Объединение Кореи (Социализм с человеческим лицом)

Арка Воссоединения в Пхеньяне

Объединение Кореи (кор. 남북통일, дословно — «Объединение Севера и Юга») — процесс политической, экономической и культурной интеграции двух корейских государств, завершившийся 1 января 1981 года созданием единой Демократической Конфедеративной Республики Корея. В отличие от восстановления единства Германии, прошедшего в сравнительно короткие сроки, объединение КНДР и Республики Корея охватило длительный период с 1977 по 1981 год и фактически не завершилось до конца с образованием общекорейского государства. Преодоление различий между Севером и Югом, находившихся в состоянии раскола свыше трех десятилетий и, формально, к началу объединения, все еще пребывавших в состоянии войны, заняло долгое время и в ряде аспектов не окончено до сих пор.

Разделение страны

Корея не была единым независимым государством с 1910 года, после присоединения к Японской империи. Освободив Корею в 1945 году, Соединенные Штаты и СССР договорились о временном разделении полуострова по 38-й параллели, рассчитывая в перспективе передать власть общекорейскому правительству, однако начало Холодной войны и рост взаимного недоверия между двумя лагерями привели к срыву переговоров о его формировании. В итоге 15 августа 1948 года в южной части страны была образована Республика Корея во главе с Ли Сын Маном, в ответ на что на севере 9 сентября провозгласили создание Корейской Народно-Демократической Республики, лидером которой стал Ким Ир Сен. Разделение окончательно оформилось по итогам Корейской войны 1950—1953 годов, не принесшей победы ни одной из сторон. При этом между двумя странами так и не был подписан мирный договор, а Южная Корея отказалась подписать даже соглашение о перемирии, в результате чего все последующие десятилетия между Кореями де-юре сохранялось состояние войны. Ни одна из сторон так формально и не признала своего соседа, продолжая претендовать на территорию всего полуострова.

Северная Корея

2—3 сентября 1956 года на пленуме ЦК Трудовой партии Кореи Ким Ир Сен был снят со всех партийных постов усилиями про-китайской и про-советской фракций — к власти в КНДР пришло «коллективное руководство» во главе с Цой Чан Иком, которое развернуло в стране масштабные реформы, позволившие в кратчайшие сроки преодолеть разрушительные последствия войны, значительно поднять уровень жизни населения и создать динамично развивающуюся экономику. За первую пятилетку (1957—1960 годы) объем ВВП Севера увеличился в 3,5 раза, за вторую (1961—1965 годы) — еще в 3,3 раза, почти с нуля возникли такие отрасли, как машиностроение, судостроение, химическая и электротехническая промышленность, доход рядовых граждан вырос до 500 вон. Тем не менее, окончательная победа про-китайской группировки Цой Чан Ика, Ли Сан Чо и Пак Ир У над сторонниками ориентации на Советский Союз в середине 1960-х, приведшая к охлаждению отношений, плюс попытки копировать опыт «Большого скачка» и Культурной революции, повлекли за собой замедление темпов роста в годы третьей пятилетки (1966—1971), заданные которой показатели не удалось достичь в срок. Тем не менее, в начале 1970-х годов Север продолжал опережать Юг по производству угля и минеральных удобрений более чем в 2 раза, по электроэнергии, стали и химволокну — в 1,5 раза, а также по общему уровню жизни.

Ли Сан Чо, третий лидер КНДР

Зависимость КНДР от поставок сырья и внешних кредитов, накладывавшаяся на перипетии внутрипартийной борьбы и соперничество Советского Союза и Китая, вынуждала руководство постоянно лавировать между великими державами. Это во многом предопределило то, что преемником Цой Чан Ика, скончавшегося 24 июня 1975 года стал бывший министр иностранных дел и опытный дипломат Ли Сан Чо — будучи членом про-китайской фракции, он одно время служил послом в Москве, а потому идеально подходил для выстраивания компромиссного курса. Кроме того Ли имел многочисленные связи в армии, роль которой в политике на протяжении шестидесятых росла параллельно росту конфронтации на Корейском полуострове. В 1970 году Ли удалось установить дипотношения с Францией, на следующий год добиться выделения нового льготного кредита от СССР, а в феврале 1973 года возобновить реформы в экономике, направленные на модернизацию производства, насыщение рынка потребительскими товарами и расширение экспорта.

Политика Ли Сан Чо привела к настоящему экономическому буму — с 1971 года происходило удвоение северокорейского ВВП каждые 4 года, а параллельно росли и доходы населения. За десятилетие в повседневную жизнь северокорейцев вошли стиральные машины, холодильники, радиоприемники, экзотикой перестали быть телевизоры и личные автомобили, по уровню жизни страна сравнялась с Польшей и Румынией. Политический режим при этом продолжал носить авторитарный характер, однако за счет того, что вся антикоммунистическая оппозиция покинула страну еще в 1940-е годы или во время войны, в КНДР сохранялся необычайно высокий уровень лояльности населения к власти. Под влиянием выступлений в Восточной Европе в 1950-е и 1960-е годы в страну вместе с возвращающимися из-за рубежа студентами стали проникать демократические и неомарксистские идеи, однако они в основном имели хоть какое-то распространение только среди узкой интеллектуальной прослойки. Гораздо большее влияние на Корею оказала Культурная революция — в 1966 году прошла стихийная демонстрация перед зданием Пхеньянского университета под лозунгами борьбы с бюрократизмом и засильем «буржуазных перерожденцев», вслед за которой стали появляться отряды «хонъвигун» (аналог хунвэйбинов). Не смотря на то, что последних разогнали в 1968 году, а к 1976 году были окончательно ликвидированы народные коммуны и ревкомы, маоисты продолжали пользоваться определенной симпатией среди рабочих, поскольку в результате экономических реформ произошла либерализация предпринимательской деятельности, следствием чего стал рост, пусть и ограниченный, социального неравенства, а так же приход на производство значительной части вчерашних крестьян, чья земля перешла в фермерскую собственность.

Северокорейские генералы, в 1970-е годы занявшие ключевые посты в руководстве вследствие необходимости поддержания порядка в стране и прошедшие через войны против японцев и американцев, в основном были убежденными сторонниками идеи воссоединения Кореи и не возражали против мирного пути, если, конечно, воссоединение произойдет на условиях Севера. Ли Сан Чо, сам выдвинувшийся из среды военных, разделял эти идеи, т. к. рассчитывал, что людские и продовольственные ресурсы Юга помогут добиться экономической самостоятельности от иностранных держав. Поэтому когда в 1972 году прибывший в Пхеньян с секретной миссией глава ЦРУ Южной Кореи Ли Ху Рак озвучил инициативу президента Пак Чон Хи о начале межкорейского диалога, в КНДР отнеслись к ней с большим интересом.

Южная Корея

Войска Южной Кореи расстреливают политзаключенных

Режим Ли Сын Мана на Юге мало отличился от режима Ким Ир Сена на Севере в плане «демократичности» и уж точно превосходил его по репрессивности. Так, накануне войны силами безопасности было уничтожено до 200 000 человек, заподозренных в симпатиях к коммунистам, убийства оппонентов действующего президента превратились в обычную рутину. Выборы в стране напоминали скорее фарс — в 1952 году Ли приказал арестовать всех парламентариев, отказавшихся принять предложенный им избирательный закон; в 1956 году оппозиционный политик Чо Бон Ам в ходе президентской гонки набрал свыше 2 млн голосов, после чего его обвинили в работе на Северную Корею и казнили, а сам Ли в очередной раз изменил законодательство, дозволив самому себе баллотироваться в президенты неограниченное число раз. Терпение народа лопнуло в 1960 году, после того, как во время очередной кампании Ли Сын Ман оказался единственным зарегистрированным кандидатом. 19 апреля в стране началась революция, 26 апреля Ли вынужден был сложить полномочия и через два дня бежал в США. На короткое время в стране, казалось, восторжествовала демократия, однако уже 16 мая 1961 года военные, встревоженные подъемом левого движения, совершили переворот и установили открытую диктатуру. К власти пришел генерал-майор Пак Чон Хи, который инициировал масштабную программу экономических реформ, направленных на преодоление отставания от КНДР и обеспечение политической стабильности.

Пак в молодости состоял в Коммунистической партии, но во время развязанного Ли Сын Маном террора сам стал преследовать своих бывших однопартийцев. Тем не менее, многие его реформы копировали советский и северокорейский опыт: в 1962 году был принят первый пятилетний план, правительство национализировало железные и автомобильные дороги, электроэнергетику, водоснабжение, порты и всю банковскую сферу, а в остальных отраслях экономики осуществило принудительное картелирование, создав крупные частные конгломераты — «чеболи». В страну стали поступать инвестиции из США и Японии, благодаря чему южнокорейская экономика вступила в период стремительного роста. Десятикратный рост ВВП был осуществлен за 13 лет (на Севере — за 17 лет) и это при практически полном отсутствии на юге промышленности в 1962 году.

Военный парад в Сеуле с гигантским портретом Пак Чон Хи на заднем плане

В 1963—1972 режим Пак Чон Хи хотя бы отдаленно напоминал демократический: в стране регулярно проводились выборы, на которых реально существовала политическая конкуренция, однако на деле свобода слова и прессы часто ограничивалась, а южнокорейское Центральное разведывательное управление (КЦРУ) регулярно прибегало к арестам и пыткам противников действующего президента. В 1969 году Пак на референдуме получил право переизбраться на третий срок (до этого он торжественно заявил, что уйдет в отставку после истечения второго срока), что вызвало протесты оппозиции и привело к введению чрезвычайного положения 6 декабря 1971 года. Не смотря на неудачную попытку северокорейских спецслужб в 1968 году убить Пак Чон Хи, именно он впервые попытался наладить отношения с Пхеньянам, инициировав миссию Ли Ху Рака, благодаря которому 4 июля 1972 года две Кореи приняли совместную программу по будущему воссоединению, содержащую три главных пункта: приоритет национального единства над идеологическими различиями, отказ от взаимного использования военной силы и отказ от вмешательства третьих стран в процесс воссоединения. Впрочем, период сближения оказался коротким, т. к. уже 17 октября Пак ввел в стране военное положение, распустил парламент, арестовал большинство лидеров оппозиции и свернул все контакты с Севером.

21 ноября была введена конституция Юсин, наделившая Пак Чон Хи почти неограниченной властью, упразднившая прямые выборы президента и любые ограничения на количество президентских сроков. Режим, установившийся в Южной Корее в 1972—1976 годах, в настоящее время практически всеми историками оценивается как тоталитарный — любая оппозиционная деятельность оказалась под запретом, в стране действовали военно-полевые суды, за критику президента и конституции полагалась уголовная ответственность, были запрещены все собрания, кроме свадеб и похорон, в университетах круглосуточно дежурила полиция. Эти жесточайшие меры вызывали ропот у населения и прежде всего молодежи, многие представители которой все активнее проникались левыми идеями. Пока власть Пака поддерживалась армией и спецслужбами, масштабных выступлений не происходило, однако даже самый незначительный признак ослабления диктатуры грозил обернуться взрывом народного возмущения.

«Сеульская весна»

Сеул в 1960-е годы

К 1974 году население Кореи составляло 50,5 млн человек, ²/₃ из которых проживало на Юге. Уровень урбанизации в обеих частях полуострова превысил 50 %, была ликвидирована неграмотность, средняя продолжительность жизни составила 62—63 года. Однако не смотря на то, что и в КНДР, и в Республике Корея жил единый народ, говоривший на общем языке, и многие корейцы еще застали времена, когда страна не была разделена по 38-й параллели, за три десятилетия между ними накопилось столько различий, что возможное воссоединение представлялось процессом тяжелым и практически неосуществимым. Война вызвала колоссальное ожесточение одной части страны против другой, а идеологические противоречия цементировали это ожесточение. На Юге жило около 1,5 млн эмигрантов с Севера и их потомков — прежде всего бывших помещиков, лишившихся своих земель после аграрной реформы 1946 года, — которые ненавидели коммунистов и не желали никаких компромиссов с Пхеньяном. В то же время на Севере помнили о судьбе нескольких сотен тысяч своих товарищей, убитых Ли Сын Маном, а так же регулярно получали сообщения о новых репрессивных акциях Пак Чон Хи, направленных против левых.

