Россия поднимается с колен (миниатюра)

Президентские выборы в России
29 марта и 15 апреля 1998 года
Явка избирателей:	69,2% в первом туре и 68,5% во втором туре
Прочие кандидаты:	Галина Старовойтова, Элла Памфилова, Мартин Шаккум, Юрий Власов, Умар Джабраилов
Результат выборов:	Александр Руцкой переизбран президентом России во втором туре

Президентские выборы в России
7 и 24 марта 1993 года
Явка избирателей:	66,8% в первом туре и 51,7% во втором туре
Прочие кандидаты:	Михаил Горбачёв
Результат выборов:	Александр Руцкой избран президентом России во втором туре

”

«Работать тяжело, работать трудно. Да еще сейчас такая лихая година, именно этот год, когда на вас свалились свободные цены»
Борис Ельцин, 10 января 1992 года

“

В конце 1992 года тяжелое положение в российской экономике переросло в полномасштабный кризис. Объем внешнего долга вырос до 93, а по некоторым данным, даже до 108 млрд долларов, выплатить которые государство физически не могло. Спасти положение могла только реструктуризация долга, и в разговоре с президентом Ельциным в последних числах ноября его американский визави Джордж Буш намекнул, что это возможно, но лишь при условии сохранения в правительстве Егора Гайдара и Андрея Козырева — прямой креатуры Запада. Однако к тому моменту недовольство последствиями либерализации цен, обнищанием населения и готовящейся ваучерной приватизацией привело к консолидации оппозиции реформам Ельцина — Гайдара, и 9 декабря VII съезд народных депутатов России большинством голосов отправил правительство Гайдара в отставку.

По воспоминаниям начальника Службы безопасности президента Александра Коржакова, это тяжелейшее поражение на фоне нервного перенапряжения последних месяцев так подействовало на Ельцина, что привело его к мысли о самоубийстве. Вечером того же дня он отправился в сауну, запер дверь изнутри, пустил пар и «отключился». Охране пришлось выломать дверь, чтобы спасти президента; позже данный факт признал и сам Ельцин. Если бы в тот вечер — 9 декабря 1992 года — подчиненные Коржакова промедлили хоть час, история страны пошла бы по совершенно другому пути: не было бы расстрела Дома Советов, залоговых аукционов, «Семибанкирщины», напрасных жертв в Чечне и Хасавюртовских соглашений, пирамиды ГКО и дефолта 1998 года, а девяностые годы XX века не остались в истории «лихими». Судьба России могла бы стать куда светлее той, что ей уготовила реальность.

Давайте представим, что в тот вечер охрана сплоховала и не пришла вовремя на помощь главе государства. В результате, когда дверь в сауну оказалась выломана и тело Ельцина вытащено оттуда, он уже не дышал, а прибывшая через некоторое время медицинская группа констатировала смерть первого президента России. Исполнять его обязанности по закону должен был теперь вице-президент Руцкой, но пока об этом знало всего несколько человек, включая Коржакова, который еще рассчитывал разыграть собственную партию...

«Черный декабрь»[]

11-dekabrya-1992-goda — Карикатура «Независимой газеты» 11 декабря 1992 года

В ночь с 9 на 10 декабря 1992 года первый заместитель председателя Верховного Совета России Сергей Филатов получил тайное приглашение от экс-госсекретаря Геннадия Бурбулиса — у того уже находился Коржаков, который сообщил Филатову о самоубийстве президента. Теперь его полномочия должны были перейти Александру Руцкому, известному своей критикой проводившейся политики реформ, что никак не устраивало окружение Ельцина. Кроме того, Руцкой был руководителем Межведомственной комиссии по борьбе с преступностью и коррупцией, которой собирался компромат на многих ведущих политиков, в т. ч. на Бурбулиса, Гайдара, Чубайса, Козырева и др., а значит их вполне могла ожидать не просто отставка, но и тюрьма. Стремясь не допустить этого, Коржаков предложил временно скрыть информацию о смерти Ельцина, чтобы выиграть время, необходимое для «замыкания» силовых ведомств на заговорщиков и последующего давления на Верховный Совет.

Около полуночи подтянулись глава МВД Виктор Ерин, министр безопасности Виктор Баранников, начальник Главного управления охраны Михаил Барсуков, первый вице-премьер Владимир Шумейко и первый помощник президента Виктор Илюшин. Министр обороны Павел Грачёв находился в больнице и не смог прибыть на совещание. Был выработан план: в момент открытия очередного заседания съезда народных депутатов предложить депутатам передать чрезвычайные полномочия «Комитету спасения России», и, в случае отказа (отказ был фактически предрешен), ввести в действие заготовленный еще 13 ноября указ «О порядке функционирования органов государственной власти в переходный период», приостанавливающий работу съезда и подписанный якобы еще живым Ельциным. После этого в Белом доме на Краснопресненской набережной следовало отключить связь, свет, тепло, воду и канализацию, принудив депутатов разойтись, а в случае «сидячей забастовки» разогнать оставшихся хлорпикрином. Телетрансляция заседания отменялась вовсе.

Выигранное время нужно было для подготовки и ввода в Москву дивизии им. Дзержинского и, в крайней ситуации, армейских частей. Руцкого, Хасбулатова и других противников реформ предполагалось арестовать до официального объявления о смерти президента. План был уже согласован в черновом варианте, когда неожиданно резкое несогласие выразил министр безопасности Баранников, заявивший, что не пойдет на прямое нарушение Конституции и не станет развязывать гражданскую войну. Он настаивал, что власть должна быть передана Руцкому, а спор о президентском кресле решен на ближайших выборах. Видя, что его мнение оказалось в меньшинстве, Баранников покинул совещание. Поскольку он теперь был в курсе планов заговорщиков и мог предупредить вице-президента и съезд, было решено срочно вызвать министра связи Владимира Булгака, которому поручили отключить телефоны у Баранникова.

Руцкой и Хасбулатов — Вице-президент Александр Руцкой и председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов

К 10 часам утра 10 декабря, когда должен был открыться съезд, план, который позднее получит в прессе наименование «Удар молнии», начал приводиться в действие — распоряжением Коржакова и Барсукова усиливалась охрана Кремля, заместители Ерина Евгений Абрамов и Александр Куликов отбыли в подмосковную деревню Новая, где размещалась дивизия Дзержинского, нескольких человек отправили в больницу к Грачёву, а Филатов поспешил в Белый дом. Было также заготовлено распоряжение о закрытии газет «Комсомольская правда», «Правда», «Рабочая трибуна», «Сельская жизнь» и «Советская Россия». Однако, как выяснилось впоследствии, все с самого начала пошло не по плану. Прежде всего, смерть Ельцина оказалась столь внезапной, что придуманный в ночной спешке силовой сценарий никак нельзя было осуществить в столь сжатые сроки, как и сохранить все в тайне при таком количестве вовлеченных людей. Изоляция Баранникова, заблокированного в здании на Лубянке силами МВД, как и сознательный отказ известить некоторых членов правительства и американское посольство (которое еще и могло не поддержать прямой госпереворот), не предотвратили утечки информации, поскольку еще один заместитель Ерина — Андрей Дунаев — получив от него распоряжение о блокировании Белого дома, немедленно явился к Хасбулатову и выложил перед ним все, о чем знал. Таким образом, к моменту решающего сражения за власть в России, его исход по сути оказался предрешен.

«Удар молнии»[]

Еще до открытия заседания Верховного Совета Хасбулатов известил Руцкого о том, что с Ельциным что-то произошло — что конкретно, Дунаев знать не мог. Тогда же было решено направить в штаб дивизии Дзержинского, а также в Кубинку и Наро-Фоминск, где стояли Таманская и Кантемировская дивизии, депутатские делегации во главе с генерал-лейтенантом Борисом Тарасовым, генерал-полковником Владиславом Ачаловым и генерал-полковником Альбертом Макашовым, а перед зданием парламента собрать митинг Фронта национального спасения (ФНС), созданного еще 24 октября для координации усилий антиельцинской оппозиции. К тому моменту в Белом доме было накоплено значительное количество стрелкового и противотанкового оружия, в т. ч. 40 000 автоматов, поэтому в случае попытки его силового захвата атакующим готовился серьезный отпор. В 10 часов слово взял Филатов, однако депутаты устроили ему обструкцию, потребовав немедленного отчета от президента, чье выступление и должно было открывать заседание съезда. Возникшая пауза позволила зампреду Исполкома ФНС Валерию Смирнову вывести на Краснопресненскую набережную порядка 5 000 человек — когда милиция, исполняя приказ Ерина, попыталась оцепить Белый дом и расставить на балконах канистры с хлорпикрином, митингующие не пустили ее к зданию. В 10:23 Барсуков и Булгак отдали приказ отключить депутатам связь, однако к тому моменту тем удалось вступить в переговоры с правительством Москвы, размещавшемся в соседнем здании СЭВа, из-за чего водо-, тепло- и электроснабжение парламента продолжало функционировать. Коржаков и Барсуков попытались связаться с мэром столицы Юрием Лужковым, однако тот в условиях, когда ситуация с президентом оставалась непроясненной, занял выжидательную позицию.

Демократия при Ельцине — Столкновение протестующих с ОМОНовцами

Параллельно событиям у Белого дома, начался сбор сторонников Ельцина на Красной площади — силами МВД на 200 грузовиках к Кремлю было доставлено несколько тысяч митингующих, в том числе переодетых сотрудников ОМОНа. Скандируя «Ельцин! Ельцин!» и «Съезд — в отставку!», они двинулись от Собора Василия Блаженного к Новому Арбату. Узнав об этом, контрдемонстрация оппозиции выступила навстречу и около 12:30 две колонны встретились в районе Арбатской площади. Поскольку и там, и там были вооруженные люди, столкновения могли обернуться кровопролитием, чтобы не допустить которое к митингующим вышел Дунаев. Он сумел убедить части милиции, охранявшие демонстрантов, развести колонны, в результате чего ельцинисты отошли через Знаменку к Кремлю, а оппозиция двинулась вдоль Никитского бульвара. В то же самое время Руцкой прибыл в здание Объединенных вооруженных сил СНГ на Ленинградском проспекте, где собрал совещание с участием маршала Шапошникова и его заместителя генерала Самсонова. Те выразили полное недоумение по поводу происходящих событий, сообщив, что им о состоянии президента ничего не известно. К 13:00 удалось связаться с командующим группой «Альфа» полковником Геннадием Зайцевым, пообещавшим полную поддержку вице-президенту и Верховному Совету и сообщившим, что он никак не может выйти на своего непосредственного начальника Баранникова.

Для деблокады Лубянки со стороны Новослободской прибыло порядка 250 бойцов «Альфы». Туда же двинулась и основная часть митингующих на Никитском бульваре. Главные силы «Альфы», расквартированные в Балашихе, получили задачу упредить дивизию Дзержинского, в случае ее выдвижения к Москве. Из штаба ОВС СНГ Руцкой попытался связаться с Ериным и Грачёвым, потребовав от них явиться на доклад о происходящем. Ерин ответил, что выполняет распоряжение президента, Грачёв уклончиво заявил, что по состоянию здоровья не может пока покидать больницу. Меж тем еще в полдень им были отданы команды по выдвижению к Дому Советов частей Таманской и Кантемировской дивизий, однако к тому времени Ачалов и Макашов уже вступили в переговоры с их командованием, известив его, что Ельцин, по всей видимости, утратил дееспособность или отстранен от должности. Танкисты в условиях неопределенности приняли решение дождаться прямого президентского приказа, фактически саботируя распоряжения Минобороны.

Альфа 93 — Бойцы группы «Альфа» с защитниками Дома Советов

Меж тем, в 14:15 силы МВД под давлением демонстрантов и группы «Альфа» оставили Лубянскую площадь. Руцкому наконец удалось связаться с Баранниковым и выяснить, что президент мертв. Позже об этом сообщили участникам съезда и армейскому руководству; тогда же пришло сообщение из Балашихи, что дивизия Дзержинского после некоторых колебаний все же осталась на месте и на Москву наступать не намерена. Чтобы удостовериться в смерти Ельцина, в Ново-Огарёво была отправлена группа депутатов и работников Министерства безопасности, которым удалось разоружить оставленную Коржаковым охрану и получить подтверждение слов Баранникова от все еще находящейся там медгруппы. Уже в 18:00 съезд народных депутатов констатировал переход президентских полномочий к Руцкому, который немедленно издал указы об аресте Коржакова, Барсукова, Ерина, Грачёва и других заговорщиков. Последние двое были немедленно уволены со своих должностей, новыми министрами внутренних дел и обороны стали Дунаев и Ачалов. В 20:00 силы «Альфы» установили контроль над телецентром Останкино, и Верховный Совет наконец получил возможность обратиться к стране.

Президент мертв... Да здравствует вице-президент![]

Пока еще на Арбате вовсю бушевали демонстрации, одновременно состоялось два совещания — одно в посольстве США на Новинском бульваре, а другое в резиденции правительства на Старой площади. Хасбулатов вместе с несколькими депутатами через американских дипломатов (новый посол в тот момент еще не был назначен) передал администрации Буша заверения, что не смотря на формальную отставку правительства и отсутствие связи с президентом, Российская Федерация придерживается всех ранее заключенных с Вашингтоном договоренностей. Сделано это было в том числе для того, чтобы прощупать почву, не стоят ли за мятежом иностранные силы, и, по возможности, убедить Штаты в возможности диалога с Верховным Советом. На заседании правительства же обстановка была более накаленной. Формально исполняющий обязанности премьера Гайдар уже сутки как пребывал в отставке, да и его о своих планах заговорщики известили уже сильно постфактум, поэтому заседание фактически вел Шумейко. Однако его предложение ввести в действие указ «О порядке функционирования органов государственной власти в переходный период» в обход парламента и обратиться напрямую к населению вызвало резкое возмущение некоторых членов кабинета, прежде всего секретаря Совета безопасности Юрия Скокова и директора Службы внешней разведки Евгения Примакова. Из-за непрекращающихся споров министры так и не пришли к единому мнению в момент, когда стало известно о переходе спецподразделения «Альфа» на сторону Руцкого. Вскоре выяснилось, что Таманская, Кантемировская и дивизия Дзержинского саботировали распоряжения Минобороны и МВД, в связи с чем Шумейко, Ерин и Грачёв приняли решение покинуть заседание.

БТР МВД — Спецтехника МВД на улицах Москвы

Бывшее здание ЦК КПСС было занято «альфовцами» вскоре после деблокады Лубянки. Гайдар с другими министрами поспешили сообщить, что в планы заговора их не посвящали и они никак действия мятежников не поддерживали. Поскольку распоряжений на их счет не поступало, командование спецподразделения вскоре позволило членам правительства разойтись по домам. К вечеру сопротивление продолжалось только в районе Кремля и Министерства обороны. Впрочем, Коржаков, Барсуков и Грачёв прекрасно понимали, что их авантюра потерпела крах и оказывать активное противодействие не планировали. Остаток дня прошел в переговорах о разоружении бойцов Главного управления охраны и вооруженных демонстрантов, продолжавших оставаться возле Кремля, пока, наконец, уже 11 декабря силы Министерства безопасности не восстановили контроль над всей столицей. Примерно в это же время были арестованы все участники заговора: Коржаков и Барсуков сдались в Сенатском дворце, Грачёв — в здании Минобороны, Ерина задержали возле его дома, Бурбулиса — при попытке укрыться в посольстве Эстонии, а Шумейко уже на выезде из Москвы. Филатов, воспользовавшись депутатской неприкосновенностью, сумел избежать ареста.

Поздно вечером 10 декабря Руцкой обратился по телефону к главам США, Великобритании, Франции, Германии и Китая, сообщив им о смерти Ельцина и о возложении на себя исполнения президентских обязанностей. Он также заверил своих визави, что не откажется от взятых Россией международных обязательств. Тогда же имел место разговор между вице-президентом и вице-премьером Александром Шохиным, которому предстояло встречаться с послами «Большой семерки» по поводу реструктуризации российского внешнего долга. Шохин получил инструкции добиваться максимально щадящего для страны режима его погашения.

Организаторы мятежа 9—11 декабря 1992 года

Новый премьер[]

События 9—11 декабря 1992 года вошли в историю как «Декабрьский мятеж» или «Декабрьский путч» (по аналогии с Августовским путчем 1991 года), а поскольку он наложился на правительственный кризис и самоубийство Ельцина, то и за всем месяцем закрепилось прозвище «Черный декабрь». Для расследования происшедшего была сформирована комиссия во главе с заместителем генерального прокурора Николаем Макаровым, по итогам деятельности которой состоялся «Процесс декабрьской семерки» (реально под суд угодило гораздо больше людей, но запомнили его по семи виднейшим обвиняемым). Завершился он 1 декабря 1995 года вынесением обвинительного приговора по статьям о госизмене и воспрепятствованию деятельности госорганов в отношении Коржакова, Барсукова, Грачёва, Ерина и других фигурантов дела, получивших различные сроки, вплоть до 15 лет тюремного заключения. Ни один из них, впрочем, не отбыл полный срок — большинство вышли на свободу условно-досрочно либо же по амнистии в 2000—2005 годах.

14 декабря 1992 года, в последний день работы VII съезда народных депутатов, удалось наконец решить вопрос о формировании правительства. Формально, независимая Россия до сих пор не имела премьера, а его функции поочередно исполняли сначала Ельцин, потом Гайдар, что вносило элемент политической неопределенности. Разгром мятежников значительно изменил соотношение сил на съезде и сплотил ряды оппозиции политике «шоковой терапии» вокруг Руцкого. Председателем правительства (официально оно до 21 ноября 1993 года именовалось «Совет министров — Правительство Российской Федерации») стал секретарь Совбеза Юрий Скоков, который пользовался большой популярностью у депутатов, а также региональных элит, работников силовых структур и ВПК, и при этом был известен за границей, сопровождая Ельцина во время его первого официального визита в Штаты 16—18 июня, поэтому с ним связывались надежды на вывод страны из кризиса без международной изоляции. Кроме того, во время декабрьский событий он без колебаний встал на сторону Руцкого, благодаря чему не возникало сомнений в его лояльности новой власти — за кандидатуру Скокова в итоге проголосовало почти ²/₃ участников съезда.

Первоначально состав нового правительства не сильно отличался от предыдущего — помимо участников мятежа, в отставку был отправлен только вице-премьер Валерий Махарадзе, с которым у Руцкого был личный конфликт. Министр связи Владимир Булгак и директор ФАПСИ генерал-лейтенант Александр Старовойтов, поддержавшие мятежников, также лишились постов: Министерство связи некоторое время оставалось без формального руководителя, пока в феврале 1993 года им не стал народный депутат Владимир Лисин, ФАПСИ и вовсе расформировали, передав его функции Министерству безопасности. Пустовавшие должности министра культуры и министра сельского хозяйства достались режиссеру Никите Михалкову и будущему лидеру Аграрной партии Михаилу Лапшину соответственно. Также Лапшин и лидер блока «Гражданский союз» (на тот момент де-факто партия власти ввиду того, что Руцкой был одним из членов его Политсовета) Аркадий Вольский пополнили число заместителей председателя правительства. Такой консервативный подход, при котором все, кого ранее критиковала оппозиция — Гайдар, Чубайс, Козырев, Шахрай, Шохин и др., — остались при власти, объяснялся продолжающимися переговорами по внешнему долгу, однако ввиду явного несовпадения во взглядах между гайдаровской командой и выдвиженцами Руцкого и Скокова, первый состав правительства проработал без изменений меньше месяца.

14 декабря — непосредственно в день назначения Скокова — глава МИД Козырев, выступая на заседании Совета министров иностранных дел стран ОБСЕ в Стокгольме, заявил, что с этого дня Россия будет жестко регламентировать «пределы сближения с Западом» ввиду угрозы со стороны НАТО и ЕЭС, а также отстаивать свои интересы на территории СНГ, используя для этого «все доступные средства», в т. ч. и военные. Когда же шок в зале прошел, он добавил: «Именно такой будет политика России, если у власти останется команда Скокова». Эта выходка едва не поставила крест на переговорах с Парижским клубом, который уже предварительно согласился на 10-летнюю отсрочку выплат по внешнему долгу России, однако незамедлительно отозвал свои гарантии вплоть «до прояснения курса нового российского правительства». Покровительство со стороны Запада позволило Козыреву избежать отставки в тот же день, и лишь визит в Москву президента Буша 3 января 1993 года хоть как-то развязал Руцкому и Скокову руки. В рамках визита состоялось подписание договора СНВ-II, против которого оба всячески возражали, но дать задний ход уже не могли. Утешало их то, что Буша удалось убедить в неизменности курса на реформы, несмотря на смену правительства, — удовлетворенный Буш пообещал успокоить своего преемника Билла Клинтона относительно перспектив диалога с Россией. Видя, что давление Запада на Руцкого может ослабнуть, Гайдар решился на более громкий демарш — 12 января, за неделю до инаугурации Клинтона, он вместе с Чубайсом, Козыревым, министром экономики Андреем Нечаевым, министром внешнеэкономических связей Петром Авеном, министром науки Борисом Салтыковым, министром охраны окружающей среды Василием Даниловым-Данильяном и министром соцзащиты Эллой Памфиловой подал в отставку со всех постов, рассчитывая, что либо заставит тем самым правительство следовать прежним курсом, либо убедит Запад, что на предстоящих в марте президентских выборах нужно любой ценой добиваться смещения Руцкого. Руцкой принял вызов и удовлетворил все прошения об отставке. СНВ-II, как и пребывание в правительстве крайне непопулярной гайдаровской команды, сильно уронило его рейтинг, возросший после подавления Декабрьского путча, а потому такой громкий и демонстративный жест пришелся как нельзя кстати и вице-президенту, и вице-премьеру.

Правительство Юрия Скокова
КПРФ Гражданский союз (с 1995 — Держава) АПР РПСД Яблоко РОС Независимые
Должность	Министр		Срок полномочий
Председатель Правительства		Юрий Скоков	14 декабря 1992	13 мая 1998
Первый заместитель председателя Правительства		Егор Гайдар	2 марта 1992	12 января 1993
		Георгий Хижа	17 февраля 1993	12 апреля 1995
		Сергей Глазьев	12 апреля 1995	13 мая 1998
		Евгений Сабуров
		Вениамин Соколов
Заместитель председателя Правительства		Георгий Хижа	20 мая 1992	17 февраля 1993
		Анатолий Чубайс	1 июня 1992	12 января 1993
		Борис Салтыков	4 июня 1992	12 января 1993
		Сергей Шахрай	11 ноября 1992	10 июля 1993
		Аркадий Вольский	23 декабря 1992	21 апреля 1993
		Владимир Исправников	10 февраля 1993	21 ноября 1993
		Михаил Малей	10 февраля 1993	5 июня 1996
		Вениамин Соколов	30 апреля 1993	12 апреля 1995
		Григорий Явлинский	5 августа 1993	11 декабря 1994
		Юрий Ножиков	21 ноября 1993	13 мая 1998
		Виталий Муха	12 апреля 1995
		Иона Андронов	30 июня 1996
Заместитель председателя Правительства по аграрно-промышленному комплексу		Михаил Лапшин	23 декабря 1992	13 мая 1998
Заместитель председателя Правительства по вопросам экономической реформы		Сергей Глазьев	5 августа 1993	12 апреля 1995
Заместитель председателя Правительства по вопросам кадровой политики в Аппарате Правительства и ведомственной координации		Александр Владиславлев	10 февраля 1993	31 мая 1995
		Олег Лобов	30 июня 1995	13 мая 1998
Заместитель председателя Правительства по вопросам социальной политики		Александр Шохин	6 ноября 1991	10 июля 1993
		Евгений Сабуров	10 июля 1993	12 апреля 1995
Заместитель председателя Правительства по топливно-энергетическому комплексу		Виктор Черномырдин	30 мая 1992	13 февраля 1993
Министр безопасности		Виктор Баранников	24 января 1992	21 июля 1995
Министр безопасности		Владимир Шляхтин	14 декабря 1995	13 мая 1998
Министр внешних экономических связей		Пётр Авен	22 февраля 1992	12 января 1993
		Сергей Глазьев	13 января 1993	5 августа 1993
		Иона Андронов	5 августа 1993	30 июня 1996
		Евгений Амбарцумов	30 июня 1996	13 мая 1998
Министр внутренних дел		Андрей Дунаев	10 декабря 1992	13 мая 1998
Министр высшей школы и образования		Виктор Садовничий	6 марта 1993	13 мая 1998
Министр здравоохранения		Эдуард Нечаев	23 декабря 1992	28 ноября 1995
Министр здравоохранения		Анатолий Медведев	4 декабря 1995	13 мая 1998
Министр иностранных дел		Андрей Козырев	11 октября 1990	12 января 1993
		Владимир Лукин	16 января 1993	11 декабря 1994
		Евгений Примаков	29 декабря 1994	13 мая 1998
Министр культуры		Никита Михалков	23 декабря 1992	13 мая 1998
Министр науки, высшей школы и технической политики (с 6 марта 1993 — Министр науки и технической политики)		Борис Салтыков	3 декабря 1991	12 января 1993
		Анатолий Долголаптев	19 февраля 1993	13 мая 1998
Министр обороны		Владислав Ачалов	10 декабря 1992	13 мая 1998
Министр охраны окружающей среды и природных ресурсов (Упразднено)		Виктор Данилов-Данильян	12 ноября 1992	12 января 1993
Министр печати и информации		Василий Липицкий	23 декабря 1992	14 марта 1995
Министр печати и информации		Сергей Бабурин	16 марта 1995	13 мая 1998
Министр по атомной энергии		Виктор Михайлов	2 марта 1992	13 мая 1998
Министр по связям с Верховным Советом и общественными объединениями		Олег Румянцев	21 ноября 1993	13 мая 1998
Министр промышленности и торговли		Александр Титкин	23 декабря 1992	13 мая 1998
Министр путей сообщений		Геннадий Фадеев	20 января 1992	13 мая 1998
Министр связи		Владимир Лисин	10 февраля 1993	13 мая 1998
Министр сельского хозяйства и продовольствия		Михаил Лапшин	23 декабря 1992	13 мая 1998
Министр социальной защиты населения		Элла Памфилова	15 ноября 1991	12 января 1993
Министр социальной защиты населения		Людмила Вартазарова	16 марта 1993	13 мая 1998
Министр топлива и энергетики		Юрий Шафраник	14 марта 1993	13 мая 1998
Министр транспорта		Виталий Ефимов	25 декабря 1991	13 мая 1998
Министр труда		Геннадий Меликьян	14 июня 1992	10 июля 1993
Министр труда		Владимир Щербаков	10 июля 1993	13 мая 1998
Министр финансов		Василий Барчук	2 апреля 1992	25 марта 1993
		Михаил Задорнов	5 августа 1993	11 декабря 1994
		Валерий Скрипченко	12 апреля 1995	13 мая 1998
Министр экономики		Андрей Нечаев	19 февраля 1992	12 января 1993
Министр экономики		Валентин Фёдоров	2 февраля 1993	13 мая 1998
Министр юстиции		Николай Фёдоров	14 июля 1990	13 мая 1998
Председатель Государственного комитета по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур (Упразднено)		Леонид Бочин	23 декабря 1992	21 ноября 1993
Председатель Государственного комитета по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (с 21 ноября 1993 — Министр по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий)		Сергей Шойгу	17 апреля 1991	28 октября 1993
		Геннадий Филиппов	2 ноября 1993	13 мая 1998
Председатель Государственного комитета по делам федерации и национальностей (с 21 ноября 1993 — Министр по делам федерации и национальностей)		Сергей Шахрай	2 марта 1993	10 июля 1993
		Рамазан Абдулатипов	15 июля 1993	13 мая 1998
Председатель Государственного комитета по оборонным отраслям промышленности (с 30 июня 1996 — Министр оборонной промышленности)		Михаил Малей	23 декабря 1992	5 июня 1996
		Юрий Маслюков	30 июня 1996	13 мая 1998
Председатель Государственного комитета по социальной защите граждан и реабилитации территорий, пострадавших от Чернобыльской и других радиационных катастроф (Упразднено)		Василий Возняк	20 июля 1992	21 ноября 1993
Председатель Государственного комитета по социально-экономическому развитию Севера (Упразднено)		Владимир Курамин	25 февраля 1992	21 ноября 1993
Председатель Государственного комитета по управлению государственным имуществом		Анатолий Чубайс	10 ноября 1991	12 января 1993
		Владимир Исправников	22 января 1993	21 ноября 1993
		Юрий Ножиков	6 декабря 1993	13 мая 1998
Председатель Государственного комитета по экономическому сотрудничеству с государствами-членами Содружества (с 21 ноября 1993 — Министр по сотрудничеству с государствами-участниками СНГ)		Владимир Машиц	27 декабря 1991	10 июля 1993
		Николай Гончар	23 июля 1993	13 мая 1998
Член Правительства — Секретарь Совета безопасности		Олег Лобов	23 декабря 1992	30 июня 1995
Член Правительства — Секретарь Совета безопасности		Игорь Родионов	2 июля 1995	13 мая 1998
Член Правительства — Директор Службы внешней разведки		Евгений Примаков	26 декабря 1991	29 декабря 1994
Член Правительства — Директор Службы внешней разведки		Леонид Шебаршин	30 декабря 1994	13 мая 1998
Член Правительства — Председатель ГТРК «Останкино»		Валентин Лазуткин	10 февраля 1993	15 ноября 1993
Член Правительства — Председатель ГТРК «Останкино»		Игорь Ерёмин	30 ноября 1993	13 мая 1998
Член Правительства — Председатель ВГТРК		Виктор Югин	10 февраля 1993	13 мая 1998

Битва за Кремль[]

Земля стекловатой — Прощание с Борисом Ельциным

Согласно действующему закону о выборах президента, после смерти Ельцина новые выборы должны были пройти в трехмесячный срок: собравшийся после завершения работы съезда Верховный Совет в последнюю неделю декабря постановил, что первый тур голосования состоится 7 марта 1993 года. Дата специально выбиралась для облегчения победы Руцкого — как кандидат с лево-патриотической риторикой, он в первую очередь опирался на лиц старшего поколения, в то время, как молодежь скорее предпочитала либеральных политиков, поэтому лояльные вице-президенту депутаты добились проведения выборов в середине «длинных» трехдневных выходных, к тому же в канун большого праздника. Предполагалось, что явку удастся искусственно снизить и тем самым увеличить шансы Руцкого на избрание. Кроме того, на 16—20 февраля созывался внеочередной VIII съезд народных депутатов для выдвижения кандидатов в президенты.

