Альтернативная История
Регистрация
Advertisement
Альтернативная История
Славная война
Дата

3 июня 1940 - 15 января 1943

Место

Европа, Мировой океан.

Причина

Кризис Версальской системы мира, реваншизм в побежденных странах.

Итог

Победа Союзников

Противники
Флаг Германии 2 Новый Рейх
  • Флаг Бургундии фашистской Бургундия
  • Флаг Окситании Окситания

Флаг Британии Блэра Красная Британия

  • Флаг красной Бретани Народная республика Бретань
  • Флаг Франции Гиперборея Вторая парижская коммуна

Флаг Польши злой Вторая Речь Посполитая

Флаг Венгрии злой Венгерское государство

Итальянская Империя Республика Италия

Флаг Югославии красной Коммуна южных славян

Флаг Красной Швеции Шведская коммуна

Общий флаг Фалангистская Испания

Флаг Красной Норвегии Норвежская социалистическая коммуна

Флаг Гипербореи Гиперборейская империя (с июля 1940)
  • Флаг Армении Гиперборея Царство армянское
  • Флаг Финляндии (Гиперборея) Царство финское

Флаг Буланже Королевство французов (до 1940)

Флаг Болгарии 2 Болгарское царство

Флаг Португалии Португальская республика

Флаг Франции 1 "Свободная Франция"

Флаг Ирландии (Гиперборея) Ирландская республика

Флаг Дунайского Княжества Королевство Румыния

Yaponiya-flag Японская республика

Командующие
Аха Эрих Бауэр †

Флаг Германии 2 Флаг Бургундии фашистскойРейнхард Гейдрих †

Флаг Германии 2 Эрвин Роммель †

Флаг Германии 2 Эрих фон Манштейн

Флаг Германии 2 Гейнц Гудериан

Флаг Германии 2 Вальтер Модель †

Флаг Британии Блэра Эрик Блэр †

Флаг Британии Блэра Бернард Монтгомери

Флаг Польши злой Енджей Морачевский

Флаг Польши злой Эдвард Рыдз-Смиглы

Флаг Венгрии злой Ференц Салаши

Итальянская Империя Микели Бьянки †

Итальянская Империя Эмилио Де Боно

Флаг Франции Гиперборея Марсель Деа #†

Штандарт Императора Вселенной Карл I

Флаг Гипербореи Франклин Рузвельт

Флаг Гипербореи Сергей Марков

Флаг для США Честер Нимиц

Флаг Гипербореи Дуайт Эйзенхауэр †

Флаг Гипербореи Георгий Жуков

Флаг Гипербореи Дмитрий Макартур

Флаг Гипербореи Александр Егоров

Штандарт королей Франции Гиперборея Генрих V #†

Флаг Буланже Анри Филипп Петен #†

Флаг Буланже Максим Вейган #†

Герб Болгарии (ТБГ) Иван IV

Флаг Болгарии 2 Никола Жеков

Флаг Болгарии 2 Любен Трайков

Штандарт королей Франции Гиперборея Флаг Франции 1 Анна I

Флаг Буланже Флаг Франции 1 Франсуа Дарлан

Флаг Буланже Флаг Франции 1 Поль Рейно

Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Славная война, также Вторая мировая война, в краснобританской историографии Освободительная война, в современной французской известна как Народная война - крупнейший вооруженный конфликт в истории человечества, длившийся с лета 1940 до зимы 1943 и закончившийся полной победой альянса Союзников во главе с Русско-Американскими Штатами. Война оказала самое непосредственное влияние на всю дальнейшую историю человечества, способствовав окончательному оформлению подавляющей гиперборейской гегемонии - после завершения конфликта, на Земле не осталось стран, объективно способных оказать сопротивление Линкольну. 

Предыстория войны

23 марта 1907 года завершилась Третья война за независимость, она же Первая мировая, как ее назовут уже в середине века. Попытка Великобритании, Германской империи, Австро-Венгрии, Японии и ряда европейских государств помельче остановить экспансию Русско-Американских Штатов потерпела неудачу. Отдельные неудачи на фронтах, как и слабость союзников, не помешали Линкольну одержать убедительную победу над противостоящей ему коалицией. Конфликт закончился поражением стран Оси, хотя не для всех - полным разгромом. Если Германия с Австро-Венгрией перестали существовать как монархии, первая понесла существенные территориальные потери, а вторая вообще развалилась, то Лондон, казалось, "легко" отделался почетным миром. В Версале в 1908 году страны-победители заложили основы нового порядка, которому они сулили долгие столетия существования. Его гарантами должны были выступать Штаты и Королевство французов; уже на этом этапе возникли первые сомнения...

В апреле 1911 Париж потрясала "самая последняя революция", убедительно показавшая слабость Королевства всему остальному миру. И хотя оппозиционные силы потерпели поражение, а авторитарный режим Бурбонов выстоял, Франция скатилась в своеобразный "застой", перестав играть большую роль в геополитике и приостановив развитие вооруженных сил. Из неудач французской левой оппозиции их английские "коллеги" сделали правильные выводы. Великобритания пережила Первую мировую войну, но глубокий экономический кризис начала 1920-х и жестокая борьба с забастовками привели к эскалации внутриполитического конфликта. Кровавая и жестокая Гражданская война завершилась победой коммунистов, а в 1926-м к государственной власти пришел Эрик Блэр, воспользовавшийся своей популярностью и устранивший всех конкурентов в ходе внутрипартийной борьбы. Его доктрина английского социализма стала первым вызовом мировому порядку, на который он не смог немедленно ответить. Через год к власти в униженной и разделенной Германии пришли ультраправые "фронтисты" Эриха Бауэра, открыто требовавшие пересмотра Версальских соглашений и призывавшие к объединению всех немцев Европы в рамках одного государства. 

Пока Королевство французов, по большому счету, ничем не занималось, Гиперборея блаженно почевала на лаврах, не считая нужным реагировать на появление Красной Британии сильнее, чем санкциями, и даже заключив пару договоров с новым правительством Германии. Администрация Джона Дэвиса, находившегося под влиянием Михаила Терещенко, в первую очередь искало экономическую выгоду, соглашаясь снизить репарации для Кельна и инвестировать деньги в германские стройки. Все равно режим Бауэра не выдвигал претензий к самим Русско-Американским Штатам, а чрезмерного усиления французов за счет немцев Линкольну не хотелось. Красная Британия же вовсе представлялась бессильным изгоем,  где Гранд-протектор может лишь казнить собственных людей и устраивать помпезные стройки веков. Казалось, что Версальская система еще долго сможет проработать; если она и нуждается в корректировках, то только в незначительных. 

Великая депрессия, однако, нанесла сокрушительный удар по всей картине мира. В одночасье могущество Гипербореи пошатнулось, как и ее влияние на европейские дела; администрация Кирилла Кулиджа даже не смогла удержать под контролем Царство польское, что стало сигналом ее слабости. Ремилитаризация Нового Рейха уже давно началась, как и превращение Освободительной армии Красной Британии из сборища отрядов милиции в полноценную армию, а теперь оба процесса были запущены на полную мощность. Вторая Речь Посполитая сбросила с себя гиперборейское иго: Ольга Николаевна с семьей была позорно изгнана из Кракова, а Юзеф Пилсудский поспешил оформить оборонительный союз с Кельном, ставший гарантией его независимости. 