Симпатии к Югу на Севере были явлением достаточно редким — большинство прекрасно помнило американские бомбардировки и гибель миллиона мирных жителей в ходе войны. Немногочисленная оппозиция режиму ТПК ориентировалась скорее на пример маоистского Китая и не рассматривалась в Сеуле как потенциальный союзник. В то же время на Юге число людей, симпатизировавших Северу, оставалось значительным: репрессии Ли Сын Мана и Пак Чон Хи не прибавляли им сторонников, в стране сохранялось высокое социальное неравенство и коррупция, южные корейцы все еще жили беднее северных. Кроме того, на руку Пхеньяну играло то, что на территории Республики Корея размещалось от 40 до 67 000 американских солдат, а с 1958 года и американское ядерное оружие, в то время как с территории КНДР в том же 1958 году вывели последние иностранные войска. В свете этого обстоятельства официальная позиция Севера, считавшего соседей «марионетками Вашингтона», а территорию к югу от 38-й параллели «оккупированной США», не была совсем уж лишена оснований. Наконец, в силу распространенности среди корейцев националистических настроений серьезный удар по авторитету Пак Чон Хи нанесло его соглашение с Японией — после 30 лет колониального режима ненависть к японцам разделялась практически всеми жителями обеих Корей и Пак даже в глазах многих своих сторонников получил клеймо «предателя».

Джордж Макговерн с Фиделем Кастро во время своего визита на Кубу

Убийство Пак Чон Хи

Затягивание Вьетнамской войны и рост расходов на оборону привели к тому, что в США всерьез стали обсуждать вопрос о выводе войск из Кореи, что крайне негативным образом сказалось на их отношениях с Сеулом. Кроме того, все сложнее становилось закрывать глаза на нарушение прав человека при Пак Чон Хи, который к тому же старался проводить независимую от Вашингтона политику. 20 января 1973 года президентом стал радикальный демократ Джордж Макговерн, который в своей предвыборной программе обещал вывести американских солдат с территории Корейского полуострова. 22 июня во время пресс-конференции он впервые озвучил доктрину «Нового мышления» (англ. New thinking) или «доктрину Макговерна», основное положение которой гласило — «интересы демократии тождественны интересам Соединенных Штатов». Под этим подразумевалось, что если ранее Америка соглашалась поддерживать любые диктатуры, даже откровенно фашистского толка, лишь бы они выступали против коммунизма, то теперь цель внешней политики США заключается в максимальном увеличении количества демократических режимов по всему земному шару. Поначалу Макговерн делал оговорку, что под новую доктрину подпадают и коммунистические диктатуры, а конечной целью Вашингтона является установление демократии в России, однако в июне 1974 года, выступая в Лиссабоне, президент упомянул Советский Союз лишь в контексте разрядки международной напряженности и грядущего совещания в Женеве, зато прямо подчеркнул, что Штаты не могут поддерживать «палачей собственных народов».

Формально последние слова были направлены в адрес уже свергнутых диктаторов Португалии и Южного Вьетнама, однако в Сеуле легко считали «черную метку», посланную Пак Чон Хи. К тому времени многие в окружении президента все чаще поддавались страху, что продолжение его курса (а Пак не собирался отказываться от власти) приведет либо к полному разрыву со Штатами, либо к народному восстанию и приходу к власти коммунистов. В связи с этим среди генералитета, верхушки спецслужб и наиболее влиятельных капиталистов созрела идея силового устранения Пака. 15 августа 1974 года во время его выступления в Национальном театре Кореи по случаю 29-й годовщины освобождения от японского господства, из толпы раздалось пять выстрелов: первая пуля попала в трибуну; вторая угодила Паку в голову, на третьей револьвер дал осечку, четвертая попала в его жену Юк Ён Ха, пятая срикошетила об стену и убила стоящую в первом ряду школьную учительницу, шестая задела плечо президента. После этого стрелявший был обезврежен охраной, но уже спустя несколько часов Пак Чон Хи скончался в больнице почти одновременно с супругой.

Убийство Пак Чон Хи

Четвертый президент Южной Кореи Ким Джон Пхиль

Стрелявшим оказался японский кореец по имени Мун Се Гван, никогда прежде в Корее не живший. Сразу же после задержания он заявил, что убил Пака по заданию северокорейских спецслужб, однако руководство КНДР опровергло наличие каких-либо связей с Муном, одобрив, впрочем, его действия. 20 декабря убийцу повесили в Сеульской тюрьме. Громкое преступление, совершенное на глазах сотен людей, практически сразу породило подозрения, что к смерти Пака приложили руку КЦРУ и американская разведка. В пользу этого говорило то, что исполняющим обязанности президента стал создатель южнокорейской контрразведки, «повышенный» до премьер-министра Ким Джон Пхиль. 25 сентября на безальтернативных выборах он официально стал преемником Пак Чон Хи — казалось, что выстроенная покойным диктатором система пережила своего создателя, но, как показали дальнейшие события, кризис всего южнокорейского режима еще только начинался.

Студенческая революция

Чтобы завоевать расположение Вашингтона, Ким Джон Пхиль инициировал некоторую политическую либерализацию: из-под ареста выпустили многих видных деятелей оппозиции, таких как Ким Дэ Чжун — главный соперник Пак Чон Хи на выборах 1971 года, армию очистили от ряда одиозных генералов, ужесточили меры против коррупции. Разразившееся в 1973 году «дело Юн Пхиль Ёна» о заговоре в рядах Вооруженных сил против власти Пака использовали, чтобы сменить практически все руководство силовым блоком: ушли со всех постов генералы Чон Ду Хван, Чон Хо Ён, Ро Дэ У и др. — все, кто вызывал у нового президента опасения в нелояльности. Однако никаких реформ по пересмотру одиозной конституции Юсин Ким предпринимать не собирался, чем в скором времени вызвал разочарование у населения.

22 августа, через неделю после убийства Пака, состоялся съезд оппозиционной Новой демократической партии, одной из целей которого были выборы нового председателя. Ким Джон Пхиль попытался сорвать выборы, на которых ожидалась победа непримиримого критика властей Ким Ён Сама, для чего пришлось прибегнуть к услугам мафии. Тем не менее, не смотря на все предпринятые меры, Ким Ён Сам все же стал лидером партии, а действия правительства привели к взрыву общественного негодования. 30 ноября (вскоре после визита в Корею Джорджа Макговерна) началась сидячая забастовка работниц торговых компаний в штабе Новой демократической партии, в результате разгона которой погибла одна из участниц. Вскоре полиция арестовала Ким Ён Сама, а затем парламентарии лишили его депутатского мандата. В марте 1975 года вышли на демонстрацию студенты университетов в Пусане и Масане, требовавшие отмены конституции — им удалось захватить полицейский участок, здания радиовещательной компании «Радио Кореи» и налоговой службы, а так же сжечь несколько полицейских машин. В восставшие города пришлось вводить солдат местного гарнизона: было арестовано 1058 человек, 66 из которых предстали перед военным судом.

Подсудимые южнокорейские генералы

Действия правительства вызвали негодование за океаном — президент Макговерн через помощника госсекретаря по Дальнему Востоку Филиппа Хабиба потребовал, чтобы против участников протестов не применялись репрессии, а политзаключенные наконец обрели свободу, угрожая в противном случае немедленно вывести американские войска с полуострова и сократить объем экономической помощи Южной Корее. Ким Джон Пхиль вынужден был пойти на уступки, обвинив собственную армию в превышении полномочий: в апреле прошла масштабная амнистия, в рамках которой на свободу вышли многие обвиненные в про-коммунистической деятельности. Это придало оппозиции уверенности в бессилии правительства, вследствие чего весной как на дрожжах стало расти число профсоюзов. К началу нового семестра в сентябре в ВУЗы вернулись профессора, ранее отстраненные от преподавания за оппозиционную деятельность, которые возглавили новую серию демонстраций протеста. Основными требованиями стали отмена военного положения, демократизация, соблюдение прав человека, введение гарантированного минимума заработной платы, свободы прессы и т. д. Одновременно возрождаются социалистические организации, такие как Народно-революционная партия, основатели которой вышли на свободу по апрельской амнистии, и Народно-освободительный фронт, ставивший целью организацию партизанской борьбы против правительства.

15 ноября 1975 года состоялся митинг перед Сеульским железнодорожным вокзалом, в котором приняло участие свыше 100 000 человек. Ким Джон Пхиль ответил закрытием университетов по всей стране, запретом на любую политическую деятельность и еще бóльшим ограничением свободы прессы. Вновь начались аресты лидеров оппозиции, что в очередной раз вызвало протест Вашингтона. Центром антиправительственной деятельности стала провинция Чолла — Пак Чон Хи в годы своего президентства особое внимание уделял развитию родной провинции Кёнсандо, происходившему за счет соседней Чоллы, из-за чего именно население юго-запада Кореи наиболее последовательно выступало против диктатуры. 18 ноября начались столкновения между студентами университета Чхоннам в городе Кванджу с солдатами воздушно-десантного батальона, в ходе которого солдаты до смерти забили 29-летнего глухого мужчину, случайно проходившего мимо. Это привело в ярость население и к 20 ноября количество протестующих в Кванджу превысило 10 000 человек. 20 ноября была расстреляна демонстрация возле городского вокзала, точное число погибших установить не удалось. Ночью к протестующим присоединились водители общественного транспорта — было сожжено местное отделение телеканала MBC, а так же предпринята неудачная попытка сжечь полицейский участок. Армия продолжала стрелять в толпу, только подогревая ненависть к себе, в результате чего на следующий день в городе вспыхнуло полномасштабное восстание.

Бойцы гражданского ополчения в Кванджу

Восстание в Кванджу

21 ноября в 13:00 толпа попыталась прорваться к зданию провинциальной администрации, однако была остановлена выстрелами со стороны военных. Тогда часть протестующих совершила налет на оружейные склады и полицейские участки в близлежащих городах, вооружившись винтовками M1 и карабинами — к 17:30 началась перестрелка между гражданскими ополченцами и армией, в ходе которой первые смогли захватить два ручных пулемета и полностью взять под контроль центр города. Правительство отвело свои силы в пригороды, перекрыв все линии коммуникации, ведущие к Кванджу. С 22 по 25 ноября предпринимались неудачные попытки вернуть контроль над городом, в ходе которых было убито множество мирных жителей, случайно принятых за восставших, но никакого успеха достичь не удалось. Восстания охватили соседние города Хвасун, Наджу, Мокпхо, Йонам, Канджин, Муан, а в Хэнаме горожане с оружием в руках дали отпор армии.

Ким Джон Пхиль пребывал в растерянности — круглые сутки он вел консультации с американским посольством и командованием южнокорейских войск, стремясь выработать стратегию в сложившихся условиях. Филипп Хабиб категорически требовал от Кима не применять силу против протестующих и пойти на уступки. Командование армией, которое Ким зачистил год назад, а полгода назад обвинил в самоуправстве при подавлении протестов в Пусане, так же не горело желанием проливать за него кровь. 26 ноября комитету, взявшему власть в Кванджу было направлено согласие с его условиями: освобождение арестованных, компенсация пострадавшим и отказ от преследований участников восстания в обмен на добровольное разоружение. 27 ноября комитет принял эти условия и при посредничестве Хабиба передал власть правительственной администрации. Впрочем, оружие сложили далеко не все протестующие и в последующие месяцы оно растеклось по стране.