Предыдущая избирательная кампания 1991 года проводилась в сжатые сроки и заняла три недели, что послужило поводом для обвинений в подыгрывании считавшемуся фаворитом Ельцину. Кампания 1993 года должна была продлиться и вовсе две недели (если не считать двухмесячного периода для выдвижения кандидатов), поэтому Руцкой с самого начала считался фаворитом — будучи вице-президентом при Ельцине он не имел такой же широкой известности и узнаваемости, однако декабрьские события вмиг сделали его самым популярным политиком страны. Его лицо чаще других появлялось в телевизоре, его имя регулярно упоминалось в газетах и по радио, и, кроме того, военное прошлое, яркая внешность и харизма позволяли легче находить отклик у потенциального электората. Не смотря на то, что отношения между вице-президентом и президентом последние месяцы стремительно портились, Руцкой вынужден был свои личные эмоции держать при себе, поскольку в народе Ельцин, даже не смотря на в целом отрицательное отношение к «шоковой терапии», продолжал пользоваться значительной популярностью (согласно опросу декабря 1992 года, 28% избирателей на следующих выборах собирались отдать свои голоса Ельцину и это был лучший результат среди всех потенциальных кандидатов). На похоронах президента 12 декабря Руцкой единственный выступил с траурной речью, что также сработало на укрепление его авторитета. К тому же траурные мероприятия позволили собрать в одном месте глав всех стран СНГ и Балтии за исключением Таджикистана, где в этот момент шла гражданская война, а также многих видных западных политиков — Руцкой получил международное признание, как лидер страны, а его переговоры с экс-президентом США Ричардом Никсоном и экс-премьером Великобритании Маргарет Тэтчер во многом сгладили последующий негативный эффект от речи Козырева в Стокгольме.

Семь кандидатов[]

Кандидату, выдвинутому партией, общественных движением, профсоюзом, трудовым коллективом или собранием граждан, регистрацию в ЦИК можно было получить либо собрав подписи 100 000 граждан, либо заручившись поддержкой не менее 20% народных депутатов (всего в 1990—1993 годах на съезд избрали 1081 человека, однако 42 из них за это время либо умерли, либо сложили мандат, либо перешли на работу в правительство, поэтому реально кандидатам в президенты требовалась поддержка 208 депутатов). VIII съезд был расколот на 14 фракций, объединенных в 4 блока:

Руцкой-Никсон — Руцкой с бывшим президентом США Ричардом Никсоном

Блок «Коалиция реформ» — мог критиковать политику «шоковой терапии» за медленные темпы приватизации, но фактически полностью поддерживал правительство Гайдара:
- «Демократическая Россия» (49—75) — наиболее про-гайдаровская фракция съезда. Лидеры: Сергей Ковалёв, Лев Пономарёв, Галина Старовойтова, Глеб Якунин и др.;
- «Радикальные демократы» (50) — считали позицию «Демократической России» недостаточно антикоммунистической, а реформы Гайдара слишком осторожным. Лидеры: Марина Салье, Сергей Юшенков, ранее членом фракции был также Юрий Афанасьев;
Блок «Демократический центр» — «конструктивная оппозиция» реформам при твердой поддержке выбранного Ельциным курса:
- «Свободная Россия» (55—58) — бывшая депутатская группа «Коммунисты за демократию» Александра Руцкого и Андрея Дунаева;
- «Левый центр — Сотрудничество» (53—62) — в данную фракцию входили люди из ближайшего окружения Ельцина: Дмитрий Волкогонов, Борис Немцов, Сергей Степашин, Сергей Шахрай и др.
- «Суверенитет и равенство» (50) — представители автономий в составе России, изначально выступавшие в тесном союзе с коммунистами, но впоследствии перешедшие на проельцинские позиции в обмен на расширение самостоятельности регионов. Лидер: Рамазан Абдулатипов;
Блок «Созидательные силы» — декларируемая цель: «серьезная коррекция экономической политики правительства, сохранение общего курса на радикальные рыночные преобразования, приведение объема дополнительных полномочий президента в соответствие с нормами и принципами правового государства». Ранее выдвигала лозунг «За Ельцина, против Гайдара!»:
- «Рабочий союз — реформы без шока» (52—53) — фракция создавалась для защиты профессиональных интересов, а потому объединяла самый широкий спектр политиков, от демократов Александра Бира, Михаила Кислюка и Валерия Киселёва до ортодоксального коммуниста Михаила Александрова;
- «Смена — Новая политика» (50—53) — центристы, выступавшие еще при Ельцине против увеличения полномочий президента, за централизованное государство, а до 1992 и за сохранение Советского Союза. Фракция поддержала «Гражданский союз» Руцкого и Вольского, а один из ее лидеров Илья Константинов также являлся сопредседателем ФНС;
- «Промышленный союз» (51—54)— объединяла промышленников, которые требовали радикальной коррекции реформ, в т. ч. сохранения заметного госсектора, кредитования предприятий и льготных условий приватизации. Лидер: Валентин Цой;
Блок «Российское единство» — последовательные критики политики президента и правительства:

Таков уровень дискуссии в Восточной Европе — Драка между участниками съезда народных депутатов

- «Россия» (43—55) — выступала за плавный переход к капитализму, ограничение иностранных инвестиций в экономику и восстановление Советского Союза. Лидеры: Сергей Бабурин, Владимир Лисин, Николай Павлов и Владимир Тихонов;
- «Отчизна» (51—54) — фракция неокоммунистической и национал-патриотической ориентации, объединявшая в основном деятелей армии и спецслужб. Лидеры: Гений Агеев, Владислав Ачалов, Андриян Николаев, Борис Тарасов, а также бывший первый секретарь ЦК КП РСФСР Иван Полозков и бывший кандидат в президенты Аман Тулеев;
- «Коммунисты России» (65—80) — объединяла как коммунистов-радикалов из РКРП, так и вполне умеренных демократических социалистов. Впоследствии из нее выросла КПРФ. Лидеры: Иван Рыбкин, Виталий Севастьянов, Юрий Слободкин, Виктор Степанов и др.;
- «Аграрный союз» (129—148) — представлена председателями колхозов, директорами совхозов и руководителями предприятий АПК. Лидер: Михаил Лапшин;
Внеблоковая фракция «Родина» (52—57) — фактически поддерживала Руцкого и его курс. Лидер: Олег Румянцев;
Внеблоковая фракция «Согласие ради прогресса» (51—54) — согласно своему названию, призывала к примирению разных фракций и ветвей власти. В дальнейшем ее члены составили основу блока «Явлинский — Болдырев — Лукин».

На самом деле, уже на VII съезде началось разложение старых фракций и блоков и появление новых коалиций. Руцкого поддержало большинство членов «Свободной России», «Смены — Новой политики» и «Родины», а также весь блок «Российское единство» (за исключением «Отчизны», которая протестовала против включение в руководство блока «перебежчиков» из демократического лагеря, таких, как Виктор Аксючиц, Михаил Астафьев и Илья Константинов). Т. о. он располагал голосами 35—38% народных депутатов и без проблем мог рассчитывать на выдвижение, однако предпочел провести сбор подписей, чтобы представить себя выразителем интересов граждан, а не парламентариев.

Руцкой и Вольский — Пресс-конференция кандидата в президенты Александра Руцкого и кандидата в вице-президенты Аркадия Вольского

С кандидатом в вице-президенты Руцкой определился к началу февраля. Сперва многие ожидали, что он выберет представителя левого лагеря — такого, как Тулеев или Воронин, однако это грозило окончательным разрывом отношений с Западом, который поспешил бы повесить на нового президента ярлык «коммуниста», и лишало шанса перетянуть на свою сторону часть электората либералов и центристов. Поэтому Руцкой остановился на кандидатуре 60-летнего Аркадия Вольского, бывшего человеком левоцентристских взглядов, при этом популярного среди профсоюзников и директоров предприятий. Вдвоем они возглавляли «Гражданский союз», добивались отставки наиболее одиозных членов правительства Гайдара и активно выступали против продавливаемой Чубайсом ваучерной приватизации. Их кандидатуры были зарегистрированы 12 февраля.

Неожиданным образом, наиболее подготовленным к президентской гонке, помимо Руцкого, оказался лидер ЛДПР Владимир Жириновский — немедленно после поражения на выборах 1991 года он начал борьбу за пост президента СССР, а затем добивался уже кресла мэра Москвы, выборы которого должны были пройти в декабре 1992 года, но были отменены Ельциным. Т. о., вторая президентская кампания Жириновского к моменту его официальной регистрации в качестве кандидата шла уже более полутора лет, поэтому никаких сложностей со сбором подписей у него не было. В погоне за электоратом он активно ездил по регионам, встречался с селянами и военными, его риторика стала гораздо более националистической в попытках привлечь ультраправый электорат — велись даже переговоры между ЛДПР и такими организациями, как Русский национальный собор, Русская республиканская партия и РНЕ о заключении предвыборного альянса, а пост вице-президента предлагался генералу КГБ Александру Стерлигову и президенту Российско-Американского университета Алексею Подберёзкину. Оба отказались, поддержав Руцкого. В итоге напарником Жириновского стал петербуржец Вячеслав Марычев, который мог привлечь голоса рабочих.

Гайдара на съезде поддерживал только блок «Коалиция реформ», голосов которого не хватало для выдвижения, поэтому он вынужден был также организовывать сбор подписей. Известность имени бывшего вице-премьера позволила получить необходимые 100 000, однако уровень его поддержки в ту пору не превышал 2—3%, что практически исключало вероятность избрания президентом. Многие даже предлагали Гайдару снять свою кандидатуру в пользу кого-нибудь более популярного, однако он остался в гонке, рассчитывая на безусловное благорасположение Запада к его кампании. Напарника Гайдар решил определить путем рейтингового голосования среди своих сторонников, которое в итоге выиграл бывший диссидент и правозащитник Сергей Ковалёв. Еще одним либеральным кандидатом стал бывшим заместитель главы правительства СССР Григорий Явлинский, поддержанный фракцией «Согласие ради прогресса».

Кандидат в президенты Виктор Черномырдин на танке во время посещения Дальневосточного военного округа

Без кандидата оставались только центристы — фракции «Левый центр — Сотрудничество», «Суверенитет и равенство», «Рабочий союз — реформы без шока» и «Промышленный союз» суммарно набирали требуемое для выдвижения число голосов, при этом одновременно критикуя гайдаровские реформы и возражая против огосударствления экономики, продвигаемого людьми из окружения Руцкого. Они рассчитывали выдвинуть нескомпрометированного политика, который сыграл бы на популярности имени Ельцина, еще более возросшей после его гибели, и во втором туре сплотил демократический электорат. Поначалу таковым кандидатом мог стать популярный мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак, однако многих оттолкнул его грубый и неуживчивый характер и склонность к авторитарному лидерству. Плюс депутаты испугались того, что еще один доктор наук либеральных взглядов оттянет голоса в первую очередь у Гайдара и Явлинского, никак не повредив Руцкому, поэтому вместо него решено было обратиться к вице-премьеру Виктору Черномырдину. Он уже 10 лет работал в правительстве на разных должностях и пользовался поддержкой промышленников и трудовых коллективов, а во время правительственного кризиса 9 декабря 1992 года его имя в рейтинге потенциальных премьеров уступило лишь Скокову.

13 февраля 1993 года Черномырдин демонстративно подал в отставку со всех постов, обвинив Руцкого в «сворачивании реформ» и спустя несколько дней был выдвинут кандидатом в президенты на съезде народных депутатов. Изначально предполагалось, что его напарником станет Собчак, что поможет сплотить центристов и либералов, но амбиции последнего никак не позволяли ему довольствоваться ролью второго плана. Рассматривались также кандидатуры Сергея Шахрая и Александра Шохина, экономистов Леонида Абалкина и Станислава Шаталина и даже жены Собчака Людмилы Нарусовой. В конце концов Черномырдин решил, что либеральные голоса он и так получит, и нужно побороться прежде всего за симпатии левых и национал-патриотов, по разным причинам недовольных Руцким. Первым, с кем связался его штаб, был Никита Михалков, однако тот предпочел гарантированный пост министра культуры у Руцкого, с которым находился в дружеских отношениях, неопределенной перспективе вице-президентства при Черномырдине. Тогда, вспомнив обстоятельства победы Ельцина в 1991 году, взоры центристов обратились к военным, представитель которых мог отобрать у Руцкого голоса силовиков. Предложение Черномырдина по итогу принял завоевавший популярность участием в мирном разрешении конфликта в Приднестровье командир 14-й общевойсковой армии генерал Лебедь, чья харизма компенсировала не самые выдающиеся ораторские способности его напарника.

За Горбачева! Серьезно? — Сбор подписей в поддержку Михаила Горбачёва

Наконец, еще одним ходом противников Руцкого, призванным облегчить выход Черномырдина во второй тур, стало привлечение кандидата-спойлера. Иван Рыбкин входил во фракцию «Коммунисты России», однако формально был выдвинут инициативной группой из фракции «Отчизна» при поддержке части членов «Аграрного союза». Впрочем, когда он сдал подписи поддержавших его народных депутатов в ЦИК, оказалось, что их больше, чем у Черномырдина — Руцкой публично обвинил Рыбкина в расколе лево-патриотических сил, «Коммунисты России» исключили его из своих рядов, Рыбкину запретили появляться на съезде новообразованной Коммунистической партии Российской Федерации, делегатом которого он уже был избран, однако это не помешало ему стать участником президентских выборов. Позднее была создана комиссия во главе с министром безопасности Виктором Баранниковым, советником Руцкого по международным связям Ионой Андроновым и народным депутатом Станиславом Осмининым, которая установила, что Рыбкин в годы президентства Ельцина выполнял функции «осведомителя» в Верховном Совете вместе с Владимиром Исправниковым, Андреем Фёдоровым, Николаем Косовым и Валерием Красновым. Поскольку имя Рыбкина мало что могло сказать рядовому избирателю, в пару к нему был поставлен генерал Борис Громов, на предыдущих выборах выдвигавшийся с Николаем Рыжковым.

Курьезным эпизодом кампании 1993 года стало участие в ней Михаила Горбачёва, поскольку к тому моменту экс-президент СССР имел рейтинг на уровне статистической погрешности (в одном из опросов он занял лишь тринадцатое место, уступив Руцкому, Черномырдину, Явлинскому, Жириновскому, Шахраю, Тулееву, Гайдару, Травкину, Станиславу Фёдорову, Собчаку и Немцову). Инициатором его выдвижения был телеведущий Влад Листьев, который согласился стать вице-президентом при Горбачёве, чтобы своей популярностью повысить шансы последнего. В тогдашнем законодательстве существовала верхняя возрастная планка для кандидатов в 65 лет, а через 5 лет — к следующей гонке — Михаилу Сергеевичу должно было исполниться 67, поэтому 1993 год мог стать его последним шансом на возвращение в большую политику (по одним данным, рассчитывал он не на победу, а на возможность выторговать себе политический пост у победителя в обмен на поддержку во втором туре, по другим — с самого начала в случае поражения собирался призвать избирателей голосовать «против всех»).

Кандидаты на президентских выборах 1993 года
КПРФ Гражданский союз Независимые ПЭС ЛДПР
Кандидаты в президенты			Кандидаты в вице-президенты
Фото	Имя (возраст)	Должность	Фото	Имя (возраст)	Должность
	Егор Тимурович Гайдар (36)	Бывший первый заместитель председателя Правительства РФ		Сергей Адамович Ковалёв (63)	Народный депутат РФ
	Михаил Сергеевич Горбачёв (62)	Бывший президент СССР; Президент «Горбачёв-Фонда»		Владислав Николаевич Листьев (36)	Генеральный продюсер телекомпании ВИD
	Владимир Вольфович Жириновский (46)	Председатель ЛДПР		Вячеслав Антонович Марычев (53)	Бывший депутат Василеостровского районного Совета народных депутатов
	Александр Владимирович Руцкой (45)	Исполняющий обязанности президента РФ		Аркадий Иванович Вольский (60)	Заместитель председателя Правительства РФ; Президент Российского союза промышленников и предпринимателей
	Иван Петрович Рыбкин (46)	Народный депутат РФ		Борис Всеволодович Громов (49)	Заместитель министра обороны РФ
	Виктор Степанович Черномырдин (54)	Бывший заместитель председателя Правительства РФ по топливно-энергетическому комплексу		Александр Иванович Лебедь (42)	Командующий 14-й гвардейской общевойсковой Краснознаменной армией
	Григорий Алексеевич Явлинский (41)	Бывший заместитель руководителя Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР		Константин Натанович Боровой (44)	Президент Российской товарно-сырьевой биржи; Сопредседатель совета директоров АО Релком; Председатель Партии экономической свободы

Война компроматов[]

Руцкой на выборах — Александр Руцкой голосует на выборах

Непосредственно после «Декабрьского путча» Руцкой получил невероятный кредит доверия: симпатии как лево-патриотов, оппозиционных реформам Ельцина и Гайдара, так и демократов, поддерживавших Ельцина, но критиковавших «шоковую терапию», обратились в первую очередь к нему, из-за чего ряд политтехнологов поспешил предсказать победу вице-президента на ближайших выборах уже в первом туре. Однако сохранение Гайдара в правительстве и договор СНВ-II серьезно «уронили» рейтинг Руцкого, за два месяца снизившийся с 40—45 до 25—30%, причем не только из-за разочарования левого электората, но и за счет «перетекания» центристов к Черномырдину и Рыбкину. Проанализировав сложившуюся ситуацию, штаб Руцкого, возглавляемый Александром Владиславлевым, Василием Липицким и Сергеем Бабуриным, решил, что самую серьезную угрозу ему представляет Виктор Черномырдин, поддержка которого за тот же период, наоборот, резко взлетела с 1—2 до 18—22% — во втором туре именно он имел наибольшие шансы среди шести оппозиционных кандидатов обойти вице-президента, поэтому в битве за Кремль максимально тяжелый удар предстояло нанести по нему.

В начале 1993 года Руцкой сменил практически весь персонал, руководивший СМИ: министром связи стал Владимир Лисин, министром печати и информации — Василий Липицкий, руководителем «Останикино» — Валентин Лазуткин, ВГТРК — Виктор Югин, канала «Петербург» — Дмитрий Рождественский; Лазуткин и Югин даже вошли в правительство с министерскими правами. Серьезным ударом по Черномырдину стала вскрывшаяся афера с перегоном сырой нефти в не контролировавшуюся Москвой Чечню, откуда она продавалась на внешние рынки без таможенного и налогового сбора. Бывший вице-премьер по топливу и энергетике не просто знал об этой схеме — он являлся одним из ее организаторов. Поскольку кандидаты в президенты обладали неприкосновенностью на время кампании, привлечь его к ответственности по закону было нельзя, однако через прессу и телевидение Руцкой добился того, что Черномырдин теперь имел стойкую репутацию коррупционера. Штаб Черномырдина не остался в долгу и начал обвинять в коррупции уже Руцкого — заместитель Генпрокурора Алексей Ильюшенко и адвокат Андрей Макаров заявили, что вице-президент располагает счетом в швейцарском банке и связан с криминалом. С «черным пиаром» столкнулись и люди из его окружения, прежде всего министры Баранников и Дунаев, обвиненные в получении взяток от фирмы «Сиабеко», на средства которой жены обоих обеспечили себе отдых в Цюрихе.

Григорий Явлинский на митинге в Санкт-Петербурге

«Война компроматов» парадоксальным образом положительно сказалась на кампаниях кандидатов-аутсайдеров, в первую очередь Жириновского и Явлинского: поскольку их выход во второй тур всерьез не рассматривался, то и от «черного пиара» они никак не пострадали. Помимо этого, их имена не были скомпрометированы принятием непопулярных политических решений (как у Гайдара и Горбачёва), в результате чего избиратели, разочаровавшиеся в Руцком и Черномырдине, стали уходить к ним. Жириновский так и вовсе приложил колоссальные усилия по привлечению избирателей — его кандидатуру поддержали французский ультраправый политик Жан Мари Ле Пен, популярные телеведущие Александр Невзоров и Иван Демидов, писатель Эдуард Лимонов, певец Михаил Круг, композитор Юрий Антонов, музыкант Сергей Жариков, группы «Сектор Газа» и «Коррозия металла», экстрасенс Анатолий Кашпировский и другие знаменитости; на первых в истории России президентских дебатах, организованных в рамках телепередачи «Тема», эксцентричное поведение Жириновского позволило ему затмить всех прочих участников (Руцкой и Черномырдин от дебатов отказались), и даже ограниченность предвыборной гонки по времени обернулась для ЛДПР благом, поскольку более чем скромные партийные финансы не пришлось растягивать на несколько месяцев борьбы, вместо этого вложив их все в короткую, но яркую кампанию.

Не меньше эпатировал и напарник Жириновского Вячеслав Марычев, актер по первому образованию. На публичных мероприятиях и в агитационных роликах он появлялся в малиновом пиджаке и очках с красными стеклами, во время дебатов кандидатов в вице-президенты мог запеть, чтобы заглушить оппонента, на передачу с участием Сергея Ковалёва пришел в обносках, по собственным словам, чтобы показать, «до чего народ довели реформы», а на встречу с Борисом Громовым надел маршальский китель. Эти выходки мгновенно сделали Марычева самым известным претендентом на пост, суть обязанностей которого большинству россиян была не понятна — многие признавались, что «нормальный человек, притворяющийся клоуном» им ближе, чем «клоун, притворяющийся нормальным человеком».

Правда от Марычева — Вячеслав Марычев с плакатом

Предварительные результаты выборов были обнародованы уже в ночь на 8 марта и они обернулись катастрофой для либеральных кандидатов: Руцкой, которого поддержала почти четверть избирателей и 35,6% от пришедших на участки для голосования, предсказуемо стал первым, а на втором месте, опередив Черномырдина на 900 000 поданных бюллетеней, оказался Жириновский. Кампанию бывшего вице-премьера подкосила не только вскрывшаяся «нефтяная афера» — Виктор Степанович славился своим косноязычием, из-за чего его выступления перед избирателями и журналистами пестрели огромным количеством фраз и выражений, значение которых зачастую понимал только он сам. СМИ с охотой их тиражировали, создавая Черномырдину образ человека ограниченного и недалекого. В народ ушли его фразы: «Мы выполним все пункты от А до Б», «Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит», «Народ пожил — и будет», «Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех — и белых, и красных, и пестрых. Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и еще кое-что», «Нам нужен рынок, а не базар!» и др. Подведение итогов выборов транслировалось по телевидению в прямом эфире и когда выяснилось, что во второй тур выходят Руцкой и Жириновский, это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Писатель Юрий Карякин, находившийся в этот момент в Кремлевском дворце съездов и входивший в команду Гайдара, поднялся на трибуну и в гнетущей тишине произнес:

”

«Я не верю количествам, числам, а верю только качествам. Я формально поздравляю Руцкого и Жириновского с количеством, но я думаю только об одном. Я думаю: “Солженицын, Сахаров, Аверинцев, Виктор Астафьев проголосовали бы за этих?”. Россия, одумайся, ты одурела! Больше мне нечего сказать»

“

«Россия, одумайся, ты одурела!»[]

Триумф Жириновского выглядел еще более разгромным, если учесть, что финансовые расходы на его предвыборную кампанию по данным Центризбиркома составили 100,3 млн рублей против 1 776 млн у Гайдара, 875,9 млн у Черномырдина и 380 млн у Явлинского. Отчасти это имело дополнительную подоплеку в лице позиции Запада, который в условиях сжатых сроков не сумел вовремя сориентироваться, кого из оппозиционных кандидатов следует поддержать в первую очередь (поначалу предпочтение отдавалось Гайдару) или лучше вообще сделать ставку на Руцкого. Агитация Жириновского, строившаяся на простых лозунгах «Я подниму Россию с колен!», «Порядок, достаток, безопасность!», «ЦРУшников — вон из правительства!» и т. д., с постоянным подчеркиванием, что он единственный из кандидатов последовательно выступал против разрушения СССР, находила гораздо бóльший отклик у народа, чем сложные и абстрактные конструкции либералов. 10 марта ЦИК официально подтвердил, что во второй тур вышли Руцкой и Жириновский, и утвердил датой его проведения среду 24 марта, объявленную выходным днем.

