Ольдвиг Фидлер (Фауст и Мефистофель)

	Ольдвиг Фидлер; Oldwig Fiedler;
с 23 сентября 1934
Предшественник:	Пауль фон Гинденбург
Преемник:	?
Партия:	ОХСС
10 апреля 1931 - 23 сентября 1934
Президент:	Пауль фон Гинденбург (до 1934) Конрад Адэнауэр (как и.о.)
Предшественник:	Генрих Брюнинг
Преемник:	Курт фон Шлейхер
Гражданство:	/ Германское государство
Вероисповедание:	См. вопросы веры
Рождение:	22 февраля 1887
Смерть:	Жив
Имя при рождении:	Ольдвиг
Отец:	Густав
Мать:	Анна
Супруга:	Эльза Фидлер
Дети:	Август, Моника, Виктория
Партия:	Немецкая народная партия (1918-1930) Объединенный Христианско-социальный союз (с 1930)

Ольдвиг Фидлер (нем. Oldwig Fiedler; р. 22 февраля 1887, Ганновер) — немецкий политический и государственный деятель, глава правительства и государства, отец-основатель "Новой республики" (нем. Die Neue Republik) и Объединенного Христианско-социального союза (нем. Vereinigte Christlich-Soziale Union).

Рожденный в семье среднего класса в Ганновере, Ольдвиг прошел огромный жизненный путь. Он видел кратковременное, подобное ослепительной вспышке, величие Родины... лишь чтобы наблюдать за ее болезненным и унизительным падением. Свою продолжительную, полную как побед, так и поражений политическую карьеру Ольдвиг начинал в обстановке полной потерянности, разрухи и краха - и сделал своей главной целью недопущение подобного состояния никогда впредь.

Его правление Германией отмечено множеством событий, преимущественно носивших положительный для нее характер: были преодолены последствия экономического кризиса, восстановлен международный престиж страны и решен целый ряд болезненных территориальных вопросов.

Считается одним из самых влиятельных европейских политиков; ответственен за возвращение к Германии статуса ключевого европейского игрока, хоть в данный момент в силу возраста Фидлер постепенно отходит от активного управления государством. В связи с этим в ОХСС зреет вопрос о наследнике "престола", особенно актуальный из-за неспокойной внешней и внутренней обстановки. Впрочем, авторитет Фидлера в партии и стране настолько высок, что его выбор будет иметь решающее значение для определения следующего рейхспрезидента... Но сам глава государства и, как его называют в верной прессе, "Спаситель нации", не торопится с окончательным выбором, прекрасно понимая ответственность момента; свои обязательства перед народом и государством.

Биография[]

Детство []

Будущий правитель Германии родился 22 февраля 1887 года в Ганновере, в семье инженера Густава Фидлера и домохозяйки Анны. Отец семейства работал на заводах А. Круппа, получавших сказочные государственные заказы: семья определенно не была богатой, но существовала в удовлетворительном достатке, порой даже вызывая зависть у соседей. Беремянность и роды протекали тяжело, врачи не рекомендовали повторный опыт, опасаясь за жизнь матери; поэтому у Ольдвига в дальнейшем не будет младших сестер и братьев, о чем он впоследствии будет жалеть. Дело в том, что Фидлер-младший рос мальчиком робким и относительно замкнутым, ему сложно было находить язык со сверстниками, а родные братья/сестры отсутствовали. Возможно поэтому сам Ольдвиг будет многодетным отцом: он не хотел, чтобы его история повторялась с его собственными детьми.