Демонстрация в Кванджу

Солдаты перед воротами Кванхвамун в Сеуле

1 декабря Ким Джон Пхиль объявил о начале разработки новой конституции. К тому времени в беспорядках на юго-западе участвовало около 300 000 человек, а всего по стране насчитывалось до миллиона митингующих — не считаться с их интересами президент более не мог. Осложняло дело и то, что оппозицию недвусмысленно поддерживали США. Под их давлением Ким вынужден был привлечь к работе над конституцией представителей Новой демократической партии, настаивавших на жестком ограничении времени пребывания президента в должности 5 годами без права переизбрания. Оставаясь консерватором и сторонником авторитарной власти, Ким крайне неохотно шел на компромисс, однако дальнейшие события заставили его действовать более активно.

Рождение Пятой республики

В начале 1976 года дебаты относительно новой конституции выплеснулись на страницы южнокорейской печати. Составлялись петиции, предлагавшие внести то или иное положение в основной закон и, в частности, все чаще звучали призывы к открытому суду над военными, поддерживавшими режим Пак Чон Хи. Южнокорейская армия, в которой насчитывалось до 585 000 солдат, с тревогой наблюдала за динамикой общественных настроений, пытаясь выработать собственную стратегию в стремительно меняющейся ситуации: от военных отвернулись и президент, и население, и Вашингтон, в результате чего рассчитывать они могли только на себя. На рассвете 17 января в Сеул были введены силы 1-й пехотной дивизии — группа генералов во главе с командующим 1-м корпусом Пак Хи Доном предприняла отчаянную попытку сорвать процесс демократизации Южной Кореи, чем вызвала настоящую панику в «Синем доме». К солдатам путчистов был отправлен лояльный президенту генерал Чон Бён Джу, пытавшийся убедить их разойтись мирно, однако командир дивизии У Чон Рим отказался вести переговоры о мирной сдаче и, наоборот, призвал корейцев сплотиться вокруг армии.

Путчисты заняли позиции близ ворот Кванхвамун, а расположенная здесь же одноименная площадь стала центром сосредоточения демократической оппозиции — на сей раз ее ударной силой оказались социалисты, образовавшие отряды «чогвигун» (кор. 적위군) или Красной гвардии и вооружившиеся захваченными в ходе восстания в Кванджу винтовками и карабинами. Красногвардейцы заняли оборону в районе резиденции правительства и дворца Кёнбоккун, 18 января к ним присоединились солдаты, сохранившие лояльность Ким Джон Пхилю и силы полиции, с путчистами связался Филипп Хабиб, убеждавший военных сложить оружие, и наконец 19 января Пак Хи Дон, получивший к тому моменту сигналы, что путч поддержали не более трех-четырех дивизий во всей армии, вынужден был подчиниться и дать приказ на отход. При отводе войск произошло несколько столкновений между армейцами и красногвардейцами, в ходе которых погибло по разным оценкам до 14 человек с обеих сторон.

Ким Дэ Чжун выступает на демократическом митинге

Провал путча 17—19 января ознаменовал победу демократической революции в Корее — 20 января на площади Кванхвамун собрался митинг, в котором принимало участие свыше 700 000 человек, т. е. каждый десятый житель столицы. Центральным событием митинга стало выступление Ким Дэ Чжуна, ранее призвавшего к единению демократов и социалистов перед лицом угрозы новой диктатуры. Ким впервые озвучил свои планы по выдвижению в президенты и, в частности, заявил, что в случае победы важнейшей задачей его политики будет достижение мирного воссоединения Кореи на принципах равенства Юга и Севера. Эта идея была встречена выражением осторожного интереса со стороны Пхеньяна: Ли Сан Чо публично поддержал любые инициативы по достижению единства, но поскольку Ким Дэ Чжун в его глазах был слишком про-американским, поспешил добавить, что участие третьих стран в объединении Кореи недопустимо. Ким Джон Пхиль оказался оттеснен на второй план в ходе январских событий, стремительно теряя остатки популярности. Вся Южная Корея после такого громкого унижения армии вновь подняла голову, требуя демократизации и реформ, причем в отличие от событий весны или осени 1975 года теперь все громче звучали голоса левых. 4 февраля 1976 года в прессе наконец опубликовали итоговый проект конституции, учитывавший практически все требования оппозиции. 20 февраля прошел референдум, на котором 94,4 % избирателей высказались за его принятие — военное положение официально отменялось, легализовывались все ранее запрещенные политические партии (кроме коммунистов, деятельность которых все еще прямо запрещалась Законом о национальной безопасности), в двухмесячный срок должны были пройти демократические выборы президента. В результате этих событий, по аналогии с Парижской весной получивших название Сеульской весны, в стране установился режим Пятой республики.

От Кима к Киму

Ким Ён Сам, Ким Джон Пхиль и Ким Дэ Чжун

Выборы состоялись 9 апреля. Предполагалось, что Ким Дэ Чжун без особых проблем одержит на них победу, т. к. правые к тому времени лишились большей части народной поддержки, однако на его пути неожиданным образом встали функционеры Новой демократической партии, боявшиеся радикализма Кима. Они предпочли выдвинуть кандидатом в президенты Ким Ён Сама, так же приобретшего общенациональную известность в ходе Сеульской весны — политическая программа у Ким Ён Сама так же была демократической, но гораздо более умеренной, чем у Ким Дэ Чжуна, который демонстративно вышел из Новой демократической партии и основал собственную Демократическую партию мира. О поддержке Ким Дэ Чжуна так же заявили многочисленные социалистические организации Южной Кореи. Кроме того, неожиданно «восстал из пепла» Ким Джон Пхиль, обещавший гражданам либерализацию режима при сохранении стабильности и «сильной руки». С помощью интриг он внес еще больший раскол в лагерь демократов, склонив одного из лидеров НДП Ли Чхоль Сына, известного своими антикоммунистическими взглядами, поддержать свою кандидатуру на выборах. В итоге три Кима получили практически равное количество голосов: за Ким Дэ Чжуна проголосовало 6,9 млн человек, за Ким Ён Сама — 6,2 млн, а за Ким Джон Пхиля — 5,8 млн. Поскольку новое избирательное законодательство не предусматривало второго тура, Ким Дэ Чжун был объявлен победителем и 19 июня принес присягу в качестве пятого президента Республики Корея.

Президентство Кима было отмечено улучшением социального положения населения, принятием целого ряда законов, направленных на обеспечение гражданского равноправия, повышение роли женщин в политике, ограничением влияния армии, роспуском частных вооруженных организаций, которые активно создавались при Пак Чон Хи для террора против оппозиции, и т. д. Кроме того, был отменен Закон о национальной безопасности, благодаря чему три социалистические группировки — Народно-революционная партия, Народно-демократический фронт и Революционная партия воссоединения — в декабре 1976 года слились в единую Прогрессивную демократическую партию. Если на досрочных парламентских выборах 19 августа левые в силу еще действующего дискриминационного законодательства вынуждены были идти как самовыдвиженцы или «маскироваться» под умеренных социал-демократов, получив не более 3 % мест в парламенте, то в 1980 году Прогрессивная демократическая партия стала третьей, завоевав 2,4 млн голосов и 8 % парламентских кресел.

Студенты сжигают чучела Пак Чон Хи и Ким Джон Пхиля

Либерализация привела к ничем не сдерживаемому наплыву марксисткой и иной ранее цензурируемой литературы в Южную Корею: в какой-то момент на прилавках книжных магазинов во всех точках страны можно было найти сочинения практически любого политика от Адольфа Гитлера до Мао Цзэдуна, переведенные на корейский язык, а наибольшей популярностью у студентов пользовался роман Максима Горького «Мать». Социологические опросы 1976 года показали, что демократию поддерживали 85 % от общей массы южнокорейцев и 45 % активных участников Студенческой революции, социал-демократию (под которой понимался и марксизм) — 10 % южнокорейцев и 35 % активистов, а коммунизм в северокорейском варианте — 5 % южнокорейцев и 20 % активистов. Для правых это означало неминуемую катастрофу, ведь теоретически к концу XX века при устойчивом росте своего влияния коммунисты могли победить на Юге парламентским путем. При этом даже те, кто выступал за демократию, но не причислял себя к левым, во многом были от них неотличимы, поскольку в корейском изводе демократизм (по определению историка Хан Ён У) автоматически подразумевал борьбу против диктатуры военных, критику капитализма и социального расслоения и национализм, который в свою очередь вел к антиамериканизму. Ежегодной традицией стали студенческие фестивали 15 апреля (в память о революции 1960 года, свергшей Ли Сын Мана), в рамках которых участники зачастую получали военную подготовку на случай новых столкновений с армией или полицией: устраивались соревнования по метанию бутылок с горючей смесью на дальность и точность, инсценированные столкновения с участием студентов в трофейном полицейском обмундировании, в ходе которых отрабатывались окружение и прорыв вражеского строя. Порой на таких фестивалях выставлялась американская машина и любой желающий мог ударить по ней бейсбольной битой или обрезком металлической трубы. Участились и нападения на солдат США и американские культурные центры, расположенные в Сеуле, Пусане и Кванджу — Америка в глазах молодежи все больше из защитника свободы превращалась в главную виновницу раскола их Родины и установления диктатуры.

Получив лояльный себе парламент, Ким Дэ Чжун мог без затруднений вести политику в соответствии с собственными идеалами и, в частности, начать наконец долгожданное примирение с Северной Кореей. Это, однако, привело к тому, что все, кто был правее президента, стали объединенной оппозицией, критиковавшей любую его инициативу — даже Ким Ён Сам, ранее считавшийся демократом №2 в Корее (первым был, понятное дело, Ким Дэ Чжун), фактически перешел на консервативные позиции. Если в ходе президентской гонки он сам выражал готовность отправиться в Пхеньян, чтобы договориться с Ли Сан Чо о мирном воссоединении, то теперь Ким Ён Сам называл Север главным виновником раскола и призывал к демократической революции в КНДР по образцу южнокорейской. Поскольку Ким Джон Пхиль в скором времени после ухода с должности оказался на скамье подсудимых по обвинению в нарушении прав человека, коррупции и иных преступлениях, правые остались без общепризнанного лидера и их взор естественным образом обратился к Ким Ён Саму как одному из самых популярных политиков в стране: в 1979 году Демократическо-республиканская и Новая демократическая партия объединились в Либерально-демократическую партию Кореи, которая, теоретически, могла рассчитывать на голоса как минимум половины избирателей. Ким Дэ Чжуну ничего не оставалось, кроме как и дальше сближаться с левыми, а значит от успеха переговоров с Севером прямо зависела его политическая судьба.

Путь к единству

Пхеньян в 1970-е годы

Американские и северокорейские солдаты в Объединенной зоне безопасности на границе двух Корей

Ким Дэ Чжун серьезно размышлял над стратегией воссоединения с 1970 года, полагая, что его удастся достичь в три этапа: период мирного сосуществования двух Корей, период «рыхлой» конфедерации и, наконец, создание единого государства. Свою стратегию, основанную в том числе и на немецком опыте 1953—1955 годов, Ким называл политикой «Солнечного света» (кор. 햇볕정책). Суть ее заключалась в недопущении военных провокаций с обеих сторон, отказе от попыток одностороннего поглощения соседа и, в перспективе, выстраивание взаимовыгодного сотрудничества и окончательного примирения. В августе 1976 года возобновились секретные переговоры с Пхеньяном, в рамках которых Ли Сан Чо в целом одобрил курс на примирение, но выдвинул три непременных условия, без которых КНДР не пойдет ни на какие уступки:

• Вывод всех американских войск с территории Кореи;
• Отмена закона о национальной безопасности;
• Легализация деятельности коммунистической партии.