Впрочем, на этом успехи ЛДПР, в общем-то, и закончились — Жириновский с его радикально-националистической (а периодически и антисемитской) риторикой мог обойти Руцкого только за счет привлечения либерального электората, что было практически исключено. Его штаб по всей видимости даже не рассматривал перспективу выхода в следующий раунд выборов (на словах Владимир Вольфович заявлял, что намерен победить уже в первом туре с результатом 70%) и не имел стратегии на подобный случай, а попытки Жириновского представить себя «правоцентристом», открытым для диалога со всеми партиями, и сменить лозунги с националистических на антикоммунистические с целью объединения всех, кто опасался реванша про-советских сил при президенте Руцком, обернулись потерей уже завоеванного электората. Социологи отмечали, что 10 млн голосов из 16, полученных лидером ЛДПР в первом туре, это 10 млн избирателей Руцкого, разочаровавшихся в нем из-за слишком мягкой позиции. Теперь, когда на ту же позицию сместился и Жириновский, им ничего не оставалось, как вернуться обратно.

Для Руцкого второй тур против Жириновского был, с одной стороны, подарком судьбы — аналитики оценивали поражение при таком раскладе практически невозможным, — но с другой, появилась новая опасность. В законе о выборах прописывалось, что для признания их состоявшимися необходима явка более 50%, а если на участки придет менее половины зарегистрированных избирателей, то придется проводить перевыборы. За Руцкого и Жириновского в первом туре суммарно проголосовало 41,5 млн человек, т. е. на 11,7 млн меньше необходимого числа, и оппозиция это быстро осознала: Черномырдин, Гайдар, Рыбкин и Горбачёв поспешили призвать своих сторонников не ходить на выборы, развернув в оставшиеся две недели оживленную кампанию бойкота. Добейся они своего, и люди, поддержавшие Жириновского на импульсе, могли и изменить свое решение в пользу Черномырдина (а учитывая, что расклад народных симпатий теперь был известен, в пользу него скорее всего снялись бы прочие кандидаты, плюс решилась бы проблема с поддержкой из-за рубежа). Штабу Руцкого, готовившемуся к борьбе с Черномырдиным во втором туре и получившему, наконец, возможность победить с гарантией, пришлось срочно менять стратегию. Требовалось любой ценой затащить избирателей на голосование, для чего в ход шли самые разные приемы, например, в день выборов из сетки вещания федеральных телеканалов исчезли практически все развлекательные передачи, чтобы как можно меньше людей сидели дома, началось запугивание граждан перспективой прихода к власти ЛДПР, Жириновского изображали человеком с психическими отклонениями, готовым развязать ядерную войну и т. д. Наконец, 22 марта во время визита Руцкого в Ижевск на него было совершено покушение — следствие объявило об аресте некоего мужчины по фамилии Митрохин, который якобы собирался зарезать вице-президента во время встречи с избирателями (впоследствии его признали невменяемым). Уже тогда звучали обвинения в том, что всю историю с «покушением» заранее срежиссировали спецслужбы, но за два дня до выборов оно сыграло свою роль в привлечении людей на избирательные участки.

Выборы 93 — Победители на президентских выборах 1993 года по регионам: Александр Руцкой Виктор Черномырдин Владимир Жириновский

Последним и, во многом, решающим успехом Руцкого, стало привлечение на свою сторону единственного кандидата, который еще не сделал никаких заявлений относительно второго тура — Григория Явлинского. Переговоры с ним о поддержке кандидатуры Руцкого в обмен на вхождение в правительство начались практически сразу же, поскольку, не смотря на либеральные убеждения, Явлинский также выступал против Беловежских соглашений, «шоковой терапии» и, кроме того, имел личный конфликт с командой Гайдара. Посредниками выступили министр иностранных дел Владимир Лукин и главный государственный инспектор Юрий Болдырев, через которых в штаб вице-президента был передан ряд предварительных условий команды Явлинского: включение ее членов в состав Конституционной комиссии, удаление из правительства Сергея Шахрая, Александра Шохина и ряда других политиков и ограничение расходов на госаппарат. Когда же они были приняты, 20 марта Григорий Алексеевич публично призвал своих сторонников голосовать «против Жириновского». Хоть это и не являлось прямой поддержкой Руцкого, кампанию по бойкоту второго тура он благополучно сорвал.

Итоги выборов, оглашенные в ночь с 24 на 25 марта, не стали сюрпризом — проголосовало 55 млн человек, т. е. на 1,8 млн больше, чем требовалось по закону (оппозиция попыталась опротестовать эти результаты, но Верховный Совет по итогам парламентского расследования в сентябре того же года постановил, что заметных нарушений и фальсификаций не выявлено). При этом 4 млн отдали свой голос «против всех» и еще 1 млн испортили бюллетень, что в сумме дало рекордные 9,1% от пришедших на выборы. Поддержка Жириновского, не сумевшего грамотно построить кампанию во втором туре, даже уменьшилась на 200 000 голосов, однако за счет рекордно низкой явки он получил свыше 29% против 22,8% в первом туре. Руцкой мог праздновать победу — его поддержал каждый третий зарегистрированный избиратель, что было вполне достаточно для победы. 2 апреля западные страны, увидев, наконец, с кем придется иметь дело в ближайшие пять лет, согласились активизировались переговоры по внешнему долгу, а 21 апреля состоялась инаугурация второго президента России.

Кандидат в президенты		Кандидат в вице-президенты	Партия	Первый тур		Второй тур
Кандидат в президенты		Кандидат в вице-президенты	Партия	Голосов	%	Голосов	%
	Александр Руцкой	Аркадий Вольский	Гражданский союз	25 285 733	35,65	34 071 451	61,90
	Владимир Жириновский	Вячеслав Марычев	ЛДПР	16 180 522	22,81	15 986 255	29,04
	Виктор Черномырдин	Александр Лебедь	Независимый	15 271 071	21,53
	Григорий Явлинский	Константин Боровой	Независимый	6 615 394	9,33
	Егор Гайдар	Сергей Ковалёв	Независимый	2 674 084	3,77
	Иван Рыбкин	Борис Громов	КПРФ (исключен)	1 265 985	1,78
	Михаил Горбачёв	Владислав Листьев	Независимый	674 132	0,95
Против всех				1 398 889	1,97	3 968 290	7,21
Недействительные голоса				1 562 703	2,20	1 016 595	1,85
Всего				70 928 513	100,00	55 042 591	100,00
Зарегистрировано/явка избирателей				106 244 028	66,76	106 424 190	51,72

Новая Конституция[]

Задача разработки новой Конституции ставилась еще Декларацией о государственном суверенитете РСФСР, а уже 16 июня 1990 года была образована Конституционная комиссия Съезда народных депутатов, председателем которой стал Ельцин, а первым заместителем председателя — Хасбулатов. Поскольку ни тот, ни другой не могли реально выполнять свои обязанности, фактическим руководителем комиссии стал ее секретарь Олег Румянцев, который и вошел в историю, как «отец» новой Конституции. 29 апреля 1993 года Верховный Совет принял постановление «О завершении работы над проектом Конституции Российской Федерации», в соответствии с которым утвердить основной закон предстояло на IX съезде народных депутатов в ноябре, а 8 мая «Российская газета» опубликовала предложенный Румянцевым проект (эта была уже 18-я редакция текста).

Новая Конституция провозглашала Россию демократическим правовым государством, вводила принцип разделения властей, признавала многообразие форм собственности и свободу предпринимательства, т. о. подводя формальную черту под переходом от социализма к капитализму. Декларировалось стремление государства к отмене смертной казни, а также запрет цензуры, установления государственной идеологии или религии и ограничения многопартийности. Наибольшие изменения затронули политическое устройство государства: Верховный Совет становился постоянно действующим парламентом, состоящим из Государственной Думы, избираемой по мажоритарным округам с единой нормой представительства, и Совета Федерации, куда входило по два представителя от каждого региона, а срок его полномочий сокращался до 4 лет. Выборы в обе палаты должны были проходить одновременно во второе воскресенье марта. Полномочия палат и их иерархия не регулировались — принятие законов, ратификация международных договоров, утверждение кандидатуры премьер-министра и т. д. могли состояться лишь с согласия и Думы, и Совета. Поскольку полномочия действующего Верховного Совета истекали лишь в 1995 году, были разработаны переходные положения, согласно которым в 1993—1995 годах еще сохранялся Съезд депутатов (уже не народных), однако его функции сводились к пополнению депутатского корпуса парламента до требуемого числа (450 у Государственной Думы и 178 у Совета Федерации против 126 у старых Совета Республики и Совета Национальностей). После следующих выборов съезд упразднялся окончательно.

Срок полномочий президента и вице-президента также сокращался до 4 лет, отменялась верхняя возрастная планка для избрания на эти должности, но, при этом, вводился запрет занимать их более двух сроков (ранее запрещалось это делать более двух сроков подряд). Также новшеством стало то, что в случае смерти, отрешения от должности или отставки действующего президента, к вице-президенту переходило не исполнение обязанностей, а сам президентский пост, который он продолжал занимать на оставшееся до следующих выборов время (как это уже было принято в США), а нового вице-президента избирал Верховный Совет. Поскольку Конституция не предусматривала возможности роспуска парламента, то отныне интервалы между выборами и Верховного Совета, и президента, становились статичными: первые должны были пройти в 1995, 1999, 2003, 2007 годах и т. д., а вторые — в 1998 (поскольку Руцкой избирался по старой Конституции, то его первый срок оставался пятилетним), 2002, 2006 годах и т. д. Импичмент президенту мог быть объявлен большинством голосов в той палате, от депутатов которой исходила данная инициатива, и ²/₃ голосов депутатов другой палаты при согласии Конституционного суда (15 членов, выдвигаемых президентом на утверждение Верховным Советом). Премьер-министр формально назначался президентом, но фактически на это требовалось согласие парламента, который мог в любой момент потребовать отставки любого члена правительства. Без его одобрения также не могли быть назначены вице-премьеры, министры экономики, финансов, внутренних и иностранных дел, обороны и безопасности, федеральные судьи, председатель Центробанка и Генеральный прокурор.

Такая система была призвана создать баланс между разными ветвями власти: за президентом оставался значительный объем полномочий, но, фактически, он не мог в ключевых решениях действовать без санкции парламента. При этом зримым воплощением неравенства между ними было отсутствие легальных возможностей распустить Верховный Совет при наличии у последнего права отрешения от должности и президента, и главы правительства. Поскольку Руцкой, в отличие от Ельцина, не располагал еще слаженной командой и общенациональным авторитетом, и не мог рассчитывать на безусловную поддержку международного сообщества, вознамерься он «освободиться» от наложенных ограничений неконституционным путем, то и никаких попыток редактирования проекта Конституции «под себя» со стороны нового президента не последовало.

9 съезд — Съезд народных депутатов России

Формально, существовали и другие проекты Конституции, которые так или иначе предлагались на рассмотрение Верховного Совета. Например, один из них разработал член фракции «Коммунисты России» (впоследствии — КПРФ) Виктор Зоркальцев, другой — Юрий Слободкин. Последний предусматривал, например, упразднение поста президента, передачу всей полноты власти Съезду Советов и реставрацию социализма, но, по понятным причинам, ни один из подобных альтернативных проектов не был допущен до голосования.

IX съезд народных депутатов, заслушав доклад Конституционно комиссии, проголосовал за принятие проекта Румянцева 17 ноября. 20 ноября текст Конституции был опубликован в «Российской газете» и на следующий день она вступила в силу. В соответствии с ее текстом правительство обрело свое нынешнее название, ряд госкомитетов получили министерский статус (например, ГКЧС), а для Румянцева создали специальное ведомство по связям с Верховным Советом и общественными организациями. 14 ноября 1994 указом Руцкого день 17 ноября стал государственным праздником — Днем Конституции — и официальным выходным (при этом таковой статус утратило 12 июня — День принятия Декларации о государственном суверенитете — продолжавшее оставаться праздником).

В текст Конституции Румянцевым были включены описание государственного флага и положение о государственном гимне, которым провозглашалась «Патриотическая песнь» Глинки, однако дизайн герба, содержавшийся в более ранних проектах, летом 1993 года из итоговой редакции удалили. Предполагалось утвердить его отдельным законом, вплоть до принятия которого продолжал действовать герб РСФСР. Изначально Конституционная комиссия рекомендовала в качестве государственного восстановить малый герб Российской империи — черного двуглавого орла на золотом поле, но это вызывало естественное отторжение у депутатов-коммунистов, настаивавших на сохранении советской символики. Параллельно шли дискуссии и о тексте гимна, который с 1990 года исполнялся без слов. И герб, и гимн предполагалось принять единым федеральным законом о госсимволах, однако каждый раз он не набирал большинства голосов. Дело сдвинулось с мертвой точки в 1999 году: для этого было достигнуто компромиссное решение об утверждении в качестве текста гимна стихотворения «Над Отчизной величаво...» Валерия Калинкина, которое поддержали в т. ч. такие деятели искусства коммунистических взглядов, как Тихон Хренников и Людмила Зыкина, а гербом стала модифицированная версия герба РСФСР (который к тому моменту уже стал привычным для населения, не видевшего особого смысла в отказе от него) с заменой серпа и молота на карту России, а красной ленты на трехцветную. Т. о. были удовлетворены претензии как левых, так и правых.

”

Над Отчизной величаво —
Башни древнего Кремля.
Славься, прадедов держава,
Вся Российская земля!

Ты — духовностью богата
И соборностью крепка —
По крупице, трудно, свято
Собиралась на века.

Единением народов
Нерушима и сильна,
Одолеет все невзгоды
Наша мудрая страна.

Над Отчизной величаво —
Башни древнего Кремля.
Славься, прадедов держава,
Вся Российская земля!

Государственный гимн Российской Федерации

“

Стабилизация экономики[]

Россия весь 1993 год продолжала балансировать на грани финансового банкротства — 2 апреля правительство согласилось взять на себя совокупный внешний долг бывшего СССР в обмен на отказ остальных республик от претензий на советское имущество и активы за границей, и в тот же день страны Парижского клуба одобрили списание 8 млрд долларов из 38, которые им должна была уплатить Москва, с рассрочкой платежей на 10 лет. В 1993 году клубу причиталось только 3,5 млрд, следующие четыре года режим также оставался «щадящим», а уплата по процентам должна была начаться не раньше сентября. 3—4 апреля Руцкой в канадском Ванкувере встретился с Биллом Клинтоном, пообещав тому приложить все усилия для выполнения условий договора СНВ-I и скорейшей ратификации договора СНВ-II Верховным Советом, а также остановить «бегство капиталов» из страны и разворовывание уже выделенных кредитов. Со своей стороны президент добивался свободы рук в мировой торговле оружием и военными технологиями вместе с отменой ограничений КОКОМ (организация, контролировавшая экспорт в бывшие социалистические страны) и поправки Джексона — Вэника, но не получил однозначного ответа. Клинтон согласился лишь предоставить России небольшой заем для поддержки реформ и создать при МВФ Фонд структурной трансформации. 14—15 апреля совещание министров иностранных дел и финансов «Большой семерки» также пообещало выделить кредит на 43,4 млрд долларов.

Все эти действия, остававшиеся, главным образом, на бумаге, были призваны подстегнуть правительство Руцкого действовать в русле уже достигнутых между Западом и Ельциным договоренностей о дальнейшей приватизации в интересах иностранного капитала. Стране каждый раз давали «подачку» в последний момент перед неизбежным финансовым крахом, способствуя поддержанию крайне низкого интереса иностранных инвесторов к работе с потенциальным банкротом — приток последних ожидался лишь после возобновления реформ. Руцкой понимал, что любой резкий шаг с его стороны приведет к полной остановке переговорного процесса, а, возможно, и к попыткам силового давления на правительства вплоть до нового переворота, а потому первые годы его президентства были скромны на экономические успехи и богаты на внутренние конфликты и кризисы.

Михаил Малей — автор программы приватизации

Важнейшей задачей, стоявшей перед президентом, было формирование собственной команды по управлению экономикой. После ухода Гайдара и прочих «мальчиков в розовых штанишках», как их охарактеризовал сам Руцкой, летом пришла очередь Шахрая, Шохина, Меликьяна и Машица, а после расследования комиссии Баранникова правительство покинули Исправников, Фёдоров, Косов и др., в отношении которых подтвердились подозрения в «сливе информации» противникам президента. Новый экономический блок, помимо премьера Скокова и вице-президента Вольского, возглавили первый вице-премьер Георгий Хижа, глава МВЭС Сергей Глазьев, бывший министр экономики Евгений Сабуров, а также председатель Госкомоборонпрома Михаил Малей и секретарь Совбеза Олег Лобов, т. е., в отличие от предыдущего правительства, приоритет был отдан «практикам», а не «теоретикам». Также некоторое время заметную роль в разработке реформ играли вошедшие в состав кабинета 5 августа на правах вице-премьера и министра финансов Григорий Явлинский и Михаил Задорнов. Особенно велико было влияние Малея и Лобова, которые и выступили авторами экономической программы Руцкого, — первый отвечал за проработку приватизационной кампании, а второй за функционирование госсектора.

Между приватизацией и национализацией[]

Приватизация госимущества, затеянная Гайдаром и Чубайсом, должна была начаться в декабре 1992 года — к этому моменту население уже получило на руки приватизационные чеки (ваучеры), завершилось преобразование госпредприятий в акционерные общества открытого типа и введение конвертируемости рубля, однако из-за смерти Ельцина процесс застопорился, не успев начаться, а из 18 запланированных на декабрь аукционов, реально состоялись только 6. Малей, изначально и бывший автором идеи ваучерной приватизации, с января 1992 года перешел в оппозицию правительству, поскольку то не поддержало его предложение сделать ваучеры именными (т. е. исключить возможность спекуляции ими) и ограничить сферу их применения покупкой акций предприятий (чтобы не допустить инфляции). Теперь, когда он вновь вернулся в правительственное кресло, необходимо было как-то сгладить эффект от деятельности Гайдара и Чубайса и запустить процесс по новой.

Чековый аукцион — Первый чековый аукцион в Ярославле

Поскольку открыто объявить об отмене приватизации Руцкой и Скоков не могли, рискуя вызвать прямой конфликт с Западом, им пришлось действовать «через подставных лиц». В середине декабря Челябинский областной совет при негласном одобрении Москвы бессрочно приостановил приватизацию на территории региона. В течение 10—15 суток за ним последовали Архангельская, Брянская, Воронежская, Костромская, Мурманская, Новосибирская, Ульяновская области и Калмыкия. К 1993 году уже 20 субъектов отменило проведение чековых аукционов. Гневная реакция из-за рубежа не заставила себя ждать, на что Руцкой, ссылаясь на демократические процедуры, лишь разводил руками, пообещав в будущем году непременно продолжить реформы. Чтобы пустить еще больше «пыли в глаза», Верховный Совет с подачи президента принял постановление о продлении кампании приватизации, которое по сути сводилось к переносу невыполненных в 1992 году мероприятий на следующий год.

26 апреля 1993 была создана комиссия во главе с Лобовым, подготовившая проект «Программы неотложных мер выхода России из экономического кризиса», который 13 мая получил одобрение правительства. Проект предусматривал возврат к директивному управлению госпредприятиями, введение заградительных пошлин на импорт для поддержки отечественного производителя, конверсию оборонной промышленности, принятие временного чрезвычайного натурального налога для предприятий добывающих отраслей и т. д. Чтобы стимулировать спрос, вводились предельные максимумы цен, а для оживления производства в негосударственном секторе — ограничения по процентным ставкам коммерческих банков и система льготного кредитования частных предприятий. Одновременно проводилась оценка предприятий на предмет выявления потенциальных банкротов — именно их предстояло продать на аукционах в первую очередь.

Лобов, Олег Иванович — Олег Лобов — один из разработчиков программы экономических реформ

Программа Малея — Лобова предусматривала «приватизацию убытков» (в отличие от «приватизации прибылей» у Чубайса и Гайдара) с целью облегчения нагрузки на госбюджет, а также создание условий для появления слоя мелких и средних предпринимателей, налоги с которых и вытянули бы финансы страны из ситуации перманентного дефицита. Однако перед правительством стояло сразу несколько проблем. Во-первых, выброс на рынок огромного количества ваучеров, не привязанных к конкретному владельцу, привел к их мгновенному обесцениванию и резкому росту инфляции. Во-вторых, сбережения населения в массе своей «сгорели» в 1991—1992 годах, из-за чего единолично выкупить у государства целое предприятие мало кто мог себе позволить. В-третьих, тогда уже существовала опасность рейдерского захвата бизнеса со стороны криминальных элементов — весной 1993 года Руцкой в своем выступлении заявил, что до ²/₃ всех коммерческих структур в России связано с организованной преступностью. Чтобы хоть как-то обезопасить нарождающуюся отечественную буржуазию, необходимо было остановить отток наиболее квалифицированных кадров из МВД и наладить его работу, что влекло уже увеличение госрасходов.

Команда Явлинского, не смотря на вхождение в состав правительства лишь в конце лета, активно сотрудничала с комиссией Лобова с самого ее создания. В частности, ей было поручено подвести нормативную базу под процедурой банкротства предприятий и разработать новую налоговую политику. Явлинский предложил ограничить предельную сумму налогов на одно предприятие 30—35% и вообще освободить от налогов те из них, которые производят продукцию высокой степени передела, имеющую большой спрос на международном рынке. Кроме того, он отстаивал необходимость увязки реформ в России с реинтеграцией постсоветского пространства — это предложение стало обретать зримую форму с 1994 года, после прихода к власти в соседней Белоруссии Александра Лукашенко. Сформированная команда реформаторов получилась эклектичной, и, потому, страдала от внутренних противоречий: Явлинский регулярно критиковал идею сохранения монополий на рынке транспорта, энергетики и связи, необходимость которых отстаивали Малей и Лобов, но, не смотря на это, первые два года им удавалось как-то сглаживать копящиеся разногласия.

Явлинский и Эпицентр — Экономическая группа «Эпицентр» и ее руководитель Григорий Явлинский

Первые достижения[]

Поскольку ни Малей, ни Явлинский, не поддерживали ваучерную приватизацию в чубайсовской редакции, но обратить ее вспять правительство уже не могло (ваучеры отпускались населению не безвозмездно, а за плату в 25 рублей — выкупать их обратно госбюджету было не по карману), решено было вернуться к идее «поштучной» продажи предприятий через длительную процедуру с переоценкой стоимости недвижимости, инвестиционными конкурсами, контрактами с управляющими, демонополизацией и множеством других мер. Идею Явлинского, что в аукционе имеет право участвовать любой человек без запретов и льгот, решено было реализовать в Москве и Московской области, специфику которых Григорий Алексеевич хорошо знал, прочим же регионам дозволялось самим определять круг людей, допущенных к приватизации. В результате бóльшая часть местных органов власти приняла решение ограничить число участников аукционов работниками подлежащего приватизации предприятия и жителями региона, где это предприятие располагалось, в результате чего новыми собственниками практически везде стали т. н. «красные директора». В противовес программе Чубайса процесс приватизации решено было растянуть на длительное время, чтобы избежать мошеннических схем: Явлинский говорил о 5—10 годах, Малей — о 15. При этом никто не останавливал шедшую с начала 1992 года т. н. «малую приватизацию», в рамках которой уже к 1 ноября 1994 года в частные руки перешло 60—70% предприятий торговли, общественного питания и бытового обслуживания.

Осенью 1993 года состоялся очередной раунд переговоров по внешнему долгу. 22 сентября в Вашингтон вылетела делегация в составе Глазьева, повышенного до вице-премьера, министра финансов Задорнова и председателя Центробанка Геращенко — к тому моменту из Фонда системной трансформации России было выделено всего 1,5 млрд долларов и этот транш стал последним в году в связи с недовольством Запада «замедлением» реформ, а потому перед Глазьевым стояла задача убедить американцев и международные институты в том, что никто в Москве не собирается отказываться от прежнего курса, и добиться реструктуризации долга. Чтобы облегчить этот процесс, в те же дни перед зданием американского посольства на Конюшковской улице состоялись сначала коммунистический, а потом — националистический митинги под лозунгами отмены приватизации, полностью согласованные с Кремлем (тем самым администрации Клинтона давали сигнал, кто может прийти к власти, в случае объявления России финансовым банкротом). 23—30 сентября вопрос оказания России финансовой помощи обсуждался в Конгрессе США, 23 сентября же в Вашингтоне встретились министры финансов и управляющие Центробанками стран «Большой семерки», а 24 сентября открылась сессия Совета управляющих МВФ и Всемирного банка. По итогам долгих переговоров и препирательств было решено, что крах российской экономики может иметь для мира слишком много негативных последствий: к тому моменту американская валютная биржа и сама находилась на грани паники, не зная, как ей реагировать на потенциальный дефолт в России, поэтому Конгресс решился таки дать отмашку на очередной кредитный транш, который позволял погасить имеющуюся задолженность в 38 млрд долларов до конца 1993 года.

В 1994 году от России требовалось заплатить еще 18 млрд, и теперь уже перед ней ставили жесткие условия — сокращение инфляции до уровня менее 10%, а также бюджетного дефицита до 5% от ВВП. В противном случае ни о какой реструктуризации не могло быть и речи. 1 октября Глазьев со товарищи отбыл в Москву. В очередной раз страна избежала катастрофы в самый последний момент, но, по счастью, к тому времени ситуация понемногу стала нормализироваться: ограничения на рост цен и продажа убыточных предприятий позволили остановить рост инфляции, хотя по итогу года она и составила 156,7% (против 2500% в 1992 году — на следующий год инфляция уменьшится до 12,4%, а в 1995 году наконец войдет в требуемые рамки), что, в свою очередь, помогло хоть как-то ввести процесс приватизации в стабильное русло. Кроме того, с целью предотвратить захват предприятий криминалом, был введен временный мораторий на их перепродажу. Дефицит бюджета в 1993 году все еще оставался существенным (11,9 млрд рублей или 6,9% от ВВП), что устранялось в том числе и перекладыванием расходов на проведение аукционов и борьбу с рейдерскими захватами предприятий на региональные власти. Правительство также пошло на отмену политики искусственного сокращения денежной массы (проявлялась в первую очередь в регулярной невыплате зарплат и пенсий), благодаря чему снизился ее дефицит в экономике.