Вторая Ось

Съезд РПА

Президиум Рабочей партии Британии в 1929-м.

Подавляющее превосходство гиперборейской военной машины было показано в ходе Третьей войны за независимость, когда усилий всех великих держав Европы едва хватило для ведения 2,5 лет войны. От реваншистов на этот раз требовался совершенно новый уровень координации и доверия друг другу, чем прежде. Первые шаги для достижения этой цели предпринимались еще в конце 1920-х, когда наметилось некое сближение между Рейхом и Красной Британией. В 1929-м году Рабочая партия Британии на своем X съезде признает многообразие путей к построению социалистического общества, а Народный суд Кельна прекращает расследования по отношению к Эрнсту Тельману и другим видным коммунистам. Знаковое событие состоялось 4 июня 1929, когда Эрих Бауэр одобрил освобождение Тельмана из-под стражи и его выезд в Красную Британию. Ответный шаг не заставил себя долго ждать: Эрик Блэр сменил заключенным по "делу профессуры" смертную казнь изгнанием из страны, дав возможность покинуть Альбион Толкину и другим опальным ученым. С этого времени англичане и немцы сокращают антагонистичную риторику, в выступлениях лидеров подчеркивается общее стремление к процветанию и построению справедливого государства... Первая встреча на высшем уровне состоялась 5 июня 1931 на острове Гельголанд, куда оба лидера прибыли на флагманских кораблях своих флотов. За время работы Гельголандской конференции Блэр и Бауэр приблизились к взаимопониманию, но им понадобился еще год, чтобы в 1933 наконец заключить первое полноценное торговое соглашение. Гранд-протектор наконец-то прорвал блокаду, которую пытались изо всех поддержать администрации Линкольна и мажордомы Франции.

Постепенно сотрудничество англичан и немцев становится все более и более комплексным и масштабным. За период с 1933 по 1940 открылось свыше 50 совместных школ, в которых военные рейхсвеера и Освободительной армии обменивались опытом, тренировали друг друга и учились взаимодействовать. Тогда же начинают работать многочисленные совместные предприятия, а в английских "точках распределения" появляются немецкие товары народного потребления, позволяющие значительно повысить качество жизни передовых рабочих, младших офицеров и чиновников. В свою очередь Рейх идет на полное изъятие крупных заводов у частников и принимает законы, почти что полностью подчиняющие внешнюю торговлю государству. На очередной встрече в Ганновере в 1936-м году лидеры Красной Британии и Нового Рейха заключают оборонительный союз, направленный против Франции. К нему же прилагались секретные протоколы, о существовании которых стало известно только после окончания войны. В них Э. Бауэр и Э. Блэр заранее разделили сферы влияния в Западной Европе: Швейцария, Бургундия, Окситания, Дания, Чехия, Словакия и Австрия отходили Кельну, а Лондон получал Ирландию, Бретань, оставшуюся Францию, Бенилюкс, Норвегию и Португалию. В это время вожди не обсуждали столкновение с Гипербореей, полагая, что его удастся избежать - или, в худшем случае, отложить на достаточно дальнюю перспективу.

К Новой Оси начинают подтягиваться другие страны, считавшие себя обделенными в Версальской системе мира. Первым свой интерес к новому альянсу высказал итальянский режим, придерживавшийся идеологии "итальянского коммунизма"; Рим был заинтересован в пересмотре границ с Королевством, африканских колониях и островах в Средиземном море. Италия присоединилась к Кельнскому фронту летом 1937, подав пример остальным странам Европы. Совсем скоро к организации присоединятся фалангистская Испания (октябрь 1937), Венгерское государство (февраль 1938) и СССР (март 1938). Определенный интерес к Фронту высказывала Варшава, но ее явная враждебность с Русско-Американскими Штатами мешала Бауэру одобрить ее принятие. Речь Посполитая оставалась "внеблоковым" союзником, не имея для себя лучшего выхода. В состав Фронта также пыталась пробиться Национальная Турция, но ей быстро дали от ворот поворот: отсталое, нищее государство в далеких горах, открыто враждовавшее с Армянским царством, никому не было нужно.

С 1937-го немцы начали разрабатывать военный план, направленный против Королевства французов. Ослабевшая страна казалась Эриху Бауэру лучшей мишенью для пробы сил - все-таки захват оставшейся Чехии не мог считаться настоящей кампании. 

Союзники

Ибо Древнее Солнце

Михаил Дроздовский, парадный портрет перед отставкой.

В отличии от Второй Оси, силы демократических и дружественных демократиям режимов не были настолько хорошо организованы, собраны и сплочены. Корни разногласий между бывшими союзниками лежат в середине 1920-х годов, когда интересы Королевства французов и Русско-Американских Штатов столкнулись в сфере колониальных захватов. После Третьей войны за независимость Франция получила в свое распоряжение Индокитай, Египет и большие пространства на Ближнем востоке. Казалось, что Париж просто не имеет права выражать недовольство, получив настолько обширные владения. Однако король Генрих V считал своей прямой обязанностью добиться дальнейшего расширения границ французской колониальной империи. С детства увлекавшийся историей и военным делом правитель Королевства французов был искренне уверен в способности Франции выдержать прямое столкновение с Гипербореей. По его личному приказу, без уведомления или тем более консультации с парламентом, в январе 1923 французские войска в Квебеке осадили административные учреждения и окружили гиперборейские гарнизоны. Дело в том, что Квебек, после Версальского мира, считался совладением РАШ и Франции, а такое положение дел совершенно не устраивало парижского короля. Первоначально (10-11 января) все шло по плану Мишеля Монури, но 12-го числа генерал Михаил Дроздовский получил из Линкольна долгожданный приказ и обрушился на французов всей силой. Боестолкновения продолжались до 14 января и завершились полным разгромом корпуса Парижа; французам дали уйти, а Квебек был провозглашен территорией Гипербореи при полной поддержке местного англоговорящего населения и либерально настроенных франкофонов. Потери обеих сторон были незначительны, но Январская война привела к полному краху гиперборейско-французского союза. В апреле 1923 новый премьер-министр, Анри Филипп Петен, заявил, что его страна "идет своим путем", что было справедливо расценено как денонсация прежних договоренностей.

