане провели успешный рейд. Плана-максимум они не выполнили – кавалерия Синдустана дошла только до Баталы. Сам город не был взят, но синдустанцы разорили окрестности.

PunjabFront - 3rd stage

Боевые действия в Пенджабе за период с 18 ноября по 25 декабря 1922 г. Контрнаступление Синдустана

Это вызвало замешательство и неразбериху в войсках ИНК, расположившихся на позициях от Лахора до Амритсара, чем воспользовались синдустанцы. Вскоре мусульмане возобновили бои за Лахор и в конечном итоге полностью выбили войска ИНК из города. Во второй половине декабря 1922 г. мусульмане также провели небольшое наступление на левом берегу реки Рави, отбив у войск ИНК Сахивал и подойдя к Окаре. На этом этапе войны линия фронта стала стабилизироваться, поскольку в регион прибывали все большие индийские и мусульманские силы – обе стороны копили войска, готовясь к новому раунду. Примерно на протяжении месяца велись вялые позиционные бои, а активных действий никто не предпринимал. Лишь в середине января синдустанцы сумели провести небольшое наступление, отодвинув войска ИНК ещё чуть-чуть подальше от Лахора – но это далось ценой крупных потерь. Однако в начале февраля 1923 г. в дело вступила новая сила.

Афгано-синдустанская война[]

В наследство от британской колониальной системы остались не только вопросы о разграничении между индусами и мусульманами, не только вопрос о статусе княжеств, но и нерешённые вопросы о границах с соседями. В частности, претензии к границам с британскими владениями имелись у Афганистана. После двух англо-афганских войн, в которых Великобритания пыталась расширить Британскую Индию, в 1893 г. граница между Афганистаном и Британской Индией была проведена по линии Дюранда – однако она была практически не размечена и оставалась предметом споров. Ещё прежний эмир Афганистана Абдур-Рахман заявлял о неприятии линии Дюранда в качестве государственной границы и ни один из его преемников не отказался от цели создания единого государства для пуштунов, даже когда они сотрудничали с Британской Индией по другим вопросам. Когда после Британской революции 1922 г. ИНК заявил о независимости Индии, и особенно после того, как мусульманский Синдустан провозгласил собственную независимость, Афганистан официально заявил о своём неприятии линии Дюранда и выступил с территориальными претензиями на земли пуштунов.

Это было тревожным знаком. Однако правительство Синдустана решило проигнорировать потенциальную угрозу и сосредоточиться на войне в Пенджабе. Впрочем, битва за Пенджаб затянулась – правительство ИНК сумело перебросить туда достаточные силы и индусы не позволили мусульманам установить контроль над восточной частью региона с наскока. Синдустанцы увязли – и теперь этим был намерен воспользоваться другой противник.

King Amanullah Khan

Эмир Афганистана Аманулла-хан

В это время в соседнем Афганистане пытался удержать свою власть эмир Аманулла-хан. Человек, увлечённый идеями младоафганцев, Аманулла-хан стремился провести в своей стране реформы, направленные на модернизацию страны и усиление центральной власти. Однако в Афганистане была очень сильна оппозиция консерваторов – они выступали против эмира под лозунгами сохранения ислама и старых традиций. Одним из способов поднять свой авторитет и заткнуть оппозицию была маленькая победоносная война. У Амануллы-хана уже был опыт в этом деле – частично удачный, частично нет. Третья-англо-афганская война 1919 г. завершилась военным поражением Афганистана, но после неё эта страна стала более самостоятельной, чем ранее. Аманулла-хан решил повторить этот опыт, рассчитывая на то, что развал Британской империи принесёт ему больший успех.

7 февраля 1923 г. Афганистан объявил войну Синдустану. Афганцы постарались учесть уроки Третьей англо-афганской войны 1919 г., в которой те не сумели добиться больших успехов ввиду плохой согласованности действий. Теперь же вторжение было подготовлено лучше. Главный удар афганцев был нанесён в области проживания пуштунов. Основное направление удара – на Пешавар. Также афганцы атаковали Парачинар с перспективой развить наступление на Тхалл и Банну. Дальние участки «фронта» тоже не были забыты – афганцы атаковали города Вана и Чаман, но это было второстепенное направление и там были задействованы не лучшие силы (и меньшие).

Afghani warriors, 1922

Афганское племенное ополчение, 1922 г.

Даже получив военный опыт после англо-афганской войны 1919 г. (против куда более сильного противника), афганская регулярная армия так и не стала действительно грозной силой. За почти четыре года, прошедших со времени Третьей англо-афганской войны, афганская армия так и не превратилась в структуру, полностью готовую к войне. Как и в прошлые годы, верхние уровни офицерского корпуса были пронизаны политическими интригами. В поддержку регулярных частей командование Афганистана рассчитывало на помощь ополчения племен, которые могли собрать до 20 тыс. или 30 тыс. бойцов только в высокогорном регионе Хайбер. При этом, как ни парадоксально, но племенные отряды были, вероятно, лучшей частью афганского войска — они были отлично обучены, хорошо вооружены, в основном, оружием, которое было украдено из гарнизонов, имели большое количество боеприпасов. Однако афганский эмир Аманулла-хан рассчитывал на, во-первых, развал колониальных военных структур после ухода британцев, и, во-вторых, на то, что отвлечение сил мусульманского государства на войну в Кашмире не позволит противнику грамотно среагировать на афганское вторжение. Наконец, как и в Третьей англо-афганской войне, афганское командование рассчитывало на поддержку местных пуштунов.

Afghan-Sindhustani War - 1st stage

Афганское вторжение. Боевые действия за период с 7 по 24 февраля 1923 г.

На вспомогательных направлениях – в районе Чамана и Баны – атаки афганцев были сразу же отбиты – афганские войска и ополчение так и не сумели прорваться через границу. Неудачей завершилось и наступление на Банну. Однако на главных направлениях, где было сконцентрировано больше всего сил, афганцам уже удалось добиться успеха. На северном участке фронта афганцы сумели прорвать позиции противника и подойти к Пешавару. Однако афганцы продвинулись неглубоко – умело используя рельеф местности, синдустанцы закрепились на линии гор и нанесли афганцам большие потери. Но глубже всего продвинуться получилось на другом участке, где афганцы сумели взять Парачинар и прорваться к Тхаллу. Однако ввиду не самой высокой организованности афганской армии и гористой местности наступление афганцев затянулось – и противник успел отреагировать, хотя ему и пришлось отступить на важных участках. Также не удалось разжечь пуштунского восстания – где-то не хватило согласованности, где-то не было достаточного уровня недовольства, где-то властям Синдустана удалось быстро локализовать очаг потенциального восстания и нейтрализовать выступление. Не все пуштунские племена поддержали афганцев, поскольку часть из них Синдустан переманил к себе через панисламистские лозунги или подкуп – в итоге планируемая партизанская война в ряде районов превратилась в межплеменную. Однако, в отличие от колониальной администрации в 1919 г., у синдустанцев не было средств и возможностей быстро покончить с конфликтом. Афганцы продвинулись глубже, чем в 1919 г. Синдустанцы не могли быстро перебросить подкрепления для организации контрнаступления. Поэтому оборонительная стадия конфликта затянулась.

Afghan-Sindhustani War - 2nd stage

Этап позиционного противостояния. Максимальное продвижение афганцев

На переброску и накопление сил на основных направлениях синдустанцам потребовалось чуть больше месяца. Афганцы же за этот месяц времени зря не теряли и предприняли несколько попыток взять Пешавар и Тхалл. Однако войска синдустанцы успели укрепиться, параллельно получая всё новые и новые подкрепления, а низкий уровень подготовки и невысокая боеспособность афганских войск не позволили пробиться через оборонительные линии. Надежды на восстание пуштунов также не оправдались. Афганцы пытались вербовать (и вербовали) новых бойцов на контролируемых территориях, но в тылу противника ростки восстания были локализованы и любые потенциальные выступления задавлены в зародыше. Тем временем к середине апреля Синдустан сконцентрировал у Пешавара и Тхалла достаточное число войск для того, чтобы проводить наступательные операции. Синдустанское командование расценило, что их войска уже готовы для того, чтобы отбросить афганцев.

Afghan-Sindhustani War - 3rd stage

Боевые действия за период с 14 по 29 апреля. Переход синдустанцев в наступление

14 апреля 1923 г. войска Синдустана перешли в наступление у Пешавара и Тхалла. Благодаря накопленному общему превосходству в силах и снаряжении, афганцев удалось отбросить. Однако из-за слабой подготовленности и невысокого уровня войск развить успех не получилось. На пешаварском направлении войска Синдустана не просто отбросили афганцев, но к тому же вошли на территорию противника, углубившись туда на 30 километров к 5 мая 1923 г. – вершиной этого успеха была крупная победа над афганцами в сражении у Басавула 4-5 мая 1923 г. А вот на тхаллском направлении дело обстояло не так радужно – афганцы были отброшены, но из-за плохой подготовленности наступления не удалось захватить Парачинар.

Imy-2

Афганские ополченцы на привале

Впрочем, синдустанское командование было настроено оптимистично. Они были намерены наказать афганцев, перенеся военные действия на их территорию. Впрочем, это не означало, что они были намерены взять Кабул – как ни крути, война в Пенджабе была гораздо важней. Однако перенос войны на территорию Афганистана расценивался как способ завершить боевые действия на мажорной ноте и сделать афганцев более сговорчивыми при заключении мира. Это наступление началось 30 апреля 1923 г.

Однако командование войск Синдустана действовало слишком опрометчиво и неподготовленно. Наступление началось на двух участках – северном (на Джалалабад) и южном (в направлении Кандагара), что означало некоторое распыление сил, плюс в условиях короткой подготовки войска находились не в лучших кондициях. При этом всё ещё не был отбит Парачинар.

Afghan-Sindhustani War - 4th stage

Завершающий этап афгано-синдустанской войны. Боевые действия за период с 30 апреля по 27 мая 1923 г.

Соответственно, ничего удивительного в том, что наступление на афганскую территорию было неудачным. На севере это был тяжёлый провал, обернувшийся серьёзными потерями. Отбросив афганцев от Пешавара, войска мусульманского государства закрепились на небольшом участке афганской территории – и командование расценило это как неплохой плацдарм. Однако наступление, начавшееся 11 мая 1923 г., было организовано без достаточной подготовки – не было подвезено достаточно припасов. Коммуникации, уже до того начинавшие трещать по швам, растянулись – а ситуацию усугубляли афганцы, навязавшие партизанскую войну, ведущуюся отрядами племенного ополчения. В результате, подойдя к горному хребту в 20 километрах к востоку от Джелалабада, войска Синдустана наткнулись на афганскую оборону. Терзаемые партизанскими налётами племён, синдустанцы потерпели пару поражений при попытках прорвать афганскую линию обороны, после чего, осознав критичность своего положения, начали отступление. Войска Синдустана не стали закрепляться на афганской территории – и вернулись к линии государственной границы к 27 мая 1923 г.

На южном направлении синдустанцы двинулись из Чамана в направлении Кандагара. Однако для похода на Кандагар через пустынную территорию у них не было достаточно припасов и уверенности в успехе – так что это предприятие в конечном итоге оказалось всего лишь рейдом на афганскую территорию, предпринятым не столько для захвата территорий, сколько для того, чтобы отогнать афганцев подальше от границы.

Afghan main

Афганское племенное ополчение во время боёв за Парачинар

Но были и важные успехи – 19 мая 1923 г. после длительной осады афганские войска наконец были изгнаны из Парачинара. Это был последний район, оккупированный афганцами – теперь они были полностью выдавлены с территории Синдустана. Теперь больше не было стимула дальше воевать с Афганистаном – были гораздо более важные фронты – а Афганистан после вторжения и рейдов на свою территорию убедился в бесперспективности дальнейшей войны и был готов к переговорам. Наконец 2 июня 1923 г. между Афганистаном и Синдустаном был подписан мир. Мирное соглашение закрепило довоенный статус-кво – граница между Афганистаном и Синдустаном всё так же проходила по линии Дюранда. Также были даны взаимные гарантии ненападения.

Afghans

Афганские солдаты, 1922 г.

Теперь Синдустан мог сосредоточиться на более важном фронте – Пенджабском. А там ситуация существенно ухудшилась. Война на два фронта не прошла для Синдустана безболезненно. Войска ИНК сумели успешно воспользоваться отвлечением противника на войну с Афганистаном. В феврале 1923 г. войска ИНК провели серию незначительных операций, направленных на то, чтобы осложнить жизнь противнику в условиях афганского вторжения. Своей цели индусы смогли добиться – синдустанцы в тот февраль запутались в вызовах, что ослабило пенджабский фронт. Вынужденные постоянно жонглировать резервами (особенно мучительные раздумья вызывала необходимость жонглировать регулярными частями, которые были на вес золота), синдустанцы не уследили за манёврами индусов в Пенджабе. А это было критическое упущение – войска ИНК в это время сосредотачивали свои силы для главного удара. Их командующий в Пенджабе – Балакришна Шиврам Мундже – готовил свои войска к дерзкой и амбициозной операции.

Крупное наступление войск ИНК в Пенджабе[]

Она состоялась 3 марта 1923 г. – войска ИНК начали штурм Лахора. Сражение было ожесточённым – битва за город сопровождалась беспорядками в мусульманских и индусских кварталах с сопутствующей резнёй. Тем не менее, несмотря на начавшийся в Лахоре хаос, войскам ИНК удалось взять город. Но они не остановились на достигнутом – воспользовавшись суматохой в рядах мусульман, войска ИНК сделали ещё одно усилие – и сумели пробиться на другой берег реки Рави через лахорские переправы, пускай и ценой больших потерь. Сумятица в рядах дрогнувших синдустанцев позволила индусам закрепить успех. Войска ИНК вырвались на оперативный простор.

PunjabFront - 4th stage

Период затишья на Пенджабском фронте, длившийся с 26 декабря 1922 г. по 2 марта 1923 г.

Воспользовавшись брешью в обороне мусульман, войска ИНК, не теряя времени на передышку, начали наступление по расходящимся направлениям, стремясь занять как можно больше территорий. Индусы нацеливались на города Гуджранвала (на северо-востоке) и Фейсалабад (на западе). Мусульмане лихорадочно зашивали свою оборону на живое, но ситуация для них ещё больше осложнилась, когда индусы, атаковав со стороны Баталы, переправились через реку Рави на восточном участке фронта и ударили по городу Наровал. С этого момента восточный участок синдустанского фронта в Пенджабе обрушился. Летучие отряды войск ИНК, прорвав позиции синдустанцев, устремились на города Гуджранвала и Сиалкот. Синдустанцы в Гуджранвале, оставшись без хорошего тыла на востоке, были вынуждены покинуть город и отступить на север и запад. В Сиалкоте командование проявило трусость – осознав, что из-за речного рельефа город окажется у индусов в окружении, руководство местного гарнизона приняло решение бежать. Синдустанцы отступили из Сиалкота на запад, в Вазирабад. Отступление при этом превратилось в паническое бегство. Один из летучих отрядов войск ИНК, заметил отступающих из Сиалкота мусульман, атаковал их – и нанёс немалый урон. Впрочем, у индусов не хватало сил и средств, для того, чтобы разгромить отступающих синдустанцев полностью. Потрёпанные войска сиалкотской группировки синдустанцев отступили в Вазирабад. Там они держались до 30 апреля 1923 г., пока под натиском войск ИНК не были вынуждены отступить из города на другой берег реки Ченэб.

PunjabFront - 5th stage

Боевые действия в Пенджабе за период с 3 марта по 30 апреля 1923 г. Генеральное наступление войск ИНК

А вот на западном направлении у индусов всё было не так радужно. Наступление на Фейсалабад заглохло из-за недостатка сил. На левом берегу реки Рави тоже было проведено наступление, но этот удар оказался второстепенным – и там успехи войск ИНК ограничились лишь захватом города Сахивал. Тем не менее, это был крупный успех для индусов. К востоку от линии ХафизабадШекхупураЛахор войска ИНК контролировали все территории между реками Ченэб и Рави вплоть до границы с княжеством Джамму и Кашмир. Раунд определённо был за индусами. Однако в момент триумфа им, как и мусульманам, тоже пришлось испить чашу неожиданных неприятностей.

Обострение отношений между правительством ИНК и княжествами[]

При разработке «дорожной карты» к индийской независимости сразу же встал вопрос о княжествах. Британцы, предложив индийцам независимость через договор с потерявшим родину правительством, подложили ИНК свинью, негласно поддержав стремление князей к сохранению своих привилегий – и те в переговорах с ИНК, если проявляли готовность вступить в состав независимой Индии, соглашались исключительно на автономию, причём крайне широкую, по статусу напоминавшее чуть ли не государство в государстве.

Часть княжеств, находившихся на стыке «враждующих фракций», готовы были всё же присоединиться либо к ИНК, либо к мусульманам. Однако правители самых крупных и сильных из них решили не присоединяться ни к независимой Индии, ни к мусульманскому государству. Эта ситуация поставила ИНК в неловкое положение. С одной стороны, многие деятели ИНК страстно желали включить княжества в состав единой Индии. Однако вскрывшийся во время подавления Бенгальского восстания общий развал военных и гражданских структур показал, что если попытаться подчинить княжества военной силой – то такое предприятие не станет лёгкой прогулкой. Кроме того, княжеств было много, да к тому же многие из них начали сближаться в некое подобие союза – тронешь хоть одно и столкнёшься с большими проблемами. Хотя большинство княжеств были мелкими образованиями, не способным противостоять объединителям из ИНК – некоторые из них были вполне крупными и сильными для того, чтобы стать полноценным дееспособным государством. К таковым можно отнести Биканер, Джодхпур, Хайдарабад, Майсур и некоторые другие. При этом некоторые из княжеств воспользовались постколониальной неразберихой для того, чтобы расширить границы, при этом британцы, пока индусы ещё не перехватили окончательно контроль над администрацией, закрывали глаза на эти княжеские самозахваты. Это провоцировало конфликты между князьями и ИНК, который также «самозахватывал» контроль над администрацией. Однако в связи с восстанием в Бенгалии и войной с Синдустаном в Пенджабе руководство ИНК приняло решение князей не злить – и пока те соблюдали нейтралитет, на некоторые незначительные самозахваты были готовы закрыть глаза. Но были и исключения – которые оказались камешками, предшествовавшими лавине.

Для начала, ИНК воспользовался войной в Пенджабе для того, чтобы официально аннексировать Пенджабские княжества – они находились на пути переброски войск, и руководство ИНК попросило князей предоставить право прохода. Князья согласились. Однако право прохода было использовано для того, чтобы осуществить «мягкую оккупацию» этих княжеств. Разместив там верные себе отряды, ИНК предложило князьям войти в состав независимой Индии. Отказавшихся не было. Князья сохранили власть в своих владениях, но по сути своей она теперь была лишь формальной. Тем не менее этот успех имел и свои негативные последствия. Остальные князья стали относиться к ИНК с большей подозрительностью – прежде всего, естественно, это касалось тех из них, кто был настроен сепаратистски.

На протяжении всей Пенджабской войны княжества до сих пор соблюдали нейтралитет – при этом большинство из них либо официально объявили о своей полной независимости, либо вели переговоры о степени своей автономии, либо выжидали (всё зависело от географического положения и самодостаточности того или иного княжества). Нейтралитет княжеств по мере нарастания масштабов Пенджабской войны начинал злить правительство ИНК в Дели – это означало, что подконтрольные княжествам регулярные подразделения бывшей британской Индийской армии не будут воевать на стороне ИНК – а это были ценнейшие войска. При этом нейтралитет раджей с течением времени становился более и более зыбким – ибо одно из княжеств всё больше склонялось к позиции враждебной по отношению независимой Индии и ИНК. И это княжество нельзя было игнорировать.

MirOsmanAliKhan 21052

Низам Хайдарабада Осман Али Хан

Хайдарабад был самым крупным и самым мощным из индийских княжеств. Он обладал собственной армией, крепкой экономикой, многочисленным населением. Поэтому низам Хайдарабада Осман Али Хан, будучи богатейшим человеком в стране, с самого начала решил, что его княжеству лучше получить полную независимость. Многие крупные княжества последовали его примеру, расценив, что их земли самодостаточны и с ИНК им не по пути. ИНК пытался уговорить князей вступить в состав независимой Индии – и Хайдарабад не стал исключением. Переговоры быстро зашли в тупик – низам не желал отказываться от своей независимости и не признавал никакого варианта, кроме Хайдарабада как полностью суверенного государства. Спустя пару месяцев бесплодных переговоров ИНК сменил тактику. ИНК предложил Хайдарабаду подписать соглашение, гарантирующее статус-кво; в отличие от прочих княжеств от Хайдарабада не требовали гарантий последующего вхождения в состав независимой Индии — требовалась лишь гарантия невхождения в состав мусульманского государства. Однако и тут не удалось достичь компромисса – в обстановке начавшейся Кашмирской войны обе стороны начинали относиться друг к другу со всё большей подозрительностью и враждебностью. Представители Хайдарабада обвинили ИНК в сооружении вооружённых баррикад на ведущих в княжество дорогах и попытке экономической изоляции княжества. Индийцы в ответ обвинили Хайдарабад в импорте оружия из-за рубежа – в том числе из мусульманского государства (на что особо напиралось). В связи с этим низам предпринял попытки привлечь к арбитражу остатки британской колониальной администрации – и получил негласную поддержку англичан. Но от «сбитого лётчика» много пользы не получишь – и параллельно Осман Али Хан начинал наводить мосты с другими государствами, в частности, с Германией и прежде всего с Османской империей. Также низам получал вооружённую помощь от португальской администрации в Гоа.

0-4e3ad4bba28dd6a89b313a68e48d581f

Хайдарабадские разакары. Это было одно из очень немногих подразделений, укомплектованных английскими касками Броди

Во время переговоров между ИНК и Хайдарабадом большая часть субконтинента была погружена в хаос, сопутствующий разделу территории между индусами и мусульманами. Боясь индуистского восстания в собственной стране, низам начал формировать под своей эгидой вооружённые отряды мусульманских добровольцев, названные «разакарами». Деятельность разакаров вела к конфликтам между индусами и мусульманами – и вышла за пределы Хайдарабада, что ещё больше злило ИНК, который на волне подавления восстания в Бенгалии и последних успехов в Кашмире начинал склоняться к силовому решению проблемы.

Понятное дело, что силовое решение – крайний метод. Слишком много было княжеств – и, по сравнению с РИ 1947 г., большинство из них были склонны к сепаратизму и независимости. Поэтому ИНК старалось лишний раз княжества не пугать. Конечно, подавление восстания в Бенгалии и «интеграция» Пенджабских княжеств насторожили многих раджей, однако у ИНК уже были успехи использования «мягкой силы» – многие мелкие восточные княжества, изолированные от других княжеств и не имевшие выхода к морю, проявляли готовность согласиться на интеграцию, хотя и продолжали настаивать на том, чтобы раджи продолжали сохранять власть над своими территориями. Так же проявляли готовность интегрироваться в состав независимой Индии и княжества Бенгалии. С такими мелкими княжествами было удобно иметь дело – в качестве суверенных государств они были не самодостаточны и потому были готовы принять покровительство ИНК как правительства единого государства. Однако княжества Раджпутаны не желали присоединяться ни к независимой Индии, ни к мусульманскому государству. К линии на независимость склонялись и большинство княжеств Центральной Индии. В этих районах также превалировали мелкие княжества, не способные потянуть роль независимого суверенного государства, но Индия и Синдустан оказались не единственными центрами притяжения – мелкие княжества начинали переходить под крыло Джодхпура и Биканера, которые были самыми крупными княжествами в регионе. Мусульмане пугали их своими территориальными претензиями, а от ИНК ожидали, что он может пойти на слом старых феодальных структур – и это опасение усиливалось тем фактом, что ИНК начинал налаживать диалог с революционным правительством Британии и Французской Коммуной. В результате, пока ИНК и мусульманское государство воевали из-за Пенджаба, под шумок 22 декабря 1922 г. Биканер и Джодхпур подписали договор о военном союзе, по которому они обязались в случае нападения независимой Индии или мусульманского государства на одного из участников союза выступить на стороне жертвы агрессии. Вскоре к договору присоединился Хайдарабад – это произошло 10 января 1923 г. Этот факт сделал союз реальной силой, к которой начали тянуться – и в течение следующих трёх месяцев к нему примкнули почти все княжества Раджпутаны и значительная часть княжеств Центральной Индии.

4a-6606ca986f8e66cbc3119cc052b8a0f1

Смотр войск в Хайдарабаде

Это встревожило ИНК, поскольку такой союз рассматривался как прямая дорога к сепаратизму княжеств. Однако в войне между независимой Индией и мусульманским государством княжества соблюдали нейтралитет – для них было предпочтительнее, чтобы главные «объединители» ослабляли друг друга взаимной грызнёй, пока раджи укрепляли свои позиции. ИНК до поры до времени старался этот нейтралитет не нарушать, надеясь через этот нейтралитет достичь примирения с княжествами и обеспечить их вхождение в состав независимой Индии на компромиссных условиях.

Однако в дело вмешался фактор Хайдарабада. В отличие от соблюдавших нейтралитет остальных княжеств, правящая верхушка Хайдарабада начинала тяготеть к союзу с мусульманским государством. Дошло до того, что дипломатия Хайдарабада начала в частном порядке пытаться убедить остальных князей заключить ситуативный союз с Синдустаном дабы создать противовес ИНК, чья власть уже к весне 1923 г. утвердилась почти во всех бывших районах прямого британского управления. Британцы к тому времени уже практически все покинули Индию, и ИНК почти установил полный контроль над оставленным аппаратом, а значит – ИНК уже готов приняться за княжества. Дипломатия Хайдарабада пыталась убедить остальных князей, что мусульманам нужны только земли единоверцев, а ИНК претендовал на всю Индию. Соответственно, нужно заключить союз с меньшим злом, чтобы не пасть под натиском большего зла.

Лоббизм Хайдарабада стал известен и самому ИНК, что вызвало в Дели глубокое раздражение. Однако низам и его правительство пошли ещё дальше – Хайдарабад уже вовсю налаживал контакты с Синдустаном, готовясь при этом заключить с ним военный союз. Всё это обострялось масштабной закупкой вооружения из-за рубежа и учащавшимися конфликтами между хайдарабадскими разакарами и войсками ИНК на границе. Обстановка обострялась всю зиму 1923 г. – и всё чаще обе стороны произносили в адрес друг друга агрессивные речи. Так, в середине февраля 1923 г. комментируя информацию о том, что Хайдарабад вооружается и намерен выступить в союзе с мусульманским государством в любой будущей войне с Индией, молодой, но быстро строивший себе политическую карьеру политик Джавахарлал Неру на официальном мероприятии ИНК, публично, перед лицом своего руководства, сравнил независимый Хайдарабад с язвой в сердце Индии, которая должна быть устранена хирургическим путём. В ответ один из высших сановников Хайдарабада заявил:

Индия считает, что если Синдустан перейдёт в наступление, то Хайдарабад вонзит ей нож в спину. Я не уверен, что мы так не поступим.

Тогда официальная дипломатия ИНК ответила:

Если вы угрожаете нам насилием, то мечи встретятся с мечами.
1536755060 razakars

Хайдарабадские солдаты

На протяжении января-февраля 1923 г. ИНК пыталась дипломатическим путём внести раскол между Хайдарабадом и остальными княжествами. Ради того, чтобы обеспечить себе нейтралитет княжеств на случай войны с Хайдарабадом эмиссары ИНК старались напирать на угрозу экспансии мусульман, параллельно обещая широкие преференции князьям в случае их согласия на вхождение в Индию. Однако переговоры затягивались – и большинство княжеств при этом сохраняли нейтралитет. В конечном итоге у руководства ИНК не выдержали нервы – и резкие действия были вызваны поведением Хайдарабада. 17 февраля 1923 г. пост ополчения ИНК возле деревни Чиллакаллу подвергся сильному обстрелу хайдарабадскими разакарами. Армейское командование ИНК отправило на помощь подкрепление, отбросившее разакаров в Кодар, на территорию Хайдарабада. Здесь индийцы столкнулись с местным ополчением. В короткой схватке части войск ИНК отбили контратаку разакаров и принудили гарнизон Кодара к капитуляции. С этого инцидента дело стремительно пошло к полноценной войне.

Война правительства ИНК с Хайдарабадом[]

Получив от ИНК задание по захвату и аннексии Хайдарабада, индийские войска и ополчение приступили к подготовке к генеральному наступлению. План предусматривал три главных удара: с запада, через Солапур, с юго-востока, от Виджаявады, и с севера, от Нагпура и Чандрапура. ИНК рассчитывал на это окружение – за почти год с момента революции в Британии под контроль правительства ИНК перешли практически все территории, находившиеся при колонизаторах под прямым британским управлением. Соответственно, территория бывшего Мадрасского президентства рассматривалась как неплохой плацдарм, а территория бывшего Бомбейского президентства должна была стать «вторым фронтом», предназначенным для распыления сил разакаров. Датой начала наступления было выбрано 25 февраля 1923 г.

Однако что-то пошло не так. Оказалось, что почти что за год фактической независимости реально в области государственного и военного строительства правительством ИНК было сделано очень мало. Растущие разногласия между левым и правым крылом ИНК вели к дезорганизации остатков системы государственной власти, доставшейся индийцам от колонизаторов. Шёл агрессивный делёж органов управления – между левыми и правыми, между социальными и этническими группами, между приверженцами разных религий. Нашлось немало отдельных вожаков, подминавших под себя целые районы на основе личного авторитета, этнической или религиозной принадлежности – и далеко не всегда ИНК удавалось прижать таких варлордов к ногтю. Даже почти за год эта проблема так и не была решена до конца. В этих условиях всего за несколько месяцев постколониальной власти стремительно деградировала структура доставшейся от колонизаторов Британской Индийской армии. В условиях переходного периода контроль над имевшимися частями был на время потерян – и за это время Британская Индийская армия быстро разложилась, во многих регионах разделившись на отдельные дезорганизованные отряды и группировки, «сформированные» по племенному, кастовому и религиозному принципу. Критически не хватало офицеров-индийцев, которые могли бы помочь сохранить контроль над армией. В таких обстоятельствах очень сильно возросло значение иррегулярных формирований, которые стали основной боевой силой не только у мусульман и князей – но и прежде всего у самого ИНК. По сути своей, все воюющие стороны опирались на иррегулярные формирования, имея регулярные части прежде всего в виде элитных подразделений для самых ответственных задач. Ситуацию осложняло то, что правительство ИНК послало против Хайдарабада второсортные войска (то есть, доля иррегуляров была ещё выше) ввиду того, что более ответственным участком фронта оставался Пенджаб, где готовилось крупное наступление.