«Второй русский капитализм»[]

В первом полугодии 1994 года России удалось сократить инфляцию и бюджетный дефицит до приемлемого для западных кредиторов уровня, благодаря чему был получен очередной транш от МВФ на 1,5 млрд долларов и новая отсрочка для погашения внешнего долга. На июльском саммите «Большой семерки» и октябрьской сессии Совета управляющих МВФ страны Запада признали наличие положительной динамики в российской экономике — если в 1993 году платежи по долгам СССР составили всего 2,5 млрд долларов, то теперь эта сумма возросла до 12,2 млрд. Остаток в 5,8 млрд долларов удалось списать после переговоров с Парижским клубом в Мадриде. Экономическую статистику под конец года подпортили только «черный вторник» 11 октября — кратковременное падение курса рубля к доллару — и начало войны в Чечне, подстегнувшее инфляцию.

Митинг против сникерсов — Митинг в поддержку отечественных производителей

Команда Малея и Лобова, разрабатывая экономическую стратегию, ориентировалась в первую очередь на пример Южной Кореи, выстраивая в России похожую систему управления народным хозяйством. В 1994 году началось постепенное оживление в промышленности, в первую очередь на предприятиях ТЭК и ОПК — в условиях низких цен на углеводороды, основной доход в российский бюджет приносили торговля оружием, пользовавшимся широким спросом по всему миру от Балкан и Латинской Америки до Ближнего Востока и Северной Кореи, а также такими продуктами низкой степени передела, как древесина. Действующие заградительные пошлины и отсутствие прогресса с отменой ограничений КОКОМ, не способствовали росту интереса у иностранных компаний к инвестициям в экономику России, что снижало угрозу конкуренции для молодой отечественной буржуазии. Основными сферами, в которых частный капитал находил свое применение, стали микроэлектроника, легкая и пищевая промышленность, производство бытовой техники, позже к ним добавилось и автомобилестроение. Появилось огромное количество фирм, специализирующихся на перепродаже. Благодаря гибкой налоговой системе, подстегивающей развитие экспортно-ориентированных отраслей, возросла собираемость налогов, а увеличение денежной массы в экономике позволило стимулировать покупательные возможности населения.

Серьезной проблемой продолжал оставаться криминал — 1992—1994 годы отмечены деятельностью финансовых пирамид, таких, как «Властилина» (ущерб 178 млн долларов и 16—26 000 обманутых вкладчиков), банк «Чара» (ущерб 27 млн долларов и 40—70 000 обманутых вкладчиков), «Русский дом селенга» (ущерб 200 млн долларов и 500 000 обманутых вкладчиков), «Хопёр-Инвест» (ущерб 170 млн долларов и 4 млн обманутых вкладчиков), «МММ» (ущерб 30 млрд долларов и 4—6 млн обманутых вкладчиков) и др. В марте 1993 года после налоговой проверки под суд угодили основатели пирамиды «Русский дом Селенга», 4 августа 1994 года был арестован создатель «МММ» Сергей Мавроди, в том же году правоохранители пресекли деятельность «Властилины» и банка «Чара», но, тем не менее, некоторые пирамиды продолжали существовать еще какое-то время. Ряд громких уголовных дел привел к ужесточению законодательства и расширению полномочий МВД, благодаря чему со второй половины десятилетия скачкообразный рост преступности удалось остановить.

Все эти факторы стали основой, на которой формировался «второй русский капитализм». Уже в 1995 году Аркадий Вольский констатировал, что доля частных предприятий в объеме производства составляет 25%, а еще через 10 лет эта цифра должна вырасти до 70%. Постепенное «разгосударствление» экономики снимало нагрузку на бюджет и составляло заметную долю доходов, позволяя обеспечить относительную стабилизацию экономики, особенно в сравнении с предшествующим периодом. Не смотря на то, что бума, аналогичного южнокорейскому, не наступило, правительству удалось прекратить повальное обнищание населения и, тем самым, укрепить авторитет новой власти среди простых россиян. В то же время, среди определенной части населения получил распространение тезис об «упущенном шансе» — поскольку радикальные рыночные преобразования были свернуты, не успев начаться, а пришедшая им на смену политика не принесла мгновенного обогащения, либеральные движения, прежде всего созданная Гайдаром 1 июля 1993 года партия «Выбор России» (от противников получившая презрительное прозвище «Выброс»), в 1995—1998 годах испытали подъем популярности и прилив потенциальных избирателей.

Чеченский вопрос[]

В поле зрения Руцкого Чечня, где уже вовсю набирали силу сепаратистские настроения, попала осенью 1991 года. В октябре он совершил визит в мятежный регион и тех нескольких дней вице-президенту хватило для осознания надвигающейся угрозы — по итогам этого визита Верховный Совет принял постановление «О политической ситуации в Чечено-Ингушской Республике», которое констатировало, что реальная власть утекает от конституционных органов к вооруженным формированиям, а жизнь, права и собственность граждан никак не защищены. 7 ноября Ельцин издал указ о введении чрезвычайного положения в Чечне, однако сил для наведения порядка под рукой не оказалось и в итоге уже 11 ноября указ был отменен.

Парад в Грозном — Джохар Дудаев принимает парад в честь годовщины независимости Чечни

С октября 1991 года шел захват боевиками советских воинских частей и складов оружия, нападения на офицеров и солдат, давление на членов их семей. Летом 1992 года был осуществлен вывоз военнослужащих с территории Чечни, тогда же министр обороны Грачёв распорядился передать половину всего имевшегося в республике оружия и боеприпасов боевикам — фактически это означало признание свершившегося факта, что имущество российской армии и так оказалось в руках чеченцев. Многие российские чиновники использовали регион для проворачивания собственных коррупционных схем: помимо «нефтяной аферы» Черномырдина, о которой, как показало расследование, знало почти все тогдашнее правительство вплоть до Гайдара, вскрылись махинации с пенсионными выплатами — вплоть до марта 1993 года из бюджета регулярно выделялись суммы чеченским пенсионерам, которые до тех совершенно точно не доходили, растворяясь в чужих карманах. Регулярными стали ограбления поездов, шедших через Чечню, причем зачастую груз исчезал заранее, а пустой состав просто прогонялся через территорию республики, чтобы выставить виноватыми местных бандитов. Широкую известность получила афера с поддельными чеченскими авизо. В Чечне шел целенаправленный геноцид русского населения: убийства, нападения, захват собственности стали обычным делом, а поскольку на русских не распространялась клановая система, они не могли пользоваться родственными связями для защиты. Количество убитых по разным оценкам составило от 3 до 21 000 человек, еще 200 000 уехали из республики.

Для Руцкого разрешение Чеченского кризиса стало одной из важнейших задач его президентства, однако на начало 1993 года страна не располагала ни силами, ни ресурсами для наведения порядка в регионе. При разделе единых Вооруженных сил СССР России в основном достались части внутренних округов, далеко не самые боеспособные и зачастую не полностью укомплектованные, кроме того, армия находилась в стадии сокращения, выплаты жалованья задерживались из-за чего солдатам и офицерам приходилось заниматься сторонними заработками, боевая подготовка практически не велась. Пока ситуация с экономикой оставалась неопределенной, Руцкому приходилось тянуть время, ведя переговоры с лидером сепаратистов Джохаром Дудаевым о возможности мирного урегулирования конфликта. Переговоры, впрочем, с самого начала были лишены смысла, поскольку Дудаев имел поддержку большинства чеченцев лишь постольку, поскольку отстаивал требование независимости от России, которую он успел провозгласить еще 1 ноября 1991 года — шаг назад немедленно привел бы к потере президентом Чечни всего авторитета. Тем не менее, когда 10 июля 1993 года отставку получил вице-премьер и глава Госкомнаца Сергей Шахрай, к которому у Дудаева была личная антипатия, это воспринималось, как готовность Москвы выслушать требования противоположной стороны.

Руслан Хасбулатов на митинге антидудаевской оппозиции

Меж тем, внешне демонстрируя открытость к компромиссам, Руцкой копил силы для силового решения кризиса. Были остановлены все финансовые переводы в Чечню, движение транспорта через ее территорию, прогон нефти и т. д., на границе с мятежным регионом формировались блокпосты, комплектовавшиеся наиболее боеспособными частями как армии, так и иных силовых структур. В зоне будущего конфликта появились бойцы «Альфы» и «Вымпела», которым в том числе ставилась задача разведки местности для поиска оптимальных маршрутов движения на Грозный. Проведение военной реформы постепенно сворачивалось, еще недавно уволенных офицеров вновь призывали в части, назначая из них инструкторов, обучавших солдат условиям городского боя. Численность боевиков в Москве оценивали примерно в 32—35 000 человек (как позднее выяснилось, эта цифра была завышена вдвое), а потому перед Министерством обороны стояла задача собрать контингент минимум в 70—80 000 солдат. Проработка операции возлагалась на заместителей министра генерала армии Макашова и генерал-полковника Кондратьева, начальника ГОУ Генштаба генерал-майора Кулясова и начальника Главного управления по работе с личным составом полковника Терехова.

Меж тем, помимо российских силовиков, избавиться от Дудаева хотели и непосредственно некоторые чеченцы. В основном это были представители кланов, имевших личные конфликты с президентом, а также горожане, уже успевшие встроиться в советскую культуру — радикальный фундаментализм окружения Дудаева их откровенно пугал. 15 апреля 1993 года оппозиция собрала бессрочный митинг в Грозном с требованием наведения в республике порядка, в ответ на что Дудаев объявил о роспуске парламента, Конституционного суда и МВД. 4 июня митинг был разогнан силами отрядов полевых командиров Шамиля Басаева и Руслана Гелаева, после чего центром притяжения оппозиции стали северные районы республики — т. н. «равнинная Чечня», исторически наиболее лояльная к России. Здесь в декабре возник Временный совет Чеченской республики (ВСЧР) под председательством главы администрации Надтеречного района Умара Автурханова, бывшего работника МВД. Командующим вооруженным ополчением ВСЧР стал мэр Грозного Бислан Гантамиров, некогда входивший в ближайшее окружение Дудаева. Было налажено взаимодействие между оппозиционерами и российскими спецслужбами, готовившими ополченцев и обучавшими их обращению с техникой. 1993 и 1994 годы прошли в тяжелых боях между дудаевцами и оппозицией с применением танков, артиллерии и минометов, несколько раз бойцы Гантамирова входили в Грозный, но неизменно покидали город, не сумев в нем закрепиться.

Умар Автурханов — председатель Временного совета Чеченской республики

Ввод войск[]

Расследование «нефтяной аферы» выявило неприглядный факт — в российском руководстве хватало людей, которые своими действиями фактически работали на вражескую сторону. В августе 1994 года в Санкт-Петербурге был арестован помощник Басаева и первый заместитель главы МИД Чечни Ильяс Ахмадов, лечивший там простреленную ногу. Как выяснилось, свободно перемещаться по территории России один из лидеров сепаратистов мог с помощью влиятельных «друзей» в Москве. Этот скандал привел к значительному увеличению полномочий Министерства безопасности и Генпрокуратуры, а также ряду громких уголовных процессов — если в 1993 году посадить того же Черномырдина Руцкой не мог, т. к. страны Запада восприняли бы этот шаг, как политические репрессии против оппозиции, то в 1995 году наиболее влиятельные коррупционеры таки угодили под суд. Кроме того, после «дела Ахмадова» российское руководство приняло окончательное решение о переходе к активным действиям по наведению порядка в республике.

Подталкивала Руцкого к вводу войск еще и близившаяся избирательная гонка в Верховный Совет. Быстрая и победоносная военная кампания подняла бы рейтинг президента до небес и обеспечила бы ему устойчивое большинство в обновленном парламенте, а значит боевые действия необходимо было начать до конца осени. После окончания переговоров с МВФ по внешнему долгу Руцкой мог не опасаться негативной реакции со стороны Запада, лидеры которого негласно поддерживали чеченских сепаратистов, и 14 октября 1994 года старт войсковой операции был наконец дан. В первом эшелоне наступали силы российской армии общей численностью примерно в 20 000 солдат при поддержке нескольких тысяч ополченцев ВСЧР, разбитые на четыре группировки: «Север» (командующий — генерал-майор Геннадий Трошев), «Северо-Восток» (командующий — генерал-лейтенант Лев Рохлин), «Восток» (командующий — генерал-майор Александр Баранов) и «Запад» (командующий — генерал-майор Иван Бабичев). Им ставилась задача отрезать Грозный от остальной Чечни, после чего в дело должны были вступить войска второго эшелона.

Непосредственно вводу войск предшествовала резкая активизация боевиков, для которых единственным источником дохода в условиях разваливающейся чеченской экономики и блокады оказывалась внешняя экспансия. В июле—августе сепаратисты пытались отбить контролируемый сторонниками ВСЧР Урус-Мартан, осенью атакам подверглись российские блокпосты в Ботлихском районе Дагестана. Последний инцидент был использован в качестве формального предлога для начала широкомасштабных боевых действий. 15 октября в результате успешной атаки ВВС России была уничтожена вся авиация дудаевцев, что предотвратило готовившуюся последними бомбардировку российских городов, а 20 октября первые войсковые колонны выдвинулись к Грозному. Сразу же возникли сложности — так, при движении через Ингушетию одну из колонн блокировали местные жители, симпатизировавшие чеченцам, в результате чего за сутки было потеряно 68 единиц техники, появились первые убитые с российской стороны. Нападения на солдат произошли также и в Дагестане. Основные силы сепаратистов отступали к столице, намереваясь дать решающий бой там. Меж тем еще 15 октября части ВСЧР заняли позиции у Грозного, спустя две недели к городу стали подходить первые соединения российской армии. По плану замыкание кольца блокады необходимо было осуществить за три недели, однако реально на это потребовалось гораздо больше времени. Самым важным для боевиков направлением было южное — через него шло сообщение с горными районами Чечни, наиболее лояльными Дудаеву и самыми удобными для ведения затяжной войны. Когда части группировок «Восток» и «Запад» попытались отрезать Грозный с юга, они натолкнулись на ожесточенное сопротивление. Особенно тяжелые бои развернулись за командную высоту в районе Новых Промыслов, где действовала разведывательная рота 166-й мотострелковой бригады под командованием капитана Игоря Баталова. Взятие высоты состоялось только 25 ноября, после чего блокада стала сплошной.

Назрань — Сожженный армейский грузовик в Назрани

Второй эшелон вступил в дело 17 ноября — по расчетам генерала Трошева, войскам которого предстояло в числе первых штурмовать Грозный, для выполнения этой задачи требовалось 50 000 солдат, реально же в боях за город приняло участие 33—34 000. Непосредственно штурмом руководил назначенный командующим Объединенной группировкой войск в Чечне (ОГВ) генерал-полковник Георгий Кондратьев. С первых недель войны Грозный бомбили, однако урон удалось нанести в первую очередь не боевикам, а городской застройке. Штурм изначально был намечен на 23 ноября, но в связи с затягиванием боев за Новые Промыслы дату его начала перенесли на 1 декабря. Еще 12 ноября Дудаев с группой сторонников, воспользовавшись тем, что кольцо окружение не успело замкнуться, бежал из столицы, возложив оборону на начальника штаба полковника Аслана Масхадова, который тоже покинул Грозный вскоре после начала бомбежек, поэтому реально сопротивление правительственным силам было очаговым и возглавлялось местными полевыми командирами. Общая численность боевиков на момент начала сражения за город составляла порядка 10 000 человек, впрочем, часть из них ушла вместе с президентом, а часть погибла в боях на южных рубежах.

Штурм Грозного[]

Основу обороны Грозного, помимо регулярных соединений (главным образом входивших в структуру МВД и Департамента госбезопасности под формальным руководством Султана Гелисханова, который, впрочем, в тот момент находился в Гудермесе) и вооруженных отрядов Шамиля Басаева и Руслана Гелаева, составляли многочисленные группы по 5—15 человек, сколоченные из друзей и родственников и укомплектованные в основном селянами, укрывшимися в городе при подходе российской армии (сами себя они называли «индейцами»). Такие группы непонятно кому подчинялись и, к тому же, легко мимикрировали под мирных жителей, что только приводило к ожесточению правительственных войск — в условиях, когда любой встреченный обыватель мог уже в следующую секунду открыть огонь по солдатам, те, зачастую, предпочитали стрелять первыми, а уже потом разбираться, кем был убитый. За счет большого количества оружия на руках боевиков, они могли себе позволить на выстрелы автоматов отвечать огнем из гранатометов и даже стрелять из них по отдельным военнослужащим. Кроме того, у них значительно лучше обстояли дела со средствами связи, что облегчало сепаратистам взаимодействие в ходе боев за город.

Первыми соединениями, вошедшими в Грозный в 11 часов 1 декабря были 81-й Самарский стрелковый полк и 131-я Майкопская бригада из группировки «Север». Они заняли позиции в районе реки Нефтянки на окраине города, после чего стали постепенно продвигаться к Президентскому дворцу. На соседнем участке войска генерала Рохлина захватили здания консервного завода и больничного комплекса, создав здесь плацдарм для дальнейшего наступления. Бои завязались также в районе парка им. Ленина и кинотеатра «Россия», однако здесь добиться быстрой победы не получилось, а колонна группировки «Восток» даже попала под удар собственной авиации. На следующий день боевики предприняли контратаку по войскам Рохлина, из-за чего наступление на северном участке застопорилось, появились первые пленные с российской стороны, — только 5 декабря были захвачены переправы через Сунжу, военный городок, здания тюрьмы и РОВД, а в ночь на 6 декабря спецназовцы 45-го полка ВДВ заняли здание нефтяного института всего в нескольких сотнях метров от Президентского дворца. Восточные кварталы Грозного, где находились старые военные городки, так же оказались под контролем правительственных сил, из-за чего дудаевцы лишились значительных запасов оружия, складированного там, в т. ч. ПЗРК и противотанковых установок.

3—6 декабря кипела битва за железнодорожный вокзал, на который наступали одновременно самарцы и майкопцы со стороны Нефтянки и десантники из группировки «Запад» при поддержке бойцов Бислана Гантамирова. В ходе ночных боев сепаратисты вынуждены были оставить железную дорогу и прилегающие к ней жилые кварталы. 9 декабря российское правительство объявило об одностороннем прекращении огня на два дня, давая противнику шанс сложить оружие и отпустить пленных, однако все мирные инициативы были проигнорированы и сражение продолжалось с прежним ожесточением. В ночь с 11 на 12 декабря было захвачено здание Совета министров Чечни в непосредственной близости от Президентского дворца, штурм которого и стал кульминацией битвы за Грозный. Здесь под командованием Басаева и Гелаева собралось порядка 5 500 боевиков, однако их боевой дух уже был подорван, переизбыток оружия сменился его нехваткой. После тяжелых боев за площадь Минутка 14 и 15 декабря от сил противника были полностью очищены районы к югу от Сунжи, а 16 декабря, вслед за длительной бомбардировкой, пришла очередь и Президентского дворца.

Президентский дворец — Российские солдаты на фоне сожженного Президентского дворца в Грозном

Бои в Грозном продолжались еще в течение как минимум двух недель, однако это уже было разрозненное сопротивление отдельных групп, которое никак не могло изменить свершившегося факта — город полностью перешел под контроль российских войск. Лидеры сепаратистов так или иначе оказались выведены из игры: Басаев погиб в ходе бомбардировки Президентского дворца, Гелаев был серьезно ранен, пытался скрыться, но 17 декабря оказался схвачен. В ходе сражения погибло 816 солдат и офицеров Вооруженных сил России и бойцов ополчения ВСЧР, еще около двух десятков человек попало в плен к дудаевцам и уже не вернулось оттуда. Потеряно было 90 единиц бронетехники, в т. ч. 15 танков. Согласно официальным отчетам, в Грозном нашли свой конец порядка 7 000 боевиков — цифра явно завышенная. Часть из них сдалась, часть смогла прорваться через окружение в горы, заметное число просто растворилось среди мирного населения. Количество жертв среди гражданских также определить почти невозможно: депутат Сергей Ковалёв, находившийся в городе во время штурма и активно призывавший российских солдат сдаваться в плен к чеченцам (к счастью, не преуспевший в этом), насчитал свыше 20 000 человек, правозащитная организация «Мемориал» — от 9 до 10 000 человек, журналист Анатоль Ливен — до 2 000, исследователь Сергей Максудов — 1 000.

Битва за Чечню[]

Потеря Грозного стала серьезнейшим ударом по дудаевцам: в боях за столицу полегли их самые боеспособные соединения, была утрачена тяжелая техника, многие чеченцы, ранее симпатизировавшие лидерам сепаратистов, все чаще отворачивались от борцов за проигранное дело. 1 января 1995 года российские войска без боя вошли в Гудермес — крупнейший город, остававшийся в руках у боевиков, — на следующий день пал Шали, в результате чего территория, контролируемая Дудаевым, сузилась до сельских районов. Еще 12 декабря 1994 года началась битва за село Бамут на западе Чечни, однако горная местность затрудняла действия армии, из-за чего победы удалось достичь только в конце февраля. В этот момент дудаевцы фактически вынуждены были перейти к тактике партизанской войны: устраивались засады на войсковые колонны и обстрелы блокпостов в тылу, нападения на отдельных солдат и офицеров, захват людей с целью получения выкупа.

30 января 1995 года началось наступление на южные районы Чечни — в короткие сроки пали Ведено и Шатой, боевики отступили в горы, среди них началось массовое дезертирство. Стремясь хоть как-то сдержать противника, Дудаев решил организовать крупномасштабную акцию в тылу российских войск, для чего был создан отряд под командованием его зятя Салмана Радуева, которому ставилась задача совершить рейд на аэродром в Минеральных Водах. Эти события происходили в канун тройных выборов (главы Чеченской республики в составе России и депутатов Верховных Советов России и Чечни), намеченных на 12 марта, что должно было продемонстрировать слабость правительства и вдохнуть «новую жизнь» в изрядно деморализованных сепаратистов (вдобавок на захваченных заложников можно было выменять пленных террористов и перемирие для перегруппировки войск), но, когда 4 марта отряд Радуева, прорвавшись через блокпосты МВД под видом работников службы по эвакуации раненых, захватил здание аэропорта, он практически сразу был окружен бойцами «Альфы» и «Вымпела». Операцию по ликвидации боевиков возглавил лично командир «Альфы» Зайцев — в ходе долгих переговоров им было позволено с частью заложников покинуть Минеральные Воды, однако уже 9 марта радуевцев блокировали в районе Марьинской, а 10 марта в результате неудачной попытки прорыва глава отряда и все его окружение были ликвидированы. Не смотря на то, что в ходе рейда и последующего отступления террористов погибло 16 заложников, 6 милиционеров и два бойца спецназа, акция не возымела действия — уничтожение целого отряда из 165 наиболее подготовленных бойцов Дудаева стало наглядным подтверждением скоро краха сепаратистов.

В апреле остатки лояльных Дудаеву сил предприняли отчаянные попытки совершить рейды на Аргун и Гудермес, кое-где им удалось блокировать блокпосты и райотделы милиции, однако эти атаки были легко отражены, а нападавшие отступили с большими потерями. Апрельские бои стали последними активными действиями повстанцев в рамках Чеченской войны — к тому моменту их численность по всей Чечне едва ли превышала пары тысяч человек, большинство пассионариев уже сложило головы, а те, что все еще продолжали сопротивление, никак Дудаеву, авторитет которого после падения Грозного и уничтожения отряда Радуева стремился к нулю, не подчинялись. 20 июля в результате авианалета на селение Рошни-Чу в нескольких километрах от Урус-Мартана Дудаев погиб, после чего чеченское подполье и вовсе распалось на множество самостоятельных групп и банд. Формально президентские полномочия должны были перейти к вице-президенту Зелимхану Яндарбиеву, однако он попал в плен еще в Грозном, обороной которого формально руководил после бегства Дудаева и Масхадова, поэтому командование силами боевиков осталось за Масхадовым, который впрочем, был скорее самым известным, но не самым влиятельным и уж точно не единоличным лидером подполья. С прочими полевыми командирами — Удуговым, Арсановым, Закаевым и др. — отношения «главкома» настолько не заладились, что в январе 1999 года он предпочел сдаться федеральным властям под гарантии личной неприкосновенности (впоследствии, когда удалось доказать причастность Масхадова к захвату аэропорта в Минеральных Водах и ряду других террористических акций, он все же был осужден судом). В 1995—2001 годах удалось ликвидировать всех более-менее крупных лидеров боевиков, а после 2001 года в связи с началом войны в Афганистане и оттоком последних участников подполья на Ближний Восток, в Чечне наконец воцарился мир.

Начальник штаба чеченских боевиков Аслан Масхадов в день сдачи в плен

Формальным концом Чеченской войны стало 25 августа 1995 года — в этот день генерал Рохлин, назначенный командующим ОГВ в марте, сложил с себя полномочия, передав задачи по поддержанию порядка в регионе МВД. Еще раньше — 24 марта — главой Чечни официально стал Руслан Хасбулатов. Его отношение с депутатами Верховного Совета к тому моменту обострились до предела и, чтобы не доводить дело до отрешения от должности (после вступления в силу новой Конституции и упразднения поста председателя Верховного Совета он являлся председателем Совета Федерации, кресло которого освободилось в связи с переходом Рамазана Абдулатипова на работу в правительство), Хасбулатов объявил, что не будет вновь баллотироваться в парламент, а вместо этого займется развитием родной республики. Будучи самым влиятельным чеченцем в стране, хотя и, на вкус некоторых земляков, слишком «обрусевшим», он без особых проблем выиграл выборы при отсутствии реальных конкурентов. Прочие лидеры ВСЧР также не были обделены: Автурханов стал главой правительства Чечни, Гантамиров — членом Совета Федерации, лидер одного из крупнейших чеченских отрядов, сражавшихся на стороне России, Руслан Лабазанов (бывший начальник гвардии Дудаева) — министром внутренних дел и т. д. 26 августа состоялся визит президента Руцкого в Грозный, во время которого он встретился с солдатами и торжественно заявил: «Война окончилась. Победа за вами. Вы победили мятежный дудаевский режим».

Долгосрочные последствия[]

По официальным данным, Чеченская война унесла жизни 2 188 российских солдат и офицеров — убитых, пленных и пропавших без вести. «Мемориал» приводит следующие цифры: 1731 убитый, 278 пропавших без вести и 278 дезертиров с российской стороны. Независимый исследователь Павел Милюков оценивает потери России в 2124 человека. Террористов за время конфликта было уничтожено от 2 500 (данные «Мемориала») до 11 250 (правительственные данные). Жертвы среди мирного населения плавают в очень широком диапазоне между 1 300 — 1 500 человек и 60 000. После завершения войсковой операции число убитых продолжало расти, поскольку чеченское подполье перешло к индивидуальному террору: первый взрыв самодельный бомбы был произведен еще 21 ноября 1994 года на Московской окружной железной дороге в момент прохождения товарного состава, 26 ноября террористы подорвали автобус у входа на ВДНХ, 15 декабря взрывы прогремели в МПГУ, физико-математической школе № 354, гостинице «Метрополь» и трансформаторной подстанции № 510 «Мосэнерго», а 6 января 1995 года — в жилом доме на улице Теплый Стан. По счастью, во всех этих случаях обошлось без жертв, однако 19 апреля 1996 года взрыв в Московском метро, унесший жизни четырех человек, открыл мрачную статистику погибших от террористических актов, совершенных боевиками. Наиболее резонансными стали теракт в Доме правительства Чечни 29 ноября 1999 года, жертвами которого стал 71 человек и еще 640 было ранено, и взрыв в зданиях администрации Надтеречного района и УМБ села Знаменское 13 апреля 2000 года (60 погибших, более 250 раненых). В безопасности не могли себя чувствовать ни рядовые милиционеры и солдаты, ни высшее руководство: 31 мая 1996 года от рук террористов погиб Руслан Лабазанов, 7 июля 1995 года состоялось неудачное покушение на генерала Рохлина, в 1995—1996 годах спецслужбы предотвратили как минимум четыре покушения на Руцкого. Уже в XXI веке в оппозиционных СМИ появилась версия, что таким образом «московская группировка» в руководстве Чечни во главе с Хасбулатовым чужими руками устраняла своих соперников из числа «местных», сливая боевикам данные об их местонахождении.