За последними двумя пунктами дело не стало и 9 декабря дискриминация в отношении коммунистов официально была отменена Национальным собранием, но в отношении войск США Ким Дэ Чжун проявил осторожность, т. к. все еще опасался путча со стороны южнокорейских военных. Не смотря на то, что за минувшие два года прошли две масштабные чистки в рядах генералитета и высшего офицерства, этого президенту казалось мало и он инициировал масштабное сокращение Вооруженных сил с 585 000 до 430 000 солдат — 25-процентный численный перевес над Корейской народной армией сохранялся, что с учетом поддержки со стороны США обеспечивало югу гарантии от угрозы с севера. Ли Сан Чо этих мер показалось недостаточно, поэтому он продемонстрировал жесткость, предложив свернуть переговоры об объединении. 1 октября состоялся визит Ким Дэ Чжуна в Вашингтон, в ходе которого он получил полное согласие Джорджа Макговерна с проектом объединения Кореи и его заверение, что если от вывода американских войск прямо зависит позиция КНДР и правительство Кима в состоянии обеспечить контроль над территорией без поддержки Штатов, то они готовы приступить к его поэтапному осуществлению. 4 ноября Макговерн переизбрался на второй срок, после чего южнокорейцы, ободренные тем, что курс их заокеанского союзника не изменится в ближайшие 4 года, форсировали переговоры с Севером.

Мирное сосуществование

Контакты между Югом и Севером поддерживались через руководителя Hyundai Group Чон Чжу Ёна, который в декабре встретился с Ли Сан Чо и договорился о первых шагах по примирению. В марте 1977 года состоялась встреча разделенных семей и начался пока еще осторожный туристический обмен: за первые 16 месяцев этой политики Север посетило 28 708 южнокорейцев, а Юг — 10 776 северокорейцев. В апреле между двумя странами было заключено торговое соглашение, по которому Республика Корея, специальным законом легализовавшая торговлю с Пхеньяном, обязалась поставлять соседу продовольствие и минеральные удобрения для сельского хозяйства в обмен на поставки угля, железа и других полезных ископаемых из КНДР. В том же месяце Корею посетил бывший президент США Джон Кеннеди, который последовательно побывал в Сеуле и Пхеньяне, склонив Кима Дэ Чжуна и Ли Сан Чо к проведению межкорейского саммита.

Ли Ён Хи — министр иностранных дел Южной Кореи и один из архитекторов воссоединения

25 мая Ким первым из южнокорейских лидеров прибыл с визитом в Северную Корею. 27 мая по итогам переговоров обе стороны выпустили совместную декларацию, в соответствии с которой было решено начать интеграцию в сферах экономики, спорта, образования и культуры. Кроме того, создавалась комиссия по выработке мирного договора между двумя государствами, после подписания которого начался бы вывод американских войск с территории Юга — по расчетам, занять он должен был не более 10—12 месяцев. В последний день саммита состоялась торжественная закладка шоссе между Сеулом и Пхеньяном.

Дипломатическое признание

Пхеньянский саммит привлек внимание по всему миру — миллионы людей пристально следили за новостями из Кореи, имена Ли Сан Чо и Ким Дэ Чжуна не сходили с первых полос газет, а по итогам года они удостоились Нобелевской премии мира. Ли воспринимал итоги саммита как свой личный триумф: Сеул явно дрейфовал «влево», в результате не самой удачной экономической политики Кима, инициировавшего декартелизацию и частичный отказ от государственного регулирования, рост южнокорейской экономики стал постепенно замедляться, к 1980 году упав до 7 % годовых против 25,8 % в предшествующем десятилетии, благодаря чему в руководстве ТПК все более благосклонно смотрели на расширение контактов с соседом (считалось, что северокорейцы, побывавшие на Юге, увидят его отставание в уровне жизни и условиях труда, а потому только сильнее уверятся в правильности курса партии). Коммунистическая оппозиция в Республике Корея, получив свободу агитации, только набирала популярность — Ли Сан Чо полагал, что с ее помощью он сможет объединить полуостров на собственных условиях.

10 августа в Пхеньяне начались переговоры министров иностранных дел относительно формального установления дипломатических отношений между странами. 23 августа северокорейская делегация впервые посетила Сеул (при этом на Юге продолжал действовать закон, объявлявший преступниками всю верхушку КНДР), а 5 сентября там же состоялось совещание министров обороны. Ли Сан Чо понимал, что великие державы попытаются вмешаться в межкорейские отношения, чтобы сохранить над ней контроль и не допустить более-менее независимых политиков к власти, а потому северокорейский лидер приступил к налаживанию контактов с Соединенными Штатами и Японией. Еще в 1976 году началось сближение КНДР с Японией, правительство которой в этот период проводило политику равноудаленности от двух Корей, а 3 августа 1977 года в ходе визита северокорейской делегации в Токио между двумя странами наконец были установлены дипломатические отношения — с кабинетом Масаёси Охиры удалось договориться об экономическом сотрудничестве, а сам японский премьер обещал оказать воздействие на Сеул для форсирования переговоров. 22 сентября того же года министр обороны Но Чхоль Рён и начальник международного отдела ЦК ТПК Ким Ён Нам стали первыми представителями КНДР, побывавшими в Вашингтоне, где состоялись их переговоры с госсекретарем Джеймсом Симингтоном.

Чан Пхён Сан (слева) — министр иностранных дел КНДР и один из архитекторов воссоединения

25 октября был обнародован проект мирного договора между Кореями и в этот же день два государства официально признали друг друга. Торжественное подписание мира, формально завершившего Корейскую войну, состоялось 6 ноября в Кымгане, спустя почти четверть века после окончания боевых действий: от КНДР его подписал министр иностранных дел Чан Пхён Сан (по иронии судьбы, вместе с Ли Сан Чо участвовавший еще в выработке перемирия 1953 года), от Республики Корея — министр иностранных дел Ли Ён Хи, от командования войск ООН — генерал Джон Весси, а также глава делегации китайских народных добровольцев Чэнь Цзяньу. Одновременно Ким Дэ Чжун издал указ об упразднении Управления пяти северных провинций, которое ранее (с точки зрения Сеула) представляло территории «временно оккупированные» коммунистами. 31 августа 1978 года последний американский солдат, согласно отчету Министерства обороны, в соответствии с условиями Кымганского договора покинул территорию Южной Кореи. А еще 27 ноября 1977 года был принят т. н. «План восстановления национального единства», который предусматривал поэтапную политическую интеграцию двух Корей, итогом которой должно было стать создание единого государства — Демократической Конфедеративной Республики Корея (кор. 고려민주련방공화국, Корё Минджу Рёнбан Конхвагук) — и его принятие в ООН.

Объединение в культуре

Культурный раскол между Севером и Югом еще не успел стать фатальным, а потому взаимодействие в области туризма, спорта и образования налаживалось особенно быстро. В апреле—мае 1979 года в Пхеньяне прошел XXXV Чемпионат мира по настольному теннису, на котором впервые выступала объединенная корейская команда: победа женской сборной над командой Китая, до того считавшейся «непобедимой», вызвала настоящую сенсацию на полуострове. На Кубке Азии 1980 года сборная Кореи по футболу в финале обыграла сборную Кувейта. В том же году на Летней Олимпиаде в Москве состоялся дебют общекорейской олимпийской сборной, завоевавшей 14 медалей, в т. ч. 9 золотых и сенсационно занявшей четвертое место в ощекомандном зачете.

Награждение победителей XXXV Чемпионата мира по настольному теннису в Пхеньяне

С 1978 года между двумя странами начался обмен студентами: осенью первые несколько десятков учащихся Пхеньянского университета были приняты для прохождения стажировки в Сеульском университете и наоборот. К следующему году к обмену подключились и другие ВУЗы обеих Корей. Правительство Ким Дэ Чжуна с особенным энтузиазмом подошла к студенческому обмену, рассчитывая таким образом избавиться от наиболее радикальной части молодежи, в результате чего уже в 1979 году был открыт прием молодых южнокорейцев для обучения в КНДР на постоянной основе.

На Пхеньянском саммите Ли и Ким договорились о взаимодействии в области культуры, в рамках которого состоялись показы северокорейского кино на Юге и южнокорейского кино на Севере. Кроме того, в 1980 году была образована первая компания, которая занималась созданием и выпуском фильмов совместного производства, а годом ранее начала вещание первая общекорейская радиокомпания «Ариран». Руководство и там и там было смешанным, причем количество представителей Севера строго равнялось количеству представителей Юга. Поскольку в ходе Сеульской весны Республика Корея практически отменила контроль над кинопроизводством, режиссеры получили полную возможность снимать в соответствии с собственными установками — следствием этого стал «бум» остросоциального и политического кино, осмыслявшего события войны, диктатуры и революции. Количество снимаемых ежегодно фильмов на Юге возросло до 120 (вдвое больше, чем на севере), при том, что собственно корейское кино составляло не более 15 % в национальном прокате.

Экономическая интеграция

Согласно плану поэтапного воссоединения, 1 января 1978 года был создан консультативный Экономический совет, призванный регулировать взаимодействие между двумя странами в хозяйственной сфере, разрабатывать стратегию по созданию единой корейской экономики и изыскивать средства на совместные проекты. Сопредседателями совета стали премьер-министры обеих Корей — Но Сын Хван со стороны Юга и Со Хви со стороны Севера, В рамках установления прочных торговых связей усилиями обоих премьеров был создан промышленный регион Кэсон—Пхаджу, призванный привлечь иностранные инвестиции и наладить взаимодействие в области производства одежды, обуви, посуды, часов и других предметов повседневного спроса, При нем так же учреждались учебные заведения для повышения квалификации рабочих, исследовательский институт, сеть лабораторий.

Металлургический комбинат в Чхонджине, КНДР

Кроме того, с 1978 года был разрешен наем северокорейцев для работы на Юге и южнокорейцев для работы на Севере. Совместными усилиями реконструировалась сеть железных и шоссейных дорог, позволившая наладить хозяйственные связи между разделенными регионами. Для финансирования всех этих проектов Ким Дэ Чжун инициировал введение специального «налога на объединение»: 0,05 % корпоративного налога, 5 % налога на наследство и дарение с физических лиц и 2 % подоходного налога вносились в общекорейский фонд. Правительство КНДР так же согласилось вносить свою долю в этот фонд, однако она определялась процентом от общих доходов госбюджета.

Взаимодействие в экономической сфере влияло и на внутреннюю политику обеих Корей. Ким Дэ Чжун вынужден был, чтобы преодолеть разрыв в уровне жизни с Севером, вводить многочисленные социальные программы, направленные на перераспределение доходов корпораций в пользу населения. Кроме того, стратегия его партии заключалась в поддержке малого и среднего бизнеса и борьбе с всевластием корпораций, которые виделись южнокорейским демократам наследием тоталитарного режима. Это привело к принудительному разукрупнению ряда чеболей, введению новых налогов, легализации профсоюзной деятельности, заключению коллективных договоров между рабочими и предприятиями и т. д. На Севере так же под влиянием нового курса происходили перемены в экономике, однако не столь ощутимые, как на Юге: благодаря помощи южнокорейских специалистов было модернизировано производство в ряде важнейших отраслей, прежде всего автомобиле- и судостроении, значительно улучшилось положение в сельском хозяйстве, продукция северокорейской экономики получила выход на рынки Ближнего Востока, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии, удалось закупить технологии у таких капиталистических стран, как Япония и Канада.