В одном доме с ними жило старшее поколение - бабушка и дедушка по отцовской линии. И хотя бабушка, баварская католичка, оказывала влияние на его жизнь в конкретные моменты, первенствующую роль стоит отдать деду, Гюнтеру Фидлеру, родившемуся в Пруссии. Гюнтер был заслуженным ветераном Франко-прусской войны 1870-1871, принимал самое непосредственное участие в решающих боях кампании, результатом которой стало рождение Германской империи в крови и стали. Рядовым солдатом Гюнтер прошел всю войну и по счастью ни разу не был серьезно ранен: он любил рассказывать своему внуку различные военные истории, которые по мере взросления Ольдвига становились все менее анекдотичными и более суровыми. 18 января каждого года, в день провозглашения Империи, Гюнтер одевал свой мундир со всеми регалиями, и подробно, из года в год, пересказывал домочадцам, как он заслужил свои награды. Но если Густав и Анна слушали старика скорее из уважения, то их сын неизменно с любопытством ловил каждое дедушкино слово, раз за разом погружаясь в атмосферу ратных подвигов и воинского братства. Ему нравилось слушать о победах германского оружия, и, как потом Ольдвиг будет вспоминать, именно рассказы деда служили основой для многих дворовых игр его детства.

Улица Ганновера — Тихая улица Ганновера, 1890-е года.

Хотя Ольдвиг и рос погруженным в себя парнишкой, у него все равно появились друзья, которые тоже окажут громадное влияние на его жизнь. Разумеется, первенство здесь принадлежит Фридриху Майеру, старшему сыну среднего офицера германской армии, который был на год старше Ольдвига. У Майера-младшего Ольдвиг мог поучиться непосредственной, живой храбрости, даже некоей удали: строгость и чрезмерная тяга отца к дисциплине сделали маленького Фридриха сорванцом, всегда желающим поискать приключения. Если в детстве Ольдвиг видел себя скромным бюргером, держателем небольшой лавочки в родном городе, то у его друга были куда более амбициозные планы на жизнь: Майер надеялся стать храбрым колонизатором-первопроходцем, открывать новые земли и встречать все мыслимые и немыслимые опасности лицом к лицу. Третьим в их компании был Кристофер Ротен, сын владельца книжной лавки, слабый здоровьем, но очень начитанный и эрудированный. Он не пользовался любовью одноклассников, коей располагал Фридрих Майер, и не имел их уважения, которым обладал Ольдвиг Фидлер, но, подружившись с ними, обрел и дружбу, и защиту.

Конец счастливой семейной жизни пришел в середине 1890-х годов, когда Густав Фидлер потерял несколько пальцев на производстве, а следом за ними лишился и своей работы. Потеря работы и привычного социального положения крайне болезненно отразились на бывшем инженер, который в 1897-м году увлекся было спиртным. Он успел потратить большую часть семейных сбережений, пока не встретился с ганноверскими социал-демократами, заинтересованными в привлечении в свои ряды новых кадров. Партийная жизнь значительно изменила Густава, причем в положительную сторону: он постепенно, но совершенно отказывается от питья, снова становится дисциплинированным и ответственным человеком.

В целом, Ольдвиг уже в детстве показал себя достойным учеником: дисциплинированным, послушным, эрудированным и обладающим настоящей жаждой познания.

Юность[]

Тяжелая болезнь любимой матери Анны стала первым серьезным жизненным испытанием для Ольдвига. В 1900-м у Анны диагностировали туберкулез; ее единственному сыну тогда было только 13 лет, но сам он будет считать это время завершением своего детства. К тому времени у семьи Фидлеров были значительные финансовые затруднения: отец не появлялся долгое время, а прежние сбережения быстро кончились.

Великая война []

Близость войны Ольдвигом ощущалась, по его словам, еще с 1911-го, когда Австро-Венгрия оккупировала Боснию. Сложные взаимоотношения между европейскими державами и множественность их конфликтов делали грядущую войну попросту неизбежной - но Фидлер и не боялся ее. Настоящий патриот, верный внук своего деда, он был уверен, что Германия победит всех своих врагов и добьется полной победы - разумеется, только после того, как правительство Империи исчерпает все мирные возможности урегулирования очередного кризиса. Здесь он вспоминал слова деда, давно почившего Гюнтера Фидлера, уверенного, что из его внука вырастит настоящий солдат Кайзера, достойный памяти человека, которому заслуженную награду даровал сам Вильгельм I. Действительно, грядущая война обещает быть одновременно и легкой, и важной для Родины - и как в такой момент можно отсиживаться в стороне, прятаться от исполнения священного долга?