Солдатские матери — Автобус Комитета солдатских матерей на пути в Грозный

Чеченская война изначально была крайне непопулярна в российском обществе. Летом 1994 года, согласно опросам ВЦИОМ, только 8% поддержали необходимость помощи антидудаевской оппозиции, 24% предлагали добиваться примирения сторон, а почти половина выступала за политику невмешательства. В конце ноября 19% опрошенных считали правильным разрешение конфликта военным путем и 71% выступали категорически против него, однако взятие Грозного и ликвидация многих лидеров боевиков существенно изменили картину — количество сторонников войны выросло до 35%, а количество противников, наоборот, снизилось до 57%. После теракта в Минеральный Водах уже большинство склонялось к необходимости силового наведения порядка в Чечне, а к моменту ликвидации Дудаева 68% поддерживало войну до полной победы, в то время как за немедленный вывод войск высказывалось не более 20%. Эта «революция» в общественном сознании во многом стала возможной благодаря работе государственных СМИ, в которых силовая операция преподносилась, как защита суверенитета России и борьба с бандитизмом. Тем не менее, поначалу она серьезно уронила популярность Руцкого — 15 октября 1994 года «Выбор России» во главе с Егором Гайдаром организовал митинг на Пушкинской площади против ввода войск в Чечню (в последствии акции сторонников Гайдара стали регулярными и вышли за пределы Москвы), 11 декабря после долгого правительственного кризиса в отставку подали три министра из партии «Яблоко», также осудившей силовой сценарий, во время войны активно действовал Комитет солдатских матерей, занимавшийся в т. ч. помощью уклонистам (по некоторым данным, финансировался в т. ч. дудаевцами). Лидеры ряда российских регионов — Башкирии, Дагестана, Ингушетии, Татарстана и Якутии — открыто выступили против войны, а в Башкирии официально объявили о юридической защите солдат, отказывающихся идти на фронт.

Международная реакция также была в основном про-чеченской. В отношении последователей Дудаева на Западе никогда не использовался термин «террористы», их зверства, в частности, геноцид русского населения Чечни, сознательно замалчивались, в то время, как преступления российских военнослужащих максимально тиражировались. Российский дипломат в Греции, где положение мусульман было на порядок менее свободным, чем в России, и где, тем не менее, симпатии все равно были на стороне боевиков, так объяснял сделанный заграницей выбор:

”

Гуманные скандинавские народы делали этот выбор из жалости к любым жертвам, о которых доходит слух. Не очень гуманные народы Восточной Европы — из неприязни к бывшему поработителю. Интеллигенция всего мира — из склонности защищать маленьких. Исламские страны — из религиозной солидарности. Западная Европа — потому, что сама проходила все эти постколониальные войны, во всех проиграла и была признана неправой. Американская дипломатия — потому, что кроме разумных людей там полно старых болванов, которые всю жизнь занимались сдерживанием России и ничего больше делать не умеют.

“

Внешняя политика[]

Лукин и Клинтон — Министр иностранных дел Владимир Лукин с президентом США Биллом Клинтоном

Внешняя политика России на протяжении всех девяностых претерпевала серьезные метаморфозы. До 1993 года она была связана с личностью министра иностранных дел Андрея Козырева, имя которого в массовом сознании стало нарицательным. Приход к власти Александра Руцкого и отставка Козырева обозначили новую страницу в истории отечественной дипломатии, однако проблема внешнего долга, полностью разрешенная лишь к концу десятилетия, висела на ней мертвым грузом, сковывая усилия министров (вначале Владимира Лукина, затем Евгения Примакова и Юлия Квицинского) по проведению независимого курса. В связи с этим в исторической науке данный период принято делить на несколько этапов:

С января 1993 по август 1995 года — в этот период основные усилия российского МИДа были направлены на достижение соглашения о реструктуризации внешнего долга, а также его частичном списании и выделении кредитов на погашение. Действия отечественных дипломатов в Югославии, на Кавказе, в странах СНГ и других конфликтных зонах носили осторожный и, зачастую, скрытый характер: тяжелейшей задачей являлось, не провоцируя негативную реакцию Запада, грозившую обрушить экономику страны в пучину дефолта, тем не менее отстаивать национальные интересы России;
С августа 1995 по апрель 1999 года — в этот период за счет нормализации экономики выплаты по внешнему долгу удается сделать более-менее регулярными, что пусть и не снимает полностью, но хотя бы отдаляет угрозу дефолта, а успешное завершение войны в Чечне и роль посредника в переговорах по разрешению Югославского кризиса позволяют России действовать более уверенно на международной арене. Пока еще риторика МИДа остается осторожной, в отношении Запада проводится политика «партнерства без конфронтации», однако предпринимаются усилия по диверсификации международных связей, в частности, расширяется сотрудничество со странами Азии (Китаем, Северной Кореей, Ираком, Сирией и т. д.) и активизируются процессы интеграции на постсоветском пространстве;
С апреля 1999 года — на фоне экономического бума и стабилизации внутриполитической обстановки, Россия наконец переходит к выстраиванию независимой внешней политики, в основе которой лежит идеология перехода к «многополярному миру».

Милошевич и Козырев — Лидер Сербии Слободан Милошевич с Андреем Козыревым

Югославский кризис[]

”

— Вы разбили хрустальный сосуд!
— Какой?
— Вековой дружбы между сербским и русским народом!

Перепалка между народным депутатом Виталием Севастьяновым и министром иностранных дел Андреем Козыревым на заседании Верховного Совета

“

Важнейшим событием, обозначившим крутой разворот во внешней политике России и предопределившим всю динамику ее взаимоотношений с Западом, стала война на Балканах. Ни Руцкой, ни Ельцин в годы президентства последнего вопросами внешней политики плотно не занимались — Ельцин и вовсе жаловался, что поток «переговоров, инициатив, встречных инициатив, миротворческих планов и т. д.» сводит его с ума, — поэтому внешнеполитический курс страны до января 1993 года определялся единолично министром иностранных дел Андреем Козыревым, который во всех спорных с Соединенными Штатами вопросах шел на односторонние уступки, даже если они наносили прямой урон государственным интересам. В частности, благодаря нему Россия одной из первых признала независимость Словении, Хорватии и Боснии и Герцеговины и присоединилась к международным санкциям против Союзной Республики Югославия (СРЮ), наложенным Советом Безопасности ООН 30 мая 1992 года. Козырев полагал Югославский вопрос незначительной проблемой, и взрыв общественного возмущения буквально на следующий день после голосования в Совбезе стал полной неожиданностью для министра — необходимость поддержки сербов сплотила коммунистов, националистов и либералов, из-за чего июньские слушания в Верховном Совете превратились в настоящую экзекуцию для руководства МИДа. Козырев продемонстрировал на всю страну свою полную некомпетентность, как дипломата: он путал имена, даты, события, назвал хорватский Дубровник боснийским городом, а наибольший фурор, вызвавший в зале заседаний всеобщий смех, произвела его попытка обуздать депутатов, уличив их в лицемерии:

”

— Не понимаю, почему вы все время говорите о православной Сербии, и не вспоминаете другие православные страны?
— Какие?
— Ну, например, Словению.

“

Митинг за Югославию — Митинг перед посольством США в Москве

26 июня депутаты приняли постановление, требующее введения моратория на санкции против Югославии, и выразили Козыреву недоверие. В кампанию за отмену санкций включились люди с совершенно противоположными взглядами, такие, как академики Лихачёв и Рыбаков и писатель Валентин Распутин, из-за чего игнорировать эту проблему стало невозможно. После отставки Козырева МИД возглавил посол России в США Владимир Лукин — назначение на этот пост человека либеральных убеждений, к тому же, хорошо известного в Вашингтоне, должно было сгладить негативный эффект от потери последним своего прямого агента влияния на Смоленской площади, при том, что Лукин был прямым оппонентом предыдущего министра (в частности, им немедленно была дана отставка всем ближайшим соратникам Козырева, по вине которых Россия оказалась втянута в Балканский кризис на стороне Запада, таким, как Юлий Воронцов и Виталий Чуркин, автор циничных слов о причинах поддержки санкционного режима: «В этой войне страдали все — и хорваты, и мусульмане, и словенцы. Только сербы не страдали. Вот и они тоже должны пострадать»).

В поисках мирного решения[]

Уже 25 января 1993 года — через 9 дней после назначения Лукина министром — Россия сделала первый в своей современной истории независимый шаг на внешнеполитической арене, инициировав заседание Совета Безопасности ООН после нападения хорватов на контролируемые «голубыми касками» районы в Сербской Краине и поставив вопрос о введении против Хорватии санкций, аналогичных наложенным на Югославию, если инциденты продолжатся. Это стало неприятным сюрпризом для Штатов, однако жест России остался жестом ввиду того, что три постоянных члена Совбеза из пяти проводили откровенную политику двойных стандартов, закрывая глаза на все провокации с хорватской и боснийской стороны против сербов. Реальные действия последовали 17—18 апреля, уже после ванкуверских переговоров Руцкого и Клинтона: попытка наложить на Белград новые санкции была заблокирована российской стороной. До конца года МИД успел выступить с целым рядом инициатив, направленных на прекращение конфликта в Боснии: о создании провинциальных администраций, международном контроле за соблюдением прав нацменьшинств, федеральном координационном органе, выездном заседании Совбеза ООН в Боснии, проведении переговоров между сторонами и постепенном снятии санкций и т. д., а 21 января 1994 года было принято заявление МИД, которое на Западе окрестили «доктриной Лукина». В нем содержались требования отказа от применения силы всеми участниками конфликта и скорейшей отмены санкций. Заявление поддержали и депутаты Верховного Совета — голосовавших против не было.

РДО-3 — Бойцы 3-го Русского добровольческого отряда в Боснии

Одновременно Югославию посетили бывший помощник президента СССР космонавт Юрий Батурин и бывший спичрайтер Ельцина ученый-славист Константин Никифоров. Оценив ситуацию на месте, они разработали конкретные шаги для урегулирования Боснийского конфликта, которые и легли в основу последующей стратегии МИДа. 5 февраля на рынке Маркале в Сараево произошел взрыв неизвестно откуда прилетевшего снаряда — погибло 88 человек, было ранено еще 200. Страны Запада поспешили во всем обвинить сербов при том, что многие факты указывали на подготовку взрыва мусульманами. Россия и правительство Республики Сербской во главе с Радованом Караджичем выступили за независимое расследование, а 9 февраля между Клинтоном и Руцким состоялся телефонный разговор: последний заявил, что ни в коем случае не согласится с возможным ударом НАТО по сербским позициям, и предложил компромиссное разрешение кризиса — сербы передавали свое тяжелое вооружение в районе Сараево (город находился в осаде с апреля 1992 года) под международный контроль, российский миротворческий батальон вводился в зону разграничения между сербскими и мусульманскими силами, открывались аэропорты в Сараево и Тузле, первый должны были контролировать международные силы, а второй — российские. Клинтон, видя, что выставить сербов виновниками теракта не вышло, и получив уже известия, что сторонам удалось достичь соглашения о перемирии, принял решение отказаться от применения авиации НАТО в зоне конфликта и поддержать российский план. 29 марта 1994 года послам России и США в Загребе удалось также добиться подписания между Хорватией и Республикой Сербская Краина (РСК) соглашения о прекращении огня.

Самостоятельные шаги России все меньше устраивали Запад. Чтобы нивелировать ее влияние и, наоборот, укрепить положение США в переговорном процессе, была предложена идея Контактной группы (США, Германия, Англия, Франция и Россия) по Югославии, которая бы единолично взяла в свои руки урегулирование кризиса, однако в Москве не выразили никакого энтузиазма по данной инициативе, сообщив, что структур ООН, Международной конференции по бывшей Югославии (МКБЮ), Евросоюза и «тройки» (бывший, действующий и будущий председательствующие в ЕС) и так хватает с избытком. Тогда 18 марта Штаты инициировали подписание в Вашингтоне соглашения о создании мусульманско-хорватской федерации в Боснии и Герцеговине (ФБиГ) — теперь 70-тысячному Войску Республики Сербской (ВРС) при 200 танках противостояло 110 000 хорватов и мусульман при 130 танках. Последние регулярно страдали от межэтнических конфликтов и общей запутанности управления в Федерации, но и сербам приходилось тяжело ввиду продолжающихся санкций и того, что снабжением и подготовкой противника занимались напрямую западные страны. В апреле армия ФБиГ перешла в наступление, главной целью которого был город Брчко, через который шло снабжение сербов в РСК и Западной Боснии из Югославии, а также территории по берегам рек Босна и Усора, однако достигнутые ей успехи оказались довольно скромными и 8 июня в Женеве стороны подписали соглашение о прекращении огня сроком на 4 недели, 9 июля продленное еще на месяц.

Ратко Младич с солдатами — Ратко Младич с военнослужащими Войска Республики Сербской

За время перемирия удалось более-менее согласовать границы раздела между сербской и мусульманско-хорватской частями страны и проект 15 «серых зон» со смешанной администрацией. Предложенный план (его называли просто «картой») предусматривал поэтапное снятие санкций с сербской стороны и обеспечение защиты ее национальных интересов в Федерации, но не содержал никаких конкретных мер на этом пути. 18 июля Скупщина ФБиГ проголосовала за принятие «карты», а Скупщина Республики Сербской выпустила декларацию, в которой требовала ее доработки — на Западе это восприняли как отказ от мирного урегулирования, Россия же настаивала, что декларация означает принципиальное согласие сербов с ним. Лидер Сербии в составе Югославии Слободан Милошевич в письме Руцкому заявил, что согласен на предложенные условие и уступку ФБиГ 51% территории Боснии и Герцеговины (к тому моменту она контролировала только 25% ее территории), но только при сохранении за сербами Посавины или, как еще ее называли, «коридора жизни», для снабжения Республики Сербской и РСК, и немедленном снятии санкций.

26 июля в Белград прилетел министр обороны Ачалов. Он встретился с Милошевичем, Караджичем, генералом Младичем и другими лидерами сербов, выступив по итогам визита за размещение русского контингента в Брчко и против вмешательства НАТО в дела Югославии. 29 июля руководство Республики Сербской согласилось принять «карту», если ей представят проект государственного устройства единой Боснии и Герцеговины и гарантируют снятие санкций. На следующий день международное совещание в Женеве приняло предельно обтекаемое коммюнике, по которому Босния признавалась двуединой «унией в пределах международно признанных границ», а сербам обещалось ослабление санкций. Те требовали конкретики, но любые попытки жестко регламентировать конституционное и территориальное устройство будущей унии и сделать первый шаг по отмене санкционного режима тонули в спорах и препирательствах. В августе, по истечении перемирия, мусульмане начали новое наступление сразу на нескольких направлениях, потеснив сербов около Сараева, где ими, вопреки соглашениям, применялась тяжелая артиллерия, а демилитаризованные зоны использовались для переброски войск при полном попустительстве сил ООН.

Картер и Караджич — Джимми Картер и Радован Караджич

15 сентября Россия подготовила проект резолюции об отмене санкций, обещая, в случае его принятия, оказать давление на Караджича, однако эту инициативу проигнорировали. Неожиданным образом, 1 ноября войска генерала Младича перешли в контрнаступление, нанеся противнику ряд чувствительных поражений. Иностранные наблюдатели отметили, что у сербов на вооружении стала появляться современная техника, в том числе средства ПВО — зазвучали голоса об их спонсировании со стороны Москвы и нарушении ей санкционного режима. 30 декабря Караджичу удалось добиться визита в Пале (столицу Республики Сербской) бывшего президента США Джимми Картера, по итогам переговоров с которым был принят т. н. «план Караджича — Картера», предусматривавший четырехмесячное перемирие, обмен пленными и некоторые иные меры. К тому времени и в США стали звучать голоса, утверждавшие, что обострение ситуации в Боснии может перерасти в конфликт великих держав, и надо искать компромисс. В частности, советник Клинтона по национальной безопасности Энтони Лейк предложил скорректировать «карту», предоставив сербской части будущей унии выход к морю и разработав ее конституционное устройство.

Неразразившаяся «Буря»[]

Пока в Боснии бушевали бои, осенью 1994 года активизировались переговоры об урегулировании в Хорватии. В январе 1995 года был представлен «Проект договора о Краине, Славонии, Южной Баранье и Западном Среме», который получил известность, как договор «Загреб-4» или «3-4» — он предусматривал широкую автономию для Сербской Краины, вплоть до своих валюты, гражданства и языка, в то время, как Западная и Восточная Славонии в течение 5 лет должны были быть реинтегрированы в состав Хорватии с предоставлением местным сербам прав национального меньшинства. Этот план отвергли и в Книне, и в Загребе: первых не устроили территориальные уступки, а вторых — требование федерализации страны. Зимой и весной 1995 года на всех Балканах воцарилось временное затишье, однако каждая сторона копила силы и готовилась к новому наступлению.

Солдаты Республики Сербская Краина с бронепоездом «Краина экспресс»

1 мая хорваты перешли в наступление в Западной Славонии. Силы ООН не препятствовали их продвижению, в результате чего за несколько часов был взят Ясеновац, а сербская армия потерпела поражение и, после короткой обороны Окучан, оставила область. Вслед за армией начался исход и сербского население, 12 000 человек стали беженцами. Россия инициировала созыв Совбеза ООН, требуя ввести санкции против Хорватии, но это предложение вновь было заблокировано США и их союзниками. Одновременно с хорватским нападением на Славонию активизировались бои в Боснии в районе «коридора жизни». Видя, что ее мирные инициативы не находят никакого отклика, Россия пошла на более решительные шаги: во-первых, увеличение численности двух русских батальонов в районах Сараево и Вуковара, во-вторых, увеличение объема гумпомощи сербскому населению (часть которой неизбежно шла на содержание вооруженных формирований), в-третьих, подписание договора о военном сотрудничестве с Югославией, и в-четвертых, официальной поддержке инициативы об объединении СРЮ, Республики Сербской и РСК в единое государство. Впервые ее выдвинул Юрий Батурин во время визита в Белград и Пале зимой 1995 года, а 16 июня, накануне встречи «Большой семерки», идею объединения поддержал и Руцкой.

Еще в январе 1994 года президент подписал указ о предоставлении гражданам бывшей Югославии гуманитарной помощи, 17 мая Верховный Совет принял закон «О приостановлении участия Российской Федерации в осуществлении международных санкций, введенных против СРЮ», а 11 ноября еще и заявление «Об односторонних действиях США, подрывающих режим эмбарго на поставки оружия в Боснию». Также в 1994—1995 годах несколько раз Россия воспользовалась своим правом вето на резолюции Совбеза ООН о нанесении ударов по сербским позициям. Администрация Руцкого постоянно пыталась представить дело так, что подобные инициативы исходят в первую очередь от депутатов, рассчитывая убедить Штаты идти на уступки без обострения отношений, однако противодействие вызывало у Вашингтона только еще более жесткую реакцию. Так, 14 марта 1994 года на встрече во Владивостоке госсекретарь США Уоррен Кристофер жестко отчитал Лукина, заявив, что «российская дипломатия только разрушает политику компромиссов», выстраиваемую международными структурами. Заявление о готовности России пойти на создание «Великой Сербии» должно было однозначно дать понять Западу, что отказ от двух принципиальных требований, содержавшихся еще в заявлении МИДа от 21 января, будет означать фактический выход ее из системы санкционного давления на Милошевича и Караджича. Запад эту перчатку принял.

Русские миротворцы — Российские миротворцы ООН с колоритным солдатом ВРС

28 июля 1995 года хорваты атаковали Грахово и Грамоч в Западной Боснии, стремясь перерезать сообщение между РСК и Республикой Сербской, и в тот же день Загреб предъявил Книну ультиматум с требованием признания Конституции Хорватии. Однако все пошло не по плану, когда 1 августа войска Младича перешли в контрнаступление и отбили Грахово, восстановив дорожное движение между двумя республиками. 4 августа началось осуществление операции «Буря» по полному уничтожению Сербской Краины, и в этот же день по инициативе России был созван Совбез ООН с целью осудить Хорватию за акт агрессии. Даже генсеку ООН Бутросу Бутрос-Гали пришлось призвать хорватского президента Франьо Туджмана к сдержанности. В результате была принята резолюция о прекращении военной активности и возобновлении переговоров, однако бои продолжались. Тогда сербы в Восточной Славонии атаковали хорватские позиции у Осиека и Винковиц, чтобы вынудить Загреб отвлечь часть войск для обороны восточных рубежей, а утром 5 августа на позициях у Книна к полной неожиданности хорватов появились бойцы 2-го русского батальона (Русбат-2) под командованием полковника Виктора Воробьёва.

Операция по переброске российских войск из района Сараево под Книн для сдерживания хорватской армии разрабатывалась со времен падения Западной Славонии. По ней, на Русбат-2 возлагалась задача разведения сторон конфликта в случае обострения ситуации в Краине, для чего необходимо было преодолеть расстояние в 560 км кружным путем через Брчко. Приказ о выдвижении был получен вскоре после начала обстрелов Книна — всего переход занял у солдат приблизительно 26 часов. В то же время для переброски на Балканы подняли десантников из Пскова, Иванова и Рязани, чтобы восполнить убывших бойцов в зоне разделения между сербами и боснийцами, в ответ на что Венгрия, Румыния и Болгария закрыли воздушное пространство для российского транспорта, пригрозив в случае его нарушения открыть огонь. В 14:00 хорватские солдаты вошли в соприкосновение с частями Русбата-2 — к тому моменту на севере армия РСК успела оставить Петринью и Глину, однако угроза перерастания конфликта в международный заставила Хорватию остановить войска. Возникшая пауза дала время стабилизировать фронт, на подмогу Сербской Краине подошли части ВРС. 7 августа стороны вновь заключили перемирие, хорватской армии пришлось вернуться на исходные позиции, после чего и сербы отступили из Осиека и Винковиц, а 8 августа в Женеве вновь стартовали переговоры по мирному урегулированию.

Римские соглашения[]

Примаков и Милошевич — Евгений Примаков со Слободаном Милошевичем

События 4—5 августа 1995 года в Краине серьезно обострили взаимоотношения между Россией и Западом — если до того администрация Руцкого стремилась внешне демонстрировать приверженность прежнему курсу на всестороннее партнерство, то после марш-броска на Книн копившиеся все эти годы противоречия вышли наружу. Вместе с Чеченской войной Югославский кризис обозначил разворот России к необходимости, по словам нового министра иностранных дел Евгения Примакова, отстаивать свои национальные интересы, «идя даже на разногласия, предположим, с США, — но в рамках партнерства, не сползая к конфронтации». 6 августа США обвинили Русбат-2 в подрыве миротворческой миссии по разведению конфликтующих сторон в Боснии, пригрозив начать бомбардировки сербских позиций, однако в связи с принятием хорватами решений Совбеза о прекращении огня и отвода войск от линии соприкосновения, угрозы повисли в воздухе, а вскоре между Клинтоном и Руцким состоялись очередные телефонные переговоры, по итогу которых лидеры двух стран согласились с идеей заморозки конфликта.

15 августа совещание в Женеве постановило на год объявить перемирие по всему полуострову — за это время стороны должны были продемонстрировать отсутствие агрессивных намерений, а дипломаты выработать условия мирного урегулирования. Основной раунд переговоров стартовал 22 августа, через некоторое время их участники из Женевы переместились в Москву, 2—3 сентября состоялась встреча Руцкого с немецким канцлером Гельмутом Колем, а 24—26 октября уже Руцкой отправился в Нью-Йорк к Клинтону. 5 сентября удалось, наконец, согласовать конституционное устройство Боснии и Герцеговины, а финальная точка была поставлена 10—30 октября в Риме: представители Югославии, Республики Сербской и РСК с одной стороны, и представители Хорватии и ФБиГ с другой приняли проект мирного урегулирования, условия которого обретали силу по истечении перемирия. С сербов снимались санкции, а в обмен они соглашались уступить 51% территории Боснии и Герцеговины мусульманско-хорватской федерации. Транспортное сообщение между Книном, Пале и Белградом должно было остаться под сербским контролем, они же удерживали «коридор жизни» в районе Посавины. И Республика Сербская, и ФБиГ признавались субъектами международного права и от своего имени могли вести внешнюю политику, заниматься экономической и иной деятельностью, при этом образуя весьма условную Унию, играющую роль третейского судьи и представляющую Боснию в ООН. Сараево делилось на две части — сербскую и мусульманскую, при этом производился обмен пригородными территория для создания «сухопутного коридора» между мусульманским сектором и ФБиГ.

Югославия 199? — Бывшая Югославия по условиям Римских соглашений 1995 года

РСК, в отличие от Республики Сербской, получила более ограниченную субъектность — ее статус оставался неопределенным, при том, что де-факто она таки добивалась независимости от Загреба. На бумаге же краинские сербы оставались гражданами Хорватии, а окончательное решение вопроса о статусе РСК откладывалось до 2000 года. Потом стороны могли договориться либо об автономизации, либо о независимости края. Россия выводила Русбат-2 из Книна, контроль над линией разделения между сербами и их противниками передавался международным силам. Они же должны были демаркировать новую границу между Республикой Сербской и ФБиГ после 1996 года. Помимо этого накладывался неограниченный мораторий на поставки оружия в зону конфликта, размещение там военных баз и вовлечение стран региона в военные блоки. Югославией публично декларировался отказ от каких-либо попыток интегрировать в свой состав Республику Сербскую и РСК.

Римские соглашения вступили в силу 15 сентября 1996 года. Они стали результатом сложного компромисса и потому не устроили ни одну из сторон — сербы уступили часть территории и не получили полную независимость, а хорваты и мусульмане не смогли одержать военную победу и вернуть контроль над Книном и Пале. По итогу опасность новой большой войны никуда не исчезла, а ее стороны оказались еще и вовлечены в противостояние великих держав. Для России Югославский кризис стал тем горнилом, в котором выковывалась ее новая дипломатия, роль посредника в переговорах подняла престиж Москвы и укрепила ее влияние в регионе. Удалось перезапустить военное производство, продукция которого находила огромный спрос на Балканах, рынок оружия стал одним из важнейших источников для пополнения бюджета. Укрепился и авторитет Руцкого внутри страны — сербская тема не сходила с первых полос российской печати все 1990-е годы, параллельно росту интереса к ней в обществе наблюдался патриотический подъем и поддержка миссии России, как защитницы близких по крови и вере народов по всему миру. Это еще сыграло свою роль в будущих политических процессах. Со своей стороны, у США исчезли последние иллюзии, что новое российское руководство будет послушным исполнителем их воли, как это было с командой Ельцина, Гайдара и Козырева. На время паузы в Балканском конфликте, которую предстояло использовать для подготовки хорватов и боснийцев к реваншу, важнейшей задачей стала смена власти в Москве, чтобы не допустить очередного марш-броска на Книн.