Сравнение экономического потенциала двух Корей
	ВВП (номинал)				ВВП на душу населения
1970	↗4 927	↗8 936	↗13 863		↗328,5	↗277,2	↗293,5	1970
1971	↗5 568	↗9 894	↗15 462		↗362,0	↗300,9	↗320,4	1971
1972	↗6 458	↗10 794	↗17 252		↗409,6	↗322,2	↗347,6	1972
1973	↗7 556	↗13 805	↗21 361		↗468,5	↗404,8	↗425,3	1973
1974	↗9 067	↗19 397	↗28 464		↗551,6	↗559,1	↗556,7	1974
1975	↗10 518	↗21 648	↗32 166		↗629,0	↗613,6	↗618,5	1975
1976	↗12 411	↗29 774	↗42 185		↗730,6	↗830,6	↗798,4	1976
1977	↗14 148	↗38 227	↗52 375		↗821,1	↗1 049,9	↗976,4	1977
1978	↗17 120	↗51 539	↗68 659		↗979,9	↗1 394,1	↗1 261,2	1978
1979	↗20 201	↗66 218	↗86 419		↗1 140,1	↗1 764,2	↗1 564,1	1979
1980	↗22 625	↘65 358	↗87 983		↗1 258,8	↘1 714,6	↗1 568,4	1980
1981	↗25 340	↗72 934	↗98 274		↗1 389,6	↗1 883,5	↗1 725,4	1981
1982	↗28 634	↗78 349	↗106 983		↗1 547,6	↗1 992,3	↗1 844,8	1982
1983	↗33 216	↗87 761	↗120 977		↗1 769,5	↗2 199,0	↗2 061,6	1983
1984	↗37 203	↘73 648	↘110 851		↗1 953,4	↘1 823,7	↘1 864,6	1984
1985	↗42 783	↘49 344	↘92 127		↗2 213,9	↘1 207,8	↘1 530,8	1985
1986	↗48 773	↗64 147	↗112 920		↗2 486,8	↗1 554,6	↗1 854,9	1986
1987	↗56 518	↗81 447	↗137 965		↗2 839,6	↗1 954,0	↗2 240,2	1987
1988	↗66 127	↗109 980	↗176 107		↗3 274,1	↗2 614,1	↗2 828,2	1988
1989	↗74 723	↗136 375	↗211 098		↗3 645,9	↗3 210,0	↗3 351,9	1989
1990	↗79 954	↗156 832	↗236 786		↗3 843,9	↗3 656,1	↗3 717,4	1990

Корейские спортсмены с «Флагом Объединения»

Разница в стратегиях

На переговорах по объединению южнокорейская дипломатия, в основном представленная молодыми политиками, прежде не имевшими подобного опыта ввиду оппозиции режиму Юсин, столкнулась с непримиримой позицией Ли Сан Чо и других представителей КНДР по целому ряду вопросов. Ли имел почти тридцатилетний опыт участия во внешней политике и, кроме того, прошел через несколько войн, а потому обладал невероятной выдержкой и принципиальностью — участник межкорейского саммита с американской стороны вспоминал эпизод, когда на лицо председателя ТПК села муха, однако он продолжал неподвижно сидеть несколько минут, даже не пытаясь ее отогнать. Ли имел четкую стратегию, которую его южнокорейские визави не смогли до конца разгадать, а потому, как выяснилось впоследствии, сумел навязать целый ряд принципиальных условий, сыгравших на руку северу.

Главной слабостью КНДР был почти двукратный демографический перевес Юга над Севером — объединение Кореи могло привести к тому, что северяне просто растворятся в массе южан и Трудовая партия утратит какие-либо власть и влияние, а значит главной целью Ли стало сохранение полного паритета между двумя странами. При равном представительстве в парламенте, министерствах, армии и т. д. он мог рассчитывать на 100 % выходцев с севера и определенный процент южнокорейских коммунистов, тем самым располагая необходимым большинством в органах власти, поэтому с 1978 года, когда стали возникать первые общекорейские политические институты, Ли Сан Чо попросту отказывался продолжать переговоры, пока не будет обеспечено численное равенство между представителями Юга и Севера в них. При обсуждении стратегии экономической интеграции он так же добился участия южан в модернизации северокорейского производства, но только при условии временности заключаемых контрактов — по их истечении все работники и специалисты возвращались на Родину. Ли мотивировал такую политику тем, что в КНДР и без того избыток рабочих рук и необходимо прежде создать достаточное число предприятий, способных принять рабочих с Юга, а так же неспособностью северокорейского сельского хозяйства прокормить значительное количество иммигрантов, однако реальная причина крылась в нежелании допустить перетекание «коммунистического» электората, призванного служить проводником интересов Пхеньяна, на Север (впоследствии стратегия изменится и КНДР наоборот начнет активно содействовать привлечению южан в свою экономику для выравнивания демографического перекоса).

Когда началось создание единых Вооруженных сил Ли опять-таки настоял на равном представительстве при занятии командных должностей (если командиром части становился южанин, то начальником штаба при нем непременно должен был быть северянин и наоборот), а так же на размещении частей общекорейской армии преимущественно на юге. Формально это объяснялось отсутствием в КНДР необходимой инфраструктуры, в то время как в Республике Корея после сокращения собственных Вооруженных сил и вывода американцев оставалось большое число свободных баз, полигонов и казарм, а на деле должно было устранить угрозу применения этих войск против Пхеньяна в случае возникновения конфликта и, наоборот, облегчения в таком случае давления на Сеул.

Ким Дэ Чжун (слева) с генералом Лим Дон Воном — одним из архитекторов воссоединения

Ким Дэ Чжун так до конца и не разобрался в стратегии своего визави. Он полагал, что достигает успеха, добиваясь от КНДР уступок по принципиальным для него вопросам, связанным с правами человека, признанием частной собственности, демократическим устройством государства и т. д., а разные экономические и политические частности оценивал как несущественные. Вдобавок всеми делами, касавшимися отношений с Севером, в «Синем доме» занимался молодой (в 1976 году ему исполнилось 42) генерал Лим Дон Вон, первым среди южнокорейского генералитета перешедший на сторону Ким Дэ Чжуна и ставший его ближайшим единомышленником — в течение пары лет он совершил головокружительную карьеру, поднявшись от начальника отдела стратегического планирования Объединенного комитета начальников штабов до министра объединения, а в дальнейшем и до директора КЦРУ. При этом Лим, не смотря на участие в Корейской и Вьетнамской войнах и четвертьвековую службу диктатуре, считался чуть ли не самым большим симпатизантом Пхеньяна в южнокорейском руководстве (он сам был уроженцем провинции Пхёнан-Пукто), готовым к любым компромиссам, а периодически даже односторонним уступкам.

Имея такого ценного «союзника» в Сеуле, Ли Сан Чо во многом сумел переложить на соседей основное бремя расходов, связанных с объединением, при этом рядом широких жестов завоевав в глазах населения репутацию бескорыстного сторонника единства страны. Как он и рассчитывал, при налаживании контактов между Севером и Югом северяне, отправившиеся на работу и учебу за 38-ю параллель, обнаружили полное отсутствие в Республике Корея нормированного рабочего времени, социальное неравенство и множество живых свидетельств недавнего периода диктатуры. Южане же, прибывая на Север, сталкивались с повышенным контролем, но при этом могли работать в условиях хотя бы формального наличия 8-часового рабочего дня и пятидневной рабочей недели (на деле зачастую это правило нарушалось — так, в КНДР была распространена практика дополнительного рабочего дня по субботам, оформлявшегося как «добровольное» решение трудящихся и не учитывавшегося при выплате зарплат, однако даже это не шло ни в какое сравнение с условиями труда на Юге). Кроме того, после событий «Красного двухлетия» в Европе Пхеньян сумел заключить ряд выгодных экономических контрактов с Италией, Германией и другими странами, благодаря чему к 1980 году после пятнадцатилетнего периода отставания КНДР вновь обогнала соседа по темпам экономического роста.

Митинг в поддержку объединения Кореи в южнокорейском Сеуле

Конфедеративная Корея

По мере интеграции формировались и общие для двух Корей ведомства: к 1980 году Экономическому совету подчинялась уже вся почтовая система полуострова, межгосударственные железнодорожные и автотранспортные пути, туристическая и рекреационная сеть, комиссии по образованию, спорту, занятости, решению трудовых споров и т. д. 30 ноября 1978 года было принято решение о формировании Федеральной национальной армии (кор. 민족련합군을, Минджок Рёнхап Куныль), однако первые полтора года своего существования она функционировала главным образом на бумаге — к службе в ФНА допускались только добровольцы среди солдат и офицеров, прошедших тщательный отбор. Переход к массовым Вооруженным силам начался лишь после 20 июня 1980 года, когда был учрежден общекорейский Комитет национальной обороны; к этому моменту в целом завершилось создание необходимой инфраструктуры, были приняты армейский устав, единая униформа и знаки отличия.

В 1978 и 1979 годах страны продолжали существовать обособленно друг от друга — это время требовалось, чтобы преодолеть взаимное недоверие, наладить межкорейские контакты, а так же наметить пути дальнейшей, уже более глубокой интеграции. С 1 января 1980 года началось формирование первых общекорейских институтов, имевших право вмешиваться в работу органов власти обеих республик. Консультативный Экономический совет заменялся Административным советом, издававшим постановления и указы, обязательные к исполнению правительствами Севера и Юга (поначалу сфера его компетенции была очень узкой). К нему добавилась Межпарламентская ассамблея, состоящая из равного числа депутатов Верховного народного собрания КНДР и Национального собрания РК, а так же иные наднациональные органы: Межгосударственный банк, коллегия судов и др. В рамках Межпарламентской ассамблеи стала действовать комиссия по выработке единого законодательства, а Административный совет объединил 18 комитетов — иностранных дел, национальной безопасности, финансов, образования, науки и технологий и т. д. Процесс их создания растянулся на несколько месяцев и первоначально единоначалие в комитетах отсутствовало, а председательские функции возлагались одновременно на глав соответствующих ведомств обеих Корей (за некоторым исключением, так, например, Комитет промышленности с момента создания отличался достаточно высокой степенью централизации, т. к. на Юге прежде не было собственного промышленного ведомства, в то время как на Севере их существовало сразу несколько). Замену комитетов на традиционные министерства предполагалось произвести уже после принятия конституции.

Валютный и таможенный союз

Митинг в поддержку объединения Кореи в северокорейском Кэсоне

С 1 января 1978 года вместе с созданием первых общекорейских институтов в оборот вводилась и общая валюта — союзная вона. Первоначально она применялась лишь как средство безналичного расчета и лишь спустя три года начался выпуск банкнот и монет. С 1 января по 1 марта 1981 года состоялся обмен валюты по всей Корее; поскольку южнокорейская вона была привязана к доллару США, курс новой денежной единицы так же поначалу определялся исходя из соотношения к доллару (в момент выпуска он был зафиксирован примерно в соотношении 100:1). Единственным эмитентом союзной воны провозглашался Межгосударственный банк, расположенный, как и некоторые другие органы власти будущей ДКРК, в древней столице царства Корё Кэсоне, как раз между Сеулом и Пхеньяном.

Таможенная интеграция запаздывала по сравнению с валютной: обе республики боялись открытой конкуренции со стороны соперника, т. к. это грозило закрытием целых отраслей производства как на Юге, так и на Севере, поэтому до 1 июня 1980 года таможенные перегородки действовали в полном объеме. После этой даты сборы и пошлины взаимно отменили лишь в некоторых сферах. Не обошлось без пререканий — Ли Сан Чо настаивал на том, чтобы в первую очередь свободным обращением по всей территории полуострова пользовалось сырье, в котором остро нуждалась КНДР, в то время как Ким Дэ Чжун требовал предварительного снятия ограничений с продукции высоких переделов. В конце концов ценой политических уступок (например, поддержав претензии Кима на кресло президента объединенной Кореи) Ли выторговал выгодное для себя решение, обеспечив страну дешевым топливом и продовольствием. Полная ликвидация торговых перегородок между Кореями состоялась только через год — 1 июня 1981 года, однако ограничения на свободное передвижение населения продолжали действовать в течение нескольких последующих лет.