Взамен правительства Джона Дэвиса, Кирилла Кулиджа, Бориса Савинкова и Франклина Рузвельта проводили линию на укрепление отношений и связей с мелкими странами Европы. Например, Болгария, где Иван IV Баттенберг открыто выражал претензии на руководство Балканами, при этом не порывая дружественных отношений со Штатами. Более того, София видела в альянсе с Гипербореей залог своих грядущих побед и успехов, а Линкольн не спешил ее разуверять. Болгарская армия была самой сильной в регионе, старалась во всем следовать высоким стандартам Штатов, а многие бизнесмены Старого континента охотно вкладывались в развитие болгарской экономики. Некоторые политики Царства даже строили амбициозные планы по объединению южных славян в единое государство, основанное на гиперборейской модели, но под скипетром Баттенбергов. Федеративная Румыния, во главе которой стояла Елена I Орлеанская, неожиданно для своего брата в Париже сохранила тесные отношения с Гипербореей, надеясь обрести там защиту от реваншистских устремлений венгров, социальных потрясений и ультраправых движений. В самом деле, слабая румынская армия не могла гарантировать королеве-католичке безопасность не просто трона, но даже жизни; а симпатии многих помещиков и промышленников переходили на сторону обещавших порядок и стабильность ультраправых и военных. Другим союзником Гипербореи в этот исторический момент становится Португалия, а, наконец, Ирландская республика охотно предоставила военно-морские базы и с радостью принимала гиперборейских советников.

Можно сказать, что Королевство французов своим авантюрным шагом в Квебеке поставило себя в глубокую изоляцию, оказавшись без надежных союзников, но с четырьмя реваншистскими державами на границах. Волюнтаризм Генриха V и непоследовательность его ближайшего советника, генерала Анри Петена, не позволяли проводить внешнеполитическую линию достаточно последовательно. Так, французы проигнорировали становление режима Нового Рейха, но зато повели борьбу с живущими в Сааре немцами, не раздумывая о последствиях политики насильственной франконизации. Король французов вроде как пробовал составить собственный блок из стран, которыми правили его родичи-Бурбоны, но в ключевые моменты отказывал им в поддержке. Именно нерешительность Анри Петена, испугавшегося воевать с немцами, позволила Эриху Бауэру присоединить к своей державе Судетскую область Чехии -заключенный прежде договор "Антанты" оказался просто бумажкой. Неудивительно, что Елена Румынская в итоге предпочла подружиться с Гипербореей, а сама Чехия была аннексирована несколько позднее. В то же время Генрих V упорно отказывался идти на какое-либо соглашение со старым союзником, серьезно обвиняя РАШ в предательстве, узурпации его владения и угнетении французов в Новом свете. Известно его письмо к адмиралу Дарлану, в котором сюзерен призывал офицера готовиться к броску через Атлантику, которым "наш флот поставит колосса на колени". Линкольн тоже не спешил идти на возобновление союза, с середины 1930-х начав предпринимать откровенно враждебные шаги вроде поддержки повстанцев Леванта, Индокитая и Аравии.

Не менее важной была политика по отношению к включенным в состав Содружества царствам - автономным странам, тесно связанным с Гипербореей династией и экономикой. На момент конца 1930-х таких царств было два: Финское, где правил Михаил II, и армянское, где руководил Дмитрий I. Первое сохранило демократические устои в полном порядке и целостности вопреки экономическому кризису, чему способствовал характер его вице-короля. Но в Армении с 1931-го правили местные радикальные фронтисты во главе с Нжде Гарегиным, нашедшим понимание и поддержку у наместника. Впрочем, оба царства сохраняли преданность Русско-Американским Штатам и поддерживали боеспособность своих частей на высоком уровне. Финский корпус вольных стрелков имени Александра I под командованием Карла Маннергейма заслуженно считался элитным формированием, способным не только нести охрану своих границ, но и вести успешное наступление в экстремальных условиях Севера. Армянские вооруженные силы были куда более многочисленны, они полагались на тактику прямого штурма и специализировались на боях в горной и пересеченной местности. Горячая обстановка на границах позволяла поддерживать армию Еревана "в тонусе", поэтому процент ветеранов реальных боевых действий в ней был высок.

В 1933-м году во главе армии Гипербореи стал Сергей Марков, к тому времени успевший прославиться как участием в конфликтах на границах РАШ, так и подавлением восстания ультраправых в самом сердце страны. Он занял такой ответственный пост в момент, когда Армия была деморализована предательством целого ряда чинов: а ведь во главе заговора стоял сам Михаил Гордеевич Дроздовский, прежде считавшийся образцом служения Родине и военного гения. Причем им список предателей, повинных в ряде страшных преступлений, только начинался... Флотские же деятели считали себя настоящими победителями, благо ни один корабль не перешел на сторону врагов, а Тихоокеанский флот доказал свою верность трону и государству. Перед Марковым встал целый ряд непростых задач, с которыми он великолепно справился. Во-первых, новый военный министр отказался от любых чисток или сокращений в армии, заявив, что виновные в преступлениях против Гипербореи уже понесли заслуженное наказание и нет нужды искать новых врагов. Актом доверия, с которым согласился император Карл I и который поддержал министр-президент Франклин Рузвельт, удалось скрепить единство вооруженных сил и избавить кадровый состав от паранойи. Затем министр приступил к глобальной военной реформе...

Военная доктрина Гипербореи подразумевала одновременные, массированные удары по противнику, после чего в разрывы устремлялись бронетанковые подразделения при поддержке моторизованной пехоты. Их главной задачей было уничтожение штабов, складов и арсеналов, окружение основных частей противника и ликвидация его резервов. В это же время авиация наносила удары: в прифронтовой полосе по штабам, точкам скопления врага, железнодорожным узлам; в тылу - по фабрикам, заводам, крупным инфраструктурным объектам. Завоевав полное господство в небесах, ВВС сбрасывали на врага мобильные, специально оснащенные тактические группы, задачей которых было внесение хаоса и разрухи в тылы. Наконец, окруженный враг методично зачищался основными силами, пока танки продолжали развивать успех. В прибрежной полосе действия армии поддерживал Флот, чей главной задачей было установление полного владычества на водах путем уничтожения вражеских кораблей и разорения баз. Главной ударной силой на морях постепенно становились авианосцы, способные атаковать противника на вызывающем уважение расстоянии, но в то же время Флот сохранял и линкоры - свою гордость и красу, призванную сыграть последнюю партию в грядущей войне. Вооруженные силы Русско-Американских Штатов в целом отличало уважение к инициативе младших чинов..

Генеральный штаб разрабатывал конкретные планы ведения военных действий против представляющих опасность стран. Например, в 1927-м году был создан военный план "Кутузов", подразумевавший войну с Францией. Согласно нему, Тихоокеанский флот Русско-Американских Штатов наносил удары по колониям в Азии, Черноморский флот разрывал связь между метрополией и Алжиром, а Атлантический уничтожал флот Его величества в открытом бою, после чего готовилась высадка в Бретань наземных сил. План предусматривал активную работу с антиколониальными движениями и широкое применение авиации в налетах на французскую территорию. К 1940-му в распоряжении Сергея Маркова находилось планы "Кутузов", "Суворов" (против Польши), "Румянцев" (против турок), "Багратион" (против шведов), "Салтыков" (комбинированная атака против Польши и Германии) и "Хабаров" (план помощи японскому правительству).


Ход событий

Падение Франции

Повод к войне

Вождь

Эрих Бауэр дает интервью "Голосу свободы".