На северном направлении благодаря внезапности и быстроте войска ИНК разбили и отбросили приграничные формирования хайдарабадских разакаров и за первый день подошли к реке Педдавагу, углубившись на 20 км. Однако на линию этой реки сумели отступить разакары и поспешно там укрепиться, и войска ИНК встретили на линии реки достаточно организованное сопротивление. Впрочем, превосходство было на стороне индусов – на следующий день вторжения войска ИНК форсировали переправу, разбив разакаров и вынудив их отступить. Не тратя время попусту, после форсирования Педдавагу войска ИНК немедленно выдвинулись дальше, нацелившись на то, чтобы в самое ближайшее время выйти на линию реки Годавари. На другом направлении Северного фронта войска ИНК сходу взяли Адилабад и также двинулись к линии реки Годавари. Впрочем, несмотря на изначально быстрое продвижение, на обоих участках Северного фронта темпы индийского наступления вскоре замедлились – и чем дальше углублялись войска ИНК вглубь вражеской территории, тем медленнее становились темпы продвижения.

На юго-восточном направлении ударная группировка войск ИНК столкнулась с ожесточённым сопротивлением разакаров. Удар наносился по двум направлениям. Часть войск ИНК наступала вдоль железной дороги – но если опираться исключительно на неё, то наступающим пришлось бы делать по пути на столицу княжества крюк через Варангал. Поэтому наносился ещё один удар напрямую на столицу – через Сурьяпет. Однако наступление не задалось. На линии удара вдоль железной дороги войска Хайдарабада сумели наладить неплохую оборону. Кроме того, с целью замедлить продвижение индусов разакары разрушали железнодорожное полотно. В итоге войска ИНК были остановлены армией Хайдарабада и разакарами недалеко от реки Уайра, у озера Мадира. Путь «в обход» вдоль железной дороги результатов не дал. Тогда войска ИНК попытались надавить на «прямом пути» на столицу, начав наступление на Сурьяпет. Бои шли нешуточные, но индусы также многого не достигли – они сумели взять населённые пункты Кодад и Мунагала, но к Сурьяпету не пробились.

На западном направлении (от Солапура) наступление войск ИНК носило вспомогательный характер. Там удалось взять несколько приграничных поселений, но дальше продвинуться не удалось – индусов подводили недостаток регулярных сил и нехватка военных поставок из тыла. В результате, даже несмотря на удобную логистику (идущая через Солапур железнодорожная ветка), войскам ИНК не удалось развить наступление.

К концу первой недели войны против Хайдарабада войска ИНК добились в целом положительных, но далёких с точки зрения идеала результатов. Наиболее успешно наступление развивалось на севере. На восточном направлении наступления Северной группировки войск ИНК индусы на 15-й день войны после тяжёлого и ожесточённого боя взяли Манчериал – однако разакары сумели отступить за реку Годавари и успели разрушить мосты. Войска ИНК в итоге натолкнулись на сложное препятствие – разакары успели выстроить линию обороны на переправах, и на то, чтобы её прорвать, потребовалось бы время. На восточной линии наступления Северной группировки войск ИНК также временно застряли на линии реки Годавари, но на 13-й день сумели переправиться через реку, прорвавшись через укрепившихся разакаров, и устремились далее. Эта группировка разделилась – одна часть войск ИНК устремилась на Низамабад, а другая направилась дальше на юг, идя по дороге на Хайдарабад (столицу княжества) и параллельно отрезая Низамабад с востока.

А вот на важном южном направлении дела шли уже куда хуже. Сначала войска ИНК сумели пересечь реку Муси на «коротком пути», где они взяли Сурьяпет, но тут же были отброшены за её линию подоспевшими подкреплениями разакаров и княжеских элитных войск. На «железнодорожном» участке Южного фронта войска ИНК попытались форсировать реку Уайра, но потерпели неудачу и даже были отброшены на 10 км. Как оказалось, Хайдарабад расценил южное направление как потенциально очень опасное ввиду того, что индийским войскам, наступающим оттуда, было ближе до столицы, поэтому его командование сконцентрировало на этом направлении больше войск – и более качественных.

Конечно, в перспективе Хайдарабад был обречён – индусы вели наступление по всем направлениям, отбиться в окружении было невозможно. Хотя войска ИНК были низкого качества и страдали от плохой логистики, это могло только затянуть войну для Хайдарабада, но не выиграть. Однако затягивание войны и выиграло для Хайдарабада драгоценное время – и полностью испортило ИНК весь план аннексии строптивого княжества. За две недели на севере войска ИНК продвинулись примерно на 130 км. При этом на юго-востоке продвижение было минимальным – там Хайдарабад сконцентрировал свои лучшие силы, которые сумели остановить наступление противника. ИНК рассчитывал на восстание индусов против мусульманского низама, но этот расчёт также не оправдался – на «внутренний фронт» Хайдарабад не сильно отвлёкся. В результате молниеносной войны не получилось. ИНК надеялся на то, что Хайдарабад удастся быстро разгромить, что позволило бы поставить остальные княжества перед фактом – самое крупное из них проиграло, и баланс сил сместился в пользу ИНК, так что лучше договориться, чем потерять всё. Однако прошло две недели, а войска ИНК далеко не продвинулись. Теперь объединительным силам предстояло столкнуться с последствиями.

Второй этап войны: март – июль 1923 г.[]

Княжества Раджпутаны вступают в войну[]

На северном фронте против Хайдарабада часть войск правительство ИНК перебросило из Дели через княжества Центральной Индии. И вновь ИНК повторил трюк, применённый с пенджабскими княжествами – через их территорию были переброшены войска ИНК, часть из которых остались в гарнизонах, фактически беря местных князей в заложники. Лишь самое крупное княжество Центральной Индии – Рева – избежало этой участи, поскольку только у его махаражди было достаточно сил, чтобы не пускать войска ИНК на свою территорию. В Дели же расценили, что Рева находится немного в стороне от основных путей переброски войск к Хайдарабаду, и потому решило не давить на махараджу. Что касается остальных, более мелких раджей Центральной Индии, то дальнейшие последствия были предсказуемыми – эти князья в конечном итоге должны будут согласиться на вхождение в состав независимой Индии.

Chamber of Princes 1917

Съезд князей в 1917 г.

Однако оказалось, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды. «Заложничество» князей Центральной Индии не было проигнорировано остальными князьями – было твёрдо решено, что всеобщая княжеская война против ИНК неизбежна, пока те не поглотят все княжества по одному. Пока сохраняют независимость самые крупные княжества – Хайдарабад, Биканер, Джодхпур, Джайпур, Джайсалмер, Майсур – нужно срочно выступить общими усилиями, иначе будет слишком поздно. Буквально за пару дней до начала вторжения в Хайдарабад, осознав факт переброски войск и начиная догадываться о замыслах ИНК, князья Биканера, Джайпура и Джодхпура заключили тайное соглашение, что если правительство ИНК в Дели решит начать войну против Хайдарабада, то они должны выступить на стороне низама.

EXUp24qUwAAef2L

Официальный приём у махараджи княжества Колхапур

На 9-й день войны ИНК с Хайдарабадом княжества Биканер, Джодхпур, Джайсалмер, Удайпур и ряд более мелких образований заявили, что не допустят ликвидации Хайдарабада и объявили войну ИНК. При этом, увидев, что в защиту Хайдарабада выступили большинство крупнейших княжеств, более мелкие князья начали действовать смелее. В течение следующей недели к коалиции присоединились все княжества Западной Индии, те княжества Центральной Индии, которые примыкали к Раджпутане, а также княжество Гвалиор. Княжества Восточной Индии ввиду своей изолированности решили сохранять нейтралитет, но всё так же продолжали не пускать на свою территорию вооружённые формирования ИНК. Так же выжидательную позицию заняли Майсур и мадрасские княжества. Параллельно был заключён ещё один союз – на 6-й день после вторжения войск ИНК в Хайдарабад о заключении военного союза с низамом официально объявил Синдустан – хотя мусульмане уже находились в состоянии войны с ИНК, плюс Синдустан и Хайдарабад находились на разных концах Индостана, эта декларация всё равно имела важное значение, поскольку открывала возможность союза Синдустана с остальными княжествами.

A0b6591b2ec5deb53b441cf2c04916a8

Съезд князей

Однако у коалиции княжеств был один серьёзный недостаток – это был конгломерат десятков государственных образований, большинство из которых были слишком мелкими. У каждого, даже самого мелкого княжества, было собственное войско, и самостоятельные действия этих мелких армий грозили превратить военные усилия княжеств в сизифов труд – кто-то действовал бы слишком самостоятельно, кто-то из варлордов попытался бы отсидеться, кто-то повёл бы войска не туда куда надо… Поэтому сразу же встал самый важный вопрос – об общем военном командовании. Но даже этот критически важный вопрос попросту физически не мог быть решён быстро – слишком много было князей.

Наступление войск ИНК в Раджпутане[]

Этой инертностью и неповоротливостью коалиции попытался воспользоваться ИНК. С целью отбросить князей от Дели (столица находилась в опасной близости от территорий княжеской коалиции) поздним вечером 6 марта 1923 г. войска ИНК вторглись в княжества Джинд, Лохару и Набху и эксклав княжества Патиала. Армии местных раджей-варлордов были разгромлены в одночасье и территории этих княжеств были оккупированы в течение одного-двух дней. Но войска ИНК не остановились – они незамедлительно пошли дальше, вторгнувшись в Джайпур. Также войска ИНК вторглись в княжество Алвар.

IndiaWW1

Бойцы войск ИНК на привале

Главным направлением удара войск ИНК стали княжества Джайпур и Алвар. Войска ИНК быстро взяли столицу Алвара, но, наступая на Джайпур с севера, вскоре увязли из-за характерной для тех краёв холмистой и горной местности, в то время как на равнинных участках (причём довольно широких) Джайпур сумел вовремя сконцентрировать войска. Остатки войск Алвара отступили в окрестные горы – часть окольными путями отступила в Джайпур, часть навязала войскам ИНК партизанскую войну, замедляя их продвижение на юг. Тем не менее, положение Джайпура всё равно оставалось крайне сложным – параллельно войска ИНК вели наступление с запада. В течение пяти дней разгромив княжество Бхаратпур, войска ИНК уверенно шли на Джайпур с запада, параллельно добивая Алвар. Отряды Джайпура и остатки войск Алвара концентрировались у Даусы, в 40 км от столицы Джайпура, готовясь встретить противника.

Одновременно войска ИНК развернули наступление против Биканера. Однако этот фронт оказался второстепенным. По-настоящему серьёзное наступление на Биканер велось вдоль железной дороги из города Бхатинды (в Пенджабе) на столицу княжества. Более широкое наступление организовать не получилось – в княжестве Биканер преобладали пустынные и степные местности, в которых было довольно сложно действовать слабому иррегулярному войску ввиду высоких требований к вопросам снабжения. Кроме того, командование ИНК не могло выставить на этом направлении по-настоящему крупные силы – в это время в самом разгаре была война в Пенджабе против Синдустана, отнимавшая у правительства ИНК лучшие силы.

Mw150383

Махараджа Биканера Ганга Сингх в британской униформе

На этих фронтах правительство ИНК тоже выставило в основном второсортные войска – лучших регулярных частей не хватало, ближайшие регулярные подразделения в основном были сосредоточены против Синдустана в Пенджабе, где как раз началось важное и успешное наступление. Командование ИНК надеялось на внутреннюю слабость княжеств – что многие рядовые индийцы мечтают об объединении страны и об освобождении от феодального ига, которое воплощали в себе князья и раджи. Также командование ИНК рассчитывало на то, что княжества окажутся неподготовленными к войне – и что «личные дружины» князей удастся благодаря этому легко разгромить. Однако командование ИНК столкнулось с тем, что у этого противника при войсках невысокого качества в одном аспекте – уровне военного командования – имелся сильный козырь. Этим козырем был правитель Биканера махараджа Ганга Сингх.

Bf7b067c3251cb98422c1f6e9fe04bceabc47d40

Биканерский верблюжий корпус. Иллюстрация из книги по униформистике

Этот человек был не просто одним из множества князей – это был настоящий военный человек, имевший звание генерала. С британцами он находился на короткой ноге и был в командовании британских колониальных войск далеко не последним человеком – так, во время Вельткрига Ганга Сингх представлял Индию в Имперском военном кабинете. Помимо этого Ганга Сингх обладал реальным военным опытом – он командовал собственным Биканерским верблюжьим корпусом, который принимал участие в подавлении Боксёрского восстания в 1900 г., в подавлении восстания в Сомалиленде в 1902 – 1904 гг. и, наконец, этот корпус воевал против турок в Египте на Ближневосточном фронте Вельткрига. Биканерский верблюжий корпус, пускай и будучи немногочисленным, был важным для этого княжества аргументом в разразившейся войне против правительства ИНК, поскольку это подразделение имело реальный боевой опыт. А Ганга Сингху предстояло руководить целой армией. Ганга Сингх оказался перед довольно сложным выбором. Джайпур взывал о помощи – и Биканер был одним из ближайших княжеств, которые могли бы отправить на подмогу войска. Однако и сам Биканер подвергся нападению – с севера, со стороны Бхатинды вдоль железной дороги наступали войска ИНК. Кроме того, от армии ИНК, идущей на Джайпур с севера, отделилась группа, вторгнувшаяся в Биканер с территории оккупированного княжества Лохару. Ганга Сингху предстояло решить – отправит ли он основные свои войска на помощь Джайпуру или останется защищать собственное княжество?

Оборона Биканера[]

Впрочем, его разведывательные отряды сумели вовремя передать махарадже Биканера нужные сведения – и эти сведения оказались обнадёживающими. На восточном направлении (со стороны Лохару) наступление войск ИНК не задалось с самого начала – только вступив на территорию Биканера, эта группировка тут же застряла у города Джхунджхуну. Оказалось, что слишком мала была эта группировка. На северном направлении, где войска ИНК наступали со стороны Бхатинды из Пенджаба, дела для солдат Делийского правительства обстояли ненамного лучше. Там войска ИНК наступали вдоль железной дороги из Бхатинды в Биканер.

На первых порах Ганга Сингх осторожничал – хотя Джайпур взывал о помощи, махараджа Биканера желал для начала убедиться, что в случае отправки войск его княжество не падёт под ударами с севера и запада. Он не торопился отправлять свои основные силы на помощь Джайпуру, планируя дать бой вторгнувшимся в Биканер войскам ИНК.

Тем временем противник сумел добиться ряда небольших локальных успехов. На востоке Биканера 16 марта 1923 г. войска ИНК с боями взяли город Джхунджхуну, однако это оказалось высшей точкой их успехов на данном направлении. В боях за Джухунджухуну войска ИНК понесли большие потери, да к тому же получили слишком мало подкреплений для дальнейшего продвижения – основные силы были сосредоточены на войне против Джайпура. Попытки этой группировки продвинуться дальше на запад никаких плодов не принесли – и после недели мучений войска ИНК застряли у городов Чуру и Фатехпур, под которыми окончательно измотали свои силы и потеряли возможность идти дальше. Впоследствии войскам ИНК пришлось отступить от этих городов и закрепиться в Джхунджхуну.

На севере, даже несмотря на возможность снабжения и переброски войск по железной дороге, войска ИНК тоже продвигались медленно. К 17 марта войска ИНК подступили к Суратгарху. Для войск ИНК такой длительный срок (в районе двух недель) на оккупацию весьма небольшого северного района Биканера был плохим результатом, даже несмотря на то, что войска ИНК на этом направлении страдали от нехватки сил. За такое время передовые отряды княжества успели не просто отступить, но и собрать имевшиеся силы на оборону важного опорного пункта – Суратгарха, который был «вратами» в пустынно-степную часть Биканера. Назревала битва.

Bikaner Camel Corps, El Arish 1918 (IWM Q50888)

Летучий отряд биканерской верблюжьей кавалерии во время боёв на северо-востоке княжества

В период с 17 по 19 марта в районе Суратгарха шли ожесточённые бои. Передовые отряды Биканера были в явном меньшинстве, но старались продержаться как можно дольше, дабы нанести противнику как можно более высокие потери. Наконец, отряды княжества были вынуждены отступить. Однако войскам ИНК был нанесён достаточно высокий урон – по меркам возможностей небольших отрядов противника, конечно же. При этом отступившие отряды Биканера сохранили боеспособность – и продолжали вредить врагу всеми способами. Командиры княжеских отрядов, видя, что противник прорвался в пустынно-степные области, сумели грамотно сориентироваться – расценив, что войска ИНК будут опираться прежде всего на снабжение по железной дороге (которое станет особо критичным в случае, если противник возьмёт город Суратгарх и продолжит наступление через пустынные и степные земли), они избрали тактику «булавочных уколов», регулярно атакуя растянувшиеся войска ИНК и разрушая железнодорожное полотно. Что касается Ганга Сингха, то он отправил на север подкрепление, дабы усилить интенсивность налётов на железнодорожное сообщение противника, но основные силы всё равно оставил в столице, копя силы либо для генерального сражения с армией вторжения, либо для отправки войск на помощь Джайпуру.

Однако войска ИНК, вступив на степную и пустынную местность, тут же столкнулись с невозможностью вести эффективное наступление. Их силы были слишком малочисленны для того, чтобы отрываться далеко от железной дороги, да к тому же распыление сил грозило увеличением потерь – летучие отряды Биканера, хорошо знавшие местность, изматывали противника и вырезали отставшие или оторвавшиеся подразделения ИНК. Кроме того, они разрушали железнодорожное полотно, что замедляло продвижение войск ИНК и вредило их снабжению.


Войска ИНК крайне медленно продвигались вглубь территории Биканера, но каждый шаг вперёд давался им с немалыми страданиями. Мучения длились примерно полторы-две недели, но судьба похода окончательно решилась 26 марта, когда официально вмешалось соседнее княжество – Бахавалпур. Это княжество ещё в середине марта объявило о своём присоединении к коалиции и дало обязательство выставить войска. Ввиду этого командование ИНК надеялось на две вещи – на то, что Бахавалпур не сможет (или не успеет) развернуть войска, и на то, что войска ИНК успеют если не разгромить Биканер, то хотя бы нейтрализовать его (чтобы его войска не пришли на помощь Джайпуру). Однако они просчитались. Бахавалпур не просто объявил о своём намерении принять участие в войне на стороне княжеской коалиции – он собрал свои «дружины» и его войско пересекло границу и вступило на северные земли Биканера. При этом – ввиду того, что Бахавалпур тоже опирался на железнодорожную сеть в своём наступлении – его официальное вступление в войну создавало потенциальную угрозу войскам ИНК на пенджабском фронте против Синдустана. В этих обстоятельствах 1-2 апреля 1923 г. группировке, наступавшей на Биканер с севера, было приказано отступать на север. К концу месяца северная группировка войск ИНК вернулась в регионы к северу от города Суратгарх, готовясь вступить в бой с отрядами Бахавалпура. «Дружины» княжества Бахавалпур наступали от Бахавалнагара в направлении Шри-Ганганагара. Хотя боестолкновения были редкими и не отличались ожесточённостью, командование войск ИНК в этом районе почувствовало угрозу своим флангам и отказалось от дальнейшего наступления на Биканер с северного направления. А затем было решено и вовсе уйти из Биканера ради того, чтобы выровнять линию обороны и сконцентрировать побольше войск на фронте против Синдустана, где мусульмане вновь перешли в наступление. В итоге северобиканерская группировка войск ИНК к концу апреля 1923 г. отступила в Пенджаб.

Наступление на столицу Джайпура[]

Тем временем, узнав о вступлении в войну Бахавалпура, махараджа Биканера Ганга Сингх не стал дожидаться, когда противник полностью очистит территорию его княжества, вместо этого решив рискнуть – и в начале апреля 1923 г. Ганга Сингх выступил со своими основными силами на помощь Джайпуру.

В этот момент Джайпур находился в отчаянном положении. Столица княжества находилась в пределах досягаемости для наступления войск ИНК – оставалось совершить последний рывок. Однако именно что последний рывок не получалось совершить на протяжении вот уже практически месяц. Постоянно чего-то не хватало – даже несмотря на то, что наступление на столицу княжества велось с двух сторон (с севера и с востока). Несмотря на преимущество в численности войск, дальнейшее продвижение было остановлено. 2 апреля 1923 г. после длительной подготовки была предпринята реальная попытка штурма столицы Джайпура.

Наступление было предпринято войсками ИНК с двух направлений. Второстепенное – с востока, на Даусу. Главный удар наносился с севера – основные силы пытались захватить на западном направлении город Ренвал с его железнодорожной станцией, что открывало бы перспективы обхода столицы Джайпура с запада и даже прорыва к важному железнодорожному узлу в Пулере (что сулило возможность начать железнодорожную блокаду города Джайпура), также часть войск ИНК готова была попытаться прорвать оборону противника в районе Чому, что открывало бы кратчайший путь.

RajputanaFront - 1st stage

Боевые действия в Раджпутане в марте - апреле 1923 г. Этап наступления войск ИНК

Однако дело не задалось с самого начала. На западном направлении полным провалом закончилась попытка захвата Даусы – войска ИНК попросту сразу же застряли под этим городом. Куда большие перспективы сулило наступление с северного направления. Со 2 по 13 апреля шло ожесточённое сражение за Ренвал – обе стороны осознали важность контроля над железнодорожными узлами. Войска ИНК несколько раз шли на штурм, кавалерия обеих сторон отчаянно пыталась переманеврировать друг друга в степной местности вокруг города. Обе стороны в определённый момент оказывались в ситуации, когда вражеская кавалерия угрожала их тылам и коммуникациям. 8 апреля войска ИНК даже подошли к окраинам Ренвала, но были отброшены. Город никак не давался. В этих обстоятельствах с 10 апреля войска ИНК в надежде на то, что распыление сил ослабит противника, усилили нажим на Чому, стремясь прорваться к городу Джайпуру коротким путём. Однако и тут дело оказалось не так гладко. Войска ИНК также не сумели прорвать оборону у Чому – на жилах противник удержал свои линии. С начала мая войска ИНК на время оставили свои атаки, перейдя к временной передышке. А тем временем на помощь Джайпуру приходили подкрепления…

Camel-and-gun 0

Боец княжеской верблюжьей кавалерии на улицах Джайпура

Спасение Джайпура[]

Пока Джайпур вёл войну, к линии фронта подтягивались армии других княжеств. На помощь Джайпуру отправил свои войска Джайсалмер, также прибывали армии Джодхпура и Удайпура – и это были только самые крупные княжества. Свои отряды выставляли и мелкие княжества. Прибывавшие княжеские подразделения концентрировалась на линии от Пулеры (важный железнодорожный узел в Раджпутане) до Чаксу (центр притяжения княжеских войск, прибывавших с юга). Отныне оперативная обстановка для войск ИНК стала сложнее – они упустили важное для себя окно возможностей. На начальном этапе войны благодаря разрозненности княжеств войска ИНК имели существенное численное превосходство – теперь же это преимущество было во многом нивелировано. Впрочем, княжеская армия была крайне разношёрстной и состояла из отрядов и подразделений разных государств – каждое войско или ополчение со своим командованием. Это перегружало оперативное управление княжескими войсками и негативно сказывалось на согласованности действий союзников – чьё-нибудь самоуправство могло очень сильно навредить.

4868

Джайпурские солдаты на позициях под Чому

Однако войска ИНК по качеству сами оказались не лучше, а в чём-то даже хуже – даже несмотря на преимущество единого командования. Они безнадёжно застряли у Ренвала и Чому, так и не прорвав оборону Джайпура и не выполнив своих целей. При этом с течением времени им противостояло всё больше войск – это уже проявлялось в ходе битвы за Ренвал и Чому. 23 апреля 1923 г. войска ИНК возобновили своё наступление на Ренвал и Чому, стараясь опередить прибивавшие княжеские подкрепления. А тем временем приготовился нанести свой самый опасный противник – не по силе армии, но по силе командования.

Войска Биканера под командованием лично Ганга Сингха потихоньку концентрировались в районе Кучаман-Сити, готовясь оттуда выступить на помощь Джайпуру. Наконец, 27 апреля 1923 г. войска Биканера были полностью готовы вступить в сражение за Ренвал. Началась решающая битва. Второе сражение за Ренвал длилось с 27 апреля по 3 мая 1923 г. В ходе боёв в степной местности активно применялась кавалерия – как лошадиная, так и верблюжья. Обеими сторонами – и войсками ИНК, и отрядами князей – были применены даже кустарные «бронепоезда», которые играли важную роль на индийских железнодорожных магистралях. В конечном итоге Ганга Сингх сумел переиграть войска ИНК в манёвренной войне. Огромную роль в этом сыграл прошедший через Ближневосточный фронт Вельткрига Биканерский верблюжий корпус. Одним из самых крупных успехов Ганга Сингха был момент, когда 2 мая в результате успешных действий кавалерии Ганга Сингха удалось отрезать от своих, окружить и захватить бронепоезд ИНК. В конечном итоге войска ИНК потерпели сокрушительное поражение и были вынуждены отступить.

RajputanaFront - 2nd stage

Боевые действия в Раджпутане в апреле - мае 1923 г. Контрнаступление княжеств

Вторая битва за Ренвал оказалась для Ганга Сингха значительным успехом – хотя в сражении принимали участие войска других княжеств и основную тяжесть сражения несли войска Джайпура и Джодхпура, прибытие отрядов Биканера стало той соломинкой, которая переломило спину верблюду ИНК и обеспечила победу. Потери, понесённые войсками княжеств, были вполне умеренными для весьма ожесточённого сражения, в то время как войска ИНК понесли огромный урон и были обескровлены. В этих обстоятельствах Ганга Сингх решил ковать железо пока горячо и перешёл в дальнейшее наступление, быстро убедив принять участие в нём и большинство союзных княжеских войск. Наступление княжеств на север началось незамедлительно, 4 мая 1923 г. Расстроенные ряды войск ИНК не выдержали удара. Группировка войск ИНК, шедшая на Чому (и опять застрявшая у этого населённого пункта), срочно отошла на север для того, чтобы соединиться с отступившими от Ренвала войсками у Шримадхопура и вместе остановить Ганга Сингха, но они не успели перегруппироваться для эффективной обороны. Воспользовавшись неразберихой у противника, Ганга Сингх и союзные княжеские отряды нанесли по ним мощный удар, применив при этом бронепоезд. Войска ИНК в итоге были разгромлены у Шримадхопура 10 мая и вновь обратились в бегство. К 14 мая 1923 г. войска княжеств отбили Ним-Ка-Тхана. Осознав, что инициатива потеряна, и сил на контрудар не было, войска ИНК срочно отступили в Нарнаул, где наконец сумели наладить эффективную оборону. Таким образом, к 25 мая 1923 г. северное наступление княжеских войск под руководством Ганга Сингха завершилось. Параллельно северному наступлению Ганга Сингха шло отбрасывание войск ИНК на западном направлении, где роль основной ударной силы играли подразделения Джайпура, Удайпура и частично Джодхпура. 8 мая 1923 г. после упорных боёв под Даусой объединённые княжеские силы перешли в контрнаступление и также сумели опрокинуть войска ИНК. Взяв Бандикуй, наступающие княжеские войска разделились – меньшие (вспомогательные) силы продолжили движение на запад и взяли Мандавар (но дальше им продвинуться не удалось); в то время как основная часть княжеских войск повернула на север, нацеливаясь на Алвар. Взять этот город не получилось, но в начале июня 1923 г. княжеские отряды находились у самых его окрестностей, готовые к новому приступу.

Причины побед княжеств[]

Что же стало причиной провала ИНК в войне с раджами? Командование войсками ИНК часто грешило на то, что они не успели захватить столицу Джайпура быстро, что дало союзным княжествам время на то, чтобы подтянуть подкрепления и создать примерное равенство в силах. Но, правда, ИНК и его сторонники (и сочувствовавшие ему исторические исследователи будущего), либо не учитывали, либо игнорировали тот факт, что у объединённых княжеских войск была огромная уязвимость – разобщенность разных армий крупных и мелких княжеств вкупе с отсутствием единого командования. Тем не менее, объективных предпосылок провала войск ИНК и успеха раджей хватало.

Прежде всего, правительство ИНК ввязалось в войну на несколько фронтов – Пенджаб, Хайдарабад, Раджпутана. В условиях критического недостатка кадровых частей командованию войск ИНК приходилось выстраивать приоритеты, и главным фронтом оказался тот, что был открыт первым – Пенджаб. В итоге против Хайдарабада и княжеств Раджпутаны были брошены второсортные подразделения, в основном – иррегулярные. Против мелких княжеств и одного Джайпура этого было достаточно, но, когда подошли силы остальных раджей, низкое качество войск ИНК на фронте в Раджпутане начало давать о себе знать. Тут проявилась ещё одно преимущество княжеств – их разношёрстная и разобщённая коалиция оказалась способна выставить подразделения более высокого качества. В частности, британцы предпочитали набирать солдат для Индийской армии из числа так называемых «воинственных рас» – причём многие из этих «воинственных рас» проживали на территориях княжеств и подчинялись раджам. Кроме того, князьям были подконтрольны немало подразделений, принимавших участие в Вельткриге и получивших важный боевой опыт (как, например, Биканерский верблюжий корпус, Джодхпурские уланы и многие другие). В условиях, когда против княжеств Раджпутаны правительство ИНК бросило второсортные войска (с большим количеством иррегулярных подразделений), профессиональная подготовка и боевой опыт солдат сыграли свою роль в том, что раджи переломили ход войны. Ситуация очень напоминала противостояние Красных и Белых в России на начальном этапе гражданской войны – ИНК, подобно большевикам, брали массовостью (но при этом воевать приходилось на множество фронтов), в то время как князья, как и российские белогвардейцы, имели под контролем профессиональные кадровые части (у белогвардейцев это был офицерский корпус, а у раджей – кадровые подразделения). Конечно, как у Красных в России были военспецы, так и на стороне ИНК в Индии воевали кадровые подразделения с представителями «воинственных рас» (например, сикхи в противостоянии с мусульманами поддержали ИНК), но на тот момент общий развал в стране достиг такой степени, что ИНК не удалось достойно использовать собственные преимущества, а кадровых подразделений было слишком мало, чтобы эффективно распределить их по всем фронтам.

Создание единого военного командования армиями княжеств Раджпутаны[]

Ganga Singh c1930

Ганга Сингх - новый командующий объединёнными силами княжеской коалиции Раджпутаны

При этом княжества Раджпутаны в это время пытались сгладить собственные уязвимости – так, проведя в ускоренном темпе переговоры прямо во время завершающей стадии наступления Ганга Сингха на северном направлении Раджпутаны, князья сумели быстро (и не отвлекая слишком сильно командование войсками на ведение переговоров) закрыть важнейший вопрос – и к концу мая 1923 г. они окончательно решили проблему отсутствия единого командования. Общим решением с согласия большинства князей руководителем всех армий коалиции княжеств в Раджпутане стал Ганга Сингх. В то же время князья, опасавшиеся за свой суверенитет, вынудили Ганга Сингха сделать публичную оговорку – он являлся исключительно военным, но ни в коем случае не политическим руководителем, и он не должен был ни при каких обстоятельствах не использовать свой пост главы объединённой армии для того, чтобы вмешиваться в политическую жизнь других княжеств. Это также означало, что в этой объединённой армии Ганга Сингх не мог тасовать генералов по своему усмотрению – армией каждого княжества оставались руководить собственные военачальники. По сути, это была коалиция варлордов, которых Ганга Сингх координировал, но полного контроля над ними не имел. Ганга Сингх не стал препираться – а быстро согласился на эти условия. Такое обоюдное согласие, пускай и с серьёзными ограничениями для лидера, воспринималось Ганга Сингхом как очень важное достижение, серьёзно повысившее возможности коалиционной армии. Решение вопроса в самые короткие сроки развязывало Ганга Сингху руки для реализации его крайне амбициозного проекта, который он начал планировать под впечатлением от крайне успешного наступления от Ренвала почти до Нарнаула. При этом Ганга Сингх торопился, ибо этот амбициозный проект требовал начала своей реализации в крайне сжатые сроки, иначе будет поздно.