Споры о символике

В конце 1978 года появились первые символы единой Кореи — «Флаг Объединения», представляющий собой белое полотнище с синим силуэтом Корейского полуострова по центру, а так же песня «Ариран», использовавшиеся болельщиками во время отборочных игр Кубка Азии и молодежного чемпионата мира по футболу. Эти символы не имели официального статуса (хотя «Ариран» впоследствии все-таки был принят в качестве государственного гимна) и никакими юридическими актами их использование не регулировалось. Поэтому в 1980 году, параллельно с разработкой конституции, стороны сформировали комиссию для обсуждения новой общекорейской символики и, прежде всего, нового флага. «Флаг Объединения», теоретически, мог получить статус государственного, однако этому мешало два фактора. Прежде всего, использование в его дизайне силуэта островов Лианкур, спорных между Южной Кореей и Японией, вызывало протест со стороны Токио, позиция которого имела вес для сеульских властей. Помимо этого, южнокорейские правые негативно относились к такому варианту флага, поскольку для них он символизировал подчинение Юга (нижняя часть полуострова) Северу (верхняя часть).

• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи
• Проекты флага единой Кореи

1/40

Первое решение, предложенное комиссией, заключалось в использовании символики обеих Корей и их различном сочетании: южнокорейский тхэгык или же четыре триграмма (иногда вместе с красной звездой) размещались на северокорейском красно-бело-синем фоне. В качестве альтернативы допускалось увеличить число триграмм до восьми, а тхэгык из двухцветного сделать трехцветным путем добавления желтой доли (таким образом, он символизировал бы Север, Юг и корейскую диаспору за пределами полуострова). Однако подобные предложения вызвали критику, поскольку символы, применявшиеся в период разделения страны, не годились для единой нации. Некоторые члены комиссии все же попытались отстоять «компромиссный вариант», заменив традиционное сочетание цветов на «имперское», применявшееся во времена династии Чосон — красный фон, черно-желто-белый тхэгык и желтые триграммы. Таким образом, сохранялась преемственность по отношению к периоду единства и независимости, общая симвология была ближе к южнокорейской, а доминирующий красный цвет импонировал коммунистам. Но этот вариант отвергли главным образом из-за негативного отношения Пхеньяна к монархическим ассоциациям, вызываемым подобным флагом.

Не прошло и предложение вообще отказаться от тхэгыка и оставить одни лишь триграммы, либо же заменить его на какой-нибудь символ из растительного мира. Последнее вызвало разногласия, поскольку национальным цветком Южной Кореи считался гибискус, а Северной — магнолия. Альтернативой могла стать роза, но все варианты флага с ней так или иначе повторяли предыдущие, а потому и от растительной символики решили отказаться. Возвращаясь к идее «Флага Объединения», члены комиссии рассматривали возможность переработать его, добавив красные и желтые цвета, но из этой идеи так же ничего не вышло. Наконец, кое-кто предлагал одноцветное либо же многоцветное полотнище без каких-либо символов, на котором впоследствии можно было разместить государственный герб, но это решение по сути лишь откладывало на время дискуссии о символике, поскольку дизайн герба так же вызывал яростные споры.

Лицевая и обратная сторона флага ДКРК

Лишь к 1982 году компромисс был найден: комиссия решила полностью отказаться от каких-либо уже использовавшихся двумя странами элементов, чтобы не вызывать ассоциаций с периодом раскола, а в качестве единого символа утвердила стилизованное изображение горы Пэктусан, священной как для северян, так и для южан. Пэктусан, осененный лучами восходящего солнца, вписывался в круг, состоящий из красной, белой и синей полос. Красная полоса символизировала Север, синяя — Юг, а белая — новое начало. Полотнище так же образовывалось этими тремя полосами, при этом на нем красный цвет был сверху, а на эмблеме — снизу, что снимало претензии о «доминировании» Пхеньяна над Сеулом (хотя консерваторы все равно усмотрели в проекте заимствование символики коммунистического Фронта национального освобождения Южной Кореи). Окончательно новый флаг был принят в качестве государственного 2 марта 1982 года, а уже в сентябре его впервые использовала корейская команда на очередном чемпионате мира по волейболу среди женщин.

Новая конституция

Разработка конституции заняла около года. Перед юристами обеих Корей стояла сложная задача — создать документ, который бы не противоречил государственной и правовой традиции двух стран с различным строем и, одновременно, содержал в себе механизм возможной трансформации конфедерации в федерацию, а в перспективе и в унитарное государство. Создаваемой Демократической Конфедеративной Республике Корея предстояло иметь три законодательства, три парламента, три армии, три чиновничьих аппарата и т. д. Конституция предусматривала многоуровневую систему распределения компетенции между ДКРК и двумя ее субъектами — к полномочиям федерального центра относились все вопросы, связанные с внешней политикой, торговлей, почтой, спортом и некоторыми отраслями хозяйства, в частности рыболовством; оборона, безопасность, финансы, транспорт, образование, культура и ряд других сфер находились в совместном ведении, а местная промышленность и соцобеспечение отдавались на откуп властям республик. И Сеул, и Пхеньян полностью сохраняли внутреннюю самостоятельность друг от друга и равноправие, вмешательство в дела соседа в обход федерального центра не допускалось.

Ким Дэ Чжун поначалу рассчитывал, что новое государство удастся выстроить в соответствии с характерным для Южной Кореи президентским режимом (и у него, как у потенциального президента ДКРК, таким образом, окажутся в руках реальные рычаги власти над полуостровом). Однако эти идеи оказались нереализуемы, поскольку при наличии сильной единоличной власти создавалась угроза ущемления суверенитета Севера, если президентом станет выходец с Юга, и, наоборот, ослабление Юга при президенте-северянине (последнее, впрочем, ввиду численного перевеса южан представлялось настолько маловероятным сценарием, что представители КНДР с самого начала противились введению прямых президентских выборов). Кроме того, многие сторонники Кима, такие как его официальный наследник Ли Ки Тэк, отстаивали необходимость перехода к парламентской республике, склонив чашу весов в пользу данного варианта. В конце концов высшим органом власти был определен двухпалатный парламент (Федеральное собрание): нижняя палата — Палата представителей — избиралась населением по одномандатным округам исходя из приблизительного соотношения 1 депутат от 70 000 жителей (всего на первых выборах планировалось выбрать 800 человек), а верхняя — Палата провинций — формировалась на основе провинциального деления (по 5 депутатов от провинции и по 3 от города со статусом провинции). По настоянию Ли Сан Чо в конституцию было внесено положение о назначении части депутатов Палаты провинций республиканскими парламентами исходя из необходимости поддерживать равное количество представителей Севера и Юга. Т. о., если в Палате представителей неизбежно предстояло доминировать южанам, то в Палате провинций соотношение было равным.

Визит Ким Дэ Чжуна в Пхеньян

Проекты парламентского центра в Кэсоне

Президент ДКРК избирался на совместном заседании обеих палат и парламентов республик на 5-летний срок без права повторного переизбрания (³/₄ федеральных депутатов представляли Юг, однако Национальное собрание Южной Кореи двукратно уступало Верховному народному собранию КНДР, благодаря чему на президентских выборах сохранялся примерный паритет) . Для избрания требовалось большинство в ²/₃ голосов. Последовательное занятие президентского кресла выходцами из одной республики запрещалось. Полномочия главы государства были скорее представительскими — он играл роль третейского судьи в спорах между Севером и Югом, осуществлял помилование, командовал войсками во время войны (но не имел права ее объявить без санкции парламента) и т. д. Формально президент назначал главу Административного совета, однако, фактически, для этого требовалось согласие обеих палат.

Первые выборы

Поскольку в законодательстве КНДР не была предусмотрена возможность проведения референдума, голосование о принятии конституции ДКРК состоялось на сессии Верховного народного собрания в октябре 1980 года. На Юге 21 августа 1980 года прошли очередные парламентские выборы, на которых неожиданно победу одержала оппозиционная Либерально-демократическая партия, из-за чего Ким Дэ Чжун не решился проводить ратификацию конституции через Национальное собрание и вынес ее на референдум, состоявшийся 4 ноября. «За» высказалось около 65 % южнокорейцев (с учетом явки это составило чуть больше половины от зарегистрированного числа избирателей) и 1 января 1981 года конституция объединенной Кореи официально вступила в силу.

Согласно «Плану восстановления национального единства» выборы в общекорейский парламент должны были пройти в двухмесячный срок с момента ратификации конституции в обеих частях ДКРК. В северной части они были назначены на 16 февраля 1981 года, а в южной — на 25 февраля. Комиссия Межпарламентской ассамблеи, ответственная за подготовку выборов, рассчитала численность населения полуострова по состоянию на начало года в 55 595 915 человек, а число избирательных округов в 793 (544 представляли юг, а 249 — север). Никаких механизмов взаимного контроля процедуры выборов не предусматривалось: в КНДР они шли по своим законам, в Республике Корея по своим. Ким Дэ Чжун пытался добиться от Ли Сан Чо допуска оппозиции на выборы, но в ответ встретил лишь недоуменное молчание — лидер Северной Кореи наотрез отказывался менять политический строй у себя в стране. Политика «Солнечного света», призванная в том числе принести «свет демократии» за 38-ю параллель, не поколебала позицию Пхеньяна ни на йоту.

Палата представителей ДКРК, избранная в 1981 году      Единый демократический отечественный фронт: 249 мест      Прогрессивная демократическая партия: 16 мест      Демократическая партия мира: 228 мест      Либерально-демократическая партия: 266 мест      Беспартийные: 34 места

Палата провинций ДКРК, избранная в 1981 году      Единый демократический отечественный фронт: 75 мест      Прогрессивная демократическая партия: 4 места      Демократическая партия мира: 38 мест      Либерально-демократическая партия: 32 места      Беспартийные: 1 место

18 июня 1981 года Ким Дэ Чжун оставил президентский кабинет в «Синем доме». Не смотря на то, что парламент ДКРК собрался на первое заседание еще 31 марта, выборы федерального президента было решено отложить специально, чтобы Киму не пришлось досрочно уходить с поста. Временное исполнение президентских обязанностей возложили на 62-летнего пастора Мун Ик Хвана — известного диссидента и противника режима Юсин, пламенного сторонника объединения страны, по собственной инициативе совершившего визит на Север еще до отмены Закона о национальной безопасности, где, в частности, ему удалось выхлопотать у Ли Сан Чо легализацию деятельности Пресвитерианской церкви. 27 августа Ким обошел кандидата от либерал-демократов Ли Мин У в первом же туре голосования и 8 сентября принес присягу на конституции ДКРК. По предварительному соглашению с ТПК, главой правительства при президенте-южанине должен был стать северянин: на эту должность Ли Сан Чо выбрал кандидата в члены Президиума ЦК Пак Кап Тона, родившегося на Юге, но в силу убеждений вынужденного перебраться в КНДР еще при Ли Сын Мане. 30 сентября, после того, как Палата представителей и Палата провинций одобрили назначение Пака, он официально возглавил Административный совет.

Пак Кап Тон — первый премьер объединенной Кореи

Таким образом, 1 января 1981 года, формально, объединение Кореи состоялось, а к осени завершилось формирование ее высших органов власти — в стране появились парламент, президент, премьер-министр, правительство, Верховный суд и т. д. 15 сентября 1982 года ДКРК официально стала членом ООН. Однако до реального единства было далеко: конституция представляла собой скорее «рыбу», которую еще предстояло наполнять важнейшими положениями, как-то «сшивая» законодательство двух Корей (в т. ч. уголовное) воедино; нация оставалась разделена, единый хозяйственный организм был создан едва ли наполовину. Кроме того, во многом видимость единения удавалось сохранять за счет личных договоренностей между Ким Дэ Чжуном и Ли Сан Чо, союз которых не мог продолжаться вечно — Киму в 1986 году предстояло уйти из политики по причине истечения полномочий, а Ли к тому времени перевалило бы за 70, что ставило острую задачу формализации консенсуса между коммунистами и левыми демократами и пресечения попыток его пересмотреть.