Летом 1914-го года Ольдвиг Фидлер принимал самое живое участие во всех патриотических демонстрациях, проходивших в Ганновере. Разумеется, они не были так масштабны и огромны, как Берлинские, но тоже давали представление о господствующем настроении в немецком обществе. Немцы громогласно призывали проклятья на головы вероломных сербов и заявляли свое желание идти на борьбу ради Вильгельма II и Германии; в разгар июльского дипломатического кризиса Ольдвиг, вернувшийся с очередного митинга, встретил у себя дома давнишнего школьного товарища, Кристофера Ротена, известного своей заумностью и пессимизмом. Радость от встречи старинных друзей быстро пропала, как только Ротен заговорил о своих опасениях насчет грядущего: сам он в силу слабого здоровья явно не подлежал призыву в первую очередь, а добровольцем не рвался. На самом деле, Кристофер пришел уговорить друга отсидеться в тылу вместе с ним, искренне переживая за жизнь того редкого человека, кто не считал его ниже себя. Весь вечер школьные товарищи проговорили, но ближе к ночи терпение начало оставлять Ольдвига. Как тот, кого он называл другом, может так низко опуститься? И ладно бы еще Ротен сам, один бежал от обязанностей, но ведь он еще имеет наглость звать за собой его, настоящего немца и благодарного внука! В конце концов Фидлер устал от Кристофера и, указывая тому на дверь, прочел ему гневную отповедь насчет качеств истинного немецкого мужчины и полного несоответствия Ротена этим пунктам.

Естественно, Фидлер пошел на войну добровольцем. Он, как и практически все немцы, верил в скорую победу и легкую войну - вроде той, почетным участником которой был его достопочтенный дедушка. Уже далеко не мальчик, а 27-ми летний мужчина, он все еще разделял общие заблуждения европейцев насчет грядущего. Все начиналось действительно как в мечтах: первые бои, первые сражения и первые победы германского оружия. Пала Бельгия, разбиты русские армии в Восточной Пруссии, а сам Ольдвиг в составе основных сил продвигался на Париж, казалось, повторяя в точности путь своего славного предка. Потом... произошла битва на Марне, во время которой французы, появившиеся словно из ниоткуда, обратили немцев назад. Как бы храбро не сражались бойцы Кайзера, в числе которых был и сам Ольдвиг, он не смогли повернуть ход событий вспять - и надежды быстро закончить войну стали эфемерной мечтой.

Именно так для О. Фидлера начался Вельткриг во всей его ужасающей и мрачной красоте и грандиозной эпичности. Полк Ольдвига принимал живое участие во многих боях и сражениях на Западном фронте, так что будущий рейхспрезидент мог похвастаться внушительным послужным списком. В нем будут значиться Казалось, что сам Бог хранит жителя Ганновера - за всю длительную службу Ольдвиг так и не получил серьезного ранения, и тем более избежал инвалидности. За время длительной и честной службы рядовой будет награжден многими знаками отличия, среди которых наибольшей ценностью отличались два Железных креста - 2-го класса (1914) и 1-го. (1916). В конце концов, девиз Железного креста - "железо для чести" действительно импонировал известному бессеребренику Фидлеру.

Заключительный этап[]

Период 1917-1920-х годов станет особенно значимым для Фидлера, поскольку эти года напрямую послужат складыванию его политических взглядов в целостную картину мира. Опытный и верный солдат продолжал сражаться словно по инерции: патриотический, даже несколько шовинистический, пыл в нем погас, а возобладал здоровый цинизм, под которым Фидлер умело скрывал бушующую в его душе бурю.

Фактическая капитуляция России в Брест-Литовске открыла Германии оперативный простор на Востоке - и Ольдвиг отправился со своим подразделением на Украину, в древний русский город Киев, который германское командование собиралось сделать центром своего влияния в Восточной Европе. За счет ресурсов Украины немцы собирались решить свои продовольственные проблемы, которые перед правительством и генеральным штабом вставали во всей мрачности и неизбежности. Однако германское командование лишь спровоцировало новый виток гражданской войны, не сумев при этом установить контроль над селами и деревнями; а тем более провалились попытки гетмана П. Скоропадского навести порядок. Бытие немцев в Киеве становилось с каждым месяцем все менее и менее надежным, основательным...