Лукашенко в России — Первый визит Александра Лукашенко в Россию

От Содружества к новому Союзу[]

Руцкой огромное значение придавал отношениям между Россией и странами постсоветского пространства — он негативно воспринял подписание Беловежских соглашений, и, по некоторым данным, уже в 1992 году, выступая в Приднестровье и Южной Осетии, публично заявил о необходимости создания нового союзного государства, в чем его поддерживало значительное число россиян. После победы Александра Лукашенко на выборах президента Белоруссии 10 июля 1994 года интеграционные процессы заметно ускорились: уже 3 августа он избрал Россию в качестве цели своего первого зарубежного визита, 6 января 1995 года было подписано двустороннее соглашение о создании Таможенного союза, а уже 21 февраля — Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. 2 апреля 1996 года Руцкой и Лукашенко объявили о создании Союза России и Белоруссии, которому в скором времени предстояло стать полноценным государством (впоследствии день 2 апреля был объявлен праздником — Днем единения народов Белоруссии и России); 29 апреля заработало Парламентское собрание Союза, на следующий год планировалось принять конкретную стратегию взаимной интеграции. Российский военный континент размещался на белорусской территории в обмен на льготные поставки углеводородов.

С весны 1996 по лето 1997 года между Москвой и Минском шли оживленные переговоры о принципах устройства будущего Союзного государства, увенчавшиеся подписанием 25 сентября 1997 года Декларации о дальнейшем единении России и Белоруссии, предусматривавшей введение единых флага, герба, гимна и валюты, принятие общесоюзной Конституции и приоритет союзного законодательства над национальным. Единое государство должно было возникнуть уже в 1998 году, на 1999 год планировалось проведение конституционного референдума, а на 2000 год — выборов парламента и президента. Одновременно шла интеграция экономик двух стран: уничтожались таможни на границы, разрабатывалось единое тарифное и налоговое законодательство, создавалась единая энергетическая сеть и т. д.

Назарбаев и Садовничий — Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев на встрече с министром высшей школы и образования Виктором Садовничим в МГУ представляет проект «О формировании Евразийского союза государств»

29 марта 1994 году президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, выступая в МГУ в ходе официального визита в Россию, сформулировал идею евразийской интеграции. 15 апреля того же года руководители Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, России, Таджикистана, Узбекистана и Украины подписали Соглашение о зоне свободной торговли (ЗСТ) СНГ — в течение 5 лет предполагалось создать все необходимые условия для свободного движения товаров, капиталов, транспорта и т. д. В 1996 году состоялось заключение Договора об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях, а 15 февраля 1999 года в Астане было образовано Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС) в составе России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Таджикистана.

«Партнерство без конфронтации»[]

Помимо основной темы во взаимоотношениях России со странами Запада — вопроса внешнего долга, периодически дополнявшегося конфликтами из-за событий на Балканах и в Чечне, — решающее значение имело ядерное разоружение. Подписание договора СНВ-II на время создало видимость продолжения Руцким курса, избранного администрацией Ельцина, однако очень скоро выяснилось, что на практике он вряд ли будет реализован. В феврале 1993 года текст договора поступил в Верховный Совет, который практически сразу отказался от его ратификации. Для Клинтона это было прямым вызовом, поскольку СНВ-II предусматривал демонтаж в первую очередь ракет наземного базирования, составлявших основу сил сдерживания именно России, в то время, как у США бóльшая часть ракет располагалась на подводных лодках. Кроме того, Россия обязывалась уничтожить свои ракеты вместе со спусковыми установками, а Штаты ограничивались лишь снятием с них ядерных боезарядов. Такие неравные условия позволили бы США, даже после сокращения вооружений, значительно вырваться вперед в ядерной гонке — по расчетам, в случае выполнения условий СНВ-II, Россия имела бы в 6 раз меньше шансов отразить ответный удар противника, чем Америка.

Клинтон требовал, чтобы договор вступил в силу до 1 октября, однако Руцкой мог только развести руками — приступать к разоружению до ратификации СНВ-II парламентом было бы нарушением закона, а силовое давление на депутатов, как и роспуск Верховного Совета, прямо противоречили Конституции. На последнее Руцкой напирал особо, пеняя Клинтону, что президент-демократ по сути требует от своего визави попирать основы демократии. Однако, поскольку страна нуждалась в кредитах и отсрочке по долгам, демонтаж части ракет и пусковых установок все же пришлось начать, хотя и в значительно меньшем объеме, чем это было предусмотрено договором. Руцкой стремился убедить американцев, что после выборов 1995 года, когда он получит более лояльный парламент, дело сдвинется с мертвой точки, однако в обновленном Верховном Совете про-президентские силы не смогли получить большинства, более того — как и Югославский вопрос, противодействие ратификации СНВ-II стало одной из тем, по которой коммунистам, националистам, центристам и даже части либералов удалось достичь консенсуса, из-за чего вступление его положений в силу отодвинулось еще на 4 года. Тогда президент предложил американцам сделать первый шаг и самим ратифицировать договор, ссылаясь на то, что в этом случае и Верховный Совет активнее пойдет на уступки, однако когда в январе 1996 года Конгресс все же одобрил СНВ-II, Думский комитет по обороне выступил с заявлением, что у России все равно нет финансов и ресурсов на утилизацию устаревшего вооружения и строительство ядерных систем нового поколения, из-за чего исполнение условий договора не представляется возможным. В итоге в марте его ратификация в очередной раз была сорвана.

Гринпис против Клинтона — Акция активистов организации «Гринпис» во время визита Билла Клинтона в Россию

Еще 6 октября 1992 года было положено начало т. н. «урановой сделке», согласно которой Россия обязывалась в течение 20 лет продать США 500 т оружейного урана (четверть всего обогащенного урана, произведенного на планете к концу XX века) из тех 700 т, которыми она располагала по оценкам специалистов (Штаты с 1945 по 1993 год произвели 550 т оружейного урана и 110 т плутония). По сути, эта сделка означала одностороннее ядерное разоружение — Россия сокращала свой потенциал в 3,5 раза, становясь второстепенной ядерной державой, США же удваивали его. 16 февраля 1993 года Минатомом России и Министерством энергетики США было заключено «Соглашение об использовании высококачественного урана, извлеченного из ядерного оружия», вступавшее в силу с момента подписания, что во многом дало Руцкому признание легитимности со стороны западных стран и облегчение переговоров по внешнему долгу, однако уже в апреле на встрече в Ванкувере между президентами начались долгие споры о цене сделки. Изначально предполагалось, что стоимость продаваемого урана составит порядка 12 млрд долларов, но Руцкой, исходя из рыночной цены 1 г золота (12 долларов в середине 1990-х годов) и того, что 1 кг урана-235 оценивался примерно, как 50 кг золота, запросил 300 млрд, что все равно было в 13 меньше суммы, израсходованной Штатами на производство уже имевшихся у них запасов урана и плутония. На таких условиях Россия могла в одночасье решить проблему внешнего долга, на что Клинтон, естественно, идти отказался.

В 1993—1996 годах «урановая сделка» и СНВ-II служили удобным инструментом, шедшим в ход во время каждого раунда переговоров о внешнем долге — ситуация искусственно доводилась кредиторами до угрозы объявления Россией дефолта, что провоцировало панику на западных биржах, после чего правительство Руцкого соглашалось демонтировать еще какое-то количество ракет и установок и продать Штатам очередную партию урана по заниженной стоимости, получая взамен новую отсрочку и новые льготы по кредитам. Последний раунд переговоров прошел осенью 1995 года — видя, что платежи по долгам стали регулярными, а военная кампания в Чечне не превратилась в «новый Афганистан», МВФ вместе с Парижским и Лондонским клубами одобрили наконец реструктуризацию российского внешнего долга, после чего у Москвы оказались развязаны руки для более жестких действий. В июне 1996 года директор Института физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения Лев Максимов с главным инспектором по ядерной и радиационной безопасности Руфимом Нуриевым инициировали расследование правомочности «урановой сделки» и 3 июня 1997 года Верховный Совет постановил, что соглашение подобного уровня должно заключаться президентом и ратифицироваться парламентом, а потому не имеет законной силы, в связи с чем дальнейшее исполнение условий сделки оказалось приостановлено. Это самым серьезным образом повлияло на отношения России и США, для администрации Клинтона смещение Руцкого становилось жизненно важной задачей.

Между выборами[]

ГД-95 — Государственная Дума II созыва на 11 апреля 1995 года:
**Согласие во имя России** КПРФ: 60 мест АПР: 37 мест Гражданский союз: 38 мест РОС: 11 мест**Вне фракций** Независимые депутаты: 191 место**Оппозиция** РКРП: 1 место Новые имена: 6 мест ПСТ: 1 место Яблоко: 33 места ПЭС: 1 место Преображение Отечества: 1 место Женщины России: 5 мест РДДР: 3 места ПРЕС: 17 мест РПРФ: 5 мест Выбор России: 35 мест ЛДПР: 5 мест

ГД-95-2 — Государственная Дума II созыва на 1 января 1998 года (официально зарегистрированные фракции):
**Согласие во имя России** КПРФ: 61 место АПР: 52 места Держава: 69 мест**Вне фракций** Независимые депутаты: 65 мест**Оппозиция** Россия: 35 мест Новая региональная политика: 42 места Стабильность: 46 мест ЛДС 12 июня: 37 мест Выбор России: 43 места

12 марта 1995 года состоялись выборы в Верховный Совет. К тому моменту в стране более-менее сложилась партийная система из четырех основных политических блоков. Крайний левый фланг занимали коммунисты, крупнейшим объединением которых была КПРФ во главе с Геннадием Зюгановым, образованная 14 февраля 1993 года. В тесном союзе с ней выступала Аграрная партия России (АПР) Михаила Лапшина, которая, фактически, использовала те же лозунги и ту же идеологию, но ориентировалась не на горожан, а на селян. Про-президентский «Гражданский союз» стоял на более умеренных социал-демократических позициях. Вместе с национал-патриотическим Российским общенародным союзом (РОС) Сергея Бабурина эти организации образовывали коалицию «Согласие во имя России» или СВИР, координируя выдвижение кандидатов в округах и действуя заодно в парламенте. Те коммунисты, для которых позиция КПРФ была слишком соглашательской, образовали Российскую коммунистическую рабочую партию (РКРП), на выборы шедшую в составе блока из несистемных радикально-левых партий «Коммунисты — Трудовая Россия — За Советский Союз» во главе с Виктором Тюлькиным, Анатолием Крючковым и Виктором Анпиловым.

Григорий Явлинский, лидер созданного в 1993 году блока «Явлинский — Болдырев — Лукин», быстро получившего в прессе название «Яблоко» и именно под ним оформившегося в полноценное движение в 1995 году, изначально рассматривался как один из участников СВИР, однако его развела с Руцким Чеченская война. Под давлением Явлинского правительство покинули другие члены «Яблока», в т. ч. министр иностранных дел Лукин, который, не смотря на поддержку войсковой операции, подчинился партийной дисциплине. Уход министра, с которым президент хорошо сработался, стал большой утратой для кабинета — Руцкой долго уговаривал его остаться, заранее соглашаясь на любые условия Лукина, но в конце концов вынужден был смириться и передать портфель главы МИД Примакову (в дальнейшем Владимир Петрович все-таки вернется в российскую внешнюю политику в качестве председателя Думского комитета по международным делам). При этом главный государственный инспектор Юрий Болдырев, бывший формально вторым человеком в «Яблоке», уходить с должности отказался и вместо этого сложил партбилет.

Политический центр, поддержавший в свое время выдвижение в президенты Виктора Черномырдина, переживал не лучшие времена и внутренне был расколот на несколько течений, главным из которых считалась Партия российского единства и согласия (ПРЕС) Сергея Шахрая и Александра Шохина. Свое собственное Движение демократических реформ (РДДР) создал Анатолий Собчак. На определенную поддержку могли рассчитывать блок «Новые имена» Ивана Рыбкина, Партия самоуправления трудящихся офтальмолога Святослава Фёдорова и блок «Женщины России». Главной либеральной партией оставался «Выбор России», шедший на выборы под лозунгами прекращения войны в Чечне и возврата к политике реформ. Наконец, на крайне-правом фланге наиболее влиятельной оставалась ЛДПР Владимира Жириновского, от которой после второго тура 1993 ода можно было ожидать чего угодно.

Существовало и множество более мелких партий, движений и блоков, вплоть до откровенно шуточной Партии любителей пива, шансы которых всерьез не рассматривались. Когда ЦИК огласил итоги, особых сюрпризов не оказалось: ни СВИР, ни оппозиция не сумели набрать большинство, а крупнейшую фракцию сформировала КПРФ — 60 мест, т. е. чуть более 13% депутатского корпуса. Оппозиционные партии суммарно контролировали ¹/₄ кресел и не могли отправить правительство в отставку, поэтому кабинет Скокова продолжил свою работу. Единственной неожиданностью стал провальный результат ЛДПР — всего 5 мест, меньше, чем у «Новых имен» и ПРЕС. Хотя Жириновский сумел избраться в Думу, стало очевидно, что он единственный член собственной партии, за которым стоит народная поддержка, а его влияние на работу парламента оказалось сведено к минимуму.

СФ-95 — Совет Федерации II созыва на 11 апреля 1995 года: КПРФ: 12 мест АПР: 2 места Гражданский союз: 14 мест Независимые депутаты: 137 мест Яблоко: 2 места РДДР: 1 место ПРЕС: 2 мест Выбор России: 8 мест

СФ-95-2 — Совет Федерации II созыва на 1 января 1998 года: КПРФ: 20 мест АПР: 3 места Держава: 17 мест Независимые депутаты: 80 мест Россия: 1 место Яблоко: 2 места Преображение Отечества: 1 место ДПР: 1 место Стабильность: 44 места Выбор России: 9 мест

Неспокойный парламент[]

По закону, для того, чтобы парламентская фракция получила официальную регистрацию, ей необходимо было иметь в своих рядах минимум 35 членов. Этому критерию удовлетворяли всего четыре партии — КПРФ, АПР, «Гражданский союз» и «Выбор России». «Яблоку», набравшему медийность за счет работы в правительстве и антивоенной позиции, не хватило всего ничего, чтобы зарегистрировать свою группу. В результате бóльшая часть депутатов оказалась вне фракций, а значит парламент предсказуемо превратился в бурлящий котел, внутри которого постоянно возникали самые разные объединения и блоки, а партии стремились перетянуть в свои ряды беспартийных, надеясь завоевать лидирующее положение. В Совете Федерации сложилось схожее положение дел: хотя там законом не было предусмотрено создание фракций, постепенно они таки возникли, хотя большинство сенаторов «второго призыва» и оставалось независимыми.

Руцкой итогами выборов был откровенно недоволен — его партия хоть и стала второй, но контролировала всего 38 мест и даже с союзниками по СВИР не имела требуемого большинства. Поражение вышло особенно досадным, если принять во внимание рост личной популярности президента на фоне миротворческой миссии России на Балканах, создания союза с Белоруссией и успехов в Чечне, поэтому корни неудачи Александр Владимирович видел в действиях некоторых людей из своего окружения. «Гражданский союз» изначально был «лоскутной коалицией», куда кто только не входил: от Народной партии «Свободная Россия» (НПСР) самого Руцкого (в прошлом — движение «Коммунисты за демократию»), идеология которой колебалась в широком диапазоне между демократическим центризмом и левым национализмом в зависимости от текущих нужд президента, до вполне консервативно-рыночной Демократической партии России (ДПР) Николая Травкина. Помимо них, членами «Гражданского союза» были «Обновление» Аркадия Вольского и Александра Владиславлева (левоцентристы), бывшие участники фракции «Смена — Новая политика», Российский социал-демократический центр Олега Румянцева, Социалистическая партия трудящихся Людмилы Вартазаровой и Партия труда Олега Смолина плюс множество молодежных и общественных организаций рангом поменьше. Взгляды самого Руцкого со временем менялись и на фоне роста популярности КПРФ, без поддержки которой невозможно было наладить конструктивную работу парламента, он все больше стал склоняться к национал-патриотизму. Это вызывало неприятие сторонников «строгого центризма» в лице Вольского, Владиславлева и Травкина: поначалу их сплачивало противостояние правительству Гайдара, потом — президентская гонка, необходимость проводить реформы, лавируя между нуждами населения и западными кредиторами, однако Чечня, стабилизация экономики и исчезновение угрозы дефолта вывели на свет копившиеся противоречия.

14 марта 1995 года, сразу после оглашения итогов выборов, Руцкой уволил министра печати Василия Липицкого, также входившего в «центристское» крыло «Гражданского союза», возложив на него вину за поражение на выборах. Спустя несколько месяцев последовал открытый конфликт с Владиславлевым и его отставка. Вольского Руцкой уволить не мог — для этого требовалось либо согласие самого Вольского, либо поддержка обеих палат парламента, в которых у президента не было большинства. В результате, как и в годы президентства Ельцина, начала складываться опасная ситуация двоевластия, первое и второе лицо государства из товарищей постепенно превращались в соперников. «Гражданский союз» раскололся: из него вышли ДПР и «Обновление», попытавшиеся сформировать собственную фракцию в Думе, но не набравшие необходимого числа участников. Руцкой со своей стороны решил пересобирать «президентскую фракцию» с нуля и на сей раз на национал-патриотической основе, для чего было достигнуто соглашение между НПСР, Российским общенародным союзом, Фронтом национального спасения, Российским христианским демократическим движением, Всероссийским национальным правым центром, Всероссийской партией монархического центра и другими правыми организациями, в результате чего в Думе возникло объединение «Держава». Не смотря на то, что многие организации, вошедшие в него, декларировали монархические и националистические принципы, принятая программа «Державы» была скорее социал-патриотической и никаких радикальных положений не содержала, а к концу августа 1996 года Руцкой и вовсе порвал с Аксючицем, Астафьевым и некоторыми другими правыми, поняв, что те не располагают никаким электоральным ресурсом, зато серьезно осложняют взаимодействие с союзниками по СВИР.

Президиум СВИР — Александр Руцкой, космонавт Светлана Савицкая, Валентин Чикин, бывший премьер Николай Рыжков, Геннадий Зюганов и Аман Тулеев в президиуме СВИР

К 1998 году структура парламента более менее утряслась: помимо четырех изначальных фракций возникли еще четыре, постоянно испытывавшие проблему с текучкой кадров и внутренними расколами, но, тем не менее, получившие официальную регистрацию. На базе движения «Новые имена» при участии части депутатов, вышедших из рядов АПР, «Гражданского союза», ПРЕС и «Выбора России», а также независимых, представлявших российские регионы, возникла левоцентристская группа «Россия», фактическим лидером которой был Иван Рыбкин. Большинство депутатов от национальных окраин объединилось во фракцию «Новая региональная политика» во главе с президентом Союза нефтепромышленников Владимиром Медведевым. На пике в нее входило 65 человек, однако отсутствие четкой идеологии и, как следствие, постоянные расколы, привели к тому, что к 1998 году ряды НРП уменьшились до 42 членов. Наконец, на базе ПРЕС, РДДР и блока «Женщины России» возникла группа «Стабильность», куда вошли ученый Жорес Алфёров, театральный режиссер Галина Волчек, актриса Элина Быстрицкая, жена Анатолия Собчака Людмила Нарусова и другие депутаты с громкими именами. Кроме того, именно в «Стабильность» влилась бóльшая часть вышедших из «Гражданского союза» противников Руцкого. Формально у группы было несколько сопредседателей, наибольшим влиянием из которых пользовался питерский юрист Алексей Александров, избиравшийся изначально от «Выбора России», однако на деле ее лидерами являлись не входившие в число депутатов вице-президент Аркадий Вольский и пользовавшийся значительной популярностью мэр Москвы Юрий Лужков. «Россия», НРП и «Стабильность» образовывали условное «центристское» крыло Думы.

В дополнение к «Выбору России», в Думе возникла и вторая либеральная фракция, получившая название Либерально-демократического союза (ЛДС), позже расширившееся до «Либерально-демократического союза 12 июня», в память о принятии Декларации о суверенитете РСФСР (название было выбрано еще и из желания «отмыть» идею либеральной демократии от стойкой ассоциации с Жириновским). В ЛДС вошли в основном те, кто имел личные конфликты с Гайдаром и его окружением — Ирина Хакамада, Галина Старовойтова, бывший министр финансов Борис Фёдоров, ученый-физик Александр Брагинский и т. д. «Яблоко» так же оставалось заметной фракцией в Думе, но так и не набрала нужного числа членов для официальной регистрации (более того, ее ряды даже несколько уменьшились к 1998 году). Т. о. до 40% мест в парламенте контролировал про-президентский блок, 27—28% было у центристов (34—35%, если считать «яблочников», выступавших в качестве «конструктивной оппозиции») и еще 18% составляли либералы. Это порождало ситуацию «неустойчивого равновесия», вынуждая фракции бороться за симпатии независимых депутатов, без которых принятие новых законов становилось невозможным.

Руцкой и сыновья — Александр Руцкой с сыновьями Дмитрием и Александром

Новые вызовы[]

1996 и 1997 годы были не богаты на громкие события, кризисы и скандалы, сравнимые по масштабу с «Ударом молнии» или Чеченской войной. Страна жила в ожидании скорых выборов президента, которые определили бы судьбу выбранного Руцким курса, между разными партиями и блоками шло подковерное соперничество за выдвижение кандидатов, выработка программ и стратегий предстоящей борьбы за президентское кресло. Во внешней политике центральной темой этого периода стала угроза расширения НАТО и включение в нее стран бывшего Восточного блока — 3—4 июня 1996 года проходила встреча министров иностранных дел стран Альянса в Берлине, на которой впервые рассматривался вопрос о вхождении в его состав новых членов, что вызвало резко негативную реакцию у России. В течение года Примаков вынужден был поочередно вести переговоры то в Брюсселе, то в Вашингтоне, чтобы предотвратить продвижение НАТО к российским границам — Клинтон также не испытывал особого желания проводить экспансию в Европе, но на него давили ястребы-республиканцы, получившие большинство в Конгрессе по итогам последних выборов, поэтому наступательная внешняя политика для президента становилась разменной картой для одобрения его внутриполитического курса. Итогом переговоров стало заключение Основополагающего акта Россия — НАТО 27 мая 1997 года, по которому первая согласилась с приемом в ряды Альянса Польши, Чехии и Венгрии в обмен на согласие США не размещать на их территории ядерное оружие и военную инфраструктуру. Этот шаг стал, фактически, платой за мирное урегулирование на Балканах в соответствии с российскими предложениями и отказ Вашингтона от «урановой сделки». Кроме того, договор содержал лазейку, поскольку никак не регулировал двусторонние отношения между восточноевропейскими странами и Штатами, которые могли спокойно размещать там свои базы, не задействуя при этом структуры НАТО.

На фоне ухудшения отношений с США Россия диверсифицировала свою внешнюю политику: в 1993 году Руцкой совершил первый визит в Индию, подписав с ней Договор о дружбе и сотрудничестве, в 1996 году — в Китай, заложив основы будущей Шанхайской организации сотрудничества, в 1997 году — в Северную Корею, став первым лидером России и СССР, побывавшим в этой стране, и на Кубу. Россия стала членом АТЭС и группы G33, позднее трансформировавшейся в «Большую двадцатку». Продолжалось выстраивание тесного взаимодействия с Югославией, в 1999 году получившей статус наблюдателя при Союзном государстве, углублялись интеграционные процессы на постсоветском пространстве. Заметным событием стало празднование 50-летия Победы в Великой Отечественной войне, на котором, помимо лидеров СНГ, присутствовали так же президент США Клинтон, премьер-министр Великобритании Джон Мейджор, президент Франции Жак Ширак, лидер Китая Цзян Цзэминь и другие ведущие мировые политики.

Руцкой с женой №2 — Руцкой с женой Людмилой Новиковой

К 1998 году Руцкой подходил с солидным багажом достижений: миротворческая миссия России на Балканах подняла ее авторитет в мире, а реинтеграция Чечни остановила центробежные тенденции внутри страны — другим державам теперь приходилось считаться с ее мнением. Расширение экономических связей с Третьим миром, выстраивание тесного партнерства внутри СНГ способствовали улучшению положения дел в экономике. К концу 1990-х негосударственным сектором производилось уже свыше половины товаров и услуг в стране, появилась отечественная игровая индустрия, частные электронная и даже автомобильная промышленность — так, в 1995 году с конвейера сошла первая партия легковых автомобилей марки «Лаура» конструкции Дмитрия Парфёнова. Не смотря на то, что покупательная способность населения оставалась невысокой, эти пока еще первые признаки роста жизненного уровня не могли не сказаться на популярности президента. По данным социологических опросов, уровень его поддержки находился на отметке в 48—50%, т. е. он мог уверенно победить уже в первом туре (вторым по популярности политиком на 1997 год являлся лидер коммунистов Зюганов, за которого могло проголосовать 15—16% избирателей — КПРФ даже рассматривала возможность выдвижения собственного кандидата, полагая, что это никак не помешает Руцкому победить, но зато позволит ей выторговать дополнительные места в обновленном правительстве). Однако за полгода до голосования ситуация едва не развернулась на 180°.

В российскую политику неожиданным образом ворвалась личная жизнь ее президента: Руцкой почти четверть века был женат на Людмиле Александровне Новиковой, модельере и президенте фирмы «Вали-мода» Валентина Юдашкина — этот брак считался образцовым и Руцкие регулярно появлялись на публике вместе, поэтому когда в 1997 году Александр Владимирович подал на развод, внимание всей прессы в стране и даже за ее пределами оказалось приковано к этому инциденту. Наружу выплыло огромное количество не красящих президента подробностей, в частности, наличие у него любовной связи с личной помощницей Ириной Поповой, бывшей на 26 лет моложе Руцкого, — собственно, ради женитьбы на внезапно забеременевшей Ирине он и решился на развод. Та даже не пыталась скрыть их отношения, подтвердив, что президент уже давно с женой не живет. Усугубил ситуацию спор между Руцким и Новиковой о разделе имущества, окончательно испортивший отношения между бывшими супругами, из-за чего Людмила Александровна решила дать подробное интервью прессе. В нем она рассказала о многочисленных изменах мужа, о том, как поставила его на ноги после ранения и о том, что когда ей потребовалась помощь и поддержка вследствие перенесенного инсульта и паралича левой половины тела, Руцкой ничем ей не помог.