Международная реакция

Ввиду стратегического положения Корейского полуострова, события на нем привлекали пристальное внимание соседних держав. Важнейшими игроками в регионе оставались Советский Союз, Соединенные Штаты, Китай и Япония, позиция которых не смотря на все совместные декларации Пхеньяна и Сеула о намерении добиваться восстановления единства без привлечения иностранного посредничества, продолжала оказывать решающее воздействие на политику обеих республик. Процесс объединения совпал с масштабной трансформацией во всей Восточной Азии, когда рушились привычные союзы и возникали совершенно новые, зачастую парадоксальные. В 1976 году к власти в КНР пришел Хуа Гофэн, активизировавший китайскую дипломатию в сопредельных странах. Северная Корея, являвшаяся ближайшим партнером Пекина, была выбрана им для первого за 18 лет зарубежного визита китайского лидера — 12 мая 1978 года Хуа прибыл в Пхеньян, где его радушно принял Ли Сан Чо. За два года до этого в ходе визита Масаёси Охиры в Пекин были установлены отношения между Китаем и Японией, а 27 мая 1980 года уже Хуа отправился в Токио. Наконец, 1—8 декабря 1975 года Китай впервые посетил американский президент Макговерн, а 1 июня 1978 года в Пекине открылось американское посольство.

Параллельно шло усиления влияния Советского Союза в регионе. В 1976 году Ли Сан Чо в ходе визита в Москву подписал советско-корейский договор о взаимопомощи, в мае 1977 году СССР посетил Охира, а 20 апреля 1978 года было заключено новое советско-японское торговое соглашение. Ввиду определенного охлаждения между Токио и Вашингтоном, вызванного новым курсом последнего в отношении Китая (его еще называли «Макговерновским шоком»), Япония вынуждена была все больше сближаться с СССР. Кульминации этот процесс достиг с приходом в Белый дом республиканца Джека Кемпа в 1985 году, назначившего госсекретарем генерала Александра Хейга, известного своими про-китайскими и анти-японскими взглядами. С 1973 по 1985 год, когда президентское кресло последовательно занимали демократы Макговерн и Кеннеди, удавалось поддерживать доверительный тон и советско-американских отношений: в январе 1980 года Александром Шелепиным и Эдвардом Кеннеди даже была подписана формальная декларация об «окончании» Холодной войны, а еще в мае 1977 года на саммите в Вене лидеры двух стран впервые обсудили перспективы объединения Кореи.

Визит Хуа Гофэна в КНДР

В «треугольнике» СССР — США — Китай наиболее прагматичную позицию заняли, как ни странно, Штаты, которым никак не могла угрожать единая Корея, даже если бы ее возглавил коммунист. Макговерн, правда, дал согласие на вывод американских войск лишь при условии полного нейтралитета будущей ДКРК, неучастия в военных союзах и неразмещения на ее территории любых иностранных войск. Потеря последнего плацдарма американской армии в континентальной Восточной Азии компенсировалась сохранением военного присутствия на Японских островах, создававших «барьер» между Америкой и коммунистическим лагерем. Эта позиция полностью устраивала как Сеул, так и Пхеньян, однако вызывала вопросы у остальных держав. Китай и СССР, внешне декларируя дружеские отношения, подспудно соперничали за расположение Пхеньяна, рассчитывая перетянуть его на свою сторону. Ли Сан Чо ловко играл на этом соперничестве, получая льготы и преференции от обеих сторон зачастую за одни только формальные заверения в своей лояльности, а периодически даже вынуждал великие державы «продавливать» выгодные ему решения. Так, Хуа Гофэн во время встречи с Ли полностью поддержал идею объединения Кореи на нейтральной основе, вывод американских войск и пообещал не вмешиваться в межкорейские отношения без ведома Пхеньяна, чем немедленно завоевал сердца северокорейцев. Шелепин вынужден был не отставать и так же выразил поддержку курсу на объединение, подкрепив слова очередным выгодным для КНДР соглашением о поставке сырья. Пожалуй меньше всех желала создания единой Кореи Япония, для которой она могла стать потенциальным конкурентом, но ее правительство ввиду неполного суверенитета страны вынуждено было довольствовать вторыми ролями в этом процессе.

Одно государство и один народ

Завершение формирования общих политических институтов создавало лишь видимость единства — фактически на Корейском полуострове продолжали существовать два государства, коммунистическое и капиталистическое. Тщательно выстраиваемый паритет между ними обеспечил возможность для преодоления взаимного ожесточения, но на его основании нельзя было построить действительно эффективный административный механизм. Чтобы две Кореи превратились в одну, либо Север, либо Юг должен был стать ориентиром для центростремительных сил. В 1980 году впервые дала о себе знать слабость политической системы Южной Кореи: объединенная оппозиция выиграла выборы, завоевав половину мест в Национальном собрании. Ким Дэ Чжун вынужден был назначить премьер-министром члена ЛДП — генерала и сталелитейного магната Пак Тхэ Чжуна. Юг являлся президентской республикой, поэтому Ким продолжал играть решающую роль при определении курса страны, однако теперь ему приходилось считаться с мнением консерваторов, без которых ратификация соглашений с Севером не состоялась бы.

Ким Ён Сам празднует победу на выборах

Фракционная борьба оставалась главным бичом всей корейской политики. Если в КНДР в результате нескольких волн чисток с 1953 по 1976 год все фракции, кроме Яньаньской, были уничтожены (иногда физически), то в Республике Корея взаимная ненависть между разными группировками зачастую перевешивала все доводы разума и политической целесообразности, приводя к самым хаотичным решениям, каким только возможно. Помимо вражды между демократами и консерваторами, копившейся все годы диктатуры, существовало так же разделение внутри обоих лагерей на кланы, возникающие вокруг той или иной сильной личности. Соперничество кланов периодически оказывалось сильнее идеологических различий: ссора Ким Дэ Чжуна и Ким Ён Сама привела к тому, что ранее один из главных противников диктатуры Ким Ён Сам объединился с ее функционерами, а Ким Дэ Чжун в ответ пошел на союз с левыми радикалами. Парадоксальным образом, поскольку ни у той, ни у другой стороны не было никаких личных конфликтов с пхеньянским руководством, на него смотрели как на потенциальную опору для борьбы с внутренними соперниками. Один из соратников Ким Дэ Чжуна даже как-то заметил, что Ким Ён Сама в «Синем доме» он боялся больше, чем северокорейских танков на улицах Сеула.

Реванш оппозиции

10 апреля 1981 года состоялись выборы президента Южной Кореи. Фактически, кандидатов было двое — Ким Ён Сам от объединенной оппозиции и Ли Ки Тэк от демократов и социалистов (шансы прочих оценивались как призрачные). Ким благодаря поддержке консерваторов и умеренных либералов, а так же финансовым вливаниям со стороны многочисленных антикоммунистических организаций, включая Церковь Объединения, вырвался вперед, набрав почти 10 млн голосов и 18 июня занял президентское кресло. При этом выборы показали раскол страны надвое по географическому признаку: столица и Чолла голосовали за демократов, а восточные провинции — за консерваторов. Победа Кима многих повергла в шок. Казалось, что все усилия по свержению диктатуры были напрасны и теперь вернутся самые мрачные времена Пак Чон Хи. Вдобавок ЛДП располагала крупнейшей фракцией в парламенте и могла беспрепятственно проводить свой политический курс.

Ким, впрочем, оказался осторожным политиком. Он продолжил курс своего предшественника на разукрупнение чеболей и дерегуляцию экономики, но в то же время утвердил новый Трудовой кодекс, упростивший процедуру увольнения, отменил гарантии занятости для некоторых категорий работников, увеличил продолжительность рабочей недели и запретил создание новых профсоюзов. Голосование по Трудовому кодексу вызвало резкий протест оппозиции, бойкотировавшей заседания парламента. Чтобы восстановить пошатнувшийся рейтинг, Ким объявил войну коррупции, отправив на скамью подсудимых несколько тысяч чиновников, генералов и представителей чеболей (в том числе глав Samsung и Daewoo), чем вызвал ропот уже на правом фланге. Реформы Кима спровоцировали стремительное увеличение количества коммерческих банков и краткосрочных займов, рассчитаться по которым мелким фирмам было не под силу, и в начале 1984 года грянул финансовый кризис. Во многом условия для него были заложены еще предыдущей администрацией, но общественное мнение возложила всю вину на Ким Ён Сама. Вдобавок в 1983 году вскрылся коррупционный скандал с фирмой Hanbo, получавшей незаконные льготы от правительства. На скамье подсудимых оказался даже сын Ким Ён Сама, приговоренный в итоге к трем годам тюрьмы.

Разгон студенческой демонстрации

Ким Дэ Чжун на митинге против Ким Ён Сама

Коррупционные скандалы обнулили рейтинг доверия к президенту — согласно опросам 1983—1984 годов его поддерживало не более 1—3 % южнокорейцев. На фоне кризиса стремительно росла популярность социалистов, чем и решил воспользоваться Ли Сан Чо. Он верно уловил момент, когда левые могли досрочно вернуть власть: Ким Дэ Чжун, занимавший пост президента ДКРК, горел желанием посадить в Сеуле своего выдвиженца, народ ненавидел Ким Ён Сама и готов был бороться с ним, как когда-то с Ким Джон Пхилем, по всей стране вновь стали возникать отряды «чогвигун», получавшие финансы и оружие с севера. Если восемью годами ранее сеульские власти могли опереться на армию, полицию и стоящие в стране американские войска, то теперь «Синий дом» остался чуть ли не в полном одиночестве в окружении стремительно радикализирующихся народных масс.

«Долой Ким Ён Сама! Слава Ли Сан Чо!»

15 апреля 1984 года очередная студенческая демонстрация в память об Апрельской революции переросла в стычки с полицией, в ходе которой один из участников был убит гранатой со слезоточивым газом, пробившей ему череп. 8 мая по всей стране пошли митинги в память о погибшем, собравшие до 240 000 участников. 16 мая число демонстрантов выросло до 1,5 млн. 17 мая Ким Ён Сам велел мобилизовать армию, однако этот приказ немедленно вызвал протест со стороны Ким Дэ Чжуна, который пригрозил использовать ФНА (ряды которой к тому моменту возросли до 75 000 солдат) для защиты студентов. 24 мая в Сеуле прошел марш за отставку президента, в котором участвовало около миллиона человек со всей страны. Вопреки запрету правительства в течение года было создано 4000 новых профсоюзов, а количество их членов выросло вдвое. 2 июня работники Hyundai объявили забастовку, а 22 июля протестующие захватили мэрию Ульсана.

Ким Ён Сам 27 мая объявил о намерении подать в отставку, однако оппозиция раскритиковала его за попытку избежать импичмента. Без импичмента прокуратура не смогла бы арестовать Кима по подозрению в коррупции, поэтому президента фактически принудили исполнять полномочия. В августе намечались выборы в парламент и уже никто не сомневался, что выиграет их коалиция демократов и социалистов, поэтому часть ЛДП пошла на предательство своего патрона, чтобы хоть как-то обелить партию в глазах избирателей. 6 июня Национальное собрание вынесло Киму импичмент и 5 сентября Конституционный суд одобрил досрочное прекращение его президентских обязанностей. Временным главой Южной Кореи стал премьер-министр Чхве Хён У.