И хотя в киевском периоде жизни Фидлера были, разумеется, и положительные моменты (вроде неожиданной и особенно приятной встречи с другом детства), в целом Киев произвел на него удручающее впечатление. Приученный матерью с детства к порядку, Ольдвиг столкнулся тут с полной противоположностью своей идеальной картины мира: в городе царила хаотическая неустойчивость, нестабильность, общая растерянность и потерянность. С севера, из глубокой России, бежали вроде как приличные люди от "большевиков", а посмотришь на этих людей в барах и ресторанах - и человеческий облик найти трудно. Вот вроде приличный офицер из местных - а как напьется в кофе на казенные средства, так и становится совершенно невыносим. О простонародье местном, вроде торговцев да молочниц, нечего и говорить: каждый пытается надуть, обуть, обмануть - как много же в русском языке слов подобного смысла! Грязные, неопрятные улицы, пьяные компании, сомнительные, а посему еще более пугающие слухи, выстрелы на окраинах - всё это казалось Ольдвигу его персональным Адом. Позднее, много позднее, биографы Фидлера будут считать, что именно опыт пребывания в Киеве положит начало формированию его собственных политической повестки, в которой такое внимание будет уделено вопросу порядка и дисциплины.

Ноябрьская революция стала настоящим шоком для Ольдвига, хоть и не настолько болезненным, как для его друга Фридриха. Возможно, Вельткриг и превратил Фидлера в скептика, но некоторые детали мироздания все еще казались ему истинными и посему вечными. В конце концов, разве не кайзер и канцлер в прошлом веке создали Германскую империю? А теперь - канцлер своим давлением на кайзера понуждает того отречься... Что же будет дальше? Роспуск Германии? Да, в ретроспективе такие мысли кажутся наивными и паникерскими, но в ноябре 1918 Ольдвиг ощутил со всей болезненностью полное крушение привычной картины мира. И раз теперь нет института, который собрал Германию воедино под своим скипетром, потерянный человек вполне мог предположить наихудший итог для своей страны. Не будучи принципиальным монархистом, Фидлер все равно болезненно переживал падение монархии, не принимая участия ни в каких солдатских торжествах по этому поводу, и даже стараясь по мере скромных сил навести какое-то подобие порядка среди сослуживцев. Неизвестно, чем все это бы кончилось, но в декабре 1918 года немцы покинули Киев - а в числе тех, кого эшелоны везли на запад, был и Ольдвиг Фидлер.

Долог путь от Киева до Германии, и о многом бывший врач успел подумать на ее протяжении. На войну Ольдвиг шел восторженным, экзальтированным человеком, желающим достойно послужить Родине. Его провожал красиво украшенный Ганновер, улыбающиеся женщины и довольные старики: как тогда шутили в армии, мужчины Ганновера просто организованно ушли за гостинцами для своих милых в Париж. С войны же он возвращался измененным: нет, он все еще верил в Германию, он оставался патриотом своей страны и верным сыном немецкого народа... Но он отчаянно пытался найти объяснение произошедшему. Почему его Родина проиграла в войне, которая должна была стать ее звездным часом? Как немцы, мужественная и храбрая нация, пали до капитуляции перед противником? Что или кто виноват? Духовные поиски будут занимать его еще некоторое время после демобилизации, а пока что поезд уносил его из России... Хотел бы Ольдвиг сказать "домой", но на самом деле нутром понимал, что поезд катится в темную неизвестность.