Создание системы союзов против правительства ИНК[]

Тем временем, пока шла война в Восточной Раджпутане, на контакт с княжествами вышел Синдустан. Государство индийских мусульман уже заключило к тому времени официальный союз с Хайдарабадом, но для того, чтобы реально повлиять на ход войны в Пенджабе, необходимо было расширить круг союзов. Таким образом, Синдустан, уже находившийся в состоянии войны с правительством ИНК, предложил правителям княжеств Раджпутаны заключить договор о совместных действиях. Действия правительства ИНК разозлили князей, и потому они с большой охотой пошли на сближение с Синдустаном. Препятствие на пути к союзу было только одно – стремясь объединить под своей властью земли, населённые мусульманами, Синдустан претендовал на территории некоторых княжеств.

Больше всего князей Раджпутаны беспокоил вопрос о претензиях Синдустана на Бахавалпур, и ради военного союза Синдустану пришлось согласиться на признание независимости этого княжества.

Другим камнем преткновения был вопрос о претензиях Синдустана на княжество Джамму и Кашмир, которое было населено мусульманами, но управлялось махараджей-индуистом. В связи началом войны в Раджпутане князья в конце марта 1923 г. вышли на контакт с Джамму и Кашмиром, уговаривая махараджу поддержать их в войне с ИНК и открыть фронт в Пенджабе. Однако сложность заключалась в том, что в Пенджабе уже шла война между правительством ИНК и Синдустаном – и Синдустан претендовал на Джамму и Кашмир. Впрочем, к тому моменту руководство мусульманского государство осознало, что в вопросе о Джамму и Кашмире придётся пойти на компромисс. В феврале-марте 1919 г. Синдустан уже воевал на два фронта – против правительства ИНК и Афганистана. В этих условиях более ценным было бы перетянуть Джамму и Кашмир на свою сторону – и убедить махараджу ударить по войскам ИНК на столь важном для Синдустана Пенджабском фронте. Узнав о первых контактах княжеств Раджпутаны с Джамму и Кашмиром, Синдустан сразу же выступил посредником, помогая сохранить тайну переговоров. Переговоры с Джамму и Кашмиром шли весь апрель 1923 г. Князья Раджпутаны после долгих колебаний всё же решили отстоять независимость Джамму и Кашмира, но Синдустан добился секретного условия, что независимость княжества будет признана при тайном условии, если Джамму и Кашмир вступит в войну против правительства ИНК. Махараджа Джамму и Кашмира пока продолжал сохранять нейтралитет, но давление со стороны Синдустана требовало принятия чёткого решения.

Наконец, оставалось ещё княжество Калат с его вассалами. Ввиду того, что Калат находился далеко от горячих точек, вопрос о нём на переговорах не поднимался. Синдустан вёл переговоры с князем Калата о вхождении княжеств Белуджистана в состав Синдустана, но тот, видя, что сил у Синдустана мало и они были сконцентрированы на войне с правительством ИНК и Афганистаном, продолжал настаивать на своей независимости.

Так или иначе, в самый разгар обороны Джайпура союз между Синдустаном и коалицией князей был окончательно оформлен. Правительство ИНК загнало себя в дипломатическую ловушку – будучи уверенными в низовой поддержке своей власти на всей территории Индии, они надеялись, что противники не смогут оказать эффективное сопротивление, но в итоге оказалось вынуждено воевать на несколько фронтов против множества противников.

Тем временем коалиция князей готовила рискованную операцию – но если эта операция будет успешной, то она может завершить войну сокрушительным ударом. Ганга Сингх считал, что лучше не отсиживаться в обороне, а наступать, причём прямо на столицу противника – Дели. Махараджа Биканера был уверен, что если получится захватить Дели, то удастся навязать ИНК следующие условия – возвращение Дели в обмен на гарантию суверенитета княжеств и удовлетворение территориальных притязаний Синдустана. Ганга Сингх видел задачу захвата Дели выполнимой – столица правительства ИНК была в адекватной зоне досягаемости. Необходимо было только грамотно нанести удар.

PunjabFront - 6th stage

Боевые действия в Пенджабе с 1 мая по 10 июня 1923 г. Контрнаступление Синдустана

Синдустан в это время уже вёл войну с ИНК за Пенджаб. Благодаря тому, что командование ИНК было вынуждено перебросить часть войск из Пенджаба на войну в Восточную Раджпутану, Синдустан, несмотря на отвлечение на войну с Афганистаном, сумел сконцентрировать достаточно сил для проведения небольшого наступления. Удар был нанесён с северного направления, со стороны реки Ченэб. На центральном участке синдустанцы оттеснили индусов к Шекхупуре, но на восточном участке фронта мусульмане добились больших успехов – войска ИНК были выбиты из Сиалкота и Гуджранвала, хотя Мундже сумел сохранить на правом берегу Рави свой плацдарм. Это были нужные Синдустану, но пока ещё ограниченные успехи. Синдустанцы рассчитывали на помощь соседних княжеств – Бахавалпура, а также Джамму и Кашмира. Но тут пока ещё было много сложностей. Бахавалпур официально вступил в войну против правительства ИНК, но пока ещё это княжество не предпринимало наступательных действий, предпочитая сторожить северные регионы Биканера. Джамму и Кашмир же выжидало, сохраняя нейтралитет. Это раздражало синдустанцев, которые потихоньку начинали переходить к угрозам, намекая на тайное соглашение с другими княжествами о том, что независимость Джамму и Кашмира гарантируется лишь при его вступлении в войну против правительства ИНК. Однако главное – не переусердствовать с угрозами, поскольку Синдустан истратил свой наступательный потенциал на войны в Пенджабе и против Афганистана, а махараджа Джамму и Кашмира имел возможность попросту раскрыть тайные договорённости ради получения расположения правительства ИНК. В итоге на синдустанские претензии махараджа отвечал уклончиво, прося ещё немного времени на раздумья.

Боевые действия в Хайдарабаде[]

Тем временем войска ИНК были остановлены на хайдарабадском направлении. К 20-м числам марта 1923 г. войска ИНК подошли к Низамабаду – одна часть группировки продолжила наступление в направлении этого города, в то время как другая двинулась на юг, нацелившись на Хайдарабад и при этом отрезая Низамабад с востока. Казалось бы, северный фронт против Хайдарабада был прорван, что для ИНК было особенно важно, поскольку на юге и востоке княжества их войска были либо остановлены разакарами, либо не имели достаточно сил для того, чтобы углубиться в земли противника.

Низамабад сходу взять не удалось – защитники города сумели на время задержать противника у Арнура. Тот бой войска ИНК выиграли, но понесли большие потери. Затем произошло уже отмеченное выше разделение сил – часть войск ИНК повернули на Низамабад, другие пошли дальше на юг, наступая на Хайдарабад и отрезая Низамабад с востока. Однако войскам ИНК не удалось взять город – наступавшая с северо-востока группировка была остановлена из-за того, что разакары сумели успешно использовать окрестные леса для партизанских действий, парализовавших немалую часть усилий войск ИНК, в то время как на юго-востоке группировка войск ИНК оказалась немногочисленной (большая часть продолжила движение на Хайдарабад), из-за чего, столкнувшись с сопротивлением разакаров, была остановлена в 10 км от Низамабада. При этом осаждавшие Низамабад войска ИНК не получили подкреплений – с юга на подмогу Низамабаду шла крупная группировка разакаров, и войска ИНК бросили свои основные силы против неё, рассчитывая, что разгром этой группировки окончательно расчистит путь на столицу Хайдарабада, пускай она была ещё далеко.

Соединившись с отрядами, отступившими с севера, разакары Хайдарабада двинулись на войска ИНК, надеясь отбросить их и тем самым спасти Низамабад. 30 марта 1923 г. началось ожесточённое сражение, с интенсивными боями к югу от деревни Дичпалли. Воспользовавшись растянутостью коммуникаций войск ИНК и распылённостью их сил из-за осады Низамабада, разакары сокрушили противника и отбросили противника на север. Командование войск ИНК отвело назад группировку, находившуюся у Низамабада и начало перегруппировывать силы у города Армур. Однако уже в ходе сражения при Дичпалли войска ИНК понесли весьма крупные потери, которые истощили их наступательный порыв. Теперь уже разакары наседали на позиции войск ИНК, надеясь отбросить противника ещё дальше на север. Но и у разакаров не было перевеса, так что противостояние вошло в позиционную фазу – обе стороны отдыхали и восстанавливали свою потрёпанную организацию. Но у успеха разакаров была и своя цена – войска, отбросившие индусов от Низамабада, могли бы пригодиться на южном направлении, где к середине апреля 1923 г. войска ИНК форсировали реку Муси и провались ещё на 50 км вглубь хайдарабадской территории. Но разакары, оборонявшие дороги на столицу, неплохо держались, в результате чего войска ИНК были остановлены у города Налдонга и деревни Наркетпалле. На «железнодорожном» участке Юго-Восточного фронта хайдарабадцы были вынуждены отступить за реку Уайру и под ударами войск ИНК они откатывались к Кхаммаму, однако, взяв себя в руки, сумели нанести успешный контрудар под Нагулаванчей, отбросив противника на 7-10 км. На западном, солапурском направлении Хайдарабад также сумел сдержать противника. Там обе стороны всё никак не могли выйти из тупика позиционной борьбы, и фронт практически не двигался. Эти успехи выиграли Хайдарабаду время, но судьба княжества от него самого не зависела.

Княжеское наступление на Дели[]

Главная битва происходила на востоке Раджпутаны. На фронте от Нарнаула до Алвара концентрировались войска княжеской коалиции. Прибывали отряды из дальних княжеств – Джайсалмера, Джодхпура, Удайпура, Кота, Бунди, Сирохи, Баланпура и других. Всё это разношёрстное воинство теперь находилось под общим командованием – под руководством Ганга Сингха. Ганга Сингх расценил, что разношёрстность княжеского войска – это уязвимость. Было слишком много отрядов от мелких княжеств, которые подчинялись своим руководителям – как глава объединённой армии Ганга Сингх мог координировать их, но не мог перетасовать их командиров ради централизации управления войсками. Если войска ИНК возьмут инициативу в свои руки, то разношёрстность княжеского войска станет его критической слабостью. Обдумав ситуацию, Ганга Сингх принял решение атаковать, пока противник окончательно не завладеет инициативой – в расчёте выбить стул из-под ног ИНК и навязать выгодный для коалиции княжеств мир. И нацелился Ганга Сингх не много не мало на Дели – благо столица находилась не так уж и далеко.

Это был рискованный план – Ганга Сингх решил перейти в наступление как можно скорее, не дожидаясь, пока все подкрепления из дальних княжеств сконцентрируются на фронте. Кроме того, наступление должно было начаться до 10-х чисел июня 1923 г. – Ганга Сингх был только-только утверждён главнокомандующим, и он уже собирался атаковать, не дожидаясь, пока разношёрстные войска и отдельные командиры притрутся друг к другу. Наконец, на носу был традиционный для Индии летний сезон дождей – план должен быть реализован как можно скорее, пока не наступит распутица. При этом распутица больше навредила бы князьям, чем правительству ИНК, у которого под контролем были территории с более густой железнодорожной сетью. Тем не менее, Ганга Сингх всё же был намерен рискнуть.

Cover1638356877-0

Княжеские войска на позициях под Нарнаулом

6 июня 1923 г., всего лишь менее двух недель спустя после крупного майского контрнаступления, войска княжеской коалиции начали наступление у Нарнаула. Командование ИНК недооценило угрозу – ему казалось, что княжеской коалиции потребуется время на отдых после майского контрнаступления и консолидацию разрозненных войск, плюс приближался сезон дождей, который имел потенциал ослабить возможности противника из-за распутицы. Войска ИНК сами перегруппировывались и отдыхали после боёв – и оказались не готовы к столь быстро начавшемуся наступлению. Княжеские войска таранным ударом пробили оборону противника и сходу взяли Нарнаул. Вырвавшись на оперативный простор, Ганга Сингх в течение недели занял немалую территорию, включавшую в себя города Неемрана, Махендрагарх и Ревари – важный железнодорожный узел на пути к Дели. Войска ИНК понесли крупные потери – было много пленных. Княжеская коалиция создала крепкий плацдарм, реально угрожавшей столице правительства ИНК.

Это не на шутку переполошило правительство в Дели, которое всерьёз начало опасаться, что что столица действительно может пасть. Среди руководителей ИНК никто не ожидал, что разрозненная княжеская коалиция покажет такую прыть. Из восточных районов контролируемых ИНК территорий начали срочно перебрасываться на запад имевшиеся кадровые войска – но таковых попросту не хватало. Срочно формировались новые иррегулярные отряды из добровольцев. Командование ИНК спешно готовило контрнаступление, которое должно было ликвидировать потенциальную угрозу столице.

Впрочем, контрнаступление было начато слишком уж поспешно – 18 июня войска ИНК попытались отбить Ревари ударом с востока (со стороны Дели), но спустя два дня потерпели сокрушительное поражение у Джайтпур Шекпура. Княжеские войска, опрокинув наступающие войска противника, открыли брешь в рядах врага и благодаря этому ещё немного продвинулись на восточном направлении.

P1-19

Княжеская кавалерия в окрестностях Ревари

В это время другая группировка княжеских войск взяла Алвар и также нацелилась на наступление на Дели вдоль железной дороги. Железная дорога из Алвара вела в Ревари – таким образом, силы соединились. Это была двоякая ситуация – с одной стороны, объединение сил с нарнаулского и алварского участков фронта укрепило бы ударный кулак, идущий на Дели, но в то же время наступать на столицу пришлось бы с оголёнными флангами и при недостатке живой силы. У правительства ИНК было преимущество в логистике – под его контролем находилась более густая железнодорожная сеть. Можно было с севера ударить из Бхатинды по Ревари, или на востоке из Агры начать наступление на Мандавар и Джайпур. Тем не менее, всё же Ганга Сингх решил продолжать идти на риск – Дели уже был не так далеко. Тем более, что в самый необходимый момент на помощь пришли союзники, действия которых позволили ослабить угрозу северному флангу наступления Ганга Сингха.

Новое наступление на позиции войск ИНК в Пенджабе[]

Заключив в последних числах мая 1923 г. перемирие с Афганистаном, Синдустан начал перебрасывать войска с афганской границы на Пенджабский фронт. Хотя они вступят в дело ещё не скоро, это был важный звонок для правительства ИНК. Ещё более важным звонком стало то, что во второй половине мая начали приходить сведения, что княжество Джамму и Кашмир начало концентрировать свои войска на границах с подконтрольной правительству ИНК частью Пенджаба. В этих обстоятельствах командование ИНК начало предпринимать меры – на восточном участке фронта войска ИНК отошли за реку Рави, организуя оборону на линии реки и на границах с Джамму и Кашмиром. При этом на западном участке фронта войска ИНК продолжали удерживать плацдарм на правом берегу Рави, рассчитывая удержать как Лахор, так и дальние подступы к нему.

Как оказалось, Джамму и Кашмир ещё в мае 1923 г. приняли решение вступить в войну против правительства ИНК. Началась тайная переброска войск на границу с территориями, контролируемыми правительством ИНК. Командование ИНК осознало потенциальную угрозу, перебросив войска к границам Джамму и Кашмира и укрепив уязвимые участки. Однако к обороне эти войска всё равно оказались не готовы.

56th Punjab Rifles (8 FF) 1905

Пенджабские стрелки на службе Синдустана

11 июня 1923 г. княжество Джамму и Кашмир вступило в войну. Одновременно на западном направлении начало наступление княжество Бахавалпур, которое сумело наладить хорошую (относительно развалившейся Индии) организацию войск благодаря прохождению через свою территорию крупной железнодорожной ветки. Одновременно, получив заранее подтверждение начала операции (заранее согласованной ещё в мае), на центральном участке Пенджабского фронта перешли в наступление войска Синдустана. Командующий войсками ИНК в Пенджабе Мундже ожидал такое развитие событий, готовился к нему по мере возможностей, но даже это не помогло – слишком слаженный, слишком сосредоточенный удар нанесли противники.

Под напором войск Синдустана силы ИНК были вынуждены отступить с правого берега реки Рави и попытаться закрепиться на левом берегу, стремясь удержать Лахор. Однако ситуацию осложнили наступления Бахавалпура и Джамму и Кашмира на флангах Пенджабского фронта. Бахавалпур ударил с западного направления, нацеливаясь на Фазилку, грозя в случае успеха дойти до Фирозпура (важного железнодорожного узла, полезного индусам для удержания Лахора). Очень неприятным сюрпризом для командования ИНК в Пенджабе было наступление войск Джамму и Кашмира. Хотя индусы заранее выстроили оборону, рассчитывая запереть кашмирцев в горах, всё же противник сумел прорвать оборону концентрированными ударами. Взяв 17 июня Патханкот, кашмирцы вырвались на оперативный простор, создавая серьёзную угрозу восточному флангу Пенджабского фронта ИНК.

PunjabFront - 7th stage

Боевые действия в Пенджабе в период с 11 по 30 июня 1923 г. Наступление Синдустана и участие в нём Бахавалпура и Джамму и Кашмира

На взятии Патханкота кашмирцы не остановились – и немедленно попытались заполнить открывшуюся брешь в индийской обороне, ударив в направлении Гурдаспура. Пытаясь восстановить свои защитные ряды, индусы лихорадочно перебрасывали войска на уязвимые участки. Однако войск начинало не хватать. Из-за наступления Ганга Сингха на Дели фронт ИНК в Пенджабе не мог рассчитывать на достаточные подкрепления из Центра – защита столицы была важнее. Этим и воспользовался противник. В результате ожесточённых боёв синдустанцы форсировали реку Рави и 26 июня 1923 г. взяли Лахор. К концу месяца весь Западный Пенджаб (то есть, в границах РИ Пакистана) находился под контролем синдустанцев – более того, синдустанцы начинали угрожать Амритсару.

Падение Дели[]

Тем временем Ганга Сингх продолжал наступать на Дели. Первые успехи при прорыве обороны индусов обеспечили условия для новых побед – начальные неудачи вызвали растерянность командования ИНК. Кроме того, ИНК сильно подвели иррегулярные отряды, которые давали слабину в самый неподходящий момент. Наконец, командование коалиции княжеств во главе с опытным и высокопоставленным при британцах Ганга Сингхом превосходило командование ИНК, в котором оказалось меньше опытных и профессиональных офицеров.

Наступление княжеской коалиции на Дели возобновилось 22 июня 1923 г. Перемолов и опрокинув контратаку войск ИНК, пытавшихся отбить Ревари, Ганга Сингх сделал новый выпад. Собрав свои силы в кулак, он повёл свои войска узким фронтом, рассчитывая взять Дели до того, как противник сумеет нанести удар по флангам.

Командование ИНК отчаянно пыталось остановить Ганга Сингха. Они бросили в бой новые силы, 25 июня встретив княжеское войско на подступах к Гургаону. Однако в развернувшемся сражении Ганга Сингх вновь одержал убедительную победу. На следующий день, 26 июня 1923 г., княжеские войска буквально наступая на пятки отступавшим вступили в Гургаон.

Bikaner Camel Corps Presidency Armies in British India

Бойцы Биканерского верблюжьего корпуса

Это означало, что над Дели нависла реальная угроза – в рядах ИНК нарастала паника. Срочно мобилизовывались все силы на оборону столицы, однако защита Дели организовывалась в полнейшем беспорядке. Правительство ИНК терпело до последнего и не задумывалось об эвакуации, рассчитывая на то, что Ганга Сингха удастся остановить. Сначала многие были уверены, что княжеские войска сделают передышку после спасения Джайпура в мае 1923 г., но Ганга Сингх решил рискнуть и ударил буквально сразу же, проведя перегруппировку в ускоренном темпе – и к этому войска ИНК, к своему стыду, оказались не готовы, что вылилось в поражение от армии, не находившейся, по своей сути, в должных кондициях. Правительство ИНК затягивало с эвакуацией и тогда, когда был потерян Ревари. Но когда пал Гургаон, находившийся лишь в 30 километрах от Дели, правительство ИНК не просто задумалось об эвакуации, а сразу же начало её. Однако это была уже не эвакуация, а обычное бегство, которое могло означать только одно – беспорядок.

Некоторое время ещё продолжались бои в районе Гургаона – в период с 28 июня по 1 июля 1923 г. войска ИНК пытались отбросить противника ударами с севера (со стороны Бахадургарха) и востока (со стороны Дели). Бои были тяжёлыми – Ганга Сингха даже начинал осознавать, что его войска, достигнув предела напряжения (и растяжения фронта) начинали выдыхаться, но порождённая начавшимся бегством правительства неразбериха не позволила войскам ИНК воспользоваться имевшимися шансами. И вновь – поражение, которое ввиду бегства правительства из Дели привело к чудовищному падению боевого духа среди защитников столицы. Начиналось массовое дезертирство, ополченцы разбегались по своим домам. В этих обстоятельствах 4 июля 1923 г., отбив последние попытки противника отбросить княжеские войска, Ганга Сингх начал свой последний рывок.

56292aff4b2c269688b15a2262ed25f6--indian-army-world-war-one

Княжеская кавалерия на рейде

Наступление Ганга Сингха началось с операции по расширению плацдарма – пока одна часть княжеских войск медленно продвигалась вперёд, не столько пытаясь захватить город, сколько связывая боем защитников, другая часть пыталась быстро прорваться к реке Джамне, стремясь перерезать сообщение по железной дороге из Дели в Агру. Несмотря на крайнее напряжение сил, поставленную цель выполнить удалось – к 8 июля княжеские войска вышли к реке Джамне в районе Бадарпера. Параллельно был расширен плацдарм на западе – 6 июля княжеские войска взяли Нейджафгар. Теперь всё было готово к последнему штурму.

Главный удар по Дели наносился со стороны Гургаона. Восточная группировка, прорвавшаяся к реке Джамне, сосредоточилась на блокировании железной дороги в Агру, а западная группировка, закрепившаяся в Нейджафгаре, должна была подстраховывать основные войска на случай, если войска ИНК нанесут контрудар со стороны Бахадургарха.

В это время боеспособность защитников Дели падала катастрофическими темпами. Поспешное бегство правительства ИНК дезорганизовало оборону столицы – офицеры были растеряны, солдаты паниковали. Стремительно росли масштабы дезертирства. Любые попытки наладить дисциплину (хоть убеждением, хоть принуждением, хоть репрессиями) успеха не имели – даже спустя год после Британской революции контролируемая ИНК «армия» до сих пор была слишком «иррегулярной». По сути, главными препятствиями на пути княжеской армии были не столько войска ИНК, сколько нехватка сил, растянутость фронта и коммуникаций, угроза удара с флангов и начавшийся традиционный для Индии сезон дождей, создающий распутицу.

Photo-1

Княжеские войска на улицах Дели

Однако эти проблемы, несмотря на все тяготы, Ганга Сингху всё-таки удалось решить. Преодолев сопротивление передовых отрядов противника, княжеские войска вышли на окраины города. Завязались уличные бои. Продвижение к центру города шло тяжело, причём препятствием на пути княжеских войск были не только подразделения и ополчение ИНК – немалый вред княжеской коалиции нанёс начавшийся в Дели хаос. Правительство ИНК к тому моменту было уже эвакуировано, но это вызвало панику среди защитников города. Растущие масштабы дезертирства, совмещённые с неуклюжими попытками это дезертирство пресечь, стали спичкой, превратившей Дели в горящий бордель – причём в буквальном смысле. Самовольно разбегающиеся по домам и хуторам ополченцы, повылезавшие изо всех щелей банды мародёров, остатки войск ИНК, в отчаянии продолжавшие оказывать сопротивление – весь этот бардак, в котором сложно было разобраться, где свои, а где чужие, делал задачу захвата столицы не менее тяжёлой, чем штурм укреплённого города, обороняемого дисциплинированной армией. Шли тяжёлые уличные бои чуть ли не за каждое здание, а из-за усиливавшейся неразберихи дружественный огонь становился не таким уж и редким явлением. А в качестве вишенки на торте – в самый разгар битвы в Дели начался пожар, добавивший во всё это безобразие дополнительную щепотку хаоса (хотя, к счастью для Ганга Сингха, благодаря сезону дождей пожар удалось довольно быстро локализовать). Историки до сих пор гадают, был ли это случайный пожар или намеренный поджог, но это не особенно важно – главное, что задача установления контроля над Дели для войска Ганга Сингха ещё немного осложнилась.

Тем не менее, несмотря на сложности, ошибки и непредсказуемую обстановку, Ганга Сингх добился своей цели – 14 июля 1923 г. уже было ясно, что Дели полностью контролировался княжескими войсками, оставались лишь незначительные очаги сопротивления, да неорганизованные банды дезертиров. Падение Дели вызвало цепную реакцию – система контроля правительства ИНК над Индией начала весело идти вразнос.

Indian lancers near vraignes 1917

Княжеская кавалерия на пути в Джинд

Непосредственно в столичном районе Индии продвижение княжеских войск практически остановилось. Пользуясь образовавшейся из-за паники «дырой» в обороне противника, солдаты Ганга Сингха укрепили контроль над правым берегом реки Джамны, разогнав гарнизоны ИНК в Рохтаке и Сонипате, а затем в течение месяца взяв Джинд и Панипат, где ради победы над местными гарнизонами пришлось приложить уже больше усилий, поскольку войска ИНК потихоньку начинали оправляться от первого шока. Те защитники Дели, которые сумели сохранить организацию и дисциплину, отступили на левый берег Джамны и начали поспешно налаживать там оборону, сделав своим командным центром Газиабад. В условиях набиравшего обороты сезона дождей княжеские войска не стали преследовать противника, идя дальше на восток, а вместо этого также закрепились в Дели, встав на отдых после напряжённого наступления.

DelhiFront - 1st stage

Боевые действия в районе Дели с 6 июня по 31 августа 1923 г. Поход Ганга Сингха на Дели

Теперь сражения стихли, интенсивность боевых действий упала. Дальнейшие три месяца проходили для княжеской коалиции под знаком укрепления контроля над правым берегом Джамны. Пока противник не оправился от потери столицы, войска Ганга Сингха начали отправлять по всем возможным направлениям «летучие отряды», которые должны были устанавливать контроль над большими и малыми поселениями, изгоняя или разоружая гарнизоны верных ИНК солдат. Несмотря на то, что сезон дождей снизил возможности княжеских войск по быстрому перемещению, испытанный солдатами и ополченцами ИНК шок от потери Дели был столь велик, что многие города на правобережье Джамны сдались без боя – но там, где войска Ганга Сингха встретили реальное сопротивление, от захвата города приходилось отказываться. В итоге некоторые враждебные города, посёлки и деревни оказались у княжеской коалиции в глубоком тылу, держась в осаде и не пуская к себе княжеские отряды. Максимальным успехом Ганга Сингха после захвата Дели стало взятие города Вридавана – и лишь благодаря тому, что здесь проходила железнодорожная ветка из Дели, по которой можно было подвозить подкрепления и припасы, нивелируя вызванную сезоном дождей распутицу. Но дальше уже продвинуться не удалось – войск попросту не хватало. Крупная группировка войск ИНК укрепилась в Агре – туда отступила из Бхаратпура группировка, наступавшая в марте-апреля на Джайпур с востока и, объединившись с местным гарнизоном, построила достаточно эффективную линию обороны. Фронт от Панипата через Дели и до Вридавана полностью проходил по линии реки Джамны.

Пенджабская катастрофа войск ИНК[]

В это же время произошло обрушение фронта ИНК в Пенджабе. Выйдя после захвата Патханкота на оперативный простор, кашмирцы попытались развить свой успех, начав наступление на Баталу. Первоначально войскам ИНК удавалось сдерживать этот порыв – так, кашмирцев удалось на время остановить, нанеся им небольшое поражение у Гурдаспура в 20-х числах июня. Однако в этот самый момент пал Лахор, и теперь войскам ИНК приходилось отбиваться от противника сразу на нескольких направлениях. Параллельно приходили новости, что Ганга Сингх подступил вплотную к Дели – это не способствовало поднятию боевого духа среди индусов. В конечном итоге всё закончилось катастрофой.

PunjabFront - 8th stage

Боевые действия в Пенджабе с 1 по 31 июля 1923 г. Амритсарско-батальская катастрофа войск ИНК

1 июля 1923 г. воодушевлённые взятием Лахора синдустанцы одержали над войсками ИНК решительную победу в долгом, ожесточённом и кровавом сражении у Аттари. Линии войск ИНК были прорваны и синдустанцы устремились на Амритсар. В это же время 4 июля кашмирцы пробили оборону индусов у Гурдаспура и также начали своё наступление – на Баталу. Фронт войск ИНК рухнул – даже начинавшаяся из-за сезона дождей распутица теперь не могла замедлить продвижение коалиции. 5 июля после ожесточённого боя пал Амритсар, 7 июля кашмирцы взяли Баталу. Войска ИНК начали беспорядочно отступать на восток. К 20-м числам июля синдустанцы и кашмирцы вышли на линию реки Биас – и вот тут уже фронт окончательно стабилизировался.

«Амритсарско-батальская катастрофа» войск ИНК дала синдустанцам и бахавалпурцам возможность для успешного продвижения на западном участке Пенджабского фронта. Синдустанцы последовательно взяли Касур и Фирозпур, а объединённые синдустано-бахавалпурские силы прорвали оборону войск ИНК в районе Фазилки и заняли довольно большую территорию, взяв Мукстар и Малоут. Однако на этом успехи синдустанцев, кашмирцев и бахавалпурцев закончились – у них не хватало сил на захват ещё больших территорий, к тому же продвижение их войск начинало вязнуть из-за вызванной сезоном дождей распутицы. Войска ИНК выстроили оборону по линии реки Биас, а также успели укрепить подступы к Фаридкоту и Бхатинде. Дожди усиливались, распутица усугублялась – и теперь вся оставшаяся часть лета 1923 г. проходила под знаком позиционной борьбы.