Руцкой с женой №3 — Александр Руцкой и Ирина Попова

«Людмилагейт», как окрестила западная пресса самый громкий семейный скандал в новейшей истории России, имел катастрофические последствия — рейтинг Руцкого в считанные недели рухнул до 22—27%, возникла серьезная угроза победы оппозиции на выборах. Обсуждалась даже замена Александра Владимировича каким-нибудь более популярным кандидатом, пока экстренно собранный конгресс СВИР не принял единогласное решение о поддержке президента, выдвинув его на новый срок. Однако если прежде гонка 1998 года представлялась в Кремле легкой прогулкой, то теперь ее исход не брались предсказать даже самые опытные политологи: 78 человек, от радикальных коммунистов до ультранационалистов, объявили о намерении бросить вызов Руцкому, еще порядка 30 рассматривались СМИ, как потенциальные кандидаты. По новому избирательному закону голосование должно было пройти 29 марта 1998 года, но, фактически, уже в сентябре 1997 года началась первая фаза президентской кампании по проведению собраний инициативных групп избирателей и сбору подписей. В отличие от 1991 и 1993 годов эта гонка проводилась не в сжатые сроки, из-за чего страна на целых полгода погрузилась в эпицентр политических баталий.

«Голосуй разумом!»[]

”

«Александр Владимирович — русский. Он, простите меня, мужик. А Россия — имя существительное женского рода, и мужик ей необходим»
Никита Михалков, 1998 год

“

Немцов и Явлинский — Григорий Явлинский и Борис Немцов

Важнейшей задачей, стоявшей перед штабом Руцкого, было, с одной стороны, сплотить лево-патриотические силы вокруг фигуры президента, а с другой — внести раскол в лагерь оппозиции. Последняя, впрочем, в помощи государства не особо нуждалась, не вылезая из внутренних склок своими силами. Еще весной 1997 года с предложением о выдвижении на грядущих выборах единого кандидата от либерального лагеря выступил губернатор Нижегородской области Борис Немцов, для чего требовалось создать коалицию из «Выбора России», «Яблока» и других партий. Поначалу переговоры между Немцовым, Явлинским и Гайдаром шли успешно, вопрос об объединении казался решенным, однако неожиданным образом 21 мая Явлинский объявил, что предложенные условия его не устраивают, и на выборах «Яблоко» выдвинет собственного кандидата (то бишь, его). Этот жест казался особенно странным, учитывая дружеские отношения между бывшим вице-премьером и нижегородским губернатором. Как считается, дело крылось в личных амбициях Григория Алексеевича, который отказывался быть вице-президентом при президенте Немцове — в свое время он работал его экономическим советником и успех реформ в Нижегородской области был именно его детищем, однако вся слава досталась губернатору, что Явлинский забыть не смог. В итоге либеральный лагерь раскололся: от «Яблока» баллотировались Явлинский и Лукин, а новообразованная коалиция «Правое дело» выдвинула Немцова, напарником которого стал бывший народный депутат и заместитель министра безопасности Сергей Степашин, который должен был привлечь голоса сторонников «жесткой руки». На этом расколы, впрочем, не закончились, т. к. в президентскую кампанию включились сразу две женщины — бывший министр соцзащиты Элла Памфилова из движения «За здоровую Россию» и депутат Госдумы Галина Старовойтова, поддержанная «Демократической Россией». Кроме того президент фонда «Реформа» и лидер Социалистической народной партии России Мартин Шаккум, не смотря на название своей партии, фактически, стал пятым зарегистрированным либеральным кандидатом (он занимал умеренные социал-либеральные позиции и получил поддержку некоторых бывших соратников Руцкого, в частности, министра печати Василия Липицкого). Такое обилие соперников с примерно одинаковыми взглядами с самого начала вызывало недоумение — отчасти, его можно было объяснить ожиданиями легкой победы над теряющим популярность президентом, но уже в 1997 году как минимум в адрес Памфиловой, Старовойтовой и Шаккума звучали обвинения в «спойлерстве».

Борис Немцов во главе демонстрации движения «Правое дело» в Москве

Если раскол среди либералов стал подарком судьбы для Руцкого, то выдвижение альтернативных кандидатов с левой и националистической риторикой было уже не столь приятной новостью. Помимо Жириновского, такими кандидатами стали, с одной стороны, депутат и бывший олимпиец-тяжелоатлет Юрий Власов, вокруг фигуры которого сплотились прежние союзники Руцкого по «Державе» из числа монархистов, такие, как Астафьев, Константинов и Назаров, а, с другой, губернатор Кемеровской области Аман Тулеев. На момент своей регистрации в качестве кандидата, Тулеев еще номинально состоял в КПРФ, однако на деле уже давно перешел на центристские позиции и в ходе кампании в основном критиковал своих бывших сопартийцев. Его имя, впрочем, продолжало у избирателя ассоциироваться с левыми идеями, в связи с чем он претендовал в первую очередь на голоса электората Руцкого. Если Памфилову, Старовойтову и Шаккума сторонники Немцова объявили «проектом Кремля», то со стороны президента обвинений в работе на «Правое дело» и движение «Стабильная Россия» удостоился уже Тулеев, который, якобы, сумел набрать требуемое число подписей только за счет использования оргструктур либеральной оппозиции. Наконец, как и в 1993 году, в избирательных бюллетенях значилось имя и явно курьезного кандидата Умара Джабраилова — эксцентричного бизнесмена чеченского происхождения, фигуранта нескольких громких скандалов, известного своими многочисленными романами с представительницами российской, европейской и американской богемы. Не смотря на то, что Генеральная прокуратура возбудила против Джабраилова расследование о подделке голосов за его выдвижение, он получил регистрацию как кандидат, хотя и не собирался с самого начала вести никакой президентской кампании: по одним данным, Джабраилов просто использовал возможность за государственные деньги прорекламировать собственный бизнес, по другим — рассчитывал за счет кандидатской неприкосновенности временно уйти от уголовной ответственности за один из скандалов.

Выборы 1998 году шли по новому избирательному законодательству, существенно отличавшемуся от предыдущего — после упразднения Съезда депутатов в 1995 году единственным способом получения регистрации стал сбор подписей, число которых со 100 000 увеличили до 1 000 000 (поскольку отныне даты всех будущих выборов были заранее известны, время на их сбор не ограничивалось несколькими неделями, соответственно, и планку для отсева решили поднять), дополнительно введя еще и региональный фильтр (не более 7% от общего числа сданных подписей на 1 регион). Всего ЦИК зарегистрировала 11 кандидатур: 9 от оппозиции самого разного рода, десятым стал Руцкой, а одиннадцатого предстояло выдвинуть центристам из фракции «Стабильность» и созданного на ее основе движения «Стабильная Россия». Этот одиннадцатый кандидат и был главной угрозой для президента.

Президент vs Вице-президент[]

Президент и его клон — Александр Руцкой с министром культуры Никитой Михалковым

Разногласия между Руцким и Вольским появились уже в конце 1994 года в связи с тем, что последний выступал против силового наведения порядка в Чечне. Добавил напряженности открытый конфликт президента с Владиславлевым и Липицким весной 1995 года, а после октябрьских переговоров с МВФ Руцкой уже откровенно начал тяготиться необходимостью работать с Вольским. Еще 12 июня 1995 года последний поспособствовал созданию фракции «Стабильность», а 8 июля, как почетный гость, участвовал в учредительном съезде «Стабильной России», председателем которой стал Лужков (президент и вице-президент по Конституции не имели права состоять в какой-либо партии). Для Руцкого он постепенно становился главным соперником, в связи с чем вице-президенту стали урезать полномочия: пользуясь тем, что их круг нигде не оговаривался и определялся единолично президентом, у Вольского забрали кураторство над экономикой, передав его Глазьеву, а самому Аркадию Ивановичу препоручили отношения со странами СНГ. Когда же Руцкой решил, что успех переговоров с Белоруссией о создании Союзного государства может быть приписан не ему, а Вольскому, того его «передвинули» на социальную политику и трудовые отношения. Открытый конфликт двух первых лиц государства едва не произошел в конце весны 1996 года — уже тогда вице-президент, ссылаясь на невозможность работать, собирался подать в отставку, однако Лужков отговорил его от такого шага. На какое-то время их отношения с Руцким вновь стали конструктивными, Аркадию Ивановичу поручили расследование «урановой сделки» а также еще нескольких громких скандалов тех лет, связанных с проникновением организованной преступности в бизнес-среду, но приближение президентских выборов и, особенно, «Людмилагейт», привели к тому, что 12 января 1998 года он объявил, что не будет переизбираться на новый срок в качестве вице-президента, а вместо этого поборется за должность главы государства в союзе со «Стабильной Россией».

Выдвижение Вольского не вызвало того энтузиазма, на который он рассчитывал. Прежде всего, вице-президент не имел такой публичности, как президент и премьер, да и народ в массе своей не видел смысла в существовании этой должности, поэтому с самого начала шансы Аркадия Ивановича обойти Руцкого вызывали сомнения. Кроме того, если пять лет назад он пользовался большим авторитетом у рабочего класса, выходцем из которого был сам, то в последующие годы Вольский взаимодействовал практически исключительно с бизнесом, растеряв в значительной степени популярность у рядового избирателя. Сказывалось и то, что он активно включился в гонку одним из последних, а также его возраст — Аркадию Ивановичу должно было исполниться 66, он являлся самым старым среди 11 кандидатов, и на этом про-президентские СМИ активно играли, то и дело поднимая вопрос о состоянии здоровья вице-президента и намекая, что в случае избрания он может банально не дожить до конца своих полномочий. Политологи сходились во мнении, что «Стабильной России» логичнее было бы номинировать более популярного Лужкова, но тот не решился на этот рискованный шаг, как и не захотел стать напарником Вольского в качестве кандидата в вице-президенты, настояв, что для этого нужен кто-то помоложе (мэру Москвы исполнилось 61). Штаб Вольского вел переговоры о выдвижении с популярным генералом Львом Рохлиным, однако их развели разные взгляды на войну в Чечне, а 2 апреля 1997 года Рохлин обнародовал данные о незаконных поставках оружия Армении на сумму более 1 млрд долларов, фактически обвинив в этом вице-президента — Вольский был самым известным лоббистом интересов Армении в руководстве России, тогда, как Руцкой скорее склонялся к поддержке Азербайджана, что так же подогревало их личный конфликт. В итоге напарницей Аркадия Ивановича стала бывшая участница движения «Женщины России» Екатерина Лахова, которая могла привлечь голоса избирателей, разочаровавшихся в президенте после «Людмилагейта».

Казалось бы при чем здесь... — Митинг в поддержку Юрия Лужкова

Руцкой, оставшись без вице-президента. вынужден был искать, кем заменить Вольского. Поначалу в прессе мелькали имена Скокова, Глазьева, Михалкова, Примакова, Дунаева, Ачалова, Бабурина и других ближайших сподвижников Александра Владимировича, однако на фоне скандалов в личной жизни и необходимости сплотить участников СВИР, президентский штаб решил обратиться в первую очередь к кандидатам-женщинам. После того, как отпали Елена Драпеко (не смотря на былую популярность, как актрисы, она вряд ли сумела бы привлечь голоса избирателей) и Светлана Савицкая (ее принципиальная коммунистическая позиция могла негативным образом отразиться на отношениях с Западом), выбор Руцкого пал на космонавтку Валентину Терешкову, которая не занимала четких политических позиций, но зато пользовалась безусловной известностью у рядовых граждан, в отличие от той же Лаховой, выдвигавшейся в паре с Вольским. Кроме того, КПРФ в обмен на поддержку Руцкого, было обещано минимум 10 мест в обновленном правительстве, а после перевыборов в Думу еще и министерский портфель, подотчетный как президенту, так и парламенту (речь шла в первую очередь о МИД). Основным лозунгом президентской кампании Руцкого стали слова «Голосуй разумом!» — граждан убеждали отринуть эмоции, вызванные последними происшествиями, и объективно оценить успехи, достигнутые администрацией с 1993 года.

Кандидаты на президентских выборах 1998 года
Независимые КПРФ СНПР РДНС Сила разума Яблоко За здоровую Россию Стабильная Россия Правое дело Демократическая Россия ЛДПР
Кандидаты в президенты			Кандидаты в вице-президенты
Фото	Имя (возраст)	Должность	Фото	Имя (возраст)	Должность
	Юрий Петрович Власов (62)	Депутат Государственной Думы РФ		Валерий Николаевич Расторгуев (48)	Депутат Совета Федерации РФ
	Аркадий Иванович Вольский (65)	Вице-президент РФ		Екатерина Филипповна Лахова (49)	Депутат Государственной Думы РФ
	Умар Алиевич Джабраилов (39)	Первый заместитель генерального директора «Интурист-РадАмер»; Заместитель генерального директора ОАО «Манежная площадь»		Андрей Викторович Казначеев	Депутат Думы города Пятигорска
	Владимир Вольфович Жириновский (51)	Депутат Государственной Думы РФ; Председатель ЛДПР		Евгений Эдуардович Михайлов (35)	Губернатор Псковской области
	Борис Ефимович Немцов (38)	Губернатор Нижегородской области; Сопредседатель коалиции «Правое дело»		Сергей Вадимович Степашин (46)	Бывший заместитель министра безопасности РФ; Бывший народный депутат РФ
	Элла Александровна Памфилова (44)	Депутат Государственной Думы РФ; Бывший министр социальной защиты населения РФ; Лидер движения «За здоровую Россию»		Александр Иванович Гуров (52)	Вице-президент фирмы «Инфосервис»; Бывший народный депутат РФ
	Александр Владимирович Руцкой (50)	Президент РФ		Валентина Владимировна Терешкова (61)	Руководитель Российского центра международного научного и культурного сотрудничества; Старший научный сотрудник ЦПК; Бывший народный депутат СССР
	Галина Васильевна Старовойтова (51)	Депутат Государственной Думы РФ; Сопредседатель движения «Демократическая Россия»		Василий Дмитриевич Гуслянников (48)	Бывший президент Мордовской ССР
	Аман Гумирович Тулеев (53)	Губернатор Кемеровской области		Виктор Степанович Чечеватов (52)	Первый заместитель командующего Сухопутного войсками Вооруженных Сил РФ
	Мартин Люцианович Шаккум (46)	Президент фонда «Реформа»; Председатель Социалистической народной партии России		Юрий Владимирович Петров (59)	Председатель совета директоров Свердловского губернского банка; Бывший руководитель Администрации Президента РФ; Председатель Российского движения за новый социализм
	Григорий Алексеевич Явлинский (46)	Депутат Государственной Думы РФ; Бывший заместитель председателя Правительства РФ; Председатель партии «Яблоко»		Владимир Петрович Лукин (60)	Депутат Государственной Думы РФ; Бывший министр иностранных дел РФ

«Победит тот, кто упадет последним»[]

Впервые о намерении баллотироваться на второй срок Руцкой заявил 16 октября 1997 года (до этого, как минимум один раз публично в 1994 году он утверждал, что не станет переизбираться), 23—24 октября его официально выдвинул конгресс СВИР, а некоторые потенциальные кандидаты, такие, как Виктор Анпилов и Станислав Говорухин, добровольно вышли из гонки, чтобы не оттягивать голоса лево-патриотов. На тот момент президент лидировал в соцопросах, однако с достаточно скромным результатом в 28—29%, т. е. о победе в первом туре речи не шло. За вице-президента Вольского намеревалось проголосовать 9—10% опрошенных, за премьера Скокова (уже успевшего публично поддержать Руцкого) — 8—9%. Далее, по мере убывания популярности, шли Лужков, Явлинский, Жириновский, Тулеев, Болдырев и т. д. Неопределенной оставалась ситуация с Немцовым, которому разные исследования давали от 3 до 20% популярности, что делало его самым непредсказуемым кандидатом на предстоящих выборах. Около четверти избирателей либо не успели определиться, либо намеревались голосовать «против всех», либо не собирались идти на выборы. За симпатии этой части электората и развернулась основная борьба.

Для Руцкого принципиальное значение имели данные опросов по второму туру для определения того, кто является его главным противником. Наиболее легкая победа была гарантирована в случае выхода в него Жириновского (10% у последнего против 60% у Руцкого), но этот сценарий считался фантастическим после разгрома ЛДПР на парламентских выборах. Власова, Памфилову, Старовойтову, Тулеева, Шаккума и уж тем более Джабраилова всерьез никто не воспринимал. Сложно было предсказать итог противостояния Руцкого с Явлинским, поскольку опросы давали лидеру «Яблока» результат в самом широком диапазоне — от 20 до 40% (и 25—45% президенту, т. е. небольшой перевес, но тоже при значительном разбросе), однако тот никогда не поднимался в рейтинге популярности политиков выше третьего места, да и легендарное умение Григория Алексеевича ссориться со своими потенциальными союзниками также снижало его шансы на избрание даже при условии выхода во второй тур. Парадоксальным образом, напарнику Явлинского Владимиру Лукину выиграть выборы у Руцкого было гораздо проще, т. к. он, в силу опыта работы в МИДе, мог сплотить вокруг себя не только либералов, но и патриотов, но гордость Явлинского не позволяла ему смириться с ролью «номера два», а Владимир Петрович, как верный «солдат партии», не посмел поступить вразрез с партийной дисциплиной.

Митинг в Мск — Коммунистическая демонстрация в Москве

На момент выдвижения Руцкого еще было не предопределено, кого номинирует «Стабильная Россия» — Вольского или Лужкова. Последний одно время даже считался более серьезной угрозой (ему давали до 46% во втором туре), поэтому против мэра Москвы еще осенью 1997 года началась кампания по дискредитации, для чего на Первый канал был приглашен тележурналист Сергей Доренко, в своей авторской телепередаче, вышедшей 9 ноября, предавший огласке связи Лужкова с криминалом и использовавшиеся им незаконные способы обогащения. В итоге популярность последнего пошатнулась, и он уступил право баллотироваться в президенты Вольскому. Тот, будучи вторым лицом в государстве, также представлял серьезную угрозу — за него могли проголосовать не только центристы, но и либералы по принципу «лишь бы не Руцкой», и даже часть левых, выступавших против союза с коммунистами. Борьба с Лужковым очень быстро трансформировалась в борьбу с Вольским, которому, кроме проблем со здоровьем, припомнили и сделку по продаже Армении оружия, и двусмысленную позицию по Чечне, вице-президенту старательно выстраивали образ марионетки в руках бизнесменов. Оппозиция, рупором которой был канал НТВ, не осталась в долгу, и, помимо уже традиционного обсуждения «Людмилагейта», обвинила Руцкого и некоторых людей из его окружения, прежде всего Олега Лобова и Руслана Хасбулатова, в продаже зарина японской секте «Аум Синрикё», который та распылила в токийском метро 20 марта 1995 года. Последний шаг, впрочем, ударил и по Лужкову с Вольским, когда выяснилось, что московский мэр также имел связи с лидером секты Сёко Асахарой.

Немцов для Кремля оставался фигурой малопонятной. Он набрал популярность во время первого губернаторского срока в Нижнем Новгороде, однако из-за того, что его отношения с центром после смерти Ельцина портились с каждым годом все сильнее и сильнее, то и поток дотаций из Москвы в областную казну также с каждым годом становился все скромнее и скромнее. Это серьезно отразилось на уровне поддержки Немцова в «домашнем» регионе, но, парадоксальным образом, слабо сказалось на его рейтингах в остальной России, где молодого губернатора по инерции продолжали воспринимать, как эффективного реформатора. Кроме того, именно на Немцова делал ставку Запад в борьбе с Руцким, вливая в его кампанию огромные средства. Руцкой до поры до времени не трогал Немцова, т. к. тот считался куда меньшей угрозой во втором туре, чем Вольский — соцопросы давали ему не более 38% и, в отличие от левоцентристов Вольского и Явлинского, правому либералу Немцову было на порядок труднее сплотить вокруг себя недовольных президентом избирателей. К весне 1998 года стало понятно, что основная борьба развернется именно между Руцким, Вольским и Немцовым. Явлинский, за которым уже успел закрепиться имидж вечного аутсайдера, не сумел сплотить либеральный электорат вокруг своей кандидатуры. Кроме того, у него были явные проблемы с финансированием и медийным освещением: Руцкой мог задействовать в поддержку своей кандидатуры административный ресурс, Вольский опирался на крупный и средний бизнес и региональные элиты, а кампания Немцова спонсировалась в значительной степени из-за рубежа, в результате чего Григорий Алексеевич, как и остальные 7 кандидатов, оказался в положении «догоняющих».

Народный кандидат — Предвыборный плакат Владимира Жириновского

Неудачи преследовали и кампанию Жириновского, эпатаж которого уже приелся, а попытки завоевать расположение умеренного электората вызывали скорее недоумение. Самым ярким эпизодом, ненадолго привлекшим внимание страны с лидеру ЛДПР, стали его дебаты с Немцовым, в ходе которых Жириновский плеснул тому в лицо соком, но практический выхлоп от данного инцидента оказался нулевым. Президентская гонка по итогу очень быстро вместо борьбы за будущее России свелась к бесконечному обсуждению скандалов вокруг политиков, их личной жизни, высказываний и слухов. Если в 1991 и 1993 году периоды агитации оказались сравнительно короткими, то теперь за полгода население откровенно устало от такого информационного потока, зачастую еще и крайне однообразного. В какой-то момент начали падать рейтинги всех ведущих кандидатов, на что одна из газет отреагировала красноречивым заголовком: «Победит тот, кто упадет последним».

Решающие две недели[]

Как и пятью годами ранее, итоги выборов 1998 года, стали сюрпризом и практически с самого начала официальные результаты вызывали у некоторых сомнения. Руцкой, хоть и не добился победы в первом туре, получил почти 34,5 млн голосов, т. е. больше, чем в прошлый раз по итогам второго тура. Аналитики, считавшие, что из-за «Людмилагейта» президент должен был потерять поддержку от 8 до 10 млн избирателей, оценили такой результат, как проявление т. н. «эффекта Брэдли», при котором граждане на опросах отвечают одним образом, а голосуют совершенно другим. В случае с Руцким многие россияне, участвовавшие в социологических замерах, публично осуждали его поведение во время скандала с разводом, утверждая, что отдадут предпочтение другому кандидату, но на избирательных участках, не опасаясь негативной реакции, голосовали уже за Руцкого. Позднейшие исследования показали, что у мужской части электората факт наличия у главы государства любовницы не вызвал никакой отрицательной реакции, а громкая кампания осуждения в прессе даже, наоборот, склонила многих прежде колебавшихся встать на сторону Руцкого из, как выразился один социолог, «мужской солидарности». Сказалась и работа федерального телевидения, которое непосредственно в период президентской гонки старалось привлекать внимание зрителя к успехам последних лет, не акцентируя при этом все внимание на личности президента.

Кампанию Вольского подкосили черный пиар а также его собственные просчеты: позднее вступление в борьбу за президентство, отсутствие ярко выраженной харизмы, крайне обтекаемая программа (еще и принципиально не отличающаяся в ключевых аспектах от программы Руцкого, что порождало вопрос в целесообразности замены одного другим) и т. д. Неудачным, как оказалось, стал выбор Екатерины Лаховой в качестве напарницы, т. к. она за время работы в Думе отметилась продвижением программ «планирования семьи» и «полового воспитания школьников», а также активной поддержкой права на аборты, из-за чего Вольский лишился симпатий почти всего православно-консервативного электората. Кроме того, часть его потенциальный сторонников в итоге ушла к другим кандидатам-центристам — Явлинскому, Тулееву и Шаккуму. Вольский излишне оптимистично расценивал свои возможности, полагая, что во второй тур он и так выйдет, и все усилия надо сосредоточить именно на схватке с Руцким один на один, в результате чего отстал от Немцова, чья молодость и уверенность на дебатах обернулись успехом, на 2,5 млн голосов. Для последнего поддержка вице-президента была теперь жизненно необходима, т. к. без голосов умеренных победа на выборах ему не светила — Старовойтова, Памфилова и Шаккум вполне закономерно призвали голосовать именно за Немцова, к нему же неожиданно примкнул и Тулеев, чья риторика на протяжении гонки становилась все более и более антикоммунистической, Власов и Джабраилов же выступили за Руцкого. Жириновский предлагал последнему союз, если тот порвет с наиболее ортодоксальными коммунистами из своего окружения, а после его отказа потребовал от сторонников голосовать «против всех» (это, впрочем, особого значения не имело, т. к. электорат ЛДПР в любом случае не стал бы поддерживать Немцова). Аналогичным образом поступил и Явлинский, имевший личные счеты с обоими кандидатами.

Вольский колебался до последнего. С одной стороны, он никак не мог встать на сторону Руцкого после стольких лет вражды и той грязной кампании, которая против него велась в СМИ с ведома президента. С другой, у его ближайшего союзника Лужкова был личный конфликт уже с Немцовым, открыто обвинявшим мэра Москвы в коррупции. Переговоры между «Правым делом» и «Стабильной Россией» тянулись долго и толком ничем не кончились: 13 апреля Вольский наконец выступил с официальным обращением, в котором назвал Немцова «меньшим злом» по сравнению с Руцким, фактически призвав сторонников голосовать за нижегородского губернатора, однако одновременно с этим заявил, что никаких постов в кабинете Немцова он не займет ни при каких обстоятельствах, а сам во втором туре проголосует «против всех». Когда же журналист попытался уточнить, доверяет ли Вольский Немцову, как кандидату, тот честно ответил: «Нет — и другим не советую. Знаю его лет десять. Это хороший губернатор. Он неплохой “технарь”. Но быть президентом — не так все просто».

В отличие от 1993 года, когда Руцкой вел кампанию под социал-демократическими лозунгами, теперь он шел на переизбрание, как лидер национал-патриотических сил. Выступая, президент клеймил врагов России — внешних и внутренних, — призывал к укреплению порядка, безопасности и обороноспособности страны. Впервые в качестве политического инструмента активно использовалась церковь. Изменилась и официальная риторика в отношении недавнего прошлого: еще в канун парламентских выборов Руцкой впервые публично выступил с критикой покойного Ельцина, однако тогда это не нашло поддержки у избирателей, среди которых последний сохранял определенную популярность после своей трагической гибели — теперь же для дискредитации либеральной идеологии как таковой, в СМИ была развернута широкая кампания по переоценке деятельности первого президента. Всплыли многие неприглядные факты из жизни Бориса Николаевича, в частности, работа начальника его предвыборного штаба Александра Урманова на американский институт Крибла (тем самым политику правительства Ельцина — Гайдара стремились представить, как прямое вредительство в угоду Штатам), а парламентская комиссия во главе с депутатом Станиславом Осмининым инициировала расследование проникновения в госаппарат иностранных резидентов в 1991—1993 годах. По результатам ее деятельности были обнародованы имена 1500 иностранцев, фактически работавших советниками правительства, не имея на то легальных полномочий.