В новой Германии[]

Агитаторы Временного правительства да пацифисты в среде самих солдат обещали, что скоро закончится растянувшийся на четыре года кошмар, стоит только подписать мирный договор и разойтись по домам. Многие верили - верили, потому что искренне хотели вернуться к довоенной жизни, насколько это было возможно. Да и, чего греха таить, сам Фидлер тоже надеялся, хорошо понимая наивность желания, надеялся, что все закончится, стоит ему вернуться домой. Он старался поверить, что агитаторы правы, и что дома, в родном городе, его ждут покой и отдых, от которых он за года сражений порядком отвык. Но реальность оказалась куда как менее благоприятной: долгожданное возвращение в Ганновер показалось Ольдвигу не концом, но только продолжением его страшного сновидения, в котором Германия потерпела самое унизительное поражение в своей истории. Несколько тяжелейших лет неравной борьбы, долгие сражения, многочисленные человеческие жертвы и серьезные лишения - это всё было зазря. Германия не только не вышла из битвы победительницей, но едва ли не потеряла свой суверенитет: её судьбу теперь решали чужие правительства, а целые куски немецкой земли отторгались в пользу жадных соседей, которыми победители собирались помыкать в силу слабости новообразованных государств.

Улицы крупного города полностью оделись в траур: казалось, что сами здания оплакивают не вернувшихся с полей сражений солдат и офицеров. Покидая родной город, Фидлер собирался возвращаться сюда с триумфом: он живо представлял себе в августе 1914 превосходную картину народных гуляний, салютов, торжественных приемов и, наконец, веселые свадьбы. Всем казалось, что уже через пару месяцев парни, юноши и мужчины вернутся к домам, окутанные славой и заслуженно пожинающими плоды побед... Все это растворилось в пороховом дыме: теперь по Ганновере ходили женщины в трауре, инвалиды, да потерянные люди, не чувствовавшие под собой надежной почвы. Жизнь уже не будет прежней: ни для потерявших близких на далеких фронтах женщин, ни для вернувшихся вопреки всему с фронтов мужчин

Впрочем, Ольдвиг подумал, возможно, у него есть шанс таки найти осколок довоенного мира. Он вспомнил о своем старом школьном приятеле Кристофере Ротене, с которым у него вышла ссора в последние мирные дни. Да, тогда Фидлер повел себя... не лучшим образом, но теперь он полагал, что спокойно отсидевшийся в тылу Кристофер будет рад воссоединиться. А закаленный ветеран Ольдвиг не сомневался, что баловень богатых родителей и слабовольный Кристофер действительно смог отсидеться в тылу всю войну, что с ним ничего плохого не случилось. Да просто не могло случиться! Но дом Ротенов тоже оделся в траур: с тяжелым, хоть и непонятным, чувством Ольдвиг вошел в него. Его приняла молодая жена Кристофера... Точнее говоря, его вдова: она же поведала Ольдвигу личную, маленькую трагедию Ротена-младшего. После той ссоры с Ольдвигом, когда Кристофер был уличен в недостатке мужественности и патриотизма, Ротен-младший оказался в отчаянии. Удар от Ольдвига оказался слишком сильным, неожиданным и болезненным: в итоге домашний мальчик и избалованный неженка Кристофер записался в добровольцы и покинул дом одновременно с Ольдвигом. Он сражался на Западе вплоть до сентября 1918, был удостоен Железного креста, но был убит неизвестным солдатом противника в числе последних жертв Великой войны. В письмах вдове и родителям Кристофер в привычных для себя поэтичных выражениях описывал войну, сражения и кровопролитие: чем недавнее было письмо, тем восторженнее был его тон. Однако ни награды, ни резкая, действительно странная смена отношения к происходящему, ни обретенные им за продолжительные сражения навыки не помогли Ротену выжить - а вот он, человек, толкнувший его на фронт, вернулся живым и более-менее целым, избежавшим серьезных увечий и инвалидности.

Стоит признаться, что тот визит к "другу детства" дал Фидлеру прелюбопытную пищу для тяжелых размышлений наедине с самим собой. Даже Кристофер Ротен отдал свою жизнь Германии - но, как и прочие, его жертва не была оценена по достоинству никем, кроме заплаканной вдовы и школьного друга. Социалисты и другие сладкоголосые агитаторы громогласно обещали мир - но немцы получили только позор. Смерти сотен тысяч солдат, десятков приятелей Ольдвига и нескольких его друзей, оказались не просто напрасны: они были преданы теми, за чье благополучие уходили воевать. Они обещали прекращение ночного кошмара, но на самом деле немцы оказались в другом ужасе. Немецкий народ выбрал позорный мир, но получил войну у своих домов; все, над чем работали предки, было под угрозой исчезновения, и даже на личном, персональном уровне, ничего, кроме трагедии и драмы Фидлер не видел. Его немногие друзья потерялись, еще большее их число теперь лежало на чужбине, а родной, казалось бы, город, стал чужим, темным и бесцветным.