Изгнание войск ИНК из Хайдарабада[]

Полным провалом для ИНК завершилась Хайдарабадская кампания. После сражения за Низамабад фронт на севере Хайдарабада окончательно встал. С начала апреля и вплоть до начала июля на севере княжества велись крайне вялые бои, а изменения в линии фронта приходилось рассматривать с лупой. На южном направлении шли более интенсивные сражения. Войска ИНК в середине апреля 1923 г. сумели взять Налдонгу, но вновь им не получилось развить успех – сначала индусы увязли в боях, а затем в начале мая 1923 г. войска Хайдарабада сумели отбросить силы ИНК, нанеся им поражение в битве при Наркетпалле, а затем во второй половине мая Хайдарабад сумел отбить Налдонгу. С этого момента и здесь сражения стихли, и позиционное противостояние затянулось вплоть до июля. На западном направлении, где войска ИНК пытались ударить на Хайдарабад через Солапур (самое перспективное направление ввиду наличия железной дороги) на протяжении всей войны – с марта до июля – не было практически никакого продвижения – это было самое глубочайшее разочарование для командования ИНК. Вялая позиционная грызня без каких-либо результатов продолжалась вплоть до июля – и тут начал вступать в дело сезон дождей. Усиливалась распутица, которая становилась критической для войск ИНК – особенно на северном направлении, где индусам не удалось установить контроль над железной дорогой из Хайдарабада в Нандер. Испытывая усиливающиеся проблемы с логистикой, чувствуя, как из-за распутицы ухудшалась ситуация с подвозом припасов, командование войсками ИНК на севере Хайдарабада приняло решение отступить. В течение июля войска ИНК покинули Хайдарабад, уйдя за северные границы княжества. На юге войска ИНК также были вынуждены отступить. В условиях начавшегося сезона дождей в течение июля-августа войска ИНК сначала отошли за линию реки Муси, а затем и вовсе ушли за пределы княжества. Лишь на юго-восточном направлении, где можно было опереться на железнодорожную линию, войска ИНК продолжали контролировать часть территорий Хайдарабада – там под ударами начавших контрнаступление разакаров индусы отступили на левый (восточный) берег реки Уайра, взорвали железнодорожный мост через неё и закрепились на её линии, использовав начавшийся из-за сезона дождей разлив для укрепления своей обороны.

Политические расклады во время войны[]

Кризис в руководстве ИНК[]

Однако правительство ИНК впереди ещё ждал настоящий кошмар. Падение Дели нанесло чувствительный удар по политической силе, намеревавшейся объединить всю Индию. Авторитет ИНК резко упал. Бежавшее из Дели правительство при первой же возможности заявило, что оно ещё дееспособно и намерено собрать силы для возвращения столицы. Однако само правительство начало лихорадить. Обострилась внутренняя борьба – разные фракции в составе ИНК и союзные правительству партии и движения поливали грязью друг друга, обвиняя в слабости перед лицом княжеской коалиции. Главным «козлом отпущения» стал председатель Индийского национального конгресса (и, соответственно, глава правительства) Читтаранджан Дас. Внутренняя оппозиция (в основном состоявшая из левых и националистов) обвиняла Даса в слабости и неудовлетворительном руководстве, которые привели к формированию широкой коалиции против правительства ИНК и, соответственно, военным поражениям. Умеренное крыло также поспешило откреститься от Даса, надеясь успокоить оппозицию и найти нового авторитетного лидера. Понимая, что его авторитет безнадёжно упал и испытывая глубокий стыд за потерю Дели, в начале августа 1923 г. Читтаранджан Дас добровольно подал в отставку. Однако проблем ИНК это не решило. После отставки Даса резко обострилась борьба за власть.

C-rajagopalachari-2

Чакраварти Раджагопалачари - новый руководитель Индийского национального конгресса и глава правительства

Военные поражения, потеря Дели и отставка Даса нанесли огромный урон по умеренной фракции в составе ИНК. После ухода Даса главой умеренной фракции стал Мотилал Неру, однако, как близкий соратник Даса, он также оказался под ударом. Мотилал Неру пытался выставить свою кандидатуру на пост руководителя ИНК, но встретился с мощной обструкцией, прежде всего слева. В это время в Индийском национальном конгрессе формировалось левое крыло – революции в России, Франции и Великобритании, а также война в Индии стали для этой фракции благодатной почвой. Однако главной силой в левом крыле ИНК была прежде всего молодежь. Важнейший деятель левого крыла – Джавахарлал Неру (сын Мотилала Неру) – был по политическим меркам ещё довольно молод и, несмотря на уверенный карьерный взлёт, он пока не имел достаточного влияния на высшие круги ИНК. Однако, хотя левое крыло и не могло прийти к власти, оно было способно оказать немалое влияние на политическую борьбу внутри ИНК, дискредитируя умеренное крыло и способствуя его политическому краху. Тем не менее, политическая борьба по вопросу лидера ИНК длилась вплоть до конца августа – начала сентября. В этой схватке не победили ни умеренные (которые были дискредитированы потерей Дели), ни левые (лидеры этой фракции ещё не заработали достаточного для прихода к власти авторитета в ИНК) конгрессисты. В конечном итоге победителем из неё вышли правые во главе с Чакраварти Раджагопалачари, который и был избран новым руководителем Индийского национального конгресса. Однако вертикаль власти всё ещё оставалась шаткой.

Усиление индийского коммунистического движения[]

Падение Дели нанесло тяжелейший удар по авторитету ИНК как политической силы, что дало возможность другим партиям и движениям усилить свою активность. Так, благодаря революциям в России, Франции и Великобритании произошёл взлёт социалистических, коммунистических и леворадикальных идей. Среди тех, кто перешёл на социалистические позиции, были Вирендранатх Чаттопадхьяя, Баркатулла, М.Р.Б.Т. Ачарья, Манабендра Натх Рой (М.Н. Рой – настоящее имя Нарендранатх Бхаттачария), Абани Мукхерджи и другие. Группу сторонников коммунизма составили также некоторые мусульмане, которые узнали об Октябрьской революции через афганские источники и отправились в Советскую Россию как своеобразные паломники. Эти две группы революционеров попытались установить связи с образовавшимися социалистическими государствами. Одним из тех, кому удалось это сделать, стал Манабендра Натх Рой, который в 1920 г. посетил Советскую Россию. Там, ознакомившись с тезисами Ленина о том, что коммунисты в колониальных странах на начальной стадии освободительного движения должны сотрудничать с национальной буржуазией, Рой внес дополнения к этим тезисам. Их суть – национальной буржуазии доверять нельзя. Такой подход Роя отражал в определенной степени мнение левых кругов в Индии о роли индийской буржуазии в освободительном движении.

250405-ogonek-mnroycover 0000

Манабендра Натх Рой - один из видных руководителей индийских коммунистов

17 октября 1920 г. группа индийских коммунистов основала в Ташкенте Коммунистическую партию Индии. Ее членами стали М.Н. Рой, его жена Эвелин Рой (псевдоним – Шанти Деви), Абани Мукхерджи, Мохаммед Али, Мохаммад Шафик Сиддики, М.Р.Б.Т. Ачарья и Роза Фитингова. Образование компартии в Ташкенте дало импульс созданию таких же групп в самой Индии. В Бенгалии была сформирована группа во главе с Музаффаром Ахмедом, в Бомбее – с Ш.А. Данге, в Мадрасе – с Сингаравеллу Четтийяром. Они сыграли заметную роль в распространении марксистской литературы на бенгали, маратхи, хинди, урду и других языках. Тогда же Данге написал книгу «Ганди против Ленина» и стал издавать журнал «Социалист».

В 1921 г. М.Н. Рой и Абани Мукхерджи обратились к сессии Индийского национального конгресса в Ахмадабаде со своим «Манифестом». В нем подчеркивалось, что Индия находится на пороге «политической, экономической и социальной революции». В «Манифесте» выдвинутый Ганди лозунг «сварадж в течение одного года» был назван «великой декларацией». А Конгресс, «как лидер нации», должен был не только указывать цель, но шаг за шагом вести народ к этой цели. Для этого Конгрессу следовало включить в свою программу решение острейших проблем, стоящих перед народом.

2947yfuwsyrefv26f81328634868345

Соответственно, с началом войн с Синдустаном и княжествами ИНК и социалисты оказались ситуативными союзниками. Если подавление восстания в Бенгалии ещё могло вызывать возмущения коммунистов, то война против княжеств не оставила им никакого иного выбора – война ИНК против княжеств была войной за прогресс против архаичного феодального мракобесия. Социалисты и коммунисты оказывали ИНК важную помощь – они формировали собственные отряды, пропагандировали объединение Индии под властью ИНК, занимались подрывной деятельностью против врагов Делийского правительства. Война ИНК с княжествами отметилась ростом активности индийского рабочего класса. Массовые выступления рабочих – забастовки и антикняжеские демонстрации – отличались организованностью и боевым характером. В ходе этих акций провозглашались лозунги полного объединения Индии под властью правительства ИНК в Дели. Также коммунисты и социалисты поддерживали массовые антифеодальные выступления крестьян, вызванные притеснениями со стороны раджей и помещиков. Эти выступления жестоко подавлялись князьями.

Однако с падением Дели слаженность действий между ИНК и левыми радикалами стремительно начала падать. Многие социалисты и коммунисты разочаровались в ИНК, видя в поражениях правительства признак слабости. Ситуацию усугубило избрание руководителем ИНК Раджагопалачари, который отличался правыми взглядами и негативно смотрел на сотрудничество с социалистами. Это грозило не только разрушением ситуативного союза между ИНК и социалистами, но и расколом внутри самой ИНК – ситуацию спасало только то, что левое крыло ещё не набрало по-настоящему весомой силы, чтобы расколоть партию, да и чрезвычайная обстановка требовала сплочения. Но союз с леворадикальными движениями и без того с самого начала бывший лишь вынужденным, разрушался стремительными темпами.

Индийское националистическое движение[]

Усиливалась деятельность и националистов. Одной из крупнейших националистических организаций в Индии была «Хинду Махасабха». На начальном этапе своего существования это была организация, союзная ИНК и тесно взаимосвязанная с ИНК. В первые годы деятельности Махасабхи она обычно проводила свои заседания совместно с Конгрессом. Так, ее вторая сессия прошла в 1915 г. в Бомбее, в том же месте, где заседал Конгресс. Это отвечало преобладавшей тогда идее, что Махасабха являлась своеобразным форумом внутри Конгресса для пропаганды взглядов индусов и защиты их интересов. На сессии Конгресса в Лахоре в 1909 г. Мадан Мохан Малавия и Лала Ладжпат Рай участвовали в деятельности как Конгресса, так и Махасабхи. Заседания обеих организаций проходили в одно и то же время в одном и том же месте. Тогда в 1909 г. М.М. Малавия был избран президентом обеих организаций – Конгресса и «Хинду Махасабхи». Лидеры «Хинду Махасабхи» поощряли своих членов вступать в Конгресс, чтобы активнее «защищать интересы индусов».

На фоне гандистского движения несотрудничества с властями «Хинду Махасабха» долгое время оставалась в тени. Тем не менее, начавшаяся война дала этой организации возможность усилить своё влияние. В частности, важным регионом для «Хинду Махасабхи» стал Пенджаб, где развернулся конфликт между индусами и мусульманами. До Британской революции «Хинду Махасабха» была основана именно в Пенджабе, причём в качестве ответа на создание Всеиндийской мусульманской лиги. Теперь «Хинду Махасабха» стала одной из важнейших опор правительства ИНК в Пенджабе. Командующий Пенджабским фронтом Балакришна Шиврам Мундже всё теснее сближался с «Хинду Махасабхой», и отряды боевиков этой организации начинали играть всё более и более важную роль в системе иррегулярных формирований войск ИНК. Более того, многие ополченцы, охваченные антимусульманскими настроениями, сами начинали вступать в ряды «Хинду Махасабхи». Пенджабский фронт превращался в личную вотчину Мундже, а через него «Хинду Махасабха» усиливала своё влияние в регионе.

Сама организация стремилась проявлять всё большую и большую самостоятельность – хотя «Хинду Махасабха» и выступала в союзе с ИНК, она всё чаще проявляла строптивость. Особую роль сыграли военные поражения правительства ИНК. Многие участники движения считали, что ИНК проявил слабость, заполучил недостаточную поддержку, чтобы уничтожить Синдустан и княжества изнутри, не смог собрать достаточную военную силу, чтобы победить в войне – и многие видные деятели «Хинду Махасабхи» обвиняли ИНК в том, что правительство не сумело оседлать энергию индусского народа. Это пока ещё не был мятеж – но это был тревожный звонок. В условиях усиления разлада в лагере Единой Индии между ИНК, левыми и правыми усиливалось брожение в регионах. В конечном итоге это обернулось для бежавшего из Дели правительства настоящей катастрофой.

Третий этап войны: сентябрь 1923 – март 1924[]

Ухудшение обстановки в Бомбейском президентстве[]

Делёжка территорий во время ухода англичан в 1922 г., казалось бы, завершилась в целом в пользу ИНК. Практически всё, что не входило в состав княжеств, досталось правительству в Дели. Однако фактически власть Делийского правительства над регионами была зыбкой – чем дальше от центра, тем формальнее. Руководство ячеек ИНК на местах растерялось – и предпочитало «уходить в себя», поддерживая порядок на своих территориях. В свою очередь, многие «местечковые царьки» и вовсе начали отбиваться от рук. За лето 1923 г. многие территории ушли в «полунезависимое» состояние, живя своим умом и не оглядываясь на бежавшее из Дели правительство. В большинстве районов, «подконтрольных» ИНК, удалось сохранить это подчинение хотя бы на формальном уровне. Соединённые Провинции (правительственный центр), Центральные Провинции, Бихар, Ассам, Мадрасское президентство, даже нестабильная Бенгалия – эти территории удалось худо-бедно удержать. Но в одном крупном и развитом регионе власть ИНК столкнулась с катастрофой.

Территория Бомбейского президентства была зажата между множеством княжеств. Участков, где Бомбейское президентство имело общие границы с остальными подконтрольными ИНК территориями, было очень мало. Однако в условиях нейтралитета княжеств это не было большой проблемой. К тому же большинство граничивших с Бомбейским президентством княжеств было мелкими образованиями – по-настоящему крупными (и способными в случае чего создать реальную угрозу) были Хайдарабад и Майсур, при этом Хайдарабад уже находился в состоянии войны с правительством ИНК (и при этом не наступал, а отбивался), а Майсур сохранял нейтралитет. Впрочем, падение Дели разрушило эту «идиллию».

Спусковым крючком послужила контратака Хайдарабада на Солапур, состоявшаяся на рубеже первой и второй декады сентября 1923 г. Это действие было предпринято малыми силами – с целью «прощупывания» позиций войск ИНК. Однако к хайдарабадцам неожиданно пришёл успех. Разакары внезапно прорвали позиции войск ИНК и устремились на запад, 13 сентября 1923 г. сходу взяв Солапур. Однако на этом успехе хайдарабадцы не остановились. Оказалось, что войска ИНК не просто дрогнули – они начали разбегаться. Известие о падении Дели подкосило боевой дух руководства и офицеров, которые начали из-за этого терять контроль над своими солдатами и ополченцами. Этим и решили воспользоваться разакары, предприняв авантюрное действие – они попытались развить наступление дальше, вглубь индийской территории. В течение следующих полутора недель хайдарабадцы очень малыми силами продвинулись примерно на 70 км к западу от Солапура, взяв Барши. Наступление шло вдоль железной дороги – хотя сезон дождей и вызвал сильную распутицу, с помощью «боевых» поездов разакары сумели организовать успешную атаку. Дальше они не прошли – сохраняющаяся распутица и недостаток сил твёрдо остановили хайдарабадский наступательный порыв. Однако это запустило цепную реакцию.

До лета 1923 г. основное бремя войны против правительства ИНК несли на себе крупные княжества Раджпутаны – Джайпур, Биканер, Джодхпур, Джайсалмер, Бахавалпур, Удайпур, Котах и др. Однако мелкие княжества Западной Индии, Центральной Индии и Гуджарата предпочитали сохранять нейтралитет – одни полагали, что их сил недостаточно для того, чтобы противостоять даже региональным гарнизонам территорий, подконтрольных правительству ИНК; другие же находились слишком далеко от фронтов (действующих и потенциальных) и рассчитывали «пересидеть» войну. Также предпочитали не рисковать и выжидать Майсур и Траванкор – эти южные княжества были окружены подвластными ИНК территориями.

Idar-Maharaja-sir-pratap-Idar-with-Maharaja-Gangasinghji-Bikaner-1

Махараджа Биканера Ганга Сингх и Махараджа Идара Пратап Сингх (правил Идаром до 1911 г.)

Правители Раджпутаны довольно сложно относились к вопросу о втягивании остальных княжеств в войну. С одной стороны – лишние фронты могли осложнить жизнь правительству ИНК. С другой – в Бомбейском и Мадрасском регионах правительству ИНК были противопоставлены в основном мелкие княжества, и был риск, что индусы сумеют их одолеть. И тогда лишние фронты были бы открыты не против правительства ИНК, а против княжеств Раджпутаны. В конце мая-начале июня 1923 г. послы княжеств Раджпутаны сумели заключить с княжествами Гуджарата и Центральной Индии тайное соглашение о союзе и добились их обязательства вступить в войну. Вскоре эти договорённости (правда, на том же тайном уровне) подтвердил лично Ганга Сингх. Впрочем, не были точно оговорены сроки, что было использовано княжествами Гуджарата и Центральной Индии для того, чтобы продолжать сохранять нейтралитет.

Thumb800 idar-Col-H-H-Maharaja-Daulat-Singh-Ji-of-Idar-1

Махараджа Идара Даулат Сингх - общий командующий "гуджаратской" группировкой княжеских войск

После успешного контрнаступления под Джайпуром, когда началось наступление на Дели, сразу же принёсшее многообещающие успехи, князья Раджпутаны усилили давление на остальные княжества, призывая их вступить в войну. Они продолжили сохранять нейтралитет, однако падение Дели побудило их предпринимать хоть какие-то действия – в июле 1923 г. Гуджаратские княжества начали объединять свои войска и концентрировать их у железнодорожных узлов в районе Бароды и Сурата, нацеливаясь на Бомбей. Шёл поиск общего командующего – и, в отличие от княжеств Раджпутаны, княжества Гуджарата могли вести этот поиск не в авральном режиме. В конечном итоге общим командующим этой группировки стал Даулат Сингх, махараджа небольшого княжества Идар в Западной Индии. Этот человек имел неплохой боевой и командирский опыт – так, в молодости он участвовал в Тирахской кампании и подавлении Боксёрского восстания, а во время Вельткрига находился в составе Британской армии в Египте, где служил в звании майора, а в 1918 г. получил почётный титул полковника. Эта армия была развёрнута в районе Сурата и Бароды, откуда она готова была выступить на юг в случае получения соответствующего приказа. Далеко не факт, что эти намерения были бы реализованы, но намёк был понятен.

Начало Бомбейского похода[]

Однако успехи хайдарабадских разакаров в середине сентября 1923 г., когда был взят Солапур, стали спусковым крючком. Падение Дели, переход Хайдарабада в неожиданное контрнаступление – это было воспринято княжествами как свидетельство слабости правительства ИНК. И это стало соблазном. Враждебность ИНК к княжествам, война в Раджпутане и Хайдарабаде – всё это пугало как крупные, так и мелкие княжества, и порождало желание наказать ИНК. А падение Дели оказалось сигналом – если правительство ИНК не контролирует столицу, может быть, у мелких княжеств появится шанс? Вот тут-то даже мелким князьям Бомбей стал казаться плодом, до которого вполне можно было дотянуться и сорвать без риска быть поколоченным сторожем.

Ea8948bc-749b-11e8-ad22-53d0ea2909b4

Войска гуджаратских княжеств идут на Бомбей

Успешное наступление хайдарабадских разакаров на Солапур вызвало эффект домино – на контролируемые ИНК территории Бомбейского президенства буквально накинулись со всех сторон. Первый удар нанесли княжества Гуджарата и их союзники – 28 сентября 1923 г. общий гуджаратский командующий Даулат Сингх отдал собравшимся в районе Бароды войскам приказ выступать в поход на Бомбей. Руководство ИНК в Бомбейском президентстве уже давно вело фактически автономную жизнь без налаженной связи с Центром – и могло полагаться только на само себя. Однако бомбейское руководство оказалось не готово к такой наглости со стороны северных княжеств – слишком мелкими и разрозненными они были. Однако власть ИНК в Бомбейском президентстве (как и во многих других регионах) сама была рыхлой – многие правительства в различных регионах, областях, посёлках и деревнях превращались в местечковых царьков и уходили в свои внутренние дела, что негативно сказывалось на военном потенциале Бомбейского президентства. Негативный эффект не заставил себя ждать.

Прорвав позиции ополчения ИНК в районе Сурата, это небольшое войско начало продвижение на юг, встречая слабое сопротивление иррегулярных отрядов. В течение трёх недель оно подошло к Бомбею. Для княжеских войск этот путь стал лёгкой прогулкой – генерального сражения им так и не было навязано. Лишь у Бомбея они столкнулись с реальным сопротивлением. Путь от Сурата до Бомбея был долгим – так что в столице провинции к тому времени успели подготовить достаточно многочисленное войско и наладить оборону.

Войска ИНК на начальном этапе предпочитали избегать генерального сражения – они отступали на юг, собирая силы. Правда, это отступление было довольно слабо организованным. Так, командование войсками ИНК на севере Бомбейского президенства довольно поздно осознало, что отступать придётся далеко – а значит, нужно уничтожать железнодорожное полотно и, если есть возможность, мосты для замедления противника. Однако к тому времени, как был отдан соответствующий приказ, княжеские войска подступили к городу Валсад. И даже при соответствующем приказе разрушение железнодорожного полотна шло из рук вон плохо. Валсад был взят княжескими войсками так быстро, что ополчение ИНК поспешно отступило, даже не собрав нужного материала. Для уничтожения мостов через реки Пар и Колак не хватило взрывчатки. Мост через реку Даман Ганга был повреждён, но так неумело, что разрушения были недостаточными – даже практически не пострадало железнодорожное полотно. Мост через реку Тамб был взорван, но княжеские войска сумели очень быстро его восстановить. Войскам ИНК нигде не удавалось закрепиться – слишком мало регулярных солдат, слишком много иррегулярных отрядов, мало добровольцев, призывные кампании были спонтанными, поспешными и неэффективными. Лишь у реки Банганга примерно в 100 километрах от Бомбея войска ИНК сумели собрать под рукой достаточно сил – гарнизоны и ополчения, собранные при отступлении, подкрепления, пришедшие с юга. Командование войсками ИНК расценило, что противник, столь далеко продвинувшись вглубь территории Бомбейского президентства, слишком сильно растянул свои коммуникации и теперь довольно уязвим. Княжеская коалиция, столкнувшись с собравшими свои силы в полноценный фронт войсками ИНК, надеялась через разгром основной группировки врага расчистить себе путь на Бомбей. Началось генеральное сражение, известное как Палгхарская операция.

Первый ход сделали княжеские войска. 5 ноября 1923 г. они перешли реку Банганга. Одержав серию побед в мелких боях, княжеские войска сумели подступить к Палгхару. Однако войска ИНК сохранили свои боевые порядки и в ходе отступления нанесли армии княжеской коалиции несколько чувствительных контрударов. Посчитав, что противник понёс достаточно высокие потери, войска ИНК попытались взять инициативу в свои руки и предприняли ответное наступление. Однако индусы потерпели тяжёлое поражение в Битве при Палгхаре (11 – 13 ноября 1923 г.). Разгром был такой, что отступление войск ИНК превратилось в паническое бегство. Войска ИНК бежали за реку Ваитарна, но у них не было взрывчатки, чтобы взорвать мост и они не сумели закрепиться на южном берегу – преследуя деморализованного противника, княжеские подразделения сумели переправиться через Ваитарну и создать на южном берегу плацдарм. Затем, собрав силы, 18 ноября 1923 г. княжеские войска продолжили своё продвижение, захватив Васаи. Войска ИНК были вынуждены отступить на остров Солсетт, при этом взорвав мост через эстуарий Васай-Крик, что позволило защитникам Бомбея выиграть время для организации обороны. Закрепившись на линии реки Улхас и эстуария Васай-Крик, защитники Бомбея сумели остановить продвижение княжеских войск. Конец ноября 1923 г. ознаменовался позиционным противостоянием в районе Бомбея.

Осада Бомбея[]

Руководство ИНК в Бомбее надеялось затянуть осаду и тем самым выиграть себе время: во-первых, они рассчитывали собрать на подконтрольной территории Бомбейского президентства новое войско, которое пришло бы городу на выручку и отогнало княжескую армию; во-вторых, они ожидали, что у противника кончатся припасы и те будут вынуждены отступить на свою территорию. Однако события развивались не так, как рассчитывали в Бомбее.

Местные власти быстро теряли управление над областями. Местные руководители уходили «в себя», предпочитая вместо однозначного выбора стороны выжидать кто победит. Армия для помощи Бомбею собиралась очень медленно – где-то ещё шли бои с хайдарабадцами, а где-то местечковые царьки и общинные руководители ссылались на то, что они не могут поддержать мобилизационную кампанию, поскольку им нужно охранять собственные владения.

Тем временем княжества Западной Индии ещё в первой половине октября 1923 г. захватили Ахмедабад и другие контролируемые ИНК территории Гуджарата – затем часть этих сил была отправлена к Бомбею на усиление наступавшей на город группировки. Находившийся в это время в Ахмедабаде крупный деятель ИНК Валлабхаи Патель был вынужден срочно бежать из Гуджарата в Бомбей. Но и там ему не было суждено задержаться надолго.

2 декабря 1923 г. княжеские войска прорвали оборону противника на реке Улхас. Однако войска ИНК удержались на Васай-Крик и не пропустили врага непосредственно на остров Салсетт, где располагался сам город – защитники Бомбея закрепились на берегу эстуария Тхане-Крик. В свою очередь, княжеские войска захватили крупный плацдарм в виде территории от реки Улхас и эстуария Тхане-Крик до реки Каландр, что позволило полностью блокировать Бомбей с суши. Бои вновь перешли в позиционную стадию. В Бомбее продолжали надеяться на то, что «пересидят» противника, что у княжеских войск наступят проблемы со снабжением, в то время как сам Бомбей можно было обеспечивать морскими перевозками. Но на подконтрольных властям ИНК территориях усиливались процессы развала управления.

SAVE 20200519 153205

Сажьян Сингх, махараджа Ратлама - командующий войсками коалиции в Центральной Индии

Хотя с северо-востока, по линии железной дороги из Хадеша и Центральной Индии с самого начала вторжения могло прийти крупное подкрепление, усилия войск ИНК на этом направлении оказались парализованы. Сразу же после начала похода на Бомбей, 1 октября 1923 г. к войне против правительства ИНК по заранее подготовленным договорённостям с Ганга Сингхом и княжествами Гуджарата вступили княжества Индор и Бхопал, а также ряд их соседей. Ввиду необходимости создания общего командования, нужды в опытном офицере высокого ранга, а также ради недопущения соперничества между Индором и Бхопалом над этой армией также был поставлен общий командующий, при этом не связанный с Индором и Бхопалом – им стал махараджа княжества Ратлам Сажьян Сингх, имевший опыт участия в Вельткриге и закончивший войну в звании полковника.

Gen

Бывший махараджа Идара Пратап Сингх, британский генерал Майкл Ремингтон и махараджа Ратлама Сажьян Сингх. Фото сделано во Франции во время Вельткрига, в 1915 г.

Хотя войска Сажьяна Сингха так и не сумели взять приграничный железнодорожный узел Итарси, это позволило сковать силы ИНК, что обеспечило успех на другом участке. Войска Индора 12 октября 1923 г. взяли город Кхандва, что позволило перерезать железнодорожное сообщение из Центральной Индии. К концу ноября подчинённые Сажьяну Сингху войска взяли под контроль территории Восточного Кхандеша и Западного Кхандеша. В этих обстоятельствах, пытавшиеся отбить Кхандву и восстановить железнодорожную связь с Центральной Индией располагавшиеся на северо-востоке Бомбейского президентства войска ИНК не смогли помочь в борьбе с вторжением из Гуджарата. Когда княжеские войска подошли к реке Улхас, в первой половине декабря 1923 г. пришедшие с северо-востока отряды ИНК пытались сбросить противника с занятых позиций, но их давление было настолько слабым, что княжеские войска не только без труда отбили эту атаку, но и сами продвинулись чуть дальше на северо-восток, ослабив тем самым угрозу своим тылам.

Битва за Бомбей[]

Тем временем к блокированному Бомбею с юго-востока, из Пуне, подошло подкрепление войск ИНК – ввиду сложившейся к тому моменту обстановки перед ними была поставлена задача сбросить противника с восточного берега Тхане-Крик и вместе с защитниками Бомбея отбросить княжескую армию на север. Это подкрепление концентрировалось в районе города Нерал. 20 декабря 1923 г. эта группировка начала наступление, нацеливаясь на захват города Кальян – его взятие позволило бы лишить противника контроля над важным железнодорожным узлом и переправой через реку Улхас, что означало бы разгром группировки княжеской коалиции, осаждавшей остров Салсетт со стороны Тхане-Крик.

Однако дело пошло не по плану – по сути, плана как такового не было, подкрепление ИНК атаковало без особой подготовки, в надежде на растянутость немногочисленных войск княжеской коалиции, а защитники Бомбея попросту среагировали по обстоятельствам. Ситуацию ухудшало то, что для подкрепления удалось собрать меньше войск, чем требовалось – часть сил была отвлечена на борьбу с Хайдарабадом на восточном направлении, многие общины не предоставили свои ополчения, часть солдат попросту разбежалась. Командующий пришедшим с юга подкреплением откровенно торопился, расценив, что из-за войны сразу с двумя противниками времени на подготовку нет – и потому надо срочно деблокировать столицу Бомбейского президентства.

Тем не менее, первые результаты ещё были обнадёживающие – ведя тяжёлые и кровопролитные бои на узком участке для наступления, ограниченном рекой Улхас на востоке и горами на западе, ведя наступление на холмистой территории, всё же войска ИНК 26 декабря 1923 г. взяли город Амбернат и, казалось бы, вырвались на оперативный простор. Кальян был на расстоянии прямого удара – княжеские войска были под угрозой тяжёлого поражения. Тем временем, узнав о взятии Амберната, защитники Бомбея попытались форсировать Тхане-Крик в надежде сбросить противника с важного плацдарма, «разрезать» позиции княжеской коалиции и совместно с подкреплением разгромить группировку противника, расположившуюся южнее реки Улхас. Сначала им удалось прорваться на восточный берег, однако княжеские войска нанесли контрудар. Силы ИНК, высадившиеся на восточном берегу Тхане-Крик, были разгромлены, благодаря чему открылась брешь в обороне Тхане-Крик. Княжеские войска благодаря этому успеху сумели форсировать Тхане-Крик и 28 декабря 1923 г. прорвались в город Тхане, заняв несколько кварталов. Из-за необходимости обороняться на двух направлениях княжеские войска не смогли занять весь город, но захваченные кварталы стали самой настоящей «импровизированной крепостью», плюс они контролировали переправы через Тхане-Крик. В городе Тхане завязались уличные бои, но попытки войск ИНК выбить противника из города закончились неудачей – княжеская коалиция сохранила в своих руках важнейший плацдарм.