События начали развиваться стремительно: быстрее, чем могли предположить сторонние наблюдатели. За весну 1940 Британия, Рейх, Италия и Испания стянули войска к границам с Французским королевством. Одновременно в Германии началась широкая агитационная кампания, призывающая вернуть стране Саар, Эльзас и Лотарингию, в которых немецкое население подвергается дискриминации и преследованиям. В интервью "Голосу свободы" Эрих Бауэр признался, что не может спокойно спать, пока в соседнем государстве власти понуждают немцев забыть их родной язык. Тогда же Вождь Германии сказал, что после объединения бывших земель Империи под одной крышей, он остановится в своей экспансии и не будет нарушать мирный сон Европы. О том же говорила официальная пропаганда Йозефа Геббельса, клявшегося, что Германия не заинтересована в управлении другими народами, а лишь желает собрать немцев в единое государство. План Бауэра был задуман действительно умно: "Голос" имел давние неприятности с Королевством, поэтому его редакция охотно изложила претензии рейхспрезидента к Генриху V, а этот материал позднее разнесли остальные газеты Штатов. Общественное мнение на обоих континентах было против вмешательства Гипербореи в теоретическую европейскую войну - многоходовая кампания Бауэра по окончательной дискредитации Франции увенчалась успехом. 

Французские лидеры же не стремились вырываться из изоляции, искренне считая, что Париж сможет справиться с любой угрозой самостоятельно. 18 марта 1940 Генрих V и его мажордом Анри Филипп Петен объявили о завершении государственной поддержки любых учебных заведений, где преподавание велось не на государственном языке. Указ был полностью поддержан раболепным парламентом, но вызвал забастовку в Сааре, которая продлится до самой войны. Упорство забастовщиков, которыми умело руководили из Кельна, привело к падению кабинета Петена 19 апреля; на его место пришел "конституционалист" Даладье, решивший перейти к переговорам с "Всегерманским союзом". Но жандармы, подконтрольные лично королю, не прекращали преследования лидеров забастовки, поэтому переговоры зашли в тупик. 5 мая Эрих Бауэр официально выступает в поддержку "Союза", а через неделю аналогичное заявление делает Эрик Блэр. Русско-Американские Штаты дистанцируются от дел Западной Европы, предпочитая занять роль "радующегося".

Ждем с

Немецкие солдаты и офицеры на границе с Францией.

Генрих V радостно пришел в ловушку, умело расставленную Бауэром. 29 мая король французов приказал разогнать штаб забастовщиков в Саарбрюкене; согласно немецким источникам, монарх отдал приказ "не стесняться". В самом деле, французы не постеснялись перейти к огнестрельному оружию и убить десятерых немцев, в числе которых была и 16-ти летняя девушка, приносившая еду в штаб; именно этого и требовалось Бауэру. Уже 30-го числа все печатные издания Рейха вышли с одной темой - даже модные женские журналы печатали слезливые статьи о погибшей девушке. Эдуард Даладье имел неосторожность порекомендовать своему монарху изменить тактику: извиниться, провести расследование и согласиться с требованиями "Союза". За это Эдуард был с позором выгнан с поста мажордома, а 1 июня его место занял А. Петен. Старый друг и советник Генриха V гордо отказался говорить с германской прессой, а своей заявил, что "Королю не за что извиняться." К тому времени германская армия, уже отмобилизованная, дежурила на границе, а английский флот готовился к отбытию. 

Приказ пришел в два часа ночи 3 июня 1940 - Эрих Бауэр решил, что спектакль несколько затянулся. Пришло время его завершить, благо Русско-Американские Штаты уже согласились довольствоваться ролью простого зрителя. 

Молниеносный удар

В 3:34 по местному времени первые немецкие батальоны пересекли границу Королевства французов в районе Эйпена, Ахена и Сельта. Первоначальные планы Эриха Бауэра предусматривали проведение разведки боем на двух возможных направлениях атаки - Бельгийском и Эльзасском, но с 1939-го главный удар было решено направить через Валлонию, а потом проникнуть в Арденны и оттуда развить успех. Сражения 3 числа ознаменовались успехами немецкого оружия, которому удалось за день очистить от французов Саар, а также занять Вервье, подойдя к хорошо укрепленному Льежу всего за одни сутки. Становилось очевидно, что многочисленные донесения разведки, говорившие о катастрофическом состоянии армии Парижа, не были ложью или лестью; Бауэр приказал ввести основные силы в бой на неделю прежде. Одновременно он призвал союзников по Кельнскому фронту исполнить их часть прежних договоренностей, вступив в войну. 

По Бельгии

Продвижение немецких войск по Бельгии, июнь 1940.

Настоящая же катастрофа произошла утром 4 июня, когда немецкие специальные войска смогли овладеть ключевыми фортами Льежа. Запущенность укреплений, ставшая следствием коррумпированности среднего начальства и самодовольства высших чинов, сыграла на руку десантникам. Никто из солдат гарнизона не ожидал появления врагов из-под облаков, а последние смогли реализовать свои диверсионные навыки. Захват форта Эбен-Эмаль по-сути "взломал" весь Льежский укрепленный район, и войска генерала Вальтера Моделя успешно развивали наступление, принуждая к сдаче один форт за другим. Становилось понятно, что французская регулярная армия не успеет подойти к линии укреплений, которая падет задолго до завершения их сбора. 

Одновременно начались боевые действия и на других фронтах. Вечером 4-го числа испанские войска атаковали пограничные заставы в Каталонии, отошедшей после Великой войны Франции. Бои в Каталонии отличались скоротечностью и привели к быстрому разгрому немногочисленного французского гарнизона. Примерно в то же самое время итальянские войска атакуют свои границы, а флот пытается оборвать связь метрополии с африканскими колониями. Королевство очутилось в настоящем кольце фронтов и без надежды на скорый приход верного союзника. Впрочем, у Генриха V все еще хватало самодовольной веры в собственные силы: 5 июня объявлена всеобщая мобилизация, призванная поставить под ружье многие тысячи молодых французов. Их монарх с гордостью провозгласил "долгожданный фчас мужества", выступая с обращением к нации по радио; на самом деле, ситуация не давала поводов для такого оптимизма. Все бои начавшегося конфликта его армия с завидным постоянством проигрывала, уже отдав к тому моменту испанцам Каталонию и отходя из Валлонии, теряя по дороге остатки тяжелого вооружения и танков.

Краснобританцы

Войска Красной Британии в Бретани, 10-е числа.

8 июня произошло событие, показавшее всему остальному миру крепкость связи между Рейхом и Британией: Блэр объявил Франции войну, а силы Флота Освобождения атаковали гавани северного побережья Королевсва, грамотно воспользовавшись неожиданностью. Одновременно передовые немецкие части заняли Намюр, окружив 13 тысяч французов в районе реки Маас. После захвата Намюра сдается на милость Манштейна гарнизон Льежа, что открывает немцам дорогу в саму Францию. Пока бельгийские департаменты один за другим переходили под контроль немцев, итальянцы возобновили попытки преодолеть границу - им даже удалось взять штурмом Гийом, но дальнейшее продвижение было осложнено как сопротивлением французов, так и собственной слабостью итальянцев.