Столкновение бойцов «чогвигун» с полицией

Народные чаяния вновь оказались обращены к Ким Дэ Чжуну, который прибыл в Сеул из Кэсона и выступал перед демонстрантами, полностью поддержав их требования. 23 августа было избрано новое Национальное собрание, в котором Демократическая партия мира и Прогрессивная демократическая партия получили большинство, при этом количество голосов, поданных за социалистов, увеличилось почти в два раза, составив 4,7 млн, а их фракция контролировала теперь 12 % мест в парламенте. 4 ноября прошли президентские выборы, на которых предсказуемо победил Ли Ки Тэк. Казалось, что все вернулось на круги своя — консерваторы опять перешли в оппозицию, а демократы получили контроль над «Синим домом», однако ситуация теперь принципиально отличалась от той, что была до 1980 года. Прежде всего, если прежде протест происходил главным образом под лозунгами демократизации, то теперь демонстранты гораздо чаще требовали улучшения условий жизни, расширения прав профсоюзов, борьбы с нищетой и безработицей и т. д. Отряды «чогвигун» не исчезли полностью, многие из них стали «ударным кулаком» Прогрессивной демократической партии. Часть красногвардейцев влилась в состав федеральной армии, а из большинства указом Ли Ки Тэка было сформировано Народное ополчение, формально подчинявшееся Министерству обороны и выполняющее функции территориальной милиции. Процессы инфильтрации социалистов в госаппарат шли активными темпами, кое-где, особенно на юго-западе, где левые обладали симпатиями подавляющего большинства населения, появлялись мэры городов и сельских поселений с партбилетами Компартии. Ли Ки Тэк, будучи очень молодым по корейским меркам политиком (на момент инаугурации ему исполнилось 47 лет), во многом зависел от Ким Дэ Чжуна, чем сильно тяготился. По иронии судьбы, выйти из-под опеки старшего товарища он мог именно за счет социалистов, что еще больше усиливало их роль в южнокорейской политике. В апреле 1985 года Ли Сан Чо впервые совершил визит в Сеул, где его встречало несколько сотен тысяч человек. На фоне финансового кризиса в Южной Корее симпатии к лидеру КНДР росли как на дрожжах, поэтому никого не удивило, что в толпе во время обмена рукопожатиями между президентами двух Корей раздавались крики: «Долой Ким Ён Сама! Слава Ли Сан Чо!». Славословия в адрес Ли Ки Тэка звучали на порядок реже.

«Назад дороги нет!»

Ким Ён Сам на словах поддерживал дальнейшую интеграцию двух Корей, однако реально всеми силами старался если не обратить этот процесс вспять, то хотя бы замедлить его. Так, 11 августа 1981 года он впервые встретился с Ли Сан Чо и практически сразу же в жесткой форме потребовал от своего визави начать политические реформы, легализовать деятельность оппозиции, допустить в КНДР миссионеров всех религиозных организаций и т. д. Для Ли такая риторика стала неприятным сюрпризом, из-за чего сорвались переговоры по целому ряду ключевых проблем. За три года так и не удалось решить вопросы об окончательном снятии ограничений на свободу перемещения между двумя Кореями, о содержании федеральной армии, принятии единого уголовного кодекса и создании общекорейского гражданского авиафлота. Пожалуй, единственное, что обоим сторонам удалось относительно быстро согласовать, это подача совместной заявки на проведение XXIV Олимпийских игр в Сеуле (при этом соревнования в 11 из 23 видов спорта решено было провести на территории КНДР).

Ким Дэ Чжун и Ли Ки Тэк во время предвыборной гонки

Переговоры между северокорейскими, южнокорейскими и американскими военными на территории ДМЗ

Переговоры с северянами Ким практически всегда пытался превратить в скандал — открыто в беседах с прессой критиковал коммунистическую систему, обвинял Ли Сан Чо в насаждении диктатуры а так же желании Севера переложить все финансовое бремя объединения на Юг. Причем жесткие выпады против коммунизма никак не помешали ему совершить дипломатический визит в Советский Союз и там уже заявлять о необходимости укрепления отношений Сеула с Москвой. Помимо КНДР, Ким Ён Сам ухитрился испортить отношения еще и с Японией, вскоре после инаугурации неосторожно бросив: «Мы научим японцев хорошим манерам раз и навсегда». Даже визит премьер-министра Миядзавы в Корею в 1983 году не смог до конца растопить холод, возникший между двумя странами. По иронии судьбы, с Пхеньяном главе японского кабинета переговоры дались гораздо проще.

Свержение Кима запустило процессы интеграции с новой силой. В декабре 1984 года Ким Дэ Чжун, Ли Сан Чо и Ли Ки Тэк одобрили новую редакцию «Плана восстановления национального единства», который предусматривал поэтапное превращение конфедерации в федерацию. Ли Сан Чо подвел итоги переговоров словами: «Отныне и навсегда в Корее будет существовать одно государство и один народ» и «Назад дороги нет!». В течение 1985 года были окончательно упразднены таможни на корейско-корейской границе, приняты новый Уголовный, Трудовой, Гражданский и пр. кодексы, а так же одобрен проект поэтапного сокращения республиканских армий и их замены на единую федеральную — к концу 1987 года в рядах Корейской народной армии, ВС РК и ФНА должно было находиться по 250 000 солдат (всего 750 000), а к началу 1991 года предполагалось полностью завершить интеграцию в военной сфере. 17 августа 1985 года удалось создать общекорейскую спецслужбу — Управление федеральной безопасности. До этого Департамент госбезопасности КНДР и Агентство планирования нацбезопасности Южной Кореи успели принять совместную декларацию об отказе от подрывной деятельности в отношении друг друга, однако никаких изменений на деле она не повлекла. Теперь же у ДКРК возникала единая разведывательная сеть, а через некоторое время ее дополнила и единая контрразведка. Наконец, ввиду экономического кризиса на Юге, Пхеньян обязался снять все ограничения на передвижение рабочей силы. Южнокорейцы, оставшиеся без работы, хлынули на Север, подстегнув развитие местной промышленности. Благодаря этому постепенно стал исправляться демографический перекос между двумя частями полуострова, хотя их паритет не достигнут по сей день.

Стратегия, выбранная Ли Сан Чо, полностью себя оправдала: благодаря Прогрессивной демократической партии и отрядам Народного ополчения он обзавелся мощным рычагом давления на сеульские власти и после отставки Ким Дэ Чжуна в 1986 году фактически занял место общепризнанного, пусть и неформального, лидера Конфедерации. Ли Ки Тэк использовал поддержку социалистов для конституционной реформы, существенно ограничившей власть президента и передавшей бóльшую часть властных полномочий южнокорейскому правительству (премьер-министр, в отличие от президента, мог свободно переизбираться на свой пост, и Ли, не намеренный уходить из политики в 52 года, рассчитывал таким образом задержаться у власти). Платой за эту поддержку стала экономическая реформа, в том числе огосударствление значительной части хозяйства: правительство пересмотрело итоги приватизации, осуществленной Ким Дэ Чжуном, вновь вернув полный контроль над транспортом, электронной и добывающей промышленностью, банками и т. д. Доля госсектора в производстве превысила 50 %. К концу V пятилетки удалось преодолеть последствия кризиса и вновь выйти на ежегодные показатели роста в 19—20 %.

Ли Сан Чо в старости

Итоги и последствия

Весной 1991 года прошел X съезд ТПК, на котором Ли Сан Чо был избран почетным председателем партии, уступив пост первого секретаря бывшему секретарю по идеологии Ким Ги Наму. На съезде Ли заявил, что процесс объединения страны в целом завершен: позади остались пятилетний период «мирного сосуществования», десятилетний период конфедерации и теперь перед корейцами стоит необходимость за 15 лет превратить федерацию в унитарное государство, чтобы к 2006 году стерлись последние различия между Севером и Югом. Действительно, прогресс был достигнут внушительный — обе Кореи теперь обладали схожей экономикой с определяющей ролью государства (в 1986 году впервые принимается общекорейский пятилетний план), налаженным бюрократическим аппаратом, финансовой, налоговой, почтовой и транспортной системами, единой армией и спецслужбами, более-менее равным уровнем жизни в обеих частях полуострова. Однако при этом оставалась и масса нерешенных проблем: отсутствовали единые стандарты образования, периодически возникали торговые споры ввиду конкуренции между продукцией Севера и Юга на рынке, обе стороны пытались переложить основное бремя содержания федеральных органов власти, армии и полиции на соседа. Кроме того, южнокорейское общество оставалось расколото по политическому признаку: половина страны, мягко говоря, без энтузиазма смотрела на перспективу полного слияния с Пхеньяном, активисты антикоммунистических организаций и некоторых религиозных групп, включая Церковь Объединения, вели прямую подрывную работу на Севере, становясь дополнительным источником конфликтов.

Парадоксальным образом, объединение привело к определенной либерализации режима на Севере (например, был введен принцип ротации кадров на высших должностях, расширена самостоятельность младших партнеров ТПК по Отечественному фронту, ослаблена цензура и т. д.), но при этом обернулось ограничением демократии на Юге. Поскольку политическое устройство ДКРК оставалось очень громоздким и ее юридические руководители были стеснены большим количеством «костылей», призванных примирить принцип демократизма с необходимостью поддержания паритета между двумя частями страны, реальные решения принимались лидерами партий, представленных в парламенте. В условиях сохранения союза между ТПК, ПДП и Демократической партией мира (в 1985 году переименованной в Демократическую партию Кореи), фактически, именно председатели этих партий определяли общий политический курс страны. Кроме того, осуждение Ким Ён Сама привело к расколу оппозиции, Либерально-демократическая партия распалась на либералов и консерваторов, из-за чего союз ДПК и ПДП практически гарантировал себе победу на любых общенациональных выборах (на уровне провинций сохранялось разделение на запад и восток, последний из которых традиционно голосовал за правых) — партийная бюрократия теперь играла гораздо бóльшую роль, чем 10 лет назад.

• Ночной Сеул
• Ночной Пхеньян

1/2

Новая единая Корея провозгласила вечный нейтралитет и, под нажимом Вашингтона, приняла специальный закон, запрещающий использование армии за рубежом. До определенной степени это охладило интерес к ней Китая и СССР, однако с началом бурного экономического роста во второй половине 1980-х годов, вызванного в том числе выносом в Корею японских предприятий, соперничество за контроль над полуостровом возобновилось с новой силой. В 1982 году новообразованная страна вошла в двадцатку крупнейших экономик мира по объему ВВП, к концу 1990-х годов она уже входила в первую десятку, оттеснив Мексику, Бразилию и Индию, а в настоящее время прочно занимает девятую строчку, опережая Италию и Канаду. Воссоединение привело к культурному подъему: корейское кино и корейская музыка, бывшие прежде нишевым продуктом, сначала вытеснили иностранную продукцию с внутреннего рынка, а в начале XXI века начали стремительную экспансию по всему миру. Переживал расцвет и спорт: в 1988 году прошли Олимпийские игры в Сеуле, а в 2002 году страна принимала чемпионат мира по футболу, на котором корейская сборная заняла третье место, продемонстрировав лучший результат в своей истории.

Сорокалетний раскол не прошел незамеченным: по сей день между двумя частями страны сохраняется различие в менталитете, религиозном составе, языке, кухне и выборе одежды. Считается, что северяне более традиционны, склонны к коллективизму и конформизму, в то время как южане предприимчивее и открытее. Тем не менее, различия с каждым десятилетием все больше сглаживаются, в том числе за счет смешанных браков. Последнее, правда, ведет к определенного рода демографическим перекосам, поскольку, согласно бытующим в стране стереотипам, самые красивые девушки живут на Севере, а самые красивые парни — на Юге. Из-за этого количество браков между южнокорейцами и северокореянками в несколько раз больше, чем между северокорейцами и южнокореянками. Негативным следствием подобной ситуации является отток женщин на Юг, который, с другой стороны, ведет к постепенному выравниванию демографического прироста в разных частях страны (хотя Север до сих пор в три раза опережает Юг по темпам роста населения). Важнейшим событием, способствовавшим складыванию единой корейской нации, стала экологическая катастрофа 1995 года, когда в следствие длительных дождей и вызванных ими горных оползней было уничтожено террасное земледелие в КНДР — ситуация грозила обернуться голодом и лишь благодаря своевременной помощи Юга удалось избежать продовольственного кризиса. В рамках программы восстановления разрушенной инфраструктуры, на Север отправились десятки тысяч рабочих и специалистов из Южной Кореи, получивших прозвище «ангелов Намчхыка» и трудившихся бок о бок с северянами. Благодаря их самоотверженному труду не только удалось преодолеть последствия кризиса, но и побороть взаимное предубеждение у жителей разных частей полуострова.