1215300 Wallpaper2

Переброска княжеских войск к Кальяну

Тем временем продолжались бои в районе Кальяна. Как оказалось, важный успех дался пришедшему с юго-востока подкреплению слишком дорогой ценой. Атакуя Амбернат, войска ИНК наступали по холмистой местности, на достаточно узком фронте между горной цепью и рекой Улхас. Поспешность в организации спасения Бомбея привела к тому, что при наступлении было решено опираться исключительно на железную дорогу, наступая очень узким фронтом – и это имело свои последствия. Во время штурма Амберната войска ИНК понесли слишком большие потери, в то время как противник сумел организованно отступить и перегруппироваться. Но для войск ИНК ещё не всё было потеряно – нужно было всего лишь взять Кальян, перерезав железную дорогу из Бомбея и захватив переправу через реку Улхас, что привело бы княжескую коалицию к тяжёлому поражению или даже военной катастрофе. Однако 27 декабря княжеские войска нанесли контрудар – и в битве на реке Уолдуни нанесли силам ИНК тяжёлое поражение, отбив 28 декабря Амбернат и к 30 декабря надёжно загнав войска ИНК обратно на узкий участок между рекой Улхас и горами.

Командование ИНК могло надеяться на то, что их усилия будут поддержаны наступлением с северо-востока – в Нашикском регионе находилась группировка, руководство которой располагалось в городе Нашик. Однако основные силы этой группировки были сосредоточены на войне с союзной армией Сажьяна Сингха. Нашикская группировка уже направила часть своих войск на попытку деблокады Бомбея ещё в начале декабря 1923 г., но эти подразделения были настолько слабыми, а солдаты настолько деморализованы, что большого вреда противнику нанести не сумели. Когда в конце декабря началось наступление прибывшего с юго-востока подкрепления, известия об этом дошли до северо-восточной группировки с большим опозданием, а новая попытка ударить по княжеским позициям оказалась совершенно бесплодной – противник не отступил ни на шаг.

45786ckbv94578bg4567ck990ck99

Княжеская кавалерия на улицах Бомбея

Провал деблокады Бомбея окончательно решил судьбу города. Отогнав противника от Кальяна и создав после переправы через Тхане-Крик плацдарм на острове Салсетт, княжеская коалиция получила все карты в руки для того, чтобы завершить всю кампанию своей победой, покончив с Бомбеем одним последним ударом. Тем временем защитники Бомбея осознали, что на дальнейшую оборону у них попросту нет сил. В ситуации, когда княжеская коалиция создала плацдарм на острове Салсетт, сопротивление потеряло всякий смысл – нужно было срочно начинать эвакуацию. Но из-за недостатка ресурсов, плохой организации и позднему решению вопроса – эвакуация провалилась, превратившись в хаос. Из Бомбея смогло уйти только местное руководство вместе с прибывшим ранее из Гуджарата Валлабхаи Пателем, а также та часть элитных войск, которым хватило места на имеющихся кораблях – ранним утром 1 января 1924 г. они погрузились на корабли и бежали в португальское Гоа. В оставленном правительством городе началась паника – оборона на острове Салсетт практически развалилась. Воспользовавшись этим, на следующий день, 2 января 1924 г., ближе к вечеру, войска княжеской коалиции практически без боя взяли под контроль остров Салсетт, изолировав силы ИНК на острове Бомбей. Утром 3 января 1924 г. гарнизон Бомбея капитулировал, и вместе с ним стремительно начала рушиться власть ИНК в Бомбейском президентстве.

Оккупация Бомбейского президентства[]

С падением Бомбея система власти ИНК в регионе столкнулась с самой настоящей катастрофой. Хотя войска гуджаратских княжеств и Хайдарабада были немногочисленными, они устанавливали контроль над территорией Бомбейского президентства с необычайной лёгкостью. Самые крупные города из оставшихся – Нашик и Пуне – ещё некоторое время предпринимали попытки сопротивления, но спустя две-три недели капитулировали. Те ополченцы, солдаты и офицеры, которые сохранили верность ИНК, ушли из городов и перешли к партизанской войне в окрестных лесах, горах, и глухих сельских областях. Крупные боевые действия по сути прекратились – солдаты войск ИНК и ополченцы иррегулярных формирований массово дезертировали и разбегались по домам, множество региональных общин и местечковых царьков начинали переходить на сторону победителей (сначала довольно робко, но затем переход стал более массовым). Доходило даже до смешного – некоторые местечковые царьки, узнав о падении Бомбея и почувствовав временное безвластие, и вовсе начинали провозглашать себя раджами и подминать под себя окрестные территории. Когда приходили гуджаратские или хайдарабадские отряды, эти новоиспечённые «раджи» заявляли, что здесь находятся земли их суверенного «княжества», которые они будут защищать. Впрочем, большинство таких царьков предлагали компромисс – новое суверенное княжество заключит союз с гуджаратцами и хайдарабадцами. Победители не стали им перечить – у них не хватало войск на все регионы, к тому же сторонники ИНК, националистов и левых радикалов уходили в окрестные леса и горы и навязывали партизанскую войну, которая обещала быть затяжной. Соответственно, гуджаратцы и хайдарабадцы соглашались на любые требования таких царьков – лишь бы разгрузить собственные войска, установить над регионом хотя бы формальный контроль.

Впрочем, не все «князья» (точнее, лишь малая их часть), власть которых устанавливалась в Бомбейском президентстве, были самопровозглашёнными авантюристами и криминальными авторитетами. После начала войн с Синдустаном и Хайдарабадом правительство ИНК провело серию операций по включению в состав единой Индии тех княжеств, которые были отрезаны от остальных – как правило, под предлогом, что войскам ИНК нужно было пройти через них на Пенджабский фронт, либо потому, что правительство может. Ранее уже было упомянуто, как правительство ИНК установило свой контроль над Пенджабскими княжествами. Такая же участь постигла Деканские княжества, окружённые территориями Бомбейского президентства – Колхапур, Бхор и другие, которые были окружены землями, подвластными ИНК, и которые были слишком маленькими, чтобы защитить свою независимость собственными силами. Достаточно было лишь торговой и продовольственной блокады, чтобы заставить этих раджей капитулировать. Установление индийского контроля над Деканскими княжествами произошло вскоре после начала войны с княжествами Раджпутаны. Теперь же, когда большая часть Бомбейского президентства была оккупирована отрядами гуджаратцев и хайдарабадцев, Декканские княжества были восстановлены и власть возвращена местным раджам.

Тем не менее, несмотря на то, что власть ИНК в Бомбейском президентстве оказалась бессильной, власть князей над регионом устанавливалась далеко не так легко, как это могло бы показаться со стороны. В течение полутора-двух месяцев (с начала января по конец февраля 1924 г.) гудражатские и хайдарабадские войска установили контроль лишь над основными городскими центрами и главными магистралями (прежде всего железнодорожными) – и прилегающими к ним регионами, прежде всего в районе Бомбея и на плато Декан. Однако над многими «глухими» областями с отдалёнными деревнями и общинами новая власть была лишь формальной.

Оправившись от шока, сторонники единой Индии под властью ИНК (наряду с националистами и левыми радикалами) продолжили против оккупантов партизанскую войну – главный повстанческий очаг сформировался в прибрежной зоне от Бомбея до Гоа – к западу от горной цепи Западных Гат – которая была крайне богата лесами и горами. Быстрое подавление партизанского движения было невозможным – слишком мало было у князей войск на столь огромный партизанский очаг. Его удалось изолировать лишь со стороны плато Декан с востока и через контроль портов на западном побережье – но из-за недостатка сил и хорошей «кормовой базы» партизан вести дальнейшее наступление было невозможно. Единственная надежда князей была связана с разобщённостью партизан – среди них были не только сторонники правительства ИНК, левые радикалы или националисты, но и множество местечковых царьков, разбойников и бандитов, с которыми можно было договориться… но лишь за обещание включить их в систему новой власти. Подавлению партизанского движения в Бомбейском президентстве предстояло затянуться на годы.

Майсур вступает в войну[]

В этот момент, под впечатлением от взятия Бомбея, решилось действовать до того нейтральное княжество Майсур. Ещё ранней осенью 1923 г., увидев и проанализировав успехи Ганга Сингха и падение Дели, в Майсуре начали прорабатывать планы потенциального вступления в войну. Главной целью майсурское руководство поставило захват прибрежных регионов – Южной Канары и Малабара с такими городами, как Мангалуру, Кэннанор и Каликут – контроль над которыми позволил бы Майсуру обеспечить себе выход к морю и одновременно установить общую границу с Мадрасскими княжествами (Кочином и Траванкором). Ввиду сложного рельефа местности (захват Мангалуру, Кэннанора и Каликута требовал пересечь горную цепь Западных Гат) Майсур не планировал бросать на запад свои главные силы – этот поход через горы осуществляли небольшие группировки войск, сконцентрировавшиеся у Саклешпура и Перияпатны. По плану эти отряды должны были как можно быстрее пересечь Западные Гаты, незамедлительно совершить бросок на главные города (Мангалуру и Кэннанор), желательно захватить невредимыми поезда и железнодорожную инфраструктуру, дождаться (если потребуется) подкреплений и, двигаясь по железной дороге, взять сначала Каликут, а затем Палгхат и закрепиться там.

MysorePlan

Майсурский план захвата Южной Канары и Малабара

Однако, как уже было сказано выше, вторжение в западные прибрежные области должно было осуществляться малыми силами, поскольку главная группировка должна была остаться для охраны восточных границ, которые были более уязвимы ввиду близости к центрам власти ИНК в Мадрасском президентстве, более удобного рельефа местности для наступления и более густой железнодорожной сети. Так что ввиду этих обстоятельств группировке, вторгающейся в прибрежные провинции, было указано – если они столкнутся со слишком сильным сопротивлением противника (например, войскам ИНК удастся наладить прочную оборону на горных дорогах или наладить партизанские атаки в лесах) или на осуществление операции потребуется слишком много дополнительных подкреплений, то майсурским войскам будет лучше отступить обратно и заблокировать горные пути с запада. Переход войск Майсура через Западногатские горы начался с наступления на Джоларпет 19 января 1924 г.

Это был очень рискованный план – если власть ИНК в регионе не впала в состояние бессилия, то существовала опасность того, что наступление было бы заблокировано на горных и лесных дорогах. Тем не менее, видя слабость местных властей ИНК в Бомбейском президентстве, майсурцы решили рискнуть. И, как оказалось, не прогадали. Бессилие местных властей ИНК в Бомбейском президентстве перекинулось и на власти в Мадрасском президентстве. Многие области управлялись чуть ли не формально (чем дальше от крупных городов и железных дорог, тем хуже). Войска Майсура встретили небольшое сопротивление, но его удалось достаточно быстро подавить. Перейдя через Западные Гаты и выйдя на «относительный» оперативный простор, майсурцы двинулись на Мангалуру и Кэннанор.

Как оказалось, худшие опасения майсурцев не подтвердились. В областях Южной Канары и Малабара власть ИНК оказалась совершенно беспомощной. Местные структуры ИНК с самого начала не смогли наладить толковое управление в регионе – и на протяжении вот уже года здесь никак не удавалось построить твёрдую вертикаль власти. По сути своей, настоящая власть ИНК держалась в основном в прибрежных городах вдоль железной дороги – а в окрестностях полномочия были делегированы в основном местным общинам, которые, по сути, подчинялись правительству ИНК лишь формально, продолжая жить своей жизнью. Обмен между городом и деревней нарушился – крестьяне «уходили в себя», бросая города на произвол судьбы. Это создавало хаос в регионе – и ставило местные ячейки ИНК в сложное положение. Даже спустя полтора года эту проблему так и не удалось преодолеть – удалось договориться о реальном (а не формальном) подчинении крестьянских общин власти ИНК и хоть каком-то товарообмене между крестьянами и городами (оказалось, что в тяжёлые времена национального строительства возможности городов по снабжению деревни снизились, что тоже способствовало уходу общин «в себя»), но эти общины не могли быть мобилизованы (хоть на экономические, хоть на военные задачи). В результате, когда пришли майсурцы, у властей ИНК не оказалось достаточного количества боеспособных войск (они не смогли организовать ни оборону, ни партизанскую войну – несмотря на самые выгодные для этого условия), а у местных крестьянских общин не было желания воевать. Заинтересованные в скорейшем захвате важных городов майсурцы не отвлекались на такие вещи как террор и немедленное установление самых жёстких феодальных порядков – для местных крестьян просто поменялась власть и всё, они относились к княжеским войскам хоть и настороженно, но вполне нейтрально. Следствием было быстрое обрушение власти ИНК в регионе.

81724512 bytraintoorleans

Поезда в Мангалуру, захваченные княжескими войсками

27 января 1924 г. майсурцы заняли Мангалуру – конечный пункт местной железнодорожной ветки. В Мангалуру оказались не готовы к майсурскому вторжению – и гарнизон верных ИНК войск после недолгого сопротивления был рассеян и город пал. За два дня до этого, 25 января 1924 г., майсурцы совершили успешный бросок на запад через горы и взяли Кэннанор. К 30-31 января майсурцы сумели взять под контроль весь участок железной дороги от Мангалуру до Кэннанора. Также они захватили несколько поездов, что было полезным для дальнейшего налаживания снабжения в оккупированном регионе.

Затем майсурцы двинулись на Каликут. Организацию наступления удалось осуществить довольно быстро, к тому же майсурцам помогла до сих пор продолжавшаяся держаться французская колония в Маэ – французы предоставили княжеским войскам свободный железнодорожный транзит и поделились частью оборудования, снаряжения и припасов. Тем не менее, несмотря на достаточно быстрый рывок, на подступах к Каликуту гарнизоны и ополчение ИНК успели наладить оборону, так что княжеским войскам пришлось уже воевать куда более ответственно. Бои за Каликут продолжались с 4 по 8 февраля 1924 г. Тяжёлые бои развернулись на реках Корапузха и Акалапузха – на них войска ИНК организовали неплохие оборонительные позиции.

4 февраля майсурцы организовали серию атак на реке Корапузха, но они были отбиты войсками ИНК. На следующий день майсурцы сумели организовать свой плацдарм на правом берегу Корапузхи, после чего развернулись ожесточённые бои за железнодорожный мост. К концу дня 5 февраля майсурцы с огромным трудом, но всё-таки сумели форсировать Корапузху, но у войск ИНК получилось организовать взрыв на мосту – к счастью для майсурцев, мост не разрушился, а повреждения железнодорожного полотна были минимальны. Перейдя на левый берег Корапузхи, майсурцы сумели выбить войска ИНК из Элатура, создав тем самым для себя важнейший плацдарм. На следующий день, 6 февраля, войска ИНК попытались сбросить майсурцев с Элатурского плацдарма, но безуспешно. Отбив первые атаки, майсурцы сумели провести контратаку, которая оказалась успешной, благодаря чему к концу княжеские войска существенно расширили свой плацдарм на юг, а также на восток, выйдя в междуречье Корапузхи и Акалапузхи. 7 февраля состоялось решающее сражение – войска ИНК предприняли новую атаку на плацдармы майсурцев. К этому моменту майсурцы успели укрепить свои позиции и перебросить дополнительные подкрепления – и на узких участках, ограниченных реками, княжеские войска сумели остановить противника, нанеся ему чувствительные потери (а вот войска ИНК в оборонительных боях 4-5 февраля не смогли справиться в тех же выгодных условиях). Пользуясь моментом, 8 февраля 1924 г. майсурцы перешли в наступление – войска ИНК дрогнули. По сути своей, 8 февраля прошло под знаком преследования майсурцами бегущего противника. 9 февраля 1924 г. Каликут пал.

Дальнейшее продвижение княжеских войск уже не встречало такого упорного сопротивления. Майсурцы продолжали идти вдоль железной дороги, захватывая новые станции и города. Ситуацию немного упростило вступление в войну ещё одного княжества – Траванкора. Траванкор был небольшим княжеством, которое никак не смогло бы сдержать натиска войск ИНК, если бы правительство в Дели захотело бы его уничтожить – и потому данное княжество предпочитало сохранять нейтралитет до последнего. Однако успехи Майсура и импотенция власти ИНК в регионе подтолкнули Траванкор к выступлению, хотя на принятие решения потребовались тяжёлые раздумья. Прибывшие на помощь отряды Траванкора были небольшими, но это позволило укрепить майсурскую группировку в Малабаре и продлить её наступательный порыв. К 20 февраля 1924 г. майсурские войска уже контролировали Палгхат. На этом моменте продвижение остановилось – длительное наступление небольшими силами по сложной местности отняло довольно много сил. А тем временем шли бои на другом участке.

Боевые действия на Майсурско-Мадрасском фронте[]

Узнав о вторжении Майсура в Южную Канару и Малабар, власти ИНК в Мадрасском президентстве решили жёстко отреагировать на этот акт и 25 января 1924 г. объявили о наступлении на это княжество с западного направления. Из Мадраса была срочно направлена группировка войск к железнодорожному узлу в Джоларпете – оттуда войска ИНК должны были ударить на Бангалор, один из самых важных городов княжества. Параллельно с северного направления, со стороны Пенуконды, наносился вспомогательный удар – тоже на Бангалор. Наступление на обоих направлениях началось 8 февраля 1924 г.

Однако поспешная организация наступления и низкое качество войск (слишком много иррегулярных отрядов) не позволили достичь успеха – более того, войска ИНК потерпели поражение и уступили инициативу противнику. На обоих направлениях в ходе недельных боёв майсурцы полностью остановили наступление ИНК. И если на северном участке майсурцы удовлетворились отступлением войск ИНК от своей границы, то на южном участке княжеское командование решило перенести боевые действия на вражескую территорию – и предприняло контрнаступление. В ходе упорных боёв майсурцы сумели нанести войскам ИНК чувствительное поражение и 26 февраля 1924 г. княжеские отряды заняли Джоларпет, спустя несколько дней они взяли Ваньямбади и приблизились к Амбуру, создав себе плацдарм для обороны Джоларпетского узла от атак с востока.

Indian troops in first world war france

Солдаты княжеских войск

Собственно, таковым и был примерный план изначально – Южная Канара и Малабар не имели железнодорожного сообщения с Майсуром, поэтому весьма желательным было бы захватить железнодорожную ветку, ведущую из Джоларпета в Мангалуру. В случае успешного вторжения в Южную Канару и Малабар (как и произошло) майсурские войска должны были начать наступление на Джоларпет, чтобы затем, повернув на юго-запад, захватывать все станции на пути к Мангалуру. Сложность такой операции заключалась в том, что войска ИНК в Мадрасском президентстве предпринимали бы попытки вернуть Джоларпет – и в случае его возвращения группировка, наступающая из Джоларпета на Мангалуру вдоль железной дороги, оказалась бы отрезана. Однако войска ИНК успели нанести удар первыми – они собрали группировку покрепче, состоящую из лучших войск из имеющихся, и эти войска понесли во время наступления на Майсур чувствительный урон, а пополнение в Мадрасском президентстве собиралось со скрипом. Это давало Майсуру окно возможностей.

Тем временем майсурцы решили провести сложную операцию – и, несмотря на давление с востока, попытаться совершить бросок на юго-запад, захватить железнодорожную линию от Джоларпета до Палгхата, который был к тому времени уже захвачен группировкой, оккупировавшей Южную Канару и Малабар. Оставив сильную войсковую группировку для прикрытия Джоларпетского железнодорожного узла с востока, 6 марта 1924 г. майсурцы направили оставшиеся войска на юго-запад – к Салему.

Параллельно 8 марта после небольшой передышки из Палгхата выступила группировка, захватившая Южную Канару и Малабар. В этом районе майсурцам нужно было решать проблему снабжения войск. Основной маршрут снабжения совпадал с планом вторжения – сначала поставки шли через горы на запад в Мангалуру и Кэннанор, часть грузов передавалась гарнизонам, остальное шло по железной дороге войскам на фронте. Однако это был сложный и затратный маршрут – из-за необходимости перебрасывать грузы через горные дороги. Майсурское командование понимало эти проблемы – и заранее прорабатывало пути их решения. Благодаря этой «проработке» удалось наладить какое-никакое снабжение, плюс сама группировка была не слишком «разросшейся». Кроме того, дополнительные припасы можно было взять на складах оккупированных городов или награбить у крестьян – но этим нельзя было злоупотреблять, поскольку так можно было спровоцировать восстания и партизанское движение, которое бы с лёгкостью перекрыло снабжение через горные пути. Также удалось ещё немного улучшить положение благодаря тому, что в дело вступило княжество Траванкор – расценив, что у границ ИНК располагает крайне малочисленными и некачественными войсками (в основном это «гарнизонное» ополчение), Траванкор в конце февраля 1924 г. отправил в Палгхат дополнительные войска. Отряды Траванкора не участвовали в наступлении – пришлось бы потратить слишком много времени на «интеграцию» – но они установили свой полицейский и гарнизонный контроль над Палгхатом и частично Каликутом, позволив «наступательному кулаку» майсурцев задействовать максимально возможные в данной ситуации силы. Кроме того, Траванкор оказывал майсурцам помощь в снабжении, поставляя свои припасы по железной дороге из Эрнакулама в Палгхат – это помогло немного «разгрузить» идущее через горы майсурское снабжение.

Бои за Коимбатур длились с 9 по 13 марта 1924 г. Бои были весьма ожесточённые – у властей ИНК в Коимбатуре было достаточно времени на то, чтобы среагировать на майсурское вторжение и наладить оборону. Они были готовы к сражению – а у майсурцев после оккупации Южной Канары и Малабара были ограничены силы. Тем не менее, стоило рискнуть – захват Джоларпета позволил перерезать хотя бы часть коммуникаций ИНК, а нерешительность могла подарить противнику драгоценное время.

1540219378637

Пленные солдаты войск ИНК

Мелких боёв было немало – кроме того, ввиду того, что поход майсурцев вышел за пределы горной, лесистой и речной местности, сражения стали более манёвренными. На местности, более богатой равнинами, активнее использовалась кавалерия. Хотя войска ИНК проявили боеспособность, но контратак им провести не удалось – и под ударами майсурцев они постепенно отступали. Судьбу сражения определил успешный кавалерийский рейд майсурцев, благодаря которому те сумели вырваться в тыл противнику и обойти Коимбатур с юго-востока, нанеся ущерб коммуникациям войск ИНК. 14 марта 1924 г. город пал.

Woud india

Войска ИНК на пути в Ироду

Взятие Коимбатура позволило майсурцам создать важный плацдарм в регионе. Затем, опираясь на железнодорожную линию, княжеские войска пошли в дальнейшее наступление на восток. Воспользовавшись тем, что поражение войск ИНК под Коимбатуром создало на время некий «вакуум» в регионе, майсурцы попытались (ввиду более равнинной местности) развивать своё наступление не только вперёд, но и вширь. Передовые кавалерийские отряды разведчиков и рейдеров дошли до реки Амаравати, наспех устанавливая формальный контроль над окрестными деревнями. Однако распыление и так невеликих сил грозило навредить наступлению – и так и случилось. На волне успеха под Коимбатуром майсурцы сумели взять 18 марта 1924 г. Тируппур, но у них не хватило сил на то, чтобы взять важный железнодорожный узел – город Ироду, куда к войскам ИНК прибывали подкрепления и поставки из Нагапатнама. Единственное, что сумели сделать майсурцы – не допустить контрнаступления войск ИНК. Последним успехом майсурцев был прорыв рейдерской кавалерии к реке Кавери, что позволило перерезать железнодорожное сообщение Майсура с Нагапатнамом – и удержать важную полоску земли с участком этой железной дороги. Именно благодаря этому удалось предотвратить контрнаступление войск ИНК против достигшей пределов своих завоеваний майсурской группировки. В конце марта – начале апреля фронт под Ироду окончательно встал. Теперь судьба всей кампании определялась на другом участке.

На восточном направлении поход майсурцев от Джоларпета на Салем проходил весьма тяжело – даже по сравнению с группировкой, наступавшей от Палгхата на Ироду. Из-за необходимости прикрывать Джоларпет и вообще восточное направление майсурские войска не могли выставить все наличные силы. Войска ИНК предприняли несколько попыток отбить Джоларпет – поэтому группа, отправленная на запад для захвата Салема, объективно не могла быть по-настоящему крупной. Тем не менее, было решено идти до конца, пускай ударная группировка, наступавшая на Салем, по понятным причинам не была по-настоящему многочисленной.

Тем не менее, у ИНК в атакованном регионе тоже не хватало хорошо обученных войск. Кроме того, туда не успело прийти достаточно подкреплений с юга (из Нагапатнама) – кроме того, эти подкрепления были нужнее в Коимбатуре, Туруппуре и Ироду. В этих условиях майсурцы, несмотря на сложную обстановку и крайнее напряжение сил, сумели добиться серии крайне важных побед. 19 марта 1924 г. после серии тяжёлых стычек на узком фронте майсурцы одержали победу над войсками ИНК у городка Боммоди в 56 километрах от Салема. Однако затем бои затянулись ввиду того, что княжеским войскам пришлось потратить немало сил для того, чтобы прорвать оборонительные позиции противника на узком лесистом участке, зажатом горами. После нескольких дней боёв майсурцы к 26 марта сумели отбросить противника и выйти на оперативный простор.

Удар по Салему наносился с двух направлений – основная группировка наступала по северо-западному направлению, вдоль железной дороги, а вспомогательная прорывалась обычными сухопутными путями по северо-восточному направлению, через горный перевал. Наступление оказалось успешным с обеих сторон – северо-западная основная группировка благодаря успешным действиям кавалерии сумела захватить обширные равнинные пространства, создав себе хороший плацдарм и «подушку безопасности» в виде дальних форпостов, а вспомогательная северо-восточная группировка, преодолев сопротивление местных гарнизонов, сумела прорваться через горный перевал и выйти на восточные подступы к Салему. Тем не менее, войска ИНК в городе успели подготовиться к обороне. Бои затянулись.

Indian lancers in Haifa 1918

Вступление майсурцев в Салем

30 марта войска ИНК сумели отбросить вспомогательную группировку майсурцев от восточных подступов к городу, но на северо-восточном направлении майсурцы благодаря серии успешных рейдов своей кавалерии сумели продавить оборону противника. Бои шли весьма упорные – нанеся чувствительный удар по вспомогательной группировке майсурцев на востоке, войска ИНК сумели сконцентрировать больше сил на оборону северо-западного направления. 2 апреля после серии ожесточённых сражений майсурцы всё же смогли прорваться в окраинные районы Салема. Затем завязались уличные бои. Окончательно подавить сопротивление противника майсурцам удалось только 4 апреля 1924 г. Часть лояльных ИНК войск ушли в окрестные леса и горы, где развернули партизанское движение.

Взятие Салема открывало возможность нанести последний удар и победоносно завершить операцию. Высвободив основные силы, майсурцы быстро оккупировали довольно обширные равнинные пространства между Салемом и рекой Кавери – сопротивление было небольшим, к тому же многие деревенские общины предпочли перейти на сторону победителя. В результате к 11-12 апреля 1924 г. майсурцы подошли к Ироду с востока, создав городу угрозу сразу с двух сторон.

К этому времени 4-5 апреля 1924 г. группировка войск ИНК, прибывшая с юго-востока, из Нагапатнама, сумела отбросить западную группировку майсурцев от железной дороги на правом берегу реки Кавери и восстановить железнодорожное сообщение между Нагапатнамом и Ироду. Однако провести контрнаступление против майсурцев не удалось – несмотря на малочисленность и сложную логистику, княжеские войска сумели сохранить боеспособность. Бои, длившиеся в западных окрестностях Ироду, приобрели манёвренный характер, но кавалерия майсурцев благодаря серии точечных ударов и рейдов сумела парализовать наступательный порыв войск ИНК. К этому времени пришли известия о падении Салема и подходе к Ироду восточной группировки майсурских войск. Расценив, что, несмотря на малочисленность противника и растянутость его коммуникаций, Ироду находится в слишком уязвимом положении, командование войсками ИНК в регионе приняло решение вывести гарнизон из города и вместе с основной группировкой отступить на юго-восток, чтобы выровнять фронт. 14 апреля 1924 г. Ироду был оставлен, войска ИНК отступили, организовав новые позиции примерно в 30 км к юго-востоку от города. Майсурцы же сумели выполнить свою сложную и рискованную задачу – были захвачены большие пространства вместе с железнодорожной веткой от Джоларпета до Мангалуру.

Войска ИНК так и не сумели защитить эти территории. На протяжении всего марта войска ИНК пытались отбить Джоларпет, рассчитывая тем самым полностью отрезать наступающую на Салем группировку майсурцев от железнодорожного снабжения, но княжеские войска в Джоларпете сумели наладить оборону на достаточно далёких подступах. В течение всей первой половины марта 1924 г. между войсками ИНК и майсурцами шли напряжённые бои в районе Амбура, а в середине марта войскам ИНК удалось продавить оборону майсурцев и предпринять штурм Ваньямбади, взятие которого могло открыть дорогу к Джоларпетскому узлу. Это грозило поставить майсурскую группировку, наступающую на Салем, в тяжёлое положение – но командование решило продолжать наступление, рассчитывая на то, что оборона Ваньямбади выдержит (ибо там сконцентрировались лучшие силы). Ставка оправдала себя – 21 марта 1924 г. майсурская оборона сумела отбросить войска ИНК от Ваньямбади и к 26 марта отодвинуть восточный фронт к Амбуру. Важнейший участок устоял. Что касается южного участка, где войска ИНК намеревались отбить ударами с юго-востока Ироду, то там майсурской обороне тоже удалось устоять. Несмотря на достаточно большие равнинные пространства (открывавшие широкие возможности для манёвренной войны) и распылённость немногочисленных сил майсурцев, войска ИНК тоже оказались немногочисленными, да к тому же очень низкого качества. Южный фронт окончательно встал – и ни одна из сторон так и не смогла существенно сдвинуть его в свою пользу вплоть до самого конца войны.

Расклад сил после падения Дели[]

Но главная схватка ожидалась в землях бывших Соединённых провинций. Бежавшее из столицы правительство ИНК теперь имело перед собой единственную цель – во что бы то ни стало отбить Дели, захваченный княжеской коалицией. Казалось бы, у него все карты на руках. Делийское правительство ИНК контролировало большую часть территории Соединённых провинций (кроме Дели), что открывало потенциально большие возможности в ведении войны против княжеств Раджпутаны – это и более широкие мобилизационные возможности, это и густая железнодорожная сеть, позволявшая быстро перебрасывать войска и припасы даже в условиях летнего сезона дождей. Однако эта выигрышная схема долго не работала. Так, мобилизационный потенциал был ничем без большого «запаса» подготовленных резервистов, которых у Индии не было, даже несмотря на участие в Вельткриге. Железнодорожная система также функционировала не идеально. Но главной проблемой были внутренние неурядицы в самом лагере ИНК.

Как уже было отмечено выше, поражения в боях против раджпутанских княжеств весной-летом 1923 г. и потеря Дели выбили почву из-под ног умеренной фракции в рядах ИНК, во главе которой стояли Мотилал Неру и Читтаранджан Дас. Итог был закономерен – Дас лишился поста главы ИНК. Неудачи войск ИНК и падение Даса позволили формирующемуся левому крылу во главе с Джавахарлалом Неру заработать немалый политический капитал, но этого было недостаточно для прихода к власти. Баланс сил сместился в пользу правого крыла ИНК, а новым главой движения и государства стал Чакраварти Раджагопалачари. Однако процесс определения нового руководителя осложнялся постоянной грызнёй в рядах ИНК, что только ослабляло государство перед лицом противников, да и после избрания Раджагопалачари процесс стабилизации затягивался. Помимо неустойчивого положения самого Раджагопалачари, потеря Дели существенно ослабила контроль правительства ИНК на окраинах (особенно национальных).