Зато в районе Сен-Дье войска Нового Рейха нанесли Парижу очередное разгромное поражение, не дав подкреплению врага занять укрепленные позиции. Уже с того дня, кажется, французское правительство было обречено: прежняя стратегия обанкротилась, король, мажордом и их министры потеряли и остатки былого авторитета, а стремительное продвижение врагов нечем было остановить. 12 июня Гавр, Шербур, Сен-Ло и Брест были захвачены английским десантом, а немцы заняли к тому моменту Брюссель, Шарлевиль и Эпиналь. В обществе Королевства начали все быстрее и быстрее распространяться пораженческие настроения, причем упадок душевных сил передался с тыла на фронт, еще действующей армии. Солдаты пытались затянуть отбытие на фронт, младшие офицеры старались покинуть передовую любой ценой... Французы отчаянно нуждались в победе любой ценой, и тогда Анри Петен приказал генералам на местах перейти к решительным контратакам, отбросить противника и занять выгодные стратегические позиции на границах страны. Подписав свой приказ, маршал и мажордом удалился в Лувр, к своему приятелю Генриху V, играть в карты и пить минеральную воду, оставив все дальнейшее руководство боями на своих заместителей.

Шарль де Голль на поле боя

Полковник де Голль перед своей смертью.

Подобный приказ мажордома, оторванный от суровой реальности ради угождения своенравному сюзерену, привел к катастрофическим последствиям. На Сомме полковник Шарль де Голль, исполняя приказ Петена, за несколько дней (13 - 15 июня) угробил три дивизии, сам погиб при обороне штаба и открыл англо-немецким силам дорогу на Париж. Южнее, генерал Морис Гамелен попытался защитить исторически значимый Реймс дерзкой контратакой, но уже вечером 14 числа ему пришлось уводить остатки корпуса от руин древнего города - немцы легко отбили его наступление, а отражать их собственный штурм теперь было попросту нечем. Схожими были битвы под Бар-ле-Дюком и Бельфоре: сперва французы пытались занять вражеские позиции, несли при этом огромные потери, а затем их неприятель легко и просто взламывал обескровленные линии Королевства.

У страшных и роковых поражений 13-16 числа есть несколько коренных, объективных причин: деморализованные стремительным продвижением врага рядовые не верили в возможность победить; командовавшие ими офицеры руководствовались устаревшими методичками времен Великой войны, редко проявляли инициативу; старшие чины управляли армией бестолково, спустя рукава, принимали неправильные, ошибочные решения с опозданием. Армия Франции в силу чрезвычайной ее коррумпированности была переполнена людьми бесталанными, непригодными к командованию, но обладавшими редким гонором и самоуверенностью. Ворье в рядах снабженцев оставило многие части без нужных боеприпасов; техника на вооружении стояла устаревшая, а форма не была приспособлена к требованиям нового времени. Сказывалась хаотичность в работе военного ведомства, когда дорогущие проекты национальной безопасности начинались и сворачивались по воле монарха, не доводясь ни до логичного конца, ни до той точки, после которой они могли бы приносить пользу. Например, проект строительства сверхтяжелых танков "Буланже", с помпой запущенный в 1938, принес из-за спешного сокращения финансирования на 2/3 всего 13 жутко неэффективных машин, уничтоженных еще в первые дни боев - но он успел поглотить целых 300 000 франков. А таких примеров на самом деле множество: строительство новых оборонительных линий, укрепление фортов, попытка перевести всю артиллерию на реактивную...

Приехали ребята

Немецкие мотовойска в окрестностях Парижа.

Решающие битвы французской кампании произошли 17-19 июня, когда силы Кельнского фронта атаковали ослабевшие французские части по всем стратегическим направлениям. Англичане смогли занять Ренн и Нант, воспользовавшись почти что полным отсутствием войск на западе Франции; итальянцы осадили Лион и Гренобль, а испанцы спустились к Тулузе. Конечно, главный удар нанесли немцы, разбившие недавно пытавшиеся контратаковать основные силы Парижа. Генералы Рейхсхеера заняли Клермон и Сезан, откуда им оставалось совсем недолго до французской столицы. Оставшиеся у них на пути войска французов толком не оказывали сопротивления, отказавшись от идеи бесполезно жертвовать собой. Эрих Бауэр уже предвидел свою победу, отправив 20-го числа предложение французам 

Наконец, 20 июня, Генрих V вызвал к себе Анри Петена и Мориса Гамелена, назначенного комендантом столицы. Он в резких выражениях потребовал от военных организовать оборону французской столицы, призвав военных вспомнить о славных днях Великой войны, когда немцы и англичане со всей их мощью не смогли занять ее. Маршал и генерал слушали своего монарха молча, пытаясь не сказать ему, что в прошлый раз Париж спас Гиперборейский легион чести, появления которого сейчас не приходилось ожидать. После принудительного прослушивания длительного и неприятного брифинга, военные удалились... Потягивать в кабинете мажордома бутылку вина и предаваться летаргическим воспоминаниям. От идеи деятельно защищать город огней оба отказались, убедившись в полной недееспособности французской армии за пару недель. Тогда казалось, что их примеру последовали решительно все высшие чины Королевства французов...

Дарлан поднялся

Франсуа Дарлан, адмирал Средиземноморья.

Франсуа Дарлан отчаянно пытался спасти положение хотя бы на юге Франции, но к середине июня полная безнадежность кампании стала ему очевидна. Разгром основных сил французской армии на северо-востоке и полная деморализованность населения, к которым прибавлялись еще и такие негативные факторы как глупость командующего и апатия старших офицеров, сделали свое дело: падение Королевства стало вопросом ближайших дней. Тогда адмирал решает на свой страх и риск увести Средиземноморский флот Франции в Алжир, откуда он хотел продолжать борьбу, опираясь на колониальную империю и патриотическое движение в метрополии. К тому же, Дарлан еще в 10-х числах понял со всей ясностью, что без деятельного участия Гипербореи эту войну вообще не выиграть; но РАШ могли бы поддержать только несдавшуюся силу, которой нужен был еще и новый лидер. Сил флота, хотя и приличных (6 линкоров, 13 крейсеров и много судов меньшего класса) не хватит для организации полноценных вооруженных сил, а лояльность нефранцузского населения колоний тогда была под вопросом. Но сперва Франсуа надо было эвакуироваться из пылающей Франции, а это оказалось делом непростым: 4 эсминца вообще отказались покидать гавань без приказа короля, а пару крейсеров пришлось взорвать из-за массового бегства с них моряков. Местные власти, уже чуявшие приближение итальянских сил, явно не торопились помогать адмиралу, принуждая его давить, изыскивать новые способы получения необходимой помощи.