Но Ольдвиг вовремя вспомнил как жизненные уроки, полученные им в детстве и юности от родителей, так и в зрелости на работе и фронтах Великой войны. Он решил для себя, что поражение настигает человека лишь в тот момент, когда он перестает бороться и признает неудачу, отказываясь от продолжения схватки. Все эти долгие и отчаянные бои за жизнь в окопах и на укреплениях показали Ольдвигу, что желающий выжить в этом мире обязан сражаться и побеждать, иначе будет сметен и перемолот. Его семья раньше сталкивалась с кризисами; Германия, наконец, знала и худшие времена, так что нельзя было терять веру в свой народ. Осознав свой жизненный опыт, ветеран строго запретил себе даже думать об отказе от борьбы: теперь у него был путь, которым он собирался пройти по жизни.

На всю жизнь Ольдвиг Фидлер запомнил свое печальное возвращение на Родину с полей Великой войны. И именно тогда он решил сделать все в его силах и возможностях, дабы больше ни один немецкий мужчина не испытал подобного разочарования. Теперь у Фидлера появилась новая цель в жизни: вернуть Германии ее потерянное величие и почтить тем самым всех павших на войне товарищей. Он хотел внести свой вклад в историю Германии,

Начало политической карьеры []

Противостояние жизни[]

Основная статья: Последний кризис Германии.

Ночь на века[]

Операция "Феникс"[]

Основная статья: Хрустальная ночь.

Рейсхпрезидент[]

Личность[]

Личные взаимоотношения[]

Вопросы веры[]

Вопрос о религиозной принадлежности Ольдвига Фидлера интересует не только исследователей, но даже его ближайших друзей, от которых, казалось, у него нет секретов. Даже ближайшее окружение главы государства не может дать одинаковый ответ на этот сложный и важный вопрос.

Ольдвиг Фидлер родился в семье верных и строгих лютеран. И если его отец впоследствии и потеряет веру, то мать будет до самого конца своих дней придерживаться протестантизма в его самой распространенной в Германии форме. Она же постаралась, сделала все от нее зависящее, чтобы и единственный сын перенял христианскую веру всем своим сердцем. Вплоть до Великой войны, однозначно, Фидлер-младший был настоящим лютеранином, достойным членом конгрегации и примером среди молодого поколения. Весьма показательно, впрочем, что в этот период жизни Ольдвиг не углублялся в исследование религиозных обрядов или истории христианства, вполне удовольствуясь повседневным уровнем знания.

Духовный кризис страшной силы посетил Ольдвига вскоре после окончания Великой войны. Он убивал сам, видел смерти товарищей и врагов, пережил кровавую мясорубку Западного фронта все эти года - лишь чтобы увидеть страну побежденной и разоренной, а родные улицы Ганновера покрытыми печальными женщинами в черном. Долгие годы тяжелых боев, лишений и труда оказались напрасными, кровь друзей была пролита напрасно, Германия проиграла. И вставал логичный, закономерный вопрос, даже два: кто виноват и что делать.

В публичной жизни Ольдвиг никогда не давал видимого повода усомниться в своей прежней верности религиозным учениям. Он регулярно посещал церковные службы в кирхах, свою преданность христианским ценностям он подчеркивал в ходе ожесточенного противостояния с национал-социалистами и коммунистами; самая его партия носила название Христианского союза; уже в качестве главы государства Фидлер обязательно отдавал должное церквям Германии и посещал священнослужения. Хотя пункт о светскости Республики соблюдался строго, церковь таки получила определенную роль в общественной жизни - но насколько от сердца все это шло?