Из-за больших размеров страны и не самой лучшей связности территории бывших Бомбейского и Мадрасского президенства уже давно (ещё задолго до падения Дели) представляли собой чуть ли не самостоятельные государства, официально подчинявшиеся правительству ИНК, но при этом жившими и защищавшими себя фактически самостоятельно. Известие о падении Дели выбило их из колеи – вплоть до мыслей о том, как существовать и функционировать без центрального правительства. В конечном итоге это вылилось в то, что Бомбейское президенство не устояло перед всего лишь одним ударом со стороны Гуджаратских княжеств, а Мадрасское президенство не смогло защитить часть своих территорий от Майсура – даже несмотря на то, что майсурцам приходилось действовать в очень сложных условиях и слишком сильно рисковать. Но была ещё одна угроза, отвлекавшая внимание правительства ИНК и ослаблявшая его.

Новое обострение в Бенгалии[]

До сих пор сохранялась неспокойная обстановка в Бенгалии, где тлел конфликт между индусами и мусульманами. Именно восстание в Бенгалии и жёсткое его подавление войсками ИНК стали одним из факторов начала Индийской войны. На протяжении около года войска ИНК поддерживали относительный контроль над Бенгалией. Однако регион так и не был усмирён до конца – в окрестных лесах продолжали орудовать мусульманские повстанцы, некоторые отдалённые деревни и общины не подчинялись властям ИНК, в то время как индусы из-за недостатка сил не рисковали входить на эти территории.

Однако падение Дели вывело систему из «равновесия». Когда правительство ИНК осознало, что Ганга Сингх не шутит и всерьёз наступает на столицу, оно начало лихорадочно собирать дополнительные силы с целью защитить, а впоследствии отбить город. Проблема заключалось в одном факте – в Индии попросту не было адекватного запаса настоящих солдат и резервистов. Поэтому приходилось «наскребать по сусекам» любые хоть сколько-нибудь боеспособные части, а также собирать «идеологическое» ополчение из людей, не умеющих держать в руках оружие – участников сатьяграхи, студентов и прочих. В основном силы собирались в Соединённых провинциях, но часть войск (ввиду их боеспособности и опыта военных действий) была отозвана и из Бенгалии. Однако, пытаясь усилить один участок за счёт другого, правительство ИНК пока не преуспевало нигде.

В связи с падением Дели и борьбой за власть в рядах ИНК в течение лета 1923 г. обстановка Бенгалии ухудшалась всё больше и больше. К концу лета – началу осени 1923 г. войска ИНК потеряли контроль над частью мусульманской Бенгалии, хотя и продолжали удерживать крупные города и основные магистрали. Но подконтрольная войскам ИНК территория постепенно уменьшалась – так, за лето 1923 г. мусульманские повстанцы захватили такие города, как Ноакхали, Патуакхали, Барисал и ряд других.

Со второй половины сентября 1923 г. в регионе резко активизировались боевые действия. В течение лета – первой половины сентября мусульманские повстанцы в Бенгалии ограничивались тем, что устраивали тревожащие налёты на посты войск ИНК в различных деревнях и небольших городах и на транспортных магистралях. Однако во второй половине сентября повстанцы развернули крупное наступление. Захватив несколько важных населённых пунктов и выйдя на основную магистраль, повстанцы начали быстрое продвижение к главному городу в регионе – Дакке.

6 октября 1923 г. отряды мусульманских повстанцев численностью от 850 до 2 тыс. человек атаковали Дакку. Повстанцы встретили упорное сопротивление местного гарнизона, но всё же сумели добиться немалых успехов – ими был блокирован центр города, также отдельные отряды войск ИНК были изолированы в других районах (что не позволило индусам собрать все имеющиеся силы в единый кулак). Гарнизон войск ИНК предпринял серию контратак, но так и не смог выбить повстанцев из города, понеся значительные потери. В конечном итоге индусы были вынуждены капитулировать.

Одновременно со штурмом Дакки повстанцы захватили также города Тангайл (взят ими без боя) и Комилла (где был уничтожен местный гарнизон, при этом были убиты все сдавшиеся в плен бойцы войск ИНК). К концу октября 1923 г. мусульманские повстанцы взяли под свой контроль обширные территории Восточной Бенгалии по левому берегу реки Падмы. Впрочем, войска ИНК сумели удержать западную часть мусульманской Бенгалии, наладив оборону с центрами в Кхулне и Фаридпуре – там они опирались на железнодорожную сеть из Западной Бенгалии и центральных областей страны, откуда прибывали оружие, боеприпасы и продовольствие. Однако эта «тонкая красная линия» держалась с огромным трудом – к тому же система железнодорожных перевозок в Индии (во всех областях страны) существенно деградировала и не действовала на максимуме своих возможностей. Власть правительства ИНК над мусульманской Бенгалией висела на волоске. Однако правительство ИНК не могло уделить этому региону должного внимания. Потеря столицы и внутренняя борьба за власть (обострившаяся в слишком неудачный момент) существенно подкосили правительство. Авторитет Центра резко упал, отчего снизилась боеспособность армии, усиливалась волна дезертирства. У правительства ИНК попросту не было ресурсов на то, чтобы отреагировать на все возникшие угрозы. В этих обстоятельствах, было решено «забыть» о Бенгалии, предоставив местные гарнизоны самим себе, со своей стороны ограничившись лишь поставками (по остаточному принципу) необходимых материалов. Свои лучшие ресурсы, имевшиеся на территории Соединённых провинций, было решено бросить на достижение главной цели – во что бы то ни стало отбить Дели.

Положение войск ИНК в Соединённых провинциях и Пенджабе после падения Дели[]

Для выполнения этой цели правительство ИНК могло опереться на две войсковые группировки. Первая формировалась на территории Соединённых провинций. Её ядром была группировка, наступавшая на Джайпур и оборонявшая Дели – и, ввиду прошлых поражений, она была весьма потрёпанной. Соответственно, «центральная группировка» была существенно «разбавлена» новым пополнением из иррегулярных отрядов – ополчения из левых или националистов, студентов или даже вовсе крестьян. За счёт таких наборов удалось нарастить численность этой войсковой группировки, но при этом боевые качества значительной массы солдат и ополченцев были в лучшем случае невысокими, либо же крайне низкими. В ней же произошла смена командования. Ввиду сложной ситуации с опытными высшими офицерами на начальном этапе войны здесь командовали в основном «политики» – но среди рядовых солдат и младших офицеров были люди, которых война и недостаток кадров подняли на недосягаемую высоту.

7710038 138245622943

Дарван Сингх Неги - человек, на которого была возложена ответственная задача возвращения столицы

Одним из таковых был Дарван Сингх Неги – герой Вельткрига, кавалер Креста Виктории, встретивший начало Индийской войны в звании субедара. Человек, имевший опыт настоящей войны, да к тому же являвшийся офицером (пусть и младшим офицером), за счёт своего опыта и авторитета (где важную роль сыграло получение высшей британской военной награды) сделал в кадрово бедных войсках ИНК головокружительную карьеру – сражаясь сначала в Бенгалии, а затем в Раджпутане и в районе Дели, Дарван Сингх Неги командовал сначала ротой, затем полком, и, наконец, дивизией. Продвижение по службе осуществлялось стремительно – кадровый голод обеспечил много стремительных и впечатляющих взлётов. И вот, в сентябре 1923 г. Дарвана Сингха Неги, на тот момент командовавшего дивизией, указом правительства ИНК назначили командующим всей группой армий, развёрнутой для наступления на Дели с востока. Поставленная задача была крайне сложна – Дарван Сингх Неги не обладал тем опытом и знаниями, которые были у Ганга Сингха и многих раджей и аристократов, с самых юных лет строивших военную карьеру. К тому же Дарван Синг Неги был в некоторой степени случайным человеком – выходец из народа раджпутов, крестьянин, сражавшийся за правительство ИНК скорее не по зову сердца, а по месту службы и проживания, он фактически оказался назначен на роль спасителя индийского национального государства. Но у него не было иного выбора – возвысившийся благодаря кадровому голоду, Дарван Сингх Неги был обременён гигантской ношей ответственности. Карьеры таких военачальников развивались стремительно – но в случае неудачи их не менее стремительно сбрасывали в утиль. Но успех открывал доступ к невиданно высокому для такого человека положению.

Была ещё одна группировка – пенджабская – ранее сосредоточенная прежде всего против синдустанцев, теперь же вынужденная воевать на два фронта – против синдустанцев, бахавалпурцев и кашмирцев на севере и против раджпутанской княжеской коалиции на юге. Это была крепкая группировка, имевшая большой боевой опыт и не потерявшая свой костяк. Её командующий, Балакришна Шиврам Мундже, уже вполне неплохо освоился на военной должности – и сумел сохранить своё положение и авторитет даже в сложнейшей ситуации, поддерживая на своём фронте дисциплину и относительный порядок. Однако эта группировка не могла вести активных боевых действий из-за того, что была скована на двух направлениях. Кроме того, ситуацию осложняла пострадавшая из-за падения Дели логистика – поставки из Соединённых провинций теперь могли осуществляться только по северной железнодорожной ветке (через Сахаранпур и Амбалу).

Также у войск ИНК был ещё один плацдарм – с центром в Агре. Однако имевшихся здесь сил хватало только для обороны и небольших рейдов. В свою очередь, и войска княжеской коалиции ничего не могли сделать с Агрой. Силы раджпутанских княжеств были распылены – у них попросту не хватало ресурсов на то, чтобы захватить Агру и выбить войска ИНК за левый берег реки Джамны. Таким образом, на протяжении всего лета 1923 г. боевые действия в Центральной Индии шли крайне вяло и носили в основном позиционный характер. Во второй половине июля – начале августа войска Ганга Сингха попытались нанести удар на северном направлении, надеясь прорваться к Амбале и, захватив её, перерезать важнейший железнодорожный маршрут, по которому силы ИНК осуществляли поставки из Соединённых провинций войсковой группировке в Пенджабе. Однако эти планы были слишком оптимистичны (точнее, идеалистичны) – войска княжеской коалиции были измотаны до предела и теперь достигали своих успехов исключительно благодаря вызванному падением Дели развалу структур ИНК. Но даже в этих крайне благоприятных условиях максимум, которого смогли достичь войска Ганга Сингха – захват Панипата. Дальше на север продвинуться так и не удалось.

Начальный этап возвращения Дели[]

В это время, закрепившись на левом берегу реки Джамны, войска ИНК предприняли в августе 1923 г. серию попыток отбить Дели. «Прощупывая» слабые места у надорвавшихся войск княжеской коалиции, силы ИНК несколько раз пробовали форсировать Джамну в разных местах – как на «обходных» участках, так и штурмуя Дели напрямую. Но все эти попытки были тщетными – известия об обострении политической борьбы в рядах ИНК усугубляли пошатнувшийся после падения столицы боевой дух.

В свою очередь, за август 1923 г. войска Ганга Сингха успели хоть немного перевести дух, благодаря чему сумели добиться последних своих наступательных успехов в этой кампании. В начале сентября 1923 г., отбив очередную атаку войск ИНК на Дели, Ганга Сингх сумел нащупать открывшуюся брешь в обороне противника и провести успешное контрнаступление. Войскам княжеской коалиции удалось форсировать реку Джамну и прорваться на её левый берег. Это была победа – княжеские войска отбросили силы ИНК, взяли 9 сентября Газиабад и к середине месяца смогли создать себе важный оборонительный плацдарм на левом берегу реки Джамны. Поставленная перед войсками ИНК задача отбить Дели осложнилась.

Потенциально не допустить этого поворота событий могла северная группировка войск ИНК, опасно нависавшая над левым флангом фронта княжеской коалиции. Войска Ганга Сингха можно было бы легко отбросить или даже разгромить благодаря согласованному удару с востока и севера одновременно. Однако у войск ИНК, несмотря на потенциально очень выгодную фронтовую обстановку, не получилось осуществить этот очевидный и гарантированно выигрышный манёвр. И проблема была не в какой-то глупости командования – оно как раз и хотело осуществить наступление на Дели именно в таком формате. Проблема была в том, что северная группировка войск ИНК сама воевала на два фронта – и не могла осуществить наступление ни на одном участке. Она не могла ударить по Дели с севера, сокрушая фланг Ганга Сингха – и всё потому, что её силы были скованы на севере, в Пенджабе, где приходилось вести тяжёлое противостояние с войсками Синдустана, Бахавалпура, а также Джамму и Кашмира.

Сентябрьское поражение стало для ИНК болезненным ударом – по сути своей, оно сорвало важные приготовления к сентябрьскому наступлению на Дели, и, в конечном итоге, сроки по возвращению столицы были серьёзно сдвинуты. В результате оставшаяся часть сентября и большая часть октября 1923 г. были потрачены на новое накопление сил для будущего наступления.

Indian Cameleer on Camel 1915

Боец княжеской верблюжьей кавалерии

К этому времени коалиция княжеств Раджпутаны полностью исчерпала весь свой наступательный потенциал. Соответственно, Ганга Сингх и другие князья нисколько не горели желанием после пойманного в небе журавля ловить ещё и астероид в космосе, и потому уже летом 1923 г. официально сделали ИНК несколько предложений о мире, желая завершить войну на мажорной ноте. К этим предложениям присоединился и Синдустан, при этом требовавший себе существенных территориальных уступок в Пенджабе. Однако правительство ИНК расценило, что лучше попытаться улучшить свои позиции вместо того, чтобы сразу идти на тяжёлые уступки. Если правительство Ч. Даса ещё колебалось по поводу вопроса о переговорах, что пришедший к власти новый руководитель ИНК Раджагопалачари сразу же демонстративно отказался заключать «позорный мир». Последняя попытка начать переговоры была предпринята Ганга Сингхом во второй половине сентября 1923 г., на волне успешного захвата Газиабада, но и в этот раз Раджагопалачари оказался непреклонен. Война продолжалась.

Новое наступление войск ИНК на Дели началось после тяжёлой подготовки и длительного собирания сил 8 ноября 1923 г. Главной целью войск ИНК было ликвидировать плацдарм княжеской коалиции на левом берегу реки Джамны – соответственно, главные атаки предпринимались на Газиабад. С севера, со стороны Амбалы и Батхинды, были предприняты атаки на передовые позиции княжеской коалиции в Джинде и Панипате – однако ввиду наличия пенджабского фронта эти удары были осуществлены малыми силами и носили отвлекающий характер, с целью не позволить Ганга Сингху перебросить часть войск на главное направление, не дать ему «освободить» лишние подразделения.

Первоначально княжеской коалиции удавалось удерживать свои позиции. Так, в период с 11 по 17 ноября войска княжеской коалиции сумели сдержать наступательный порыв войск ИНК в тяжёлой битве при Хапуре. Это было тяжёлое сражение, в ходе которого происходили также и крупные встречные кавалерийские бои. Благодаря удачному использованию своей кавалерии Ганга Сингх сумел нанести войскам ИНК серию частных поражений и остановить их продвижение. Остановить – но не отбросить.

Войска ИНК понесли в битве при Хапуре весьма серьёзные потери, что вынудило их на достаточно долгое время приостановить попытки наступления на Газиабад. Тем не менее, им удалось сохранить свои самые лучшие силы боеспособными – так, Дарван Сингх Неги перешёл к тактике использования иррегулярных и ополченских отрядов в качестве своеобразного «живого щита», который должен был изматывать силы противника, сберегая силы и жизни лучших солдат и офицеров. Данная тактика была выработана не так уж и давно (в основном под влиянием поражений в Джайпуре и потери Дели) и потому работала очень криво (поскольку не была отлажена), но уже начинала приносить первые свои плоды. Княжеская коалиция, полагавшаяся в основном на свои профессиональные войска, переживала свои потери куда тяжелее, к тому же её фронт был растянут до предела. В свою очередь, правительство ИНК смекнуло, что потери среди различных ополченцев и иррегуляров можно быстро восполнить новыми пополнениями таких же необученных крестьян или не умеющих воевать, но зато обладающих боевым задором студентов-националистов. Конечно, массовый призыв безразличных к войне крестьян-общинников грозил масштабными восстаниями, способными окончательно похоронить молодое индийское государство, но определённый запас прочности всё же имелся – главным было успеть его реализовать до того, как станет слишком поздно.

Всю оставшуюся часть ноября Дарван Сингх Неги не предпринимал крупных атак – это время было потрачено на перегруппировку. Активность войск ИНК ограничивалась в основном «булавочными уколами» и небольшими рейдами, пытаясь измотать оборону Ганга Сингха. Эта «война на истощение» была слишком (СЛИШКОМ) короткой для того, чтобы по-настоящему истощить противника, но тут в пользу войск ИНК работало само то, что княжеская коалиция уже почти пять месяцев оперировала до предела растянутым фронтом.

The Indian Army in Britain during the First World War Q53367

Бойцы войск ИНК на привале

Новое наступление войск ИНК началось 3 декабря 1923 г. В этот раз княжеская коалиция не стала предпринимать контратаки, как в битве при Хапуре – её силы были слишком измотаны. В свою очередь, Дарван Сингх Неги сумел более-менее успешно применить тактику «живых волн», задействовав ополчение и иррегулярные отряды в качестве «тарана», с их помощью сберегая свои лучшие отряды, вступавшие в бой в качестве «главного аргумента». Тактика была крайне примитивной и напоминала стратегические компьютерные игры 1990-х гг. – командующий «обводил группу юнитов» и отправлял их на вражеские позиции напрямик. «Живые волны» не отличались эффективностью – их неподготовленность к войне, слабый боевой дух и низкая дисциплина часто вели к тому, что вместо того, чтобы «пробивать» оборону княжеской коалиции своими телами, такие «солдаты» часто поворачивали обратно и бежали с поля боя. Соответственно, не было никаких возможностей «злоупотреблять» такой тактикой – исход боёв всё же решался через применение по-настоящему регулярных подразделений. Но войска ИНК всё-таки достигли весомых успехов. В боях, длившихся с 3 по 7 декабря 1923 г. войска ИНК сумели продавить оборону княжеской коалиции, установив прочный контроль над Пилхувой и Дасной. Попытки контратак княжеской коалиции (в этот раз весьма вялых) были отражены. Затем после упорных боёв 10 декабря войсками ИНК был занят Газиабад. Сначала войска Дарвана Сингха Неги закрепились на линии реки Хиндон и держались около 4-5 дней, но 15-16 декабря 1923 г. сумели совершить успешный прорыв от Мератха к Багхпату, после чего развернуть наступление на позиции княжеской коалиции с северного направления. В этих обстоятельствах, не желая испытывать судьбу, Ганга Сингх отдал приказ оставить левый берег Джамны. Войска ИНК благодаря этому вышли вплотную к Дели, на самые окраины столицы. Начался обстрел города, пускай и силами крайне немногочисленной индийской артиллерии.

«Сковывающие» удары синдустанцев в Пенджабе[]

Тем временем над фронтом княжеской коалиции с севера нависала «пенджабская» группировка войск ИНК. Однако долгое время эта группировка не решалась проводить по-настоящему крупные наступления ввиду того, что лучшие силы были сконцентрированы на севере – против Синдустана, Бахавалпура и Джамму и Кашмира. Данный участок был для войск ИНК самым опасным, хотя после генерального наступления синдустанцев оставшуюся часть лета боевые действия там были вялыми, а фронт так и не сдвинулся.

Во второй половине сентября 1923 г. синдустанцы, желавшие взять под свой контроль как можно большую территорию Пенджаба, попытались провести генеральное наступление. Главных направлений наступления было два – первый удар наносился синдустанцами и бахавалпурцами на западном участке со стороны Фирозпура и Фазилки на Фаридкот с расчётом выйти к Батхинде и захватить этот важный железнодорожный узел; на восточном участке синдустанские и кашмирские войска должны были форсировать реку Биас и взять Джаландхар, после чего выйти на линию реки Сатлеж и создать угрозу городу Лудхиана.

Однако замах на рубль оказался ударом на копейку. На протяжении оставшейся части сентября и всего октября 1923 г. синдустанцам и их союзникам так и не удалось добиться успеха. На западном направлении главный удар с северного и западного направления приходился на Фаридкот – и город за полтора месяца кампании выдержал все атаки синдустанцев. Наступление захлебнулось. На восточном участке фронта в конце сентября синдустанцы сумели форсировать реку Сатлеж, но эти успехи были достигнуты путём больших потерь. Все же синдустанцам удалось захватить несколько плацдармов на противоположном берегу реки, однако расширить их они не смогли. Скученность синдустанских сил на ограниченных размеров плацдармах, затруднения со снабжением через реку и контратаки войск ИНК в последующие дни локализовали успехи мусульман на Сатлеже. Бои продолжались около двух недель, но продвинуться дальше не получилось. О захвате Джаландхара синдустанцам пришлось забыть. 16 октября 1923 г. синдустанское командование отдало приказ отойти на прежние позиции, наступление оказалось безрезультатным. Оставшиеся две недели октября прошли под знаком вялых позиционных боёв на всей линии Пенджабского фронта.

После этого Пенджабский фронт затих на весь ноябрь 1923 г. Тем не менее, когда в начале декабря 1923 г. войска ИНК перешли в новое наступление на Дели, Ганга Сингх по своим дипломатическим каналам попросил синдустанских союзников провести ещё одно наступление с целью сковать Пенджабский фронт и весь северный участок войск ИНК – индусы бы потеряли возможность жонглировать дивизиями и не смогли бы усилить группировку в районе Джинда и Панипата, не допустив тем самым опасного наступления во фланг оборонявшим Дели войскам княжеской коалиции.

Сами синдустанцы действительно планировали новое наступление на протяжении всего ноября, но выступить сразу же по просьбе раджпутанской княжеской коалиции были ещё не полностью готовы. Однако Ганга Сингх был очень настойчив – и подгонял союзников, активно используя аргумент, что если войска ИНК отбросят княжескую коалицию от Дели, то затем перебросят больше сил на Пенджабский фронт, против синдустанцев, что грозит создать тем немало проблем. В конечном итоге синдустанцы всё же решились провести наступление, хотя им и пришлось поторопиться со сроками, не подготовившись на сто процентов.

В этот раз было принято решение немного сузить фронт наступления – и сосредоточиться на атаке в направлении Джаландхара с целью выйти к Лудхиане и взять её. Вновь планировалось форсировать реку Биас, но в этот раз такая атака должна была быть поддержана западным флангом фронта – со стороны Фирозпура синдустанские войска должны были, наступая вдоль железной дороги, прорваться к Лудхиане. То есть, теперь концентрировавшаяся в районе Фирозпура группировка синдустанцев должна была, в отличие от предыдущего наступления, наступать не на юг, а на восток. Если бы фирозпурской группировке синдустанцев удалось бы прорваться к Лудхиане и взять её, то в таком случае войска ИНК, располагавшиеся между реками Биас и Сатлеж для защиты Джаландхара, оказались бы в котле, отрезанные от железнодорожных поставок – в таком случае эта группировка была бы либо разгромлена, либо она бы вышла из окружения, бросив при этом большую часть припасов, что означало неизбежную утрату боеспособности этими подразделениями.

Наступление синдустанцев началось 12 декабря 1923 г. На реке Биас повторилась та же ситуация, что и в октябре – сумев создать небольшие плацдармы на противоположном берегу реки, синдустанцы не сумели их расширить и, находясь под постоянными атаками войск ИНК, 22 декабря 1923 г. были вынуждены оставить эти плацдармы и отступить на свой берег.

В свою очередь, в ходе наступления от Фирозпура на Лудхиану синдустанцы добились уже более весомых успехов. Они сумели частично прорвать линии войск ИНК и продвинуться достаточно далеко – к 24 декабря на линии между Фирозпуром и Лудхианой синдустанцы находились в 65 км от Лудхианы. Но очень многое зависело от попытки прорыва обороны войск ИНК на реке Биас – а на том участке наступление не удалось. Соответственно, и атака на Лудхиану со стороны Фирозпура начала буксовать.

К тому моменту в связи с неудачей форсирования реки Биас войска ИНК начали перебрасывать силы с севера на юг, для защиты Лудхианы от удара с запада. Параллельно войска ИНК ударили по южному флангу наступающей группировки синдустанцев – со стороны Фаридкота. В этих обстоятельствах синдустанцы расценили, что продолжать наступление на Лудхиану слишком рискованно – и было приказано отступать. К 4 января 1924 г. синдустанцы отошли на исходные позиции.

PunjabFront - 9th stage

Боевые действия в Пенджабе с 12 декабря 1923 г. по 4 января 1924 г. Попытки наступления синдустанцев

Хотя синдустанское наступление на Лудхиану было неудачным, оно оказало немалую помощь коалиции раджпутанских княжеств в обороне Дели. Из-за действий синдустанцев командованию ИНК не удалось перебросить дополнительные силы с Пенджабского фронта к Джинду и Панипату, в связи с чем не удалось организовать наступление на Дели с северного направления – у Джинда и Панипата фронт практически не двигался, а Ганга Сингх сумел сконцентрировать больше сил на защиту Дели от ударов с востока. Соответственно, так и не получив удар во фланг фронта, коалиция княжеств Раджпутаны сумела сдержать натиск войск ИНК в конце 1923 г. Впрочем, это внесло трения в отношения между княжеской коалицией и Синдустаном – мусульманам не понравилось то, что они начали не подготовленное до конца наступление и убились об индийскую оборону ради того, чтобы упростить оборону Дели для Ганга Сингха. Подобная проблема ещё больше актуализировала важнейший вопрос – вопрос о заключении мира.

Первые шаги на пути к перемирию[]

Как уже было отмечено выше, Ганга Сингх и вся княжеская коалиция желала заключить выгодный для себя мир. Конечно, Дели планировалось всё-таки вернуть, но столица была очень важным предметом торга – её возвращение правительству ИНК должно было состояться на крайне выгодных княжеской коалиции условиях. Тут и материальная контрибуция, и определённые территориальные уступки, и освобождение территории оккупированных на данный момент княжеств (причём даже не в Раджпутане, а в других землях – например, в Центральных провинциях и Бенгалии), и гарантия независимости княжествам и другим государствам в виде твёрдого отказа правительства ИНК от объединения всей территории бывшей Британской Индии… К такому предложению о мире охотно готов был присоединиться Синдустан – для мусульманского государства было достаточно уже простого заключения мира по принципу «кто чем владеет».

Таким образом как княжеская коалиция, так и Синдустан предлагали мир – и неоднократно. Однако Раджагопалачари, руководитель правительства ИНК, продолжал упорствовать, поскольку не желал идти на многие из предложенных уступок. Раджагопалачари, понимая, что ресурсов на полную победу попросту нет, готов был признать независимость княжеств и Синдустана, но он желал во что бы то ни стало вернуть Дели, и более того – отодвинуть границы от столицы и желательно отбросить синдустанцев в Пенждабе. Это позволило бы правительству ИНК укрепить свои позиции при заключении мира и уклониться от наиболее тяжёлых уступок. Раджагопалачари решительно отверг очередное предложение княжеской коалиции и Синдустана о заключении мира.

Войска ИНК готовились к новому наступлению всю первую половину января 1924 г. Ситуация сложилась двоякая. С одной стороны, недостаток качественных и обученных войск и сложная обстановка в тылу требовали организовывать подготовку любого наступления ответственнее и, соответственно, дольше. Однако сложности в подготовке наступлений и атак давали княжеской коалиции дополнительное время на выстраивание своей обороны – даже несмотря на малочисленность и распылённость сил на слишком протяжённом фронте, армии Ганга Сингха всё же удавалось сдерживать натиск индусов на Дели. И тут открывался нюанс – время явно работало против правительства ИНК. Чем дольше княжеская коалиция удерживала Дели – тем ниже падал авторитет правительства ИНК. Соперничество внутри самого движения только усугубляло ситуацию. Падение авторитета правительства имело самые неприятные последствия – дезертирство, восстания, уход целых областей «в себя» или же оформление полноценных сепаратистских тенденций. Нужно было либо срочно заключать мирный договор, либо не менее срочно одержать какую-нибудь внушительную победу на фронте. Раджагопалачари выбрал второе – и снова насел на Дели.

Откровенно говоря, Раджагопалачари очень сильно рисковал – в это время гуджаратские княжества совместно с Хайдарабадом покоряли земли Бомбейского президентства, а Майсур нацелился откусить свой кусок пирога. Руководитель ИНК висел на волоске – многие в рядах ИНК склонялись к тому, чтобы как можно скорее заключить мир, лишь бы прекратился этот кошмар. Однако Раджагопалачари стоял на своём – и не желал заключать мира. Пока на юге враги откусывали территории – он готовил наступление на Дели. Оборонять южные земли в Бомбейском и Мадрасском президентствах было очень тяжело из-за слабой связности (от которой местные власти были слишком самостоятельными), но Дели… возвращение столицы казалось ключом к тому, чтобы остановить деградацию власти ИНК, вернуть хотя бы часть авторитета, сохранить сам режим как таковой.

Возвращение Дели[]

Атаки на Дели возобновились 5 января 1924 г. Войска ИНК находились уже на расстоянии вытянутой руки от столицы, поэтому они не стали тратить время (недели и месяцы) на планирование и подготовку операции, а просто спустя 2-3 недели «сидения» на левом берегу Джамны и обстрела города из артиллерии навалились на княжеские линии вновь. И вновь. И вновь. В период с 5 по 17 января войсками ИНК было предпринято несколько попыток форсировать реку Джамну. Большинство этих попыток были неудачными – десант отбрасывался от берега в результате контратак сил Ганга Сингха. Тем не менее, 11 января войскам ИНК удалось закрепиться на правобережном плацдарме в 20 км к югу от Дели – контратаки княжеской коалиции удалось отбить, но сам плацдарм был расширен незначительно. Княжеская сила находилась на пределе своих сил – отбивать новые атаки удавалось со всё большим и большим трудом. Однако не прямые атаки на Дели решили исход битвы за столицу.

Параллельно продолжались довольно вялые бои на северном участке Делийского фронта – в районе Джинда и Панипата. Ввиду суженной железнодорожной логистики, а также того, что основные силы войск ИНК в этом районе были сосредоточены на Пенджабском фронте против синдустанцев, группировка индусов, выставленная против княжеской коалиции, была немногочисленной, что оказывало на штаб Ганга Сингха успокаивающий эффект. И, по-видимому, это успокоение в сочетании с крайней распылённостью перенапряжённых сил протяжённого фронта, сыграло с княжеской коалицией злую шутку. 19 января 1924 г. войска ИНК осуществили прорыв в районе Джинда и устремились на Дели. Из-за крайней перенапряжённости сил княжеской коалиции и чрезмерно растянувшегося фронта в позициях войск Ганга Сингха образовалась очень большая брешь – северный участок фронта удержать было невозможно, противник уверенно бил княжеской коалиции во фланг. Тем не менее, войска ИНК, осуществившие Джиндский прорыв, были крайне немногочисленными и продвигались достаточно медленно, чтобы штаб княжеской коалиции успел среагировать. Ввиду прорыва на севере и мощного давления с востока Ганга Сингх не имел никакой возможности удержать Дели ни при каких обстоятельства. Но у княжеских войск было достаточно времени для того, чтобы отступить в полном боевом порядке и выровнять фронт.