Грандиозный исход всего флота начался 17 июня, после страшных поражений под Соммой, Реймсом и Бельфоре, но до падения Парижа и ареста короля Генриха V. Сам монарх, отличавшийся истеричностью и дикими припадками гнева, едва не объявил командование Средиземноморского флота военными преступниками: только попытки организовать отчаянную оборону Парижа отвлекли его внимание. Дарлану не удалось найти понимания на Корсике, где 16-20 июня власть брали проитальянские сепаратисты: из столицы острова тоже пришлось бежать ни с чем. Около Сардинии французов нагнали силы итальянского флота, 20-го июня состоялось единственное морское сражение первого этапа Славной войны. Ошибки итальянского командования при планировании построения и обилие у французов тяжелых, мощных кораблей позволили Дарлану нанести противнику серьезный ущерб, и итальянцам пришлось отказаться от дальнейшего преследования беглецов, не потерявших ни одного значимого корабля. Ныне эта морская битва во Франции почитается как начало организованного Сопротивления и первая заметная победа над войсками Фронта. Испанцы не приняли участия в погоне, ссылаясь на слабость своего флота и сомнительную преданность его офицеров делу Фаланги; силы же немцев и англичан были слишком далеко от вод Средиземного моря. Отбившись от итальянцев, Франсуа Дарлан продолжал свой тяжелый путь в Алжир, искренне надеясь добиться от местных властей сотрудничества. Однако дневниковые записи того периода, вошедшие в воспоминания адмирала, показывают, что офицер был готов и к предательству со стороны алжирцев, и планировал тогда брать власть в колонии на себя с помощью сил Средиземноморского флота. Бесспорная победа над ВМС Итальянской социальной республики способствовала сплочению моряков флота Дарлана, поднятию их боевого духа и укреплению веры в свои возможности; теперь адмирал мог на них положиться с большей смелостью, чем еще неделю назад.

Осмотр

Немецкие офицеры осматривают оставленный французами танк.

Но пока адмирал и его капитаны проводили эвакуацию, парижские власти и сухопутный генералитет словно замерли. Противник на 20 июня остановился в семидесяти километрах от французской столицы, но этого словно никто и не замечал: на улицах не было ажиотажа, не строились баррикады, никто не записывался в ополчение, военные патрули не шерстили в поисках шпионов и диверсантов. Поражение Генриха V воспринималось тогда как закономерный итог его режима, успевшего к началу войны растерять и остатки любой популярности. Многие парижане считали, что немцы и англичане попросят уступок в колониях и Сааре, а затем преспокойно удалятся, и жизнь пойдет своим чередом. Желающих помирать за честь короля к концу месяца просто не стало, а в угрозу для самой Франции тогда еще мало кто верил. Назначенные же руководить обороной города Анри Петен и Морис Гамелен предпочли удалиться в резиденцию мажордома, пить дорогое вино и ностальгировать по прежним, великолепным временам. Обобщая, никто не хотел защищать столицу: ни простые горожане, ни обычные солдаты, ни маршал Франции и лучший друг короля. Великая апатия воцарилась в городе с 19 июня, полностью исключив какое-либо сопротивление надвигающимся агрессорам. Парижане работали и жили, пытаясь изобразить мирную жизнь, не замечая приближение скорого урагана: легкое и наплевательское отношение ко всему в Париже привели к тому, что город спокойно смогла покинуть Анна, младшая дочь Генриха V, с преданными ей слугами и патриотично настроенными офицерами.

И сегодня в Четвертой республике ведутся споры насчет предыстории, деталей и обстоятельств побега Анны, первой и последней королевы Франции. Бесспорно то, что ранним утром 21 июня аэропорт имени Буланже покинули два транспортных самолета, в одном из которых и находилась совсем еще юная (ей только что исполнилось 15) принцесса. Непосредственно ее сопровождал Лерак Туше, простой лейтенант гвардии, прежде служивший на Средиземноморском флоте и пользовавшийся расположением Франсуа Дарлана. Всего с принцессой бежали на юг 10 человек, причем там не было никого высокого ранга, ни придворного, ни военного. Близость Туше к Дарлану, завершение маршрута беглецов в Алжире и последующие события наводят историков на мысль, что коронация Анны I не была спонтанной, но удачной игрой адмирала, а лишь венчала собой его блестящую и давно задуманную комбинацию, разыгранную им теперь словно по разложенным нотам. Дескать, не было двух разрозненных, отдельных эвакуаций, а был только один, общий отход: пока Дарлан вел корабли и живую силу в Алжир, его доверенный лейтенант доставлял "лицо" Сопротивления по тому же направлению. Адмирал не хотел брать на себя роль формального главы, боясь вызвать недовольство среди губернаторов и армейских, но и не желал уступать лидерство кому-то еще; новый монарх же был бы общепризнанным главой. Старшие братья Анны не подходили на такую роль: один был слишком независим и дерзок, второй пользовался прескверной репутацией, а третий помер за год до начала войны.

Немецкий парад

Парад немецких войск в занятом Париже.

Вечером 21 июня английские войска ворвались в северные предместья Парижа, не встречая на своем пути сопротивления. Навстречу им неслись с востока немецкие танки, уничтожая последние остатки дивизий Гамелена. Согласно воспоминаниям современников, солдаты и офицеры Фронта вели себя более чем дисциплинированно и собранно, пресекалось большинство эксцессов по отношению к мирному населению, грабежи и убийства были попросту исключены. В десять ночи по местному времени Анри Петен объявил о своей готовности сдать город на милость победителей; к этому времени Генрих V и члены его семьи уже были взяты под стражу силами мажордома. Капитуляцию французской столицы принимали Бернард Монтгомери и Вальтер Модель от имени своих правителей, а от парижан ее подписывал Морис Гамелен: Петен сослался на плохое самочувствие и не смог явиться на церемонию. Тогда же Гамелен передал Британии Генриха V, его супругу, Елену Греческую, и двух их детей; после этого бывшего генерала Королевства доставили под конвоем на квартиру. Модель направил в центр сдержанную телеграмму, поздравляя своего лидера с убедительной, скорой и простой победой над французами. Монтгомери же, известив Гранд-протектора о бескровном взятии Парижа, спросил Лондон о дальнейшей судьбе плененных Бурбонов; в ответ Блэр прислал собственную цитату, гласящую: "Тот, кто выступает против нас, является трупом". Буквальный приказ о ликвидации бывших августейших особ был правильно истолкован британскими офицерами.