На фоне этой кампании, Руцкой, столкнувшись во втором туре с Немцовым, активно раздувал страх перед новой «шоковой терапией», политикой односторонних уступок Западу и неизбежным распадом страны, в случае прихода к власти либералов. В ход шла и националистическая карта — популярным, пусть и никогда не использовавшимся официально, слоганом тех месяцев стала фраза «Ты за русского Руцкого или за еврея Немцова?». Параллельно были преданы огласке не вполне законные дела нижегородского губернатора с бизнесменами Андреем Климентьевым и Борисом Бревновым, а также подробности его личной жизни — как и у Руцкого, у Немцова нашлись и многочисленные романы на стороне, и даже внебрачные дети, из-за чего его критика морального облика президента стала выглядеть лицемерной. Результат второго тура 15 апреля был уже куда более предсказуемым: Руцкой и Терешкова получили 55,2%, обойдя Немцова со Степашиным на 12,1 млн голосов. Победа вышла уверенной, однако и Немцов показал неплохую выдержку, улучшив свой результат по сравнению с первым туром более чем двукратно. Оппозиция пыталась оспорить итоги, однако безрезультатно, да и наблюдатели сошлись во мнении, что если подтасовки и имели место, то скорее во время первого голосования. 13 мая Руцкой вновь присягнул на Конституции — начался его второй президентский срок.

Кандидат в президенты		Кандидат в вице-президенты	Партия	Первый тур		Второй тур
Кандидат в президенты		Кандидат в вице-президенты	Партия	Голосов	%	Голосов	%
	Александр Руцкой	Валентина Терешкова	Независимый	34 431 201	45,70	41 226 577	55,17
	Борис Немцов	Сергей Степашин	Правое дело	13 270 522	17,61	29 102 075	38,94
	Аркадий Вольский	Екатерина Лахова	Независимый	10 869 050	14,43
	Григорий Явлинский	Владимир Лукин	Яблоко	4 991 079	6,62
	Владимир Жириновский	Евгений Михайлов	ЛДПР	4 160 759	5,52
	Аман Тулеев	Виктор Чечеватов	КПРФ (исключен)	2 948 813	3,91
	Галина Старовойтова	Василий Гуслянников	Демократическая Россия	1 092 588	1,45
	Элла Памфилова	Александр Гуров	За здоровую Россию	813 358	1,08
	Мартин Шаккум	Юрий Петров	СНПР	351 410	0,47
	Юрий Власов	Валерий Расторгуев	Независимый	151 282	0,20
	Умар Джабраилов	Андрей Казначеев	Сила разума	78 498	0,10
Против всех				1 280 939	1,70	3 654 359	4,89
Недействительные голоса				898 932	1,19	744 421	1,00
Всего				75 338 431	100,00	74 727 432	100,00
Зарегистрировано/явка избирателей				108 933 533	69,16	109 027 560	68,54

Россия вступает в новое тысячелетие[]

ГД-99 — Государственная Дума III созыва на 12 апреля 1999 года:
**Согласие во имя России** КПРФ: 97 мест АПР: 25 мест Держава: 76 мест**Вне фракций** Независимые депутаты: 147 место**Оппозиция** Партия пенсионеров: 1 место ПСТ: 1 место Яблоко: 17 мест Женщины России: 3 места НДР: 66 мест ПЭС: 1 место Правое дело: 14 мест РСП: 1 место ЛДПР: 1 место

СФ-99 — Совет Федерации III созыва на 12 апреля 1999 года: КПРФ: 16 мест АПР: 2 места Держава: 31 место Независимые депутаты: 110 мест Яблоко: 2 места НДР: 10 мест Правое дело: 5 мест ЛДПР: 2 места

Второй срок Руцкого радикально отличался от первого — если прежде экономическое положение сковывало действия администрации как во внутренней, так и во внешней политике, то после реструктуризации ее долгов и, особенно, после нефтяного бума 1999 года, благодаря которому казна испытала мощный приток финансов, Россия получила, наконец, необходимый излишек средств, в 2005 году расплатившись с Парижским клубом, а к 2015 году полностью погасив внешний долг СССР. Среднегодовые темпы роста экономики в это время составляли 8—9%, к 2002 году объем ВВП превысил 697,8 млрд долларов против 71,6 млрд в 1992 году (страна вышла на 11 место в мире, опередив Южную Корею, Бразилию, Нидерланды и т. д.), а в расчете на душу населения — 4 755 долларов, за счет чего Россия оказалась самой богатой страной постсоветского пространства после Эстонии. Экономический рывок позволил правительству наконец отменить политику по искусственному ограничению роста цен и большинство заградительных пошлин, благодаря чему в страну наконец потекли иностранные инвестиции. В тоже время, замедлился процесс приватизации, а некоторые предприятия, в отношении которых новый кабинет инициировал расследования о нарушении законодательства, даже вернулись в госсобственность.

Правительство Скокова, согласно положениям Конституции, подало в отставку 13 мая 1998 года, после чего, по согласованию с КПРФ, был сформирован новый кабинет с Сергеем Глазьевым во главе. Юрий Владимирович перешел на работу в Администрацию Президента, а через год был избран в Совет Федерации, председателем которого в итоге и стал — формально это было повышение, т. к. спикер Совета во властной иерархии стоял выше премьера, однако, фактически, тем самым второй человек после президента, которым Скоков на деле и был в условиях неопределенной ситуации с Вольским, получил почетную отставку. В обновленное правительство, помимо Юрия Маслюкова, до 1998 года являвшегося единственным министром с партбилетом компартии, вошли коммунисты Николай Губенко (возглавил Министерство культуры), Геннадий Ходырев (Министерство промышленности и торговли), Василий Стародубцев (Министерство сельского хозяйства и продовольствия), Алевтина Апарина (Министерство социальной защиты населения), Николай Кондратенко (Министерство топлива и энергетики), Виктор Зоркальцев (Министерство юстиции) и т. д. 14 марта 1999 года прошли очередные выборы в Думу, на которых СВИР значительно укрепило свое представительство, завоевав 44% мест — избирательная кампания проходила на фоне очередного обострения ситуации на Балканах, поэтому поражение либеральных партий не вызвало особого удивления. Хоть про-президентский блок и не имел большинства, но за счет голосов независимых депутатов практически каждая его инициатива (кроме изменения Конституции) гарантированно могла обрести силу закона.

В борьбе за многополярный мир[]

Переизбрание Руцкого окончательно закрепило вектор на выстраивание независимой внешней политики, что наглядно продемонстрировал очередной виток Югославского кризиса. Еще в 1991 году косовские сепаратисты провели референдум о независимости Косова от Югославии, а в 1992 году выбрали президентом Ибрагима Ругову. Белград не признал эти действия, однако его власть в крае теперь держалась только за счет полицейского контроля. В 1996 году произошло резкое обострение межэтнической напряженности после убийства сербом албанского юноши — ответом на этот инцидент стала серия нападений на полицейских, расстрел посетителей кафе, убийство патрульных, а отдельные отряды боевиков слились в итоге в единую Армию освобождения Косова (АОК), быстро перешедшую к открытому террору. Ругова, поддерживавший идею переговоров с федеральным центром, оказался оттеснен на второй план в руководстве сепаратистов радикалами. В 1998 году АОК уже вела полноценные бои с силами полиции, устраивала взрывы в югославских и македонских городах, запугивала мирных жителей, вынуждая их уезжать из Косова, захватывала заложников, перерезала дорожное сообщение. 9 марта США и Великобритания выступили за повторное введение санкций против Югославии, если та продолжит силовую операцию в Косове, однако 31 марта Россия наложила вето на соответствующую резолюцию Совбеза ООН. Милошевич, ставший к тому моменту президентом Югославии, согласился на переговоры с Руговой, но из-за действий албанцев они оказались сорваны, после чего правительственные силы перешли к решительным действиям. К октябрю практически вся территория края была освобождена от боевиков, АОК оттеснили к границе с Албанией.

Солдат АОК — Солдат Армии освобождения Косова

1 октября Совет Безопасности не рекомендовал осуществление внешнего вмешательства в дела Югославии, на что в НАТО заявили, что готовы действовать и без санкции ООН. Это вызвало резко негативную реакцию России, Китая и Индии. 19 марта 1999 года Югославия представила проект «Соглашения о самоуправлении в Косове и Метохии», подписанный представителями всех национальных общин края и получивший поддержку Москвы. Только на этих условиях Милошевич соглашался продолжать переговоры с албанцами, однако Запад требовал полного вывода югославских войск с территории края, угрожая бомбардировками. Эти события наложились на очередное обострение ситуации в Боснии — Радован Караджич пригрозил в случае признания независимости Косова вывести Республику Сербскую из унии с ФБиГ и расторгнуть соглашения о демаркации границы. Угроза прямой военной агрессии не на шутку встревожила и многие западные страны. Так, Финляндия поставила под сомнение предоставленные США данные о геноциде албанцев в Косове, заявив, что выступает категорически против вооруженной интервенции, а Австрия отказалась предоставлять свое воздушное пространство для авиации НАТО. Напряженной оставалась и ситуация в Хорватии — в 1995 году, после провала операции «Буря», правящее Хорватское демократическое содружество потерпело поражение на парламентских выборах, президент Франьо Туджман вынужден был столкнуться с активным противодействием оппозиции своим планам по реинтеграции РСК. Кроме того, в 1996 году ему поставили неутешительный диагноз «рак желудка», а значит, времени на осуществление своих планов у Туджмана оставалось не так много.

5 марта 1999 года хорватское правительство приняло т. н. «План национального воссоединения», предусматривавший реинтеграцию Краины и полную ликвидацию ее государственности с сохранением за сербами лишь «культурной автономии», и, в нарушение Римских соглашений, предъявило Книну ультиматум, требуя до конца месяца согласиться с этим планом. 12 марта вспыхнули столкновения на линии разграничения в районе Глины и Петриньи, 21 марта Туджман обвинил сербов в нарушении режима прекращении огня и ввел хорватские войска в зону под контролем миротворцев ООН. А 24 марта авиация НАТО нанесла первые авиационные удары по Югославии. Реакция Москвы последовала незамедлительно — действия Альянса осудили и президент, и парламент, назвав их «агрессией», отношения с НАТО были заморожены, а все ее представители высланы из страны, Россия в одностороннем порядке вышла из программы «Партнерство во имя мира». Кроме того, в состояние повышенной боеготовности приводились стратегические ядерные силы, на Северном, Черноморском и Дальневосточном флотах прошли экстренные учения, создавались добровольческие отряды для отправки в Югославию, по инициативе Лужкова возникла сеть Славянских комитетов в поддержку сербского народа, Россия, Китай и Индия представили в Совбез ООН совместную резолюцию с требованием прекратить боевые действия против СРЮ. 8 апреля турецкий Генштаб получил от российского МИДа уведомление о проходе через Босфор отряда из 8 кораблей Черноморского флота, направляющегося в Адриатику. Мир в течение нескольких дней балансировал на грани ядерной войны.

Танки идут на Приштину — Югославская армия идет на Приштину

14 апреля в Бонне начались переговоры между представителями НАТО, Югославии и России, которую представлял повышенный до первого вице-премьера Примаков. Перед лицом полномасштабного конфликта стороны сошлись на том, чтобы возвратиться к статусу-кво: Милошевич соглашался не применять армию в Косове, подтверждался запрет на вооружение сторон конфликта третьими странами, вводился режим перемирия сроком на 1 месяц, за контролем над соблюдением которого должна была отвечать миссия ОБСЕ. Решение о статусе РСК вновь откладывалось, на сей раз — до 2003 года, с возможностью продлить действующее перемирие еще на несколько лет. Никаких санкций на НАТО за бомбардировки в нарушение устава ООН никто не накладывал, компенсация жертвам предусмотрена не была. Россия обязалась не заключать новых договоров о военном сотрудничества с балканскими странами, не направлять в регион военных специалистов, не признавать РСК и Республику Сербскую в качестве суверенных государств (дипломатическое признание Краины готовилось в случае продолжения хорватской агрессии) и не предоставлять Югославию полноценного членства в Союзном государстве. Боннское соглашение вступало в силу с 1 июня. 10 декабря скончался президент Хорватии Туджман, новым главой государства на внеочередных выборах был избран кандидат от оппозиции Дражен Будиша, выступавший против силового наведения порядка в Краине.

В России агрессия НАТО против Югославия вызвала небывалый подъем патриотических настроений. На 23 марта, согласно социологическому исследованию, 82% россиян следили за событиями на Балканах, 94% выступили против вмешательства западных держав в дела Югославии, 91% полностью поддерживали сербов, 74% готовы были лично оказать помощь СРЮ (из них 30% деньгами и 42% в качестве добровольцев). На следующий день митинги протеста против бомбежек Югославии прошли в Москве, Новосибирске, Казани, Уфе, Волгограде, Петрозаводске, Кемерово и других городах, в некоторых ВУЗах студентов отпустили с занятий для участия в них. Агрессию осудили как политики, так и лидеры всех конфессий, патриарх Алексий II 20 апреля совершил официальный визит в Белград. Этот эффект получил название «югославского консенсуса»: люди разного социального положения и всех политических убеждений оказались по одну сторону баррикад в вопросе о поддержке сербов. Открытая конфронтация с НАТО стала тем водоразделом, после которого Россия окончательно взяла курс на проведение независимой политики, направленной на выстраивание собственного полюса силы в новом — теперь уже многополярном — мире. 7 мая 1999 года в Москве арестовали группу чеченских террористов, готовивших теракт на День Победы. В подготовке этой акции мгновенно была усмотрена рука Запада, не сумевшего добиться смещения Руцкого на выборах и решившегося на крайние меры, очень быстро пошли разговоры и о том, что у террористов имелись покровители в высшем руководстве. Особенно часто звучало имя Гайдара, к тому моменту лишившегося депутатского мандата, а, значит, и неприкосновенности. В Югославии в это же самое время также наблюдался патриотический подъем, на фоне которого в 2000 году Милошевич сумел переизбраться на новый президентский срок на первых в истории страны всеобщих выборах.

Билан, бл. — Группа «Ногу свело!», представлявшая Россию на Евровидении 1994 года

Новая культура[]

Во время первого президентского срока Руцкого у администрации не было средств и времени вмешиваться в управление культурой, которая развивалась по собственным внутренним законам. Россия продолжала встраиваться в глобальную культурную среду — в 1994 году страна впервые участвовала в конкурсе «Евровидение», на котором ее представляла рок-группа «Ногу свело!», занявшая в итоге 11-е место (первым российским победителем этого конкурса в 2003 году станет группа «t.A.T.u» с перевесом всего в 5 очков, полученных за счет консолидированного голосования Украины, Эстонии, Латвии, Словении и Югославии). К концу десятилетия возрождается кинопрокат, первыми хитами которого стали фильмы «Титаник» и «Матрица»; создаются и отечественные фильмы, получившие общественный резонанс и завоевавшие популярность у зрителя, такие, как «Особенности национальной охоты» Александра Рогожкина, «Ширли-Мырли» Владимира Меньшова и «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина. Вторая половина 1990-х годов стала «серебряным веком» русского рока: благодаря радио Maximum вторую волну популярности переживают «Аквариум», «Алиса», «ДДТ», «Наутилус Помпилиус», «Чайф», появляются и обретают славу новые группы и исполнители — «Агата Кристи», «БИ-2», Земфира, «Мумий Тролль», «Сплин» и т. д.

Рубежной отметкой стала президентская кампания 1998 года, в ходе которой кандидаты активно взаимодействовали со звездами кино и эстрады, чтобы завоевать дополнительную популярность в глазах избирателей. За Руцкого агитировали режиссеры Станислав Говорухин, Владимир Бортко и Алла Сурикова, актеры Сергей Жигунов и Александр Михайлов, писатели Эдуард Лимонов и Александр Проханов, музыканты Татьяна Буланова, Ольга Кормухина, Гарик Сукачёв и т. д. Вольского и образованную для участия в думских выборах на основе движения «Стабильная Россия» партию «Наш дом — Россия» (от оппонентов получившую шуточно название «Ваш дом — Израиль») поддерживали Карен Шахназаров, Александр Калягин и Иосиф Кобзон, в кампании Бориса Немцова принимали участие Владимир Пресняков, Владимир Кузьмин, Николай Носков, группы «Свинцовый туман», «Моральный кодекс», «Чайф», «Маша и медведи», «Сплин» и «Секрет». Некоторые медийные персоны за год, прошедший между выборами, ухитрились «пересмотреть» свои взгляды и, агитируя в 1998 году за оппозицию, к 1999 году оказались уже в про-президентском лагере. Такое массовое вовлечение знаменитостей в политику предопределило и последующий рост политизации всей культурной сферы. В частности, поскольку идеология правящей партии «Держава», после выборов сменившей бренд и взявшей название «Отчизна», оставалась аморфной и эклектичной, для привлечения избирателей в ее ряды было включено большое количество актеров, музыкантов, спортсменов и других популярных деятелей.

Дело НТВ — Журналисты НТВ и Григорий Явлинский на митинге в защиту канала

Второй срок Руцкого отмечен попытками государства восстановить свой контроль над медийной сферой, в частности, наступлением на частное телевидение, самым громким эпизодом которого было «дело НТВ», в 1998—1999 годах активно поддерживавшего оппозицию. На фоне ухудшения отношений с Западом возникает запрос на патриотическое кино, что выливается в бум фильмов о Великой Отечественной войне — «Я — русский солдат», «В августе 44-го...», «Звезда» и т. д. — премьера каждого из которых широко освещалась в СМИ. Большое значение приобретают фестивали, объединяющие артистов со всего постсоветского пространства и дружественных России стран (прежде всего балканских). Начало 2000-х годов отмечено широкой общественной дискуссией, вызванной доминированием на телевидении иностранных фильмов, сериалов и музыки, основным объектом критики в ходе которой зачастую становился запущенный в 1998 году телеканал MTV Россия. Роль арбитра в таких спорах все чаще стремилась брать на себя церковь, которую многие люди в окружении президента рассматривали, как «идеологическое ведомство», пришедшее на смену КПСС. Сам Руцкой, впрочем, поддерживая баланс внутри СВИР между консерваторами и коммунистами, старался держаться в стороне от потенциально острых общественных дискуссий — так, в 1994 году он отказался встречаться с Александром Солженицыным во время его визита в Россию, а в 1998 году отверг приглашение на церемонию перезахоронении останков царской семьи.

На рубеже тысячелетий сменились и доминирующие жанры: если в 1991—1994 годах, отмеченных всплеском преступности и разочарованием обывателя в перспективе реформ, большим спросом пользовались криминальное кино, «чернуха», а на эстраде быстрый путь к успеху мог обеспечить эпатаж, то, в дальнейшем, на первый план выходят более привычные комедии и мелодрамы а также историческое кино. К концу президентства Руцкого отмечается усталость массового зрителя от политики, в обществе появляется запрос на развлечение, тем более подстегиваемый ростом благосостояния и появлением у граждан на руках излишка денег, который можно было потратить на отдых (в т. ч. за границей), досуг, предметы роскоши и т. д. В это время, в целом, завершается формирование российского общества потребления.

Александр Руцкой возлагает венок к Могиле Неизвестного Солдата

Схватка за наследство[]

По мере приближения 2002 года перед Руцким остро вставала одна существенная проблема — к моменту окончания президентских полномочий ему должно было исполниться всего 54 года (Горбачёв в 54 года только стал генсеком, а Ельцина на пост президента избрали в 60). Он был еще относительно молод, не страдал никакими серьезными заболеваниями и, если в первые годы правления и задумывался об уходе на пенсию, то после десятилетнего пребывания на вершине власти отдавать ее просто так хотел все меньше. Осложняло ситуацию то, что по Конституции после 2002 года Руцкой имел лишь одну юридическую возможность сохранить за собой президентский пост — через введение чрезвычайного положения, на что требовалось согласие Верховного Совета. Править же Конституцию «под себя», не имея большинства в ²/₃ депутатов в обеих палатах парламента, он не мог. Перед президентом стояла нелегкая задача выбрать себе преемника, за право быть которым в окружении шла нешуточная борьба между «баронами Руцкого» (по аналогии с «баронами голлизма» во Франции) или «гвардией Руцкого» (по аналогии с «ленинской гвардией» в СССР), как их окрестили в прессе: к этим «баронам» относились наиболее долговременные и влиятельные соратники президента из числа сопартийцев — вице-президент Валентина Терешкова, председатель Совета Федерации Юрий Скоков, премьер-министр Сергей Глазьев, первый вице-премьер Евгений Примаков, министр обороны Владислав Ачалов, министр внутренних дел Андрей Дунаев, бывший министр культуры и глава думской фракции «Отчизны» Никита Михалков, руководитель Администрации Президента Сергей Бабурин и министр по делам национальностей Дмитрий Рогозин. Иногда звучали также имена руководителя Аппарата Правительства Олега Румянцева, генерального прокурора Владимира Исакова, губернатора Санкт-Петербурга Юрия Болдырева, главы Чечни Руслана Хасбулатова, главы Дагестана Рамазана Абдулатипова, советников президента Алексея Подберёзкина и Александра Стерлигова и др.

Терешкова отпала сразу в силу того, что ее роль в политике была незначительной — Валентина Владимировна помогла Руцкому выиграть выборы, после чего оказалась на чисто церемониальной должности, полностью ее устраивавшей. Скоков хоть и продолжал оставаться в глазах россиян одной из виднейших политических фигур, последние годы президентства Руцкого де-факто ушел на второй план и уже не имел реальных рычагов влияния. Кроме того, в 2002 году ему должно было исполниться 63 года — более чем солидный возраст для начинающего президента, да и достаточной харизмой Юрий Владимирович не обладал. Также по причине преклонного возраста отпал и Примаков. Ачалов и Дунаев имели и амбиции, и известность в обществе, как многолетние руководители силовых министерств, однако Руцкой, будучи генералом, опасался передавать власть кому-то из силовиков, заметно усилившим свои позиции после «дела 7 мая». Идеальным ему представлялся кандидат из числа «молодежи», т. е. политиков не старше 45 лет, которым, при желании, проще будет управлять — Глазьев, Бабурин, Рогозин, Румянцев или Болдырев.

Сам Руцкой раздумывал над тем, чтобы стать премьером при новом президенте, благо при определенной трактовке Конституции глава правительства мог рассчитывать на не меньшую, чем у президента, власть, однако эти планы смешала позиция КПРФ. Геннадий Зюганов, который возглавлял крупнейшую в стране партию и крупнейшую фракцию в Думе, сам претендовал на президентство. Коалиционное соглашение между КПРФ и «Отчизной» долгое время ограничивало амбиции коммунистов, соглашавшихся с второстепенной ролью ради сохранения стабильности в стране, однако к 2002 году идея выдвинуть собственного кандидата в президенты становилась все более популярна среди сопартийцев Зюганова. С Кремлем велись переговоры, чтобы на предстоящих выборах СВИР номинировало именно Зюганова, а Руцкой стал бы или опять вице-президентом со значительными полномочиями (эта идея получила название «сопрезидентства») или премьером. Александр Владимирович до последнего стремился не давать окончательный ответ, поскольку отказ грозил разрушить правящую коалицию, а согласиться с ограничением собственной власти он не мог.

Как раз в этот момент в решающую стадию вступили переговоры с Минском о судьбе Союзного государства, и тогда у Руцкого возникла еще одна идея. Между ним и Лукашенко долго велись споры о том, кто получит верховную власть в Союзе — первый настаивал, что его президент должен избираться гражданами обеих стран исходя из их числа и удельной доли национальных экономик, т. е., фактически речь шла о присоединении Белоруссии к России, а второй предлагал двум президентам править поочередно. Эти споры привели к тому, что в 1999 году единая Конституция не была принята, однако приближение 2002 года заставило Руцкого пересмотреть изначальное предложение и пойти с Лукашенко на компромисс. Александр Владимирович становился главой Союзного государства (избрание предполагалось провести после истечения его полномочий, как президента России), но параллельно создавался сложный управленческий механизм при котором, если союзный президент является россиянином, то его решения обретают силу лишь после одобрения президента Белоруссии, и наоборот, если Союзное государство возглавляет белорус, то ему, чтобы действовать, требуется согласие российского президента. Такая осознанно переусложненная бюрократия, обернутая в витиеватые юридические формулировки, фактически означала, что Руцкой после отставки еще два срока может управлять Россией, как президент Союзного государства (поскольку решения общесоюзных органов власти объявлялись обязательными к исполнению, а общесоюзное законодательство имело верховенство над национальным), а после него точно так же может поступить и Лукашенко, но уже в отношении Белоруссии. Проект Конституции был вынесен на референдум, который должен был пройти 25 ноября 2001 года, однако еще с 1 января 2001 года на территории двух стран вводилась единая валюта — союзный рубль.

Решив вопрос о верховенстве в Союзе, Руцкой мог не опасаться соперничества с КПРФ — кто бы ни стал президентом в 2002 году, он все равно в итоге оказался бы в подчиненном положении. Параллельно возникали инициативы по присоединению к Союзному государству и остальных стран СНГ. Заинтересованность выразили Казахстан, Киргизия и Таджикистан, с Молдавией удалось достичь прорыва в отношениях после прихода к власти там коммуниста Владимира Воронина, отставка Вольского способствовала налаживанию отношений России с Азербайджаном, а в 1999 году заметные изменения произошли на Украине. Руцкой, недовольный политикой Леонида Кучмы, приложил усилия для консолидации украинской левой оппозиции, убедив лидера коммунистов Петра Симоненко снять свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах в пользу социалиста Александра Мороза, который в итоге и победил, став новым главой Украины. Однако в этот момент, когда контуры нового Союза стали обретать реальные очертания, произошло событие из ряда вон выходящее. 2 декабря 2001 года состоялись очередные президентские выборы в Казахстане — по закону действующий президент Нурсултан Назарбаев не имел права избираться более двух сроков подряд, однако он нашел возможность обойти это ограничение через Конституционный суд, который постановил, что раз первые выборы 1991 года проходили еще по советскому законодательству, а новая Конституция была принята только в 1993 году, то первым сроком Назарабаева следует признать тот, на который он был избран в 1996 году. Тем самым он получил возможность баллотироваться в третий раз, но серьезно испортил при этом отношения с Верховным Советом, в котором преобладала оппозиция, восставшая против такого решения суда. Распустить парламент в нарушение Конституции Назарбаев не решился, да и не известно, как бы на это отреагировали в Москве, являвшейся главной союзницей казахстанского президента. Перевыборы парламента, состоявшиеся в 1999 году, не принесли желанного результата — оппозиция по прежнему имела в нем заметный вес и в 2001 году противоречия наконец вырвались наружу. Президентская гонка на фоне тяжелого положения в экономике Казахстана прошла с массой нарушений, многие оппозиционные кандидаты не были допущены до нее, а когда Избирком сообщил о победе Назарбаева с результатом более 80% голосов, противники президента призвали граждан к акциям протеста. В короткие сроки многотысячные демонстрации прокатились по крупнейшим городам Казахстана, их центром стала Алма-Ата, а перед президентом встала реальная угроза силового отстранения от власти. Эти события никак не могли быть проигнорированы Москвой: в последние месяцы своего пребывания в Кремле Руцкой столкнулся с тем, что позднее получит название «цветных революций», и ему предстояло принять непростое решение — вмешаться или не вмешаться в дела соседнего государства, дестабилизация которого грозила тяжелейшими последствиями и для России...