DelhiFront - 2nd stage

Боевые действия в Соединённых провинциях в период с 5 января по 15 февраля 1924 г. Отступление Ганга Сингха из Дели

21 января 1924 г. войска княжеской коалиции оставили Дели. При этом столица была «организованно разграблена», но большой добычи вывезти не удалось, поскольку ввиду близости противника нельзя было терять времени. Тем не менее, Ганга Сингх и многие князья не удержались от соблазна захватить в городе своеобразную «контрибуцию» со стороны ИНК. С этого момента началось мощное продвижение войск ИНК на юго-запад. Осознавая, что обороняться на равнинной местности маленькой армией очень сложно, Ганга Сингх предпочёл попросту сдать противнику огромные территории. На протяжении полутора недель длилось отступление княжеской коалиции, время от времени прерываемое небольшими контрударами, призванными замедлить продвижение преследователей. Войска Ганга Сингха были отброшены на 140-150 км от Дели, пока к 10-15 февраля не закрепились на линии Нарнаул – Алвар. На этом моменте также выдохся и наступательный порыв войск ИНК – сил на дальнейшее наступление не хватало, и при первом столкновении с более-менее укреплёнными позициями противника фронт встал. С этого момента – с середины февраля 1924 г. – бои между войсками ИНК и силами коалиции княжеств Раджпутаны носили исключительно позиционный характер и линия фронта не менялась вплоть до конца войны. Основной эпицентр противостояния был перенесён в Пенджаб.

Завершающий этап войны: весна – лето 1924 г.[]

Расклад сил к весне 1924 г.[]

Отвоевание Дели было самым настоящим лучом света во тьме потери Бомбейского президенства и неудач в войне с Майсуром. Дарвана Сингха Неги чествовали на высшем уровне как героя и величайшего полководца Индии, не обращая внимания на факт, что эти успехи стоили чудовищных потерь (по меркам масштабов войны и уровня индийских армий, конечно же). Казалось бы, можно заключать мир, и как можно скорее, немедленно, пока правительство ИНК ещё держало удачу за хвост. И действительно, в конце февраля 1924 г. начали предприниматься робкие попытки заключить мир. Однако на предварительных переговорах все стороны выступали с наступательных позиций.

Раджи требовали не только официального признания независимости княжеств со стороны правительства ИНК, но и официального признания своих завоеваний – Дели должен был смириться с потерей Бомбейского президенства и согласиться с завоеваниями Майсура. Синдустан был готов на раздел Пенджаба, но с большей долей для себя – мусульмане требовали передачи в состав своего государства городов Амритсар, Фирозпур и прилегающие территории. А что правительство ИНК? Раджагопалачари без колебаний принял условия княжеств, но при этом отказался выполнять требования мусульман – руководитель ИНК потребовал возвращения Амритсара и раздела Пенджаба по линии рек Рави и Сатлеж. Синдустан отказался выполнять эти требования, справедливо расценив, что Раджагопалачари слишком много для себя требует. Руководитель ИНК действительно не был намерен заключать мир сразу же – он ещё надеялся на новую серию побед, которая позволила бы скорректировать условия будущего мира в пользу ИНК и тем самым завершить войну на мажорной ноте, что было важно для стабилизации режима. Всего было два варианта действий – либо попытаться отодвинуть границу на запад, ещё дальше от Дели; либо попытаться укрепить свои позиции в Пенджабе. Казалось бы, наиболее очевидный вариант – провести наступление против Ганга Сингха, отбросить раджей на запад, отодвинуть границу от Дели. Но предварительное «прощупывание почвы» показало, что, несмотря на удобный рельеф местности для наступления, княжеские войска хорошо укрепились в регионе, а войска ИНК были слишком истощены ввиду огромных потерь во время битвы за столицу. И внезапно Раджагопалачари отдал неочевидный приказ – во второй половине марта 1924 г. началась переброска сил ИНК в Пенджаб.

Усиление группировки войск ИНК в Пенджабе было со злостью воспринято в Синдустане – и мусульмане отказались продолжать переговоры о перемирии. При этом синдустанцы рассчитывали на то, что в случае наступления индусов в Пенджабе раджпутанские княжества начнут новое наступление на Дели. Учитывая то, что ради усиления своей группировки в Пенджабе войска ИНК немного ослабили свой фронт против княжеств – потенциальный удар Ганга Сингха во фланг казался мусульманам перспективным. Однако синдустанцы недооценили степень измотанности княжеств войной. Захват Дели и длительное удержание столицы дорого обошлись армии Ганга Сингха. Армии княжеств были немногочисленными, но хорошо обученными и опытными (многие их подразделения принимали участие в Вельткриге). Это давало преимущество над значительной частью армии ИНК, поскольку её войска часто представляли собой обычное ополчение, но такие профессиональные части были более чувствительны к потерям. Прорыв к столице стоил Ганга Сингху довольно больших потерь, удержание Дели тоже не обходилось без жертв, а отступление от города, хотя и было проведено очень организованно, всё же было весьма тяжёлым, поскольку много сил приходилось тратить на контратаки против преследующего отходившую от Дели княжескую армию Дарвана Сингха Неги. Итог был закономерен – Ганга Сингх пришёл к заключению, что весной 1924 г. у него уже попросту не было сил на наступление, поскольку критически необходимо было беречь людей. Это сыграло на руку правительству ИНК.

Наступление войск ИНК в Пенджабе[]

Весь апрель 1924 г. ушёл на сбор войск и планирование наступления в Пенджабе. Наконец, 9 мая 1924 г. войска ИНК начали наступление в регионе. Основной удар наносился со стороны Бхатинды и Лудхианы в направлении Фирозпура. Наступление войск ИНК оказалось неожиданно успешным – после сдачи Дели, потери территории Бомбейского президентства и поражений от Майсура даже возвращение столицы и успешное наступление почти до границ Джайпурского княжества казалось противникам правительства ИНК лишь удачным стечением обстоятельств, объясняющимся лишь измотанностью армии раджпутанских княжеств и растянутостью их коммуникаций. Оттого успех войск ИНК в Пенджабе и стал для синдустанцев столь неожиданным и столь шокирующим.

В ходе тяжёлых двухнедельных боёв войска ИНК сумели продавить линии мусульман и прорваться в образовавшиеся бреши. В итоге 27 мая 1924 г. войска ИНК заняли Фирозпур, а на восточном направлении оттеснили противника к Фазилке. Но на этом они не остановились – воспользовавшись дезорганизацией обороны синдустанцев, войска ИНК сумели быстро форсировать реку Сатлеж и продолжить движение на север. Также было развёрнуто наступление на восточном участке фронта, целью которого было сковать силы мусульман, не позволяя им перебрасывать резервы к Фазилке – но, несмотря на то, что оно велось малыми силами, всё же индусам удалось достичь определённых успехов, в результате чего войска ИНК заняли плацдарм на правом берегу реки Биас, захватив железнодорожный мост и даже продвинуться вглубь фронта примерно на 10 километров.

200208-world-war-one-sikh-regiment-se-130p

Сикхские солдаты, сражавшиеся на стороне правительства ИНК

Бои продолжались ещё около двух недель. 9 июня индусы в ходе тяжёлых боёв сумели взять Касур, а затем 14 июня заняли Райвинд, создав угрозу Лахору. Это был очень болезненный для синдустанцев удар, но и войскам ИНК эти успехи дались слишком дорогой ценой. Потери индусов были очень высокими, к тому же наступление велось не по принципу «фронтовой динамики», а по принципу «кинжального проникновения» – войска ИНК рвались к главным городам, опираясь прежде всего на железные дороги и основные магистрали, растягивая коммуникации и ставя свои фланги в уязвимое положение. Главной ударной силой были войска, приобретшие опыт в боях с мусульманами в Пенджабе и армией Ганга Сингха в Джайпуре и Дели, а также подразделения сикхов, присягнувшие правительству ИНК из-за конфликта с мусульманами. Однако ради прорыва к Лахору пришлось практически выбить этот костяк, при этом вдобавок существовал серьёзный риск, что мусульмане и их союзники смогут провести удар во фланг и разгромить передовые части индусов – риск, который когда-то нависал и над войсками Ганга Сингха во время наступления на Дели весной-летом 1923 г. Однако, как и в случае со взятием Дели Ганга Сингхом, для индусов наступление в Пенджабе закончилось благополучно. Синдустанские войска понесли достаточный урон для того, чтобы их попытки контрударов не увенчались успехом.

Что касается общефронтовой картины, то командование ИНК в некотором роде рисковало – значительная часть войск, освободивших Дели и изгнавших Ганга Сингха обратно в Джайпур, была переброшена в Пенджаб, что грозило потенциально большими проблемами в случае, если армии княжеств Раджпутаны попытаются помочь синдустанцам, проведя наступление на своём участке фронта. Однако во время отступления от Дели княжеские войска сами понесли немалый урон и потому Ганга Сингх решил отказаться от «поддерживающего наступления» ради сохранения костяка армии раджей – и действия княжеских войск на Джайпурском фронте ограничивались лишь небольшими кавалерийскими рейдами против опорных пунктов индусов. Это было болезненно воспринято синдустанцами, однако их положение вскоре усугубилось внутренними проблемами.

10 июня 1924 г. в Амритсаре начали распространяться слухи, что якобы войска ИНК начали наступление на своём плацдарме на правом берегу реки Биас, прорвали оборону синдустанцев – и теперь стремительно подходят к городу. Хотя слухи, по сути, были ложными, они взбудоражили немусульманское население Амритсара – прежде всего сикхов, отношения которых с мусульманами за время оккупации города дошли до точки кипения. В результате 12 июня 1924 г. в Амритсаре началось масштабное восстание сикхов против власти Синдустана.

Это восстание грозило полным обрушением восточного участка Пенджабского фронта – войска, в том числе и те, которые находились на фронте, пришлось срочно перебрасывать в Амритсар. Подавление сикхского восстание затянулось – даже неделю спустя многие сикхские кварталы ещё не были полностью зачищены. Пытаясь воспользоваться подарком судьбы, Балакришна Шиврам Мундже отдал приказ попытаться взять Амритсар молодецким наскоком, начав наступление 15 июня с плацдарма на правом берегу реки Биас. Наступление это было практически не подготовлено, что обернулось для индусов высокими потерями, но важных результатов добиться всё же удалось – была создана непосредственная угроза Амритсару. «Потеряв» из-за восстания свои тылы, группировка синдустанцев после четырёхдневных боёв была вынуждена отступить – причём отступить буквально к предместьям Амритсара. Благодаря этому войска ИНК сумели к 21 июня прорваться в Амритсар, соединиться с повстанцами и взять под контроль две трети города. Однако этот успех был добыт индусами дорогой ценой – войска наступали совершенно без подготовки и понесли серьёзные потери, сумев добиться успеха лишь благодаря дезорганизации тылов мусульман.

PunjabFront - 10th stage

Завершающий этап Индийской войны: последнее наступление войск ИНК в Пенджабе

Добившись своего максимального успеха, атаковавшая Амритсар группировка войск ИНК полностью исчерпала свой наступательный потенциал и была обескровлена. Однако и мусульманам, организовавшим 26 июня контратаку, не удалось сбросить индусов со своих позиций – синдустанские войска увязли в городских боях и понесли тяжелейшие потери. Стороны отказались от активных действий и начали собирать на данном участке пополнения и подкрепления. Позиционное противостояние в Амритсаре продолжалось три недели, в то время как у обеих воюющих сторон были исчерпаны резервы – у мусульман не хватало кадровых частей, которые были тонким слоем размазаны по всему фронту, а войска ИНК были измотаны до состояния, не позволявшего никакое наступление. Ситуация в тылу у мусульман ухудшалось (с течением времени логистика приходила в негодность) и у синдустанского руководства не выдержали нервы – и переговоры возобновились 15 июля 1924 г., в условиях укрепления позиций Раджагопалачари.

Подписание мирного договора – конец Индийской войны[]

На переговорах велись словесные баталии на двух «фронтах» – между ИНК и княжествами и между ИНК и Синдустаном. Самые «лёгкие» переговоры были между правительством ИНК и княжествами – точки соприкосновения были найдены уже давно и лишь последнее наступление индусов в Пенджабе не позволило заключить соглашение раньше. Княжествам нужна была независимость – и их успехи в Дели и Бомбейском президентстве, а также победы Майсура давали раджам все основания для того, чтобы не просто требовать официального признания независимости, но и признания территориальных приобретений. Раджагопалачари был вынужден согласиться с этими условиями. Но у руководителя правительства ИНК были свои козыри –   взамен Раджагопалачари потребовал, чтобы раджи признали и завоевания ИНК. А их тоже было немало.

С самого начала войны правительство ИНК принялось «мягко оккупировать» те княжества, которые либо не могли защитить себя самостоятельно, либо были отрезаны от потенциальных союзников. О некоторых подобных примерах было упомянуто выше – так, пенджабские княжества были оккупированы под предлогом «стратегических соображений» (необходимость прохода войск для разворачивания фронта против синдустанцев). Посла начала войны с раджпутанскими княжествами правительство ИНК следовало следующей стратегии – в качестве «жертв» выбирались те княжества, которые не имели общих границ с потенциальными союзниками (самыми сильными княжествами или крупными скоплениями княжеств), после чего их брали в блокаду. Слишком маленькие княжества или изолированные образования (отрезанные от других княжеств или не имевшие выхода к морю) не могли этому ничего противопоставить ни в военном, ни в экономическом, ни в технологическом плане – они держались разное время, но конец их был один. Все княжества, не имевшие выхода к морю или общих границ с союзниками, были вынуждены сдаться. Такая судьба постигла Деканские княжества (которые, впрочем, были восстановлены после изгнания властей ИНК из Бомбейского президентства), княжества Центральной Индии (Рева, Панна, Орчха, Чатарпур, Биджавар и др.), Восточные княжества (Бастар, Сургуджа, Джашпур, Гангпур, Патна, Калаханди и др.), княжества Бенгалии и Ассама (Сикким, Куч-Бихар, Трипура, Манипур). Впрочем, такие княжества, как Хайдарабад и Майсур, хоть и были отрезаны от моря и союзников, были достаточно большими, чтобы выдержать блокаду до того момента, когда правительство ИНК дало слабину. Кроме того, княжество Траванкор также сохранило независимость, хоть и было небольшим – оно имело выход к морю, находилось на периферии усилий ИНК и было защищено горами.

Так или иначе, княжествам Раджпутаны и Гуджарата, а также Хайдарабаду с Майсуром не было никакого резона воевать за независимость восточных княжеств. Поэтому они признали аннексию этих княжеств правительством ИНК в обмен на надёжное признание собственной независимости и чёткую демаркацию границ.

Казалось бы, вокруг вопроса о демаркации будет сломано немало копий. Правительство ИНК явно стремилось отодвинуть будущую границу как можно дальше от Дели, в то время как более крупные раджи должны были выступать в защиту пострадавших от этого «отодвигания» более мелких князей. Но, как ни странно, к приемлемому соглашению удалось прийти на удивление быстро. По-видимому, обе стороны были слишком измотаны войной. Раджи всё-таки пожертвовали парой мелких княжеств на окраине Раджпутаны – прежде всего тех, чьи территории были раздроблены и разбросаны по региону. Такая судьба постигла княжества Джинд, Патиала и Набха, столицы которых находились в Пенджабе – они были поделены между независимой Индией и княжествами. Пенджабские владения этих княжеств перешли под контроль правительства ИНК, а те территории, которые находились на границе Раджпутаны, вошли в состав княжества Джайпур («пострадавшие» князья стали вассалами Джайпура). Отодвинуть границу от Дели фактически не удалось, но всё-таки здесь было важное достижение для обеих сторон – обоюдная демаркация.

В итоге 20 июля 1924 г. между Раджпутанскими княжествами и правительством ИНК был подписан договор о демаркации границы, к которому вскоре присоединились гуджаратские княжества и Хайдарабад.

Более сложным вопросом было обсуждение мирного договора между правительством ИНК и Синдустаном. На момент окончания боевых действий войска ИНК приблизились к Лахору – и хотя индусы находились на момент прекращения огня в довольно уязвимом положении из-за растянутых коммуникаций, всё же они требовали от мусульман уступок. Правительство ИНК предлагало следующую конфигурацию – индусы отводят войска от Лахора и освобождают ряд городов (такие, как Райвинд и Касур), в то время как синдустанцы должны передать под контроль ИНК Амритсар.

Правительство мусульман упорно старалось сопротивляться этой конфигурации мира. Синдустанцы считали Амритсар своим городом ввиду высокой доли мусульманского населения – и не желали его отдавать. Однако переговоры не давали желаемого результата – а позиции синдустанцев немного ухудшились. Во-первых, мусульмане пытались надавить на индусов путём наращивания группировки у Амритсара, но плохая логистика не позволяла выполнить эту задачу быстрее, чем индусы и сикхи укрепят свои позиции в городе. Во-вторых, синдустанцы начинали постепенно терять поддержку княжеств, которые уже достигли компромисса с правительством ИНК и желали побыстрее заключить мир.

20 июля 1924 г. был заключён договор о демаркации границ в Раджпутане, также были признаны завоевания Майсура и потеря правительством ИНК Бомбейского президентства. Ближайшие союзники Синдустана – Бахавалпур и Джамму и Кашмир – желали лишь признания собственной независимости, не требуя пересмотра границ в свою пользу – и, стремясь к скорейшему заключению надёжного мира, не желали яростно сражаться за территориальные претензии Синдустана. Осознание собственного бессилия вынудило мусульман быть более уступчивыми на переговорах – к тому же раджи-союзники начинали давить на обе стороны, желая скорейшего заключения мира. В конечном итоге синдустанцы прекратили упорствовать и согласились на предложенный обмен.

26 июля 1924 г. было заключено соглашение между Синдустаном и правительством ИНК. Синдустанцы отказывались от владения Амритсаром, взамен правительство ИНК отводило свои войска из Райвинда и Касура. Между Синдустаном и независимой Индией была установлена граница – от стыка границ между Синдустаном, независимой Индией и Джамму и Кашмиром по реке Рави до Лахора (принадлежит Синдустану), затем по реке Сатлеж до границы с Бахавалпуром (в целом более-менее совпадает с РИ границей между Индией и Пакистаном). На этом длившаяся около двух лет Индийская война официально завершилась. Правительство ИНК не сумело достигнуть своей заветной цели – итогом кровавой смуты стал распад Индии на множество государств (некоторые из которых на основании союзных или вассальных договоров объединялись в федерации). При этом, несмотря на окончание войны и образование множества новых независимых государств, внутри некоторых стран и регионов продолжали тлеть конфликты и восстания (например, правительство ИНК ещё долго было занято подавлением мусульманского повстанческого движения в Бенгалии, а коалиция княжеств занималась укреплением контроля в Бомбейском президентстве). Индия была обескровлена. Ей предстояло вступить в новый, постколониальный период своей истории, причём не единой, а разделённой.

Распад Британской Индии по итогам войны

Names

Итоги Индийской войны[]

Государство мусульман[]

Sindhustan

Флаг Всеиндийской Мусульманской лиги стал государственным флагом Синдустана

На севере было сформировано государство мусульман – Синдустан. Оно занимало Пенджаб, Афганию, и Синд. Хотя Синдустан достиг своей главной цели – обретения независимости – всё же его руководство не было полностью удовлетворено, поскольку часть территорий, на которые претендовало государство мусульман так и остались независимыми – где-то сыграли свою роль неудачные обстоятельства (затянувшаяся война с правительством ИНК, атака со стороны Афганистана), где-то дипломатические обязательства (как в случае с Джамму и Кашмиром, который княжества Раджпутаны втянули в войну против правительства ИНК в обмен на гарантии неприкосновенности), где-то нехватка сил. Так, Амритсар, на который претендовали мусульмане, пришлось уступить из-за продолжавшегося восстания сикхов, которое делало оборону города уязвимой в случае нового наступления войск ИНК. Независимость получило княжество Джамму и Кашмир – по условиям союзного договора с раджами. Хотя Синдустан по этому договору должен был гарантировать независимость Джамму и Кашмира, но мусульмане постепенно начинали разочаровываться в князьях, которые ради скорейшего заключения мира не стали отстаивать позицию Синдустана по Амритсару – потенциально это могло угрожать Джамму и Кашмиру, так что, судя по всему, рано или поздно махарадже этого княжества пришлось бы начать процесс налаживания отношений с правительством ИНК.

Интеграционные тенденции среди княжеств Раджпутаны и Гуджарата[]

Что касается княжеств, то война поставила перед ними немало важных вопросов. Прежде всего это был вопрос о военном, политическом и экономическом союзе. Большинство княжеств были мелкими и изолированными образованиями, не способными поддерживать и тем более защищать себя самостоятельно. Мелкие княжества, не граничившие с более крупными и сильными союзниками, окружённые территориями независимой Индии, априори не могли оказать какого-либо сопротивления и были быстро поглощены. Это, а также опыт союзнических действий (и утверждения главнокомандующего над армиями Раджпутаны) подталкивали князей (прежде всего мелких) к выводу – когда в регионе существует политическая сила, декларирующая свои претензии на объединение всего региона, потенциальные жертвы сами должны стремиться к единению.

12300790 original

Вскоре после заключения мира и завершения Индийской войны между княжествами Раджпутаны начались переговоры по вопросам о дальнейшем функционировании сформированного во время войны с правительством ИНК военного союза. Спустя несколько месяцев к переговорам присоединились также княжества Гуджарата. Изначально на повестке дня стоял вопрос о продолжении военного союза – и, казалось бы, по итогам переговоров союз должен был распасться. Проблем, которые, казалось бы, должны были сделать союз нежизнеспособным, было немало. Главной из них был вопрос о единоначалии – многие опасались, что командующий объединённой армией будет тянуть одеяло на себя и тем самым способствовать возвышению своего княжества над другими (эта проблема отравляла взаимоотношения крупных и влиятельных княжеств). Тем не менее, вскоре после подписания мирного договора с правительством ИНК напряжённость удалось сбросить – считается, что этому поспособствовала добровольная отставка Ганга Сингха с поста главнокомандующего, который решил не дожидаться официального утверждения «отставки» остальными князьями.

Добровольное самоограничение потенциального «диктатора» способствовало оздоровлению обстановки на переговорах, но не устраняло всех противоречий. Прежде всего это касалось крупных княжеств, многие из которых не могли определиться, чего они хотят – недопущения контроля над собой со стороны самого сильного и богатого раджи или всё-таки союза против ИНК, у которого могли вновь разыграться объединительные амбиции? Однако в переговорах участвовали не только представители крупных княжеств, таких как Биканер, Бахавалпур или Джайпур. Своё слово имели и мелкие княжества. Их позиция была однозначной – военный союз необходим. Для них была оптимальной следующая конфигурация – политическая независимость при постоянно действующем общем военном командовании, с обязательством всех княжеств выступать на защиту одного. По мере продолжения переговоров общее мнение их участников удалось склонить ближе к этой линии, хотя на это и потребовалось несколько месяцев. Тем не менее, несмотря на длительность переговоров, всё же они закончились конкретным результатом.

17 ноября 1924 г. в Ахмедабаде было подписано соглашение о продлении и упорядочивании военного союза между княжествами. Это было уже более основательное образование по сравнению с ситуативным союзом, созданным во время войны, но процессы военно-политической интеграции между княжествами были ещё достаточно робкими. Княжества обладали полной политической самостоятельностью – жили в «своём мире», имели свои собственные правительства, имели собственные армии с собственным командованием. Единая армия не была создана, хотя на переговорах единицами аккуратно поднимался этот вопрос, но было утверждено единое командование, функционирующее по принципу широкого представительства разных княжеств, ротации и коллективности.

Костяк союза составили Биканер, Джайпур и Джодхпур, а также соседствующие с ними мелкие княжества. Затем в декабре к ним присоединились Джайсалмер и Удайпур – и с этого момента процесс был неостановим. В течение 1925 г. в союз вступили все раджпутанские княжества, граничившие с Синдустаном – Бахавалпур и Хайпур – начали присоединяться сохранившие независимость княжества Центральной Индии и раджи Гуджарата. В 1926 г. в союзе состояли уже все княжества Раджпутаны и Гуджарата.

12295933 original

Как уже отмечалось выше, это был очень рыхлый союз – интеграция между княжествами наблюдалась только в военной сфере, но при этом многие продолжали держаться за право иметь собственную армию как признак самостоятельности. Политическая интеграция на данный момент не наблюдалась вовсе (максимум – общие совещания князей по вопросам военной и экономической сферы), экономическая же развивалась естественным путём. Тем не менее, сближение – пусть робкое, пусть непоследовательное – всё же было очевидно. Княжества Раджпутаны, Гуджарата и Центральной Индии всё больше осознавали, что нуждаются друг в друге – причем речь шла далеко не только о защите от общих врагов. Такие княжества, как Биканер, Джайпур, Джодхпур, Джайсалмер и Бахавалпур, были достаточно крупными и сильными для того, чтобы самостоятельно жить без вовлечения в процессы интеграции, но они не имели выхода к морю – соответственно, при ведении торговли (как при продаже собственных товаров, так и при организации транзита из Дели) им в любом случае пришлось бы иметь дело с княжествами, находящимися на побережье. Это требовало заключения соответствующих торговых договоров, которые способствовали укреплению интеграции. Так же и прибрежные княжества в Гуджарате были заинтересованы в том, чтобы как можно больше товаров с Индийского континента шли именно в их порты, что вело к заключению договоров с другими княжествами не только о торговле, но и о перераспределении потоков товаров по разным портам, чтобы ни одно княжество не чувствовало себя обделённым.

9526488 original

В свою очередь, военные консультации между князьями способствовали и политической интеграции. К тому же к процессам княжеской интеграции порой проявляли заинтересованность и иностранные державы. Несмотря на все выгоды подхода «разделяй и властвуй», всё же чрезмерное дробление создавало лишние неудобства – часто наличие общего рынка было куда более перспективным условием для торговли. К тому же в условиях, когда правительство ИНК в Дели открыто мечтало о реванше и заодно объединении страны (что означало угрозу полномасштабной войны) – именно хороший противовес в виде крепкого союза княжеств был наилучшим способом избежать войны, вредящей торговле. Соответственно, эмиссары из Германии, США и даже укрывшихся в Канаде остатков бывшей метрополии делали князьям соответствующие намёки. Таким образом, тенденции к плотному сближению между князьями действительно были. Разовьётся ли это в полноценный политико-экономический блок или даже союзное государство? Это выяснится лишь со временем.

899829-1561566589

Триумфальная арка в Хайдарабаде

Княжества вне союзов: Хайдарабад, Майсур, Калат, Джамму и Кашмир[]

Многие княжества не стали присоединяться к союзу, желая идти исключительно собственным путём. Хайдарабад – одно из самых крупных княжеств – чувствовало себя полностью самодостаточным – и его военный союз с княжествами Раджпутаны и Гуджарата не носил «интеграционного» характера. Не вовлекая себя в интеграционные процессы в Раджпутане и Гуджарате, Хайдарабад выдвинул претензии на то, чтобы самому стать центром притяжения. На это имелись все основания – к Хайдарабаду тяготели расширившийся Майсур и Траванкор со своими вассалами.

Также к «неприсоединившимся» относилось ханство Калат вместе с вассальными ему княжествами Белуджистана. На эти территории претендовал Синдустан, но войны с Афганистаном и правительством ИНК так измотали государство мусульман, что оно не могло теперь реализовать свои претензии военным путём – а что касается дипломатической сферы, то за Синдустаном не чувствовалось подавляющей силы, что позволяло Калату со спокойной душой отмахнуться от предложений о мусульманском единении в одном государстве. Ныне же Калат искал сближения с Османской империей – и тут речь шла не только об органичных экономических связях, но и о дипломатической поддержке своей независимости.

Для Джамму и Кашмира ситуация была сложнее – княжество не имело выхода к морю и было зажато между двумя государствами, из своей идеологии могущими претендовать на его территорию (правительство ИНК мечтало объединить всю Индию, а Синдустан – мусульман). Тем не менее, на дипломатическом уровне были обеспечены гарантии независимости Джамму и Кашмира (для правительства ИНК по условиям мирного договора, а для Синдустана – в рамках союзнических обязательств). Но сколько времени будут действовать эти гарантии?

Синдустан по итогам войны получил меньше, чем хотел бы в идеале. Джамму и Кашмир, а также Белуджистан продолжили отдельное от государства мусульман существование в виде независимых княжеств. В Пенджабе из-за сикхского восстания, случившегося буквально в самый последний момент, синдустанцы были вынуждены уступить Амритсар. Всё, чего удалось достичь, так это независимости в пределах расселения единоверцев – и при этом попытка добиться большего закончилась длительной войной и большой кровью. В этих обстоятельствах политическому руководству страны во главе с набравшим большой авторитет Мухаммадом Али Джинной пришлось серьёзно умерить свои амбиции. Подобно ханству Калат, Синдустан ринулся налаживать связи с Османской империей. И дело касалось не только важных торговых и политических контактов – среди некоторых представителей элит и синдустанских националистов ещё теплилась надежда, что статус «любимой жены султана» подарит возможность дожать населённые мусульманами княжества и объединить всех единоверцев в общее государство.

Большинство мелких или изолированных княжеств не имели возможности защитить себя или призвать более крупные княжества на свою защиту – и потому были аннексированы Азад Хиндом. Но среди них было и исключение. Княжество Сикким располагалось в Гималаях, при этом давить на него правительство ИНК могло только с одного направления – с запада, востока и севера Сикким граничил с Непалом, Бутаном и Тибетом. Да и для наступления у Азад Хинда не было ни сил, ни достаточного внимания – аннексировались те княжества, которые было легко захватить, но основное внимание правительства ИНК было сосредоточено на борьбе с повстанческим движением в Бенгалии, фронтах в Пенджабе, Раджпутане, Мадрасе. В итоге о горном княжестве попросту забыли – в обстановке отчаянной борьбы на множестве фронтов никому не было дела до «медвежьего угла», каковым и являлся Сикким.