Утром 22 июня приговор Эрика Блэра был приведен в исполнение: арестованных Генриха V, Елену Греческую, принца Орлеанского и принца Анжуйского расстреляли в одном из подвалов Лувра. В исполнение приговор привели десятеро человек, командовал убийством Джон Огилви, молодой и фанатичный партиец. По его словам, французы приняли смерть достойно, Генрих упал последним, из всех оставшихся сил успев проклясть англичан, немцев и предателей. О смерти Бурбонов "Таймс" известил как всегда оперативно, и Блэр радостно, искренне радостно, поздравил французский народ с освобождением от тирании Генриха V, пообещав в самом скором времени учредить на французской земле справедливую, народную власть. Одновременно Блэр собирался с официальным визитом в столицу Германии, где его ждал Бауэр, дабы окончательно утвердить план по разделу Франции на сферы влияния: вклад Красной Британии в победу оказался выше, и теперь Гранд-протектор собирался выторговать приращения. В это же время в Париже собираются представители Социально-народной партии Марселя Деа, решившие перейти к сотрудничеству с победителями на, как им тогда казалось, взаимовыгодных условиях; немцы же активно вербовали сторонников из мелких праворадикальных организаций. Интересный факт: в семь вечера в своей спальне, не поднимаясь с кровати, скончался Анри Петен, чьи боли так и не прошли; его смерть позднее породит немало слухов и кривотолков. Современная французская история сходится на мнении, что Петен принял яд, не желая продолжать такую жизнь. 

Молодая Анна

Анна Французская за полгода до побега в Алжир.

Тем временем адмирал Франсуа Дарлан и его молодцы-моряки удачно добрались до Алжира, к удивлению своему найдя здесь радушный прием. Губернатор не просто не отказался помогать, но еще и с готовностью предоставил топливо и базы, взамен получив согласие на свое вхождение в новое правительство. Вечером 22 июня, как только подтвердились слухи о гибели Генриха V и его семьи, Дарлан и старшие офицеры флота провозгласили Анну I королевой Французов и единственной легитимной правительницей, законной наследницей своего отца. В свою очередь Анна покорно назначила Франсуа мажордомом; надежды сторон на мирное соглашение быстро рассыпались о реальность. Новый мажордом быстро приступил к оформлению нового государства в изгнании: приказал губернаторам колоний присягнуть Анне I, от колониальных офицеров потребовал привести войска в готовность, и объявил, что Королевство все еще стоит, готовое сражаться "за веру и свободу". Но самое главное послание тех дней прозвучало 25 июня, когда Анна I обратилась к Карлу I, своему августейшему брату и дальнему родственнику, с просьбой оказать Франции военную помощь.

В конце июня 1940 завершился первый, французский этап Славной войны. Королевство французов, атакованное врагами со всех сторон, не смогло адекватно справиться с новыми вызовами. Война моментально обнажила все гнойники и беды режима: огромную, но коррумпированную и малоэффективную армию во главе с безнадежными стариками, непопулярность монарха, международную изоляцию, отсутствие любой оппозиции, авторитетной достаточно для перехвата падающего знамени в свои руки. Можно сказать, что Франция проиграла еще в 1920-х годах, когда Генрих V подавил любые попытки системных либералов начать модернизацию госустройства и впервые назначил главой правительства удобного себе А. Петена. Теперь же французы попросту пожинали плоды непродуманной, авантюрной и непоследовательной политики прошлых лет. Блок Блэра-Бауэра определенно вышел победителем из конфликта, и теперь перед ним стояла новая, еще более важная цель: удержать свою победу.

Затишье перед штормом

Карл 1 новый

Карл I Гавриилович в военной форме.

Слезливого бращения Анны I в Линкольне ожидали. Еще в середине июня 1940 Карл I обращал внимание Франклина Рузвельта на европейскую обстановку, уверяя его, что французы совсем скоро начнут молить о помощи. Известна следующая цитата монарха: "Как нашкодивший гимназист прибегает к "злому" папеньке, натолкнувшись на хулиганов, так и Бурбоны явятся сюда с опущенными глазами". Позднее историки Руссо-Америки выяснят, что Карл I получал ноты от А. Петена дипломатической почтой, в которых мажордом едва ли не умолял Гиперборею оказать помощь, но сюзерен, пользуясь своей привилегией, сокрыл послания как от общественности, так и от своего кабинета. В глубине души Карл I радовался неудачам Генриха V: французского короля никогда не любили в Линкольне, и теперь его грядущему поражению элиты действительно обрадовались. Министр-президент Рузвельт сам доложил 25 июня императору о ноте из Алжира, после чего было решено поставить вопрос на обсуждение в правительстве, Сенате и Палате представителей. Глава действующей администрации потом будет отмечать отсутствие у Карла желания спешить на помощь "принцессе на линкоре", и его первоначальный настрой выслушать предложения победившей стороны, т.е. Рейха и Британии. Нежелание спасать Анну добровольно монарх объяснял неприязнью к французским монархам в гиперборейском обществе, легкостью падения Королевства и неуверенностью в силах и возможностях врагов. 

Инициативу у алжирцев попытался перехватить Эрих Бауэр, хорошо понимавший смертельную опасность столкновения с Русско-Американскими Штатами. Огромная сила трансконтинентального государства, продемонстрированная в ходе Великой войны, внушала страх сегодняшним триумфаторам, самые умные из которых догадывались о непрочности своих успехов. Уже 26 июня Эрих Бауэр и Эрик Блэр, чье доминирование в альянсе реваншистов было бесспорным, выпустили совместное обращение, в котором они отвергли право Анны Французской и Франсуа Дарлана говорить от имени французской нации. Блэр, еще недавно отдавший бескомпромиссный приказ о расстреле ее семьи, провозгласил, что убежавший в час борьбы лидер теряет любое право называться таковым и вести за собой кого угодно. Бауэр же вспомнил об Апрельской революции, беспощадно утопленной маршалом Мишелем Монури в крови простого населения, и на этом основании отверг любые притязания Бурбонов на правление. Обобщая все сказанное, два победоносных диктатора обещались наладить во Франции новую жизнь и призывали страны мира (на самом деле, естественно, Гиперборею) воздержаться от оказания помощи беглым тиранам.  Длинное послание вождя и гранд-протектора почти моментально растиражировали и отослали по всем европейским кабинетам и дворам. 

Знамена ввысь

Социал-патриоты Марселя Деа в Париже, лето 1940.

Одновременно англичане и немцы вербовали новые региональные правительства, которым надлежало возглавить отдельные части Франции. Эмиссары Лондона легко нашли общий язык с социал-патриотами Марселя Деа, которые 26 июня в Париже провозгласили Вторую парижскую коммуну, строить которую собирались на триаде Труд, Отечество, Сила, позаимствованной у английских собратьев. Западнее англичане попытались установить режим Народной республики Бретань, игнорируя правые, если не традиционалистические, взгляды местных. Немцы, в свою очередь, создали Бургундию и Окситанию, включив в состав Германского государства напрямую такие регионы, как Саар, Рейнланд и Нидерланды. 24 июня 1940 года Эрих Бауэр и Эрик Блэр встречаются в поверженном ими Париже, где проходит совместный англо-германский парад: в нем участие принимают и свежие подразделения французской милиции, в которую вошли выразившие желание сотрудничать французы-антимонархисты, которых оказалось неожиданно много. Командование парадом было поручено Эрвиню Роммелю, чьим приказам подчинялись Освободительная армия, Рейхсхеер и милиция Деа; трогательная картина полного единства?... 