Переформатирование бывшего Бомбейского президентства[]

Во время войны при планировании будущего порядка княжества столкнулись с серьёзной проблемой – что делать с территориями, захваченными у правительства ИНК, но при этом не принадлежавшими оккупированным княжествам? Где-то всё решилось довольно легко – так, Майсур со спокойной душой присоединил к себе территории, оккупированные его армией – Южную Канару, Малабар, Коимбатур и Салем. Но реальной проблемой была территория Бомбейского президентства. Оккупированная несколькими разными армиями широкой коалиции небольших княжеств – её было невозможно передать кому-то одному. Область Сурат удалось поделить между мелкими княжествами – но оккупированной территории было слишком много. Для решения судьбы Бомбейского президентства в августе 1925 г. была созвана отдельная конференция, на которой присутствовали представители Хайдарабада и княжеств Гуджарата и Центральной Индии, принявших участие во вторжении. Также в качестве консультантов в конференции приняли участие представители старой колониальной администрации и прибывшие из Канады дипломаты рухнувшей Британской империи. После длительного обсуждения было принято решение создать из Бомбейского президентства полноценное государство, выполняющее функции «буфера» между княжествами и союзника (или хотя бы нейтрала) на случай конфликта с правительством ИНК. Поскольку на территории Бомбейского президенства большинство населения составляли маратхи, то, соответственно, новое образование получило название «Государство маратхов» – Маратхарадж.

Maratharaj

Флаг Маратхараджа

Маратхарадж представлял собой классическую парламентскую республику. Однако в ходе переговоров по вопросу о создании нового государства было достигнуто соглашение, согласно которому княжества, окружённые территориями Бомбейского президентства (при этом к договору быстро присоединилось маленькое княжество Джанджира, имевшее выход к морю), войдут в состав Маратхараджа на особых условиях – они обладают полной автономией (с собственным монархом, правительством и войском), а их князья становятся постоянными министрами в правительстве Маратхараджа. Князья-министры могут как занимать классический министерский пост (военный министр или министр внутренних дел и так далее вплоть до премьер-министра), но если они не могли по тем или иным причинам занять «стандартный» министерский пост, то для них создавалась особая «добавочная» должность. При этом князья занимали свои посты пожизненно (речь идёт прежде всего об особом «добавочном» министерском портфеле, «стандартная» должность функционировала в обычном демократическом порядке) и передавали их по наследству. Маратхарадж представлял собой очень рыхлое и нестабильное государство. Даже после войны новая государственная власть не могла утвердиться до конца – она функционировала в основном в крупных городах, в то время как сельская местность жила своей жизнью. На подлинную консолидацию государства ушли многие годы. Кроме того, новой власти помогали утверждаться в своей стране княжеские войска, остававшиеся в Маратхарадже всю вторую половину 1920-х гг. – и даже в 1930-х гг. оккупационные подразделения всё ещё были выведены не полностью. Тем не менее, несмотря на свою слабость и все сложности процесса «вставания на ноги», факт того, что на карте мира появилось новое государство, нельзя было игнорировать.

Индийское национальное государство[]

Самым крупным государством, возникшим на постбританском пространстве Индостана, была независимая Индия, возглавляемая правительством ИНК в Дели. Строя свою идентичность на мотивах борьбы за свободу и претензиях на объединение всей страны, правительство ИНК придало даже самому названию своего государства идеологический оттенок – «Свободная Индия», или Азад Хинд. Однако за внушительной стеной мощной национальной организации и объединительных амбиций стояло не менее проблемное и рыхлое государство, чем княжеская коалиция или даже Маратхарадж. Война за объединение Индии обернулась для правительства ИНК самым ужасным образом – поражения на полях сражений, утрата территорий, даже временная потеря столицы! Войска ИНК сумели предотвратить катастрофу, вернуть хоть какую-то инициативу в войне, отбить столицу и даже после всех трудностей и лишений отбросить синдустанцев в Пенджабе. Но итоговый результат был явно не тот, который хотели получить лидеры Азад Хинда.

Независимая Индия не была объединённой. Большинство княжеств сохранило независимость. Также отделились мусульманские области северо-запада, образовавшие собственное государство. Более того, в ходе войны было потеряно Бомбейское президентство – даже все аннексированные княжества Восточной Индии и Бенгалии не могли компенсировать эту потерю. К тому же утрата Бомбейского президенства в сочетании с временной потерей столицы и вовсе угрожали самому существованию независимого Индийского государства.

Такая область, как Бенгалия, и вовсе контролировалась правительством ИНК не полностью. Самый крупный город Восточной Бенгалии – Дакка – находился под властью мусульманских повстанцев, значительные территории представляли собой царство партизан. Заключив мир с Синдустаном и княжествами, Раджагопалачари немедленно направил войска в Бенгалию. Хотя Дакку и другие более-менее крупные города удалось достаточно быстро отбить, длительное время индусы могли худо-бедно контролировать лишь основные дороги. Усмирение региона затянулось почти на год, и даже после окончательного подавления партизанского движения обстановка в мусульманской части Бенгалии отличалась нестабильностью.

Независимая Индия не была консолидированной. Даже в идеальном случае объединения всего Индостана правительству ИНК пришлось бы иметь дело со множеством народов и религий, из которых предстояло долго и мучительно лепить индийскую нацию. Но даже урезанному Азад Хинду предстояло столкнуться со множеством вызовов, которые были ещё более опасными ввиду слабости государства, измотанного войной и дискредитированного поражениями. До сих пор не были окончательно усмирены мусульмане Бенгалии, продолжавшие в регионе вялую партизанскую войну. Стремление к «особости» проявлялось также в Мадрасе. При этом новый руководитель правительства ИНК – Раджагопалачари – был склонен к продавливанию достаточно жёсткой линии на «индийскую унификацию», в том числе по отношению к иноязычным народам, что было чревато дальнейшими конфликтами.

35 5629fe4699

Независимая Индия не была стабильной. Индийский национальный конгресс всё ещё оставался ведущей политической силой в Азад Хинде – никакая другая партия или движение не могла составить ему конкуренцию. Политическая конфигурация Азад Хинда представляла собой полуторапартийную систему, в некоторых элементах переходящую чуть ли не в однопартийную. Однако Индийский национальный конгресс всё сильнее раздирали внутренние конфликты. Потеря Дели выбила почву из-под ног Читтаранджана Даса и его сторонников. Чакраварти Раджагопалачари сумел не усугубить положение, и даже в чем-то улучшить – возвращение Дели не только вернуло правительство и армию ИНК в равновесие, но и позволило укрепить его авторитет. Однако положение Раджагопалачари всё ещё нельзя было назвать прочным. В рядах ИНК не было согласия – и размежевание постепенно усиливалось. После падения Даса и центристов внутри движения всё больше отдалялись друг от друга левая и правая фракции, которые могли в будущем стать ядром полноценных отдельных партий. Правая фракция, которую представлял Раджагопалачари, фактически стала ведущей силой в правительстве ИНК. Тем не менее, левая фракция, хотя ещё не стала достаточно грозной силой, постепенно набирала популярность. Именно левая фракция могла предложить стране молодых и энергичных лидеров, у которых ещё было время реализовать свои перспективы. Джавахарлал Неру развернул бурную деятельность в парламенте, сотрясая залы заседаний своими яркими речами. В рядах левых начинали проявлять себя и другие представители перспективной молодёжи – например, молодой активист Субхас Чандра Бос. Правые относились к левым с подозрением, и растущая активность левых раздражала правящие круги всё больше и больше – но идти на открытый конфликт они стеснялись, поскольку многие левые набрали немалый авторитет среди солдат и ополченцев, участвуя в войне и командуя подразделениями.

Кризисы и перестановке в правительстве ИНК отражались и на внешней политике. Накануне войны первыми протянули руку независимой Индии леворадикальные страны – сначала революционная Британия, а затем синдикалистская Франция и большевистская Россия. В то время на фоне крушения Британской империи многие члены ИНК находились в эйфории – и проявляли готовность пойти на контакт с теми, кто признает независимость Индии без всяких условий. Леворадикальные страны готовы были пойти на такой шаг – немедленное признание, в рамках парадигмы о самоопределении народов. Однако сначала британское правительство в изгнании дало обещание «легализовать» независимость Индии перед всем миром в ходе переговоров, а затем началась война, во время которой леворадикальные государства объективно ничем не могли помочь в борьбе против мусульман и раджей. В этих обстоятельствах международное признание было ценнее, чем моральная поддержка со стороны социалистов, синдикалистов и большевиков. Контактов с революционной Британией, не говоря уже о Франции и РСФСР, стало меньше, вместо этого налаживались мосты со всеми подряд – прежде всего с Германией, Японией и США. Те уже де-факто ещё с момента начала войны приняли независимость Индии как данность, но это касалось и Синдустана, и княжеств. Всё, чего хотелось этим игрокам – так это прекращения войны и демаркации границ, после чего можно было бы налаживать экономические связи. В свою очередь, когда эйфория от безоговорочного признания со стороны леворадикальных государств прошла, всё больше представителей индийских правящих кругов начинали приходить к выводу, что налаживание мостов со странами-изгоями было не самым умным шагом – и внешняя политика Раджагопалачари ознаменовала окончательный переход от следования идеологии «революционного освобождения народов» к линии на вступление в «клуб приличных джентльменов». Впрочем, укрепление левой фракции в ИНК показывало, что мосты были сожжены не полностью – и при определённых обстоятельствах они могли быть восстановлены.

Независимость Бирмы[]

Крушение британской власти в регионе отразилось не только на Индии. Бирма – королевство, потерявшее в XIX в. независимость – сбросила британское иго и вновь стала полноценным суверенным государством. Но радость достижения столь долгожданной независимости обернулась вкусом пепла – 5 февраля 1923 г. Сиам объявил Бирме войну, рассчитывая поживиться дополнительными территориями. Бирма проиграла в пятимесячной войне, и по заключённому 11 июля 1923 г. мирному договору уступала Сиаму территории восточнее реки Салуин (до параллели, на линии которой находится Ванлао). В итоге Индия и Бирма оказались братьями по несчастью: их независимость обернулась в лучшем случае территориальными потерями, а в худшем – дезинтеграцией государства.

Ситуация на Цейлоне[]

Островные владения Великобритании в Индийском океане, находясь в стороне от происходивших на материке событий, варились в собственном соку. Какие-то из них присоединились к одному из материковых государств, другие же, пользуясь своей островной изоляцией, строили собственную государственность. Так, в частности, был запущен процесс обретения независимости Цейлона.

К моменту крушения Британской империи уже шёл процесс складывания национальных элит, которые являются основой будущей независимости и государственности любой подчинённой страны. Среди цейлонской элиты, которая обрела возможность получать образование в по-европейски организованных университетах в Индии, а также университетах Британии, довольно скоро зародились идеи расширения прав местного населения и необходимости формирования правительства, ответственного перед законодательным собранием из местных жителей. Правда, вожди национальных групп на острове расходились во взглядах на сущность и способы воплощения этих реформистских планов. С середины XIX в. действовали разные группы, которые на страницах газет вполне легально обсуждали будущее Цейлона, причём умеренная группа была в большинстве. Вообще, в отличие от той же Индии, уровень противостояния между колониалистами из Британии и местным населением был необычайно низок, что делало остров тихой и довольно привлекательной «витриной британского колониализма».

Население Цейлона всегда отличал сложный этнический и конфессиональный состав. Здесь проживали сингалы (74%), тамилы (18%), мавры-мусульмане (7%) и евразийцы (1%) – потомки смешанных браков с португальцами, голландцами и англичанами. Кроме того, на Цейлоне проживали также малайцы и некоторые другие малые этнические группы. Подобная пестрота означала и разность политических интересов групп, которые зачастую соперничали друг с другом, причем конкуренция объяснялась, в том числе, религиозными спорами. Так, сингальское буддийское большинство противостояло тамильскому индуистскому и маврскому исламскому меньшинствам при формальном главенстве христиан-колонизаторов, опиравшихся, в том числе, на лояльную христианскую элиту, сформировавшуюся ещё при португальцах.

Вельткриг оказал важное влияние на рост национализма, причём у всех этно-конфессиональных групп. Военная пропаганда Антанты превозносила достоинства свободы и самоопределения народов, и цейлонские националисты были чутки к подобного рода лозунгам. Однако произошло событие, только косвенно связанное с войной, которое послужило искрой для роста национализма.

В 1915 г. между сингалами и мусульманами на западном побережье вспыхнули массовые беспорядки. Британцы запаниковали, неправильно истолковав беспорядки как часть антиправительственного заговора; они обвинили этническую группу большинства и без разбора арестовали многих сингалов. Британцы подавили беспорядки с чрезмерным усердием и жестокостью, которые потрясли как британских, так и местных наблюдателей. Это стало поворотным моментом в националистическом движении. С тех пор активисты мобилизовались для скоординированных действий против англичан.

Националистическое движение в Индии послужило примером для националистов на Цейлоне. В 1917 г. Индийский национальный конгресс и Мусульманская лига, наконец, урегулировали свои разногласия и выпустили совместную декларацию о необходимости установления ответственного правительства в Индии. Националисты на Цейлоне узнали от своих индийских коллег, что они должны стать «более национальными и менее пристрастными» в своём стремлении к конституционной реформе.

В 1919 г. основные сингальские и тамильские политические организации объединились в Цейлонский национальный конгресс (ЦНК). Однако это единство сохранялось недолго. В 1921 г. внутри ЦНК произошёл раскол, приведший к отделению тамильских националистов, начавших борьбу за увеличение тамильского представительства в Законодательном совете, что закрепило традицию построения политических партий по национально-религиозному принципу. С момента Британской революции и начала крушения колониальной администрации ситуация продолжила усугубляться.

Вплоть до конца 1922 г. Цейлоном продолжала управлять британская администрация, но с каждым днём эта власть становилась всё более формальной – администраторы превращались в дипломатов, которые занимались предотвращением возможных этнических конфликтов и постепенно готовили почву для окончательной передачи власти местным. До поры до времени это удавалось. Даже после окончательного ухода британцев с Цейлона на рубеже 1922-1923 гг. некоторое время между различными народами удавалось поддерживать относительный мир.

Однако этот мир не был прочным, а с уходом англичан ситуация стала всё больше и больше ухудшаться. Британская администрация превратилась в посольство, но при этом из-за гибели империи, вызванной революционной катастрофой, их представительство было сведено до минимума, в связи с чем у англичан попросту не хватало ресурсов на посредничество. Все вопросы предстояло решать самим народам Цейлона.

После окончательного ухода британцев с начала 1923 г. ускорился процесс усугубления межэтнических трений. Сингалы и тамилы начали тянуть одеяло на себя. Тамилы требовали для себя расширенного представительства в парламенте с целью не допустить дискриминацию меньшинства со стороны большинства. Также тамилы требовали для себя территориальную автономию, под которую они рассчитывали получить север, северо-запад и восток острова. В свою очередь, сингалы как этническое большинство настаивали на том, чтобы политические расклады определялись без «игр в поддавки», что, разумеется, было выгодно именно им. Также сингалы считали, что тамилы требовали под свою автономию слишком большую территорию. Англичане, пока ещё могли хоть как-то влиять на ситуацию, пытались добиться защиты прав тамилов, при этом оставив удовлетворёнными сингалов. Да и сами соперничающие народы на первых порах готовы были достигнуть компромисса.

Однако даже под таким спокойным морем таились острые подводные камни. Повод для последовавшего острого конфликта казался самым ничтожным, но всё же факт оставался фактом – компромисс сменился кровопролитием. В конце февраля 1923 г. возник очередной спор между сингальскими и тамильскими политиками. Во время затянувшейся разработки комплекса законов по вопросу о выборах и функционировании институтов власти тамильские представители обвинили сингалов в жульничестве по вопросу о парламентском представительстве различных этнических групп – они заявили, что сингалы оставили в законодательстве несколько лазеек, которые можно использовать для снижения политического веса этнических меньшинств.

Это было лишь началом последующего «бокса по переписке», в ходе которого обе стороны наговорили в адрес друг друга много лишнего – пока тамильские политики требовали для себя достойного представительства (чем шире, тем лучше), ряд сингальских националистов обвинили тамилов в попытке сорвать процесс государственного строительства и даже в сепаратистских устремлениях. Другие этническо-религиозные группировки также не оставались в стороне – те же мусульмане-мавры как добивались от сингалов достойного представительства для себя, так и напоминали, что проблема тамилов не должна заслонять вопрос о правах для других народов и религий. Параллельно нарастало беспокойство среди сингалов. На волне независимости и возмущения «капризностью» других народов Цейлона сингальские националисты начинали требовать более жёсткой линии, считая, что «хвост не должен вилять собакой». К тому же в тамилах они всё больше начинали видеть не соперников, а угрозу – хотя тамилы составляли меньше четверти населения Цейлона, за ними стояла мощная диаспора в материковой Индии, которая могла помочь своим островным собратьям моральной поддержкой, финансами… и, потенциально, оружием. С момента ухода англичан с Цейлона перепалка продолжалась вот уже полгода – и разногласия только усугублялись. Тамилы не желали уступать – они требовали как достаточное представительство в парламенте, так и расширенную территорию под свою автономию. В свою очередь, сингалы, проявляя готовность дать тамилам специальную квоту в парламенте, не желали уступать территории под тамильскую автономию – более того, ряд видных сингальских политиков считали, что при наличии широкой квоты в парламенте в территориальном плане тамилам будет достаточно культурной автономии, в то время как автономия политическая была перебором. В условиях «войны слов» все стороны буквально накручивали сами себя, что впоследствии и создало почву для последовавшего далее конфликта.

В начале июня 1923 г. сингальские представители заявили, что в тайне от правительства в порты тамильских городов заходит контрабанда оружия. Тамильские политики настаивали, что это ложь. Тогда сингалы потребовали допуска своих войск и полиции (точнее – подразделений, составленных из сингалов) в порты для того, чтобы убедиться в том, что всё в порядке. Тамилы ответили на это глубоким возмущением – подобное требование могло означать попытку взять тамильские политические институты «в заложники». Однако сингалы, уверенные в своих силах, попытались взять эту «крепость» нахрапом. По утверждениям сингалов, контрабанда прибывала в тамильские порты – Джафну, Тринкомали и Баттикалоа. Соответственно, эти порты нуждались в инспекции.

Инспекция была проведена без предупреждения 10 июня 1923 г. Но дело пошло не по плану. Во всех портовых городах полицейским и солдатам чинили препятствия местные жители, среди которых прошёл слух, что под предлогом инспекции сингалы желают установить в тамильских регионах военное положение и разогнать тамильские органы власти и самоуправления. Улицы перегораживали, солдат и полицейских встречали толпы людей, через которые невозможно было пройти дальше. Инспекции были сорваны. Столкнувшись с такой реакцией, 12 июня сингальское правительство объявило о вводе войск в тамильские портовые города. Однако и тут сопротивление местной общественности не позволило осуществить военную операцию. Если в сельской местности крестьяне были просто не осведомлены о политике, и там колонны шли беспрепятственно, то на подступах к городам их встречала более сознательная публика. Сознательная… и вооружённая. В начале 20-х чисел июня колонны войск были остановлены. После непродолжительного «сидения» у городов, вымотанные налётами тамилов, солдаты были вынуждены отступить на безопасную территорию. Наибольших успехов сингалы добились в Тринкомали, где они вошли в городскую черту и закрепились в нескольких кварталах. Но прорваться к порту не удалось. Увязшие в городских боях солдаты оказались в самой настоящей осаде, снабжаемые лишь по довольно узкому транспортному коридору.

Провал попытки подчинить или разогнать тамильские органы власти под предлогом борьбы с контрабандой привёл к тому, что сингалы пытались предотвратить – восстанию. Тамильские лидеры начали раздавать оружие всем желающим – главные города были взяты под контроль спешно сформированным ополчением. Сингалы переоценили свои силы – и небольшая полицейская операция переросла в настоящую гражданскую войну.

Впрочем, в отличие от Индии, эта война не могла похвастать крупными сражениями, захватами целых регионов и большими изменениями линии фронта. Боевые действия были довольно вялыми – обе стороны не имели достаточно кадровых войск, ополчение было практически небоеспособным, а наступательные действия сингалов парализовались плохой логистикой и партизанской деятельностью тамилов (хотя крестьяне, вне зависимости от этнической принадлежности, были инертными, для вполне эффективной «партизанщины» было достаточно небольшого отряда, составленного из кучки идейных людей).

Самым крупным сражением той войны была битва за город Тринкомали. К силам, пытавшимся ранее провести полицейскую операцию в порту города, срочно подошло подкрепление – но и оно увязло в городских боях. В результате ситуация зашла в тупик – войска сингалов снабжались по узкому коридору, по которому шёл слабенький ручеёк снабжения, в то время как тамилам не хватало подготовленных войск, чтобы выбить противника из города. В конце сентября 1923 г. тамилам удалось перекрыть канал снабжения и полностью отрезать войска сингалов, но те сопротивлялись почти два месяца, пока не предприняли попытку вырваться из окружения. Попытка оказалась успешной, войска сингалов выбрались из Тринкомали и ушли на свою территорию, но это сопровождалось такими высокими потерями, что эта группировка потеряла боеспособность.

В остальном гражданская война на Цейлоне представляла собой позиционную толкотню и вялую партизанщину. Ни одна из сторон не могла похвастаться крупными успехами. И так продолжалось на протяжении шести лет – с июня 1923 г. по февраль 1930 г. Эта война больше отметилась не битвами и сражениями, а процессом оформления новых государств, которым предстояло поделить Цейлон между собой. Территории, контролируемые сингалами, получили название Республика Сингала – она занимала большую часть Цейлона. В свою очередь, тамилы на своих территориях также провозгласили собственное государство – Республика Тамил Илам. В состав Тамил Илама вошли не только земли, населённые тамилами – к республике присоединились также мусульмане-мавры, у которых накануне и во время гражданской войны произошла серия столкновений и конфликтов с сингалами, и которые поспособствовали установлению тамильской власти в своих городах, рассчитывая на союз меньшинств против большинства.

Хотя гражданская война на Цейлоне завершилась в феврале 1930 г. заключением перемирия, она осталась замороженным конфликтом – сингалы, хотя и согласились остановить боевые действия, не признали независимость Тамил Илама, что грозило возможностью возобновления войны в будущем.

Судьба островных владений Британии в Индийском океане[]

С остальными бывшими островными владениями Великобритании дела обстояли не столь драматично. Мальдивские острова стали отдельным княжеством во главе с султаном. На Андаманских островах в октябре 1922 г. произошло восстание – до Британской революции сюда ссылали политических заключённых. Восставшим удалось взять под контроль основные центры, что дало им основание заявить об установлении своей власти над всеми Андаманскими островами. Впоследствии после серии переговоров в мае 1923 г. они присягнули правительству ИНК – и Андаманские острова официально вошли в состав Азад Хинда.

Военное искусство Индийской войны[]

Военное искусство Индийской войны отличалось стремительной деградацией военных структур былой Британской Индийской армии. Лучше всего старые традиции и организацию удалось сохранить в самых сильных княжествах – многие подразделения формировались именно там, да и в офицерском корпусе было немало аристократов. Впрочем, многие «княжеские» подразделения несли службу за пределами своих княжеств – и до начала активной фазы войны князьям пришлось приложить немало усилий, чтобы переправить «свои» войска на собственную территорию. Синдустану и особенно Азад Хинду приходилось гораздо сложнее. До обретения независимости кадровая индийская армия была очень немногочисленной, офицерский корпус очень маленький. Правительство ИНК попросту не «унаследовало» достаточного для нормального военного строительства количества офицеров. В результате армия ИНК представляла собой слабо управляемую массу ополченцев, на которую не хватало подготовленных офицеров – это сыграло немалую роль в поражениях войск ИНК и падении Дели. Конечно, многие подразделения были расквартированы в Бенгалии и Бомбейском президентстве – на территориях, подконтрольных правительству ИНК – но всё равно этих подразделений было очень мало, они были разбросаны по обширной территории, да и не всегда они переходили в подчинение властям в Дели в полном составе – хватало дезертиров, а также людей, предпочитавших сражаться не за идею, а за деньги (которые стремительно обесценивались).

Помимо этого немало проблем было с оснащением воюющих армий – прежде всего это касалось тяжёлого вооружения. Мало того, что подобного вооружения было не так уж и много – не хватало специалистов по его обслуживанию, из-за чего с течением времени встала бы проблема износа. С артиллерией было чуть проще, но настоящая катастрофа была с авиацией. В Индии практически не было авиации, и потому самолёты представляли собой скорее предмет роскоши, чем полезную боевую единицу. Авиация использовалась исключительно для разведки, но и таких вылетов становилось всё меньше и меньше.

Neuve-Chappelle-WW1-Indian-Troops-marching

До крушения Британской империи Индийская армия была немногочисленной – из-за чего воюющим сторонам пришлось строить свои вооружённые силы на «двух китах» – небольшом костяке кадровой армии и массе неподготовленных ополченцев, выполняющих в основном полицейские функции и фуражировку. Подобные армии не могли формировать полноценные фронты – не хватало людей – и в результате рисунок боевых действий всё больше начинал напоминать войны XVIII – XIX вв., где большая часть деятельности армии была сосредоточена вокруг дорог (прежде всего железных как самых ценных), а «фронты» формировались в основном во время решающих сражений. Да и самих фронтов как таковых фактически не существовало – были направления. Больше всего полноценный фронт напоминал театр военных действий в Пенджабе, где войска ИНК и Синдустана были сконцентрированы на относительно небольшом участке, зажатом между пустыней и горами. В свою очередь, в Раджпутане, Бомбейском президенстве и Майсуре война была сконцентрирована прежде всего у дорог – в основном по причине недостатка кадровых войск, плюс немаловажную роль играл рельеф местности – степи и пустыни, горы, леса, джунгли. Заметно деградировало искусство логистики – ситуацию спасали либо немногочисленность кадровых армий, либо переход иррегулярных формирований на «подножный корм» (то есть, добыча пропитания грабежом местных деревень).

Indian Sappers and Miners in Tripoli, Lebanon, during World War I

Несмотря на опыт Вельткрига, условия Индийской войны его нивелировали ввиду растворения кадровых войск в массе иррегулярных формирований. Одной из жертв процесса стало заметно деградировавшее искусство логистики

Сочетание всех этих факторов создавало весьма своеобразный эффект – при сложной и проблемной логистике армии оказывались способны преодолевать большие расстояния и захватывать огромные территории в относительно короткие сроки. Недостаток кадровых частей в войсках ИНК (причём основная их масса была сконцентрирована в районе столицы и в Пенджабе) приводил к тому, что огромные территории либо защищались слабым, аморфным и немотивированным ополчением, либо вообще не защищались как таковые – что приводило к тому, что даже наскоро собранное разношёрстное войско из армий разных княжеств сумело завоевать целое Бомбейское президентство; что армия Майсура смогла провести дерзкую и рискованную операцию с прорывом к западному побережью через горные тропы – и преуспела; что Ганга Сингх сумел прорваться к Дели и захватить столицу, угрожающе растянув свои фланги – в то время как даже в центральных областях у правительства ИНК не оказалось даже хоть сколько-нибудь подготовленных войск, способных нанести фланговый удар и перекрыть уязвимые коммуникации. Даже на сравнительно узком участке фронта в Пенджабе, где сформировался наиболее устойчивый фронт, в ходе боёв между армиями ИНК и Синдустана войска время от времени осуществляли крупные наступления (со взятием крупных городов, таких, как Лахор и Амритсар), проникая на территорию противника достаточно глубоко – сказывался недостаток кадровых частей и слабость ополчения (страдавшего не только от слабой подготовки и низкого боевого духа, но и от дезертирства). Это был уже особый военный опыт, отличавшийся и от Гражданской войны в России, и от Войны за независимость Ирландии, и от Османской реконкисты. Индийская война – это опыт боевых действий, ведущихся стремительно деградирующими армиями.

Последствия Индийской войны[]

Последствия войны для Индии были тяжёлыми. Потеря британского контроля над регионом привела к серии идеологических, этнических и религиозных конфликтов, итогом которых стала война, завершившаяся распадом Индии. При этом последствия самой войны в перспективе как ближайшего, так и далёкого будущего были не менее, а в чём-то даже более разрушительными, чем сама война. Разрушились прежние экономические связи, налаженные при британском владычестве. Умерли целые отрасли экономики, поддерживаемые ранее британскими колонизаторами. Многие города, даже те, которые не пострадали во время боевых действий, потеряли свою экономическую базу и начали приходить в упадок – исчезали целые отрасли, а население уходило в деревню, надеясь прокормить себя сельским хозяйством.

9532310 original

Символом этого упадка стал Дели – два раза перешедший из рук в руки, город подвергся разграблению уходящими войсками Ганга Сингха, что усугубило упадок прежде цветущей столицы, и без того потерявшей многие источники своего процветания и от того начавшей терять население. При этом Дели находился не так уж и далеко от границы с союзом княжеств. В связи с этим правительство ИНК даже начало задумываться о выборе – стоит ли следовать традиции или лучше перенести столицу в другой город?

Лучше всего чувствовали себя портовые города – благодаря доступу к морской торговле они могли потерять меньше и сохранить хотя бы часть своего экономического потенциала. Так, к примеру, Бомбей, за который во время войны шли серьёзные бои, и который стал столицей рыхлого Маратхараджа, оставался, несмотря ни на что, важным экономическим центром, местом, куда стекались товары и деньги – и с этим приходилось считаться даже княжествам, «вылепившим» Маратхарадж из захваченных территорий. Прибрежные княжества также имели больше возможностей, чем те, которые не имели выхода к морю. Это создавало любопытный баланс в системе союза княжеств – крупнейшие княжества (Биканер, Джайпур и др.) были велики по территории и обладали вполне достаточной военной силой, но они не имели выхода к морю. Важную роль в их экономике играла караванная торговля, но она в основном имела региональное значение, в то время как по-настоящему хорошие прибыли приносила международная торговля, которая в индийских условиях могла вестись в основном через портовые города и прибрежные княжества. «Закукливание» в себе грозило многим княжествам – даже самым сильным – деградацией. Поэтому самым лучшим способом если не избежать деградации, то хотя бы понести как можно меньшие потери было налаживание инструментов межкняжеской интеграции, хотя в наибольшем выигрыше от этого неизбежно были бы прибрежные княжества. Как минимум некоторые раджи уже начали осознавать все выгоды (даже необходимости) дальнейшего сближения княжеств и перерастания военного союза в полноценное интеграционное объединение экономического и политического характера. Однако путь к нему обещал быть долгим и трудным.

Но никакие «смягчающие» меры не могли остановить общей деградации региона. Индия – вся Индия – уже спустя три года после крушения британской власти пришла в упадок и продолжала деградировать, причём это касалось в том числе и тех районов, которые никак не были затронуты войной. Всем мыслящим и образованным индийцам постепенно стало очевидно, что ужасный период британского владычества оказался Золотым Веком их страны. И так, как было при англичанах, будет в лучшем случае ещё очень нескоро – возможно, и вовсе никогда.

Путь к возрождению многие члены ИНК видели в завершении объединения страны. Но это была очень тяжёлая задача – удастся ли накопить сил для реализации такого масштабного проекта? Руководители Синдустана и князья, напротив, считали, что, отбившись от Азад Хинда с его объединительными устремлениями, они сбросили груз, который тянет вниз – и, строя собственные самостоятельные государства и княжества, они смогут прийти если не к процветанию, то к благополучию. Возможно, кому-то удастся вырваться из этого упадка, порождённого войной и гибелью старой системы. Будет ли это достигнуто через объединение, или к успеху придёт лишь какой-нибудь из осколков Британской Индии – покажет лишь время.

Advertisement