И хотя формально единство коалиции реваншистов было идеальным, на самом деле все было далеко не настолько радужно. Скорое поражение французов, с одной стороны, позволило участникам Кельнского фронта реализовать свои планы, с другой - подобная демонстрация силы произвела излишнее впечатление на многих в Гиперборее. Легкость, с которой пало королевство, наглядно показывала, насколько приблизились реваншисты к возрождению мощи своих государств. Как ни странно, но подобная наглядность могла обернуться боком блоку Кельна, поскольку возбуждала в элитах Русско-Американских Штатов враждебность и желание подавить реваншистов, пока те еще не готовы к решительному противостоянию. 

На пути у миролюбивых предложений Эриха Бауэра встали желания, амбиции и устремления подавляющей части гиперборейской элиты. Элиты Русско-Американских Штатов хотели войны, желательно, мировой. Армейские и флотские чины желали реабилитироваться за свою слабость прошлых лет и окончательно установить флаг Гипербореи над планетой; сенаторы и члены Палаты представителей грезили местью за своих предшественников; министр-президент рассчитывал с помощью военных действий разогнать экономику. Наконец, монарх, отлично изучивший роль Германии в событиях Черно-белой революции, думал поквитаться за пролитую кровь любимой им сестры Маши.

Поль Рейно

Поль Рейно отправляется на переговоры с Карлом I.

Франсуа Дарлан и его молодые офицеры решились на хитрый трюк, способный выиграть для них симпатии людей и элит РАШ. 1 июля 1940 года Дарлан подтвердил полномочия посла Королевства французов в Русско-Американских Штатах, господина Поля Рейно, в свое время едва ли не сосланного туда Анри Петеном в ссылку. Бывший министр иностранных дел кабинета Эдуарда Даладье теперь был приглашен к сотрудничеству с Анной I в своей прежней должности, и приглашение было принято. Свержение непопулярного монарха, удачная фигура преемницы, вызывающая сожаление и сочувствие, обращение к известным либеральным деятелям - всё это должно было выиграть симпатию правящих элит Штатов. Третьего числа Карл I принял Поля Рейно уже как министра иностранных дел Королевства французов - и прием был... не самым теплым, мягко говоря. Карл I повторил все обиды Русско-Американских Штатов и перечислил каждую претензию, все столкновения между двумя в прошлом союзными державами. Квебек, противостояние на Балканах и споры в области Ближнего востока, соперничество в Индокитае и, наконец, многочисленные и оскорбительные высказывания Генриха V в адрес РАШ. Рейно же, в свою очередь, не отрицал наличия проблем в прошлом, но настаивал, что при новых обстоятельствах обе страны смогут найти взаимовыгодный компромисс. По воспоминаниям Поля Рейно, Карл Гавриилович едва сдержался на словах про "взаимовыгодный компромисс", дав понять в решительных выражениях, что намерен заботиться о благе и выгоде только своего народа. В подобном тоне продолжалась дискуссия несколько часов, и по ее итогу Рейно не смог отправить в Алжир ничего обнадеживающего.

Однако Эрих Бауэр не оставил попытки договориться с Русско-Американскими Штатами мирно, хорошо понимая опасность лобового столкновения с ними. 4 июля с базы около Берлина в воздух поднялся спортивный самолет, унесший в небеса Рудольфа Гесса - человек, с которым однажды Бауэр начинал свое восхождение во власть, теперь стремительно летел в сторону РАШ. Он приземлился на границе между Гипербореей и Польшей, после чего охотно сдался подоспевшим пограничникам - и вот тут история завершилась для большинства населения Земли. Новый Рейх поспешно отрекся от Гесса, Бауэр заклеймил его изменником и предателем, соблазнившимся плутократическими обещаниями. Гесс был арестован в тот же день и вплоть до самой смерти в 1984-м будет содержаться в заключении, больше никогда не выйдя на свободу. Соответственно, в мировой истории этот человек больше никогда не появится. 

Пожилой Гесс

Рудольф Гесс в старости.

Однако большинство военных историков убеждено, что Рудольф Гесс, доверенный человек и лейтенант Бауэра, отнюдь не струсил и не бежал с корабля, еще даже не начавшего тонуть. Гесс был послан Эрихом Бауэром лично с секретной и крайне важной задачей: убедить монарха Русско-Американских Штатов воздержаться от агрессивных действий, а в идеале - заручиться поддержкой Гипербореи в переделе мира. К сожалению, никаких официальных документов, позволяющих однозначно признать эту версию, не сохранилось: партийный архив "Отечественного фронта" сгорел в пожаре взятия Кельна, был уничтожен и личный архив Бауэра. Карл I всю жизнь отрицал любой контакт с Гессом; супруга Рузвельта даже засудила журналистов, пытавшихся в 1950-х доказать факт германо-гиперборейских переговоров. Сам главный герой этих теорий скончался в тюремном заключении, не оставив после себя ни одного письменного свидетельства или надежного воспоминания. Но годы прошли, сменилось поколение, и с 1970-х начался активный поиск свидетельств и разработка теорий, посвященных перспективам сотрудничества Рейха и Гипербореи поверх Красной Британии. 

Сторонники данной теории говорят, что Рудольф Гесс отправился в полет по специальному личному приказу своего дорогого вождя, поручившего ему доставить Карлу I словесное послание, относящееся к будущему всей Европы. Высокий статус Гесса был хорошо известен в Линкольне, посему он рассчитывал быть принят в самых верхах гиперборейского общества. Когда же его туда доставят, заместитель Бауэра изложит новую концепцию мира: Новый Рейх и Гиперборея совместными усилиями уничтожат красный блок, собравшийся вокруг Лондона, после чего граница между сферами влияния в Европе будет установлена по Висле; Гиперборее Кельн был готов отдать все Балканы до Австрии, Италию, Великобританию и весь Ближний восток с французскими колониями. Взамен Э. Бауэр просил у Линкольна: признание территориальной целостности Рейха, Чехию, Нидерланды, Скандинавию и Францию с Иберией, готовый отказаться от вмешательства в дела государств, не принадлежащих к Европейскому континенту. Договоренность следовало скрепить официальным союзом между Рейхом и Гипербореей, призванным сохранять в новом миропорядке стабильность и порядок. 

Как бы то ни было, Карл I и Франклин Рузвельт избрали иной курс. Гиперборейская армия и военно-морской флот начали мобилизацию уже 10 июня, когда поражение Королевства французов стало очевидным для высшего командования. Теперь монарх и его доверенный министр-президент готовились бросить вызов победителям: миссия Гесса, если она имела место быть, провалилась - правительство Рузвельта, высшие военные чины и сам монарх хорошо понимали, что в силах Империи уничтожить обе угрозы, им не нужно объединяться с одной из них. 8 июля Карл I подписал декларацию, в которой объявил о намерении Гипербореи защищать мир и согласие в Европе, попранный атакой реваншистов на Королевство французов. Официально осудив агрессию Бауэра и Блэра, монарх Линкольна выдвинул следующие требования:

  1. Войска Красной Британии и Нового Рейха, а равно и их союзников, незамедлительно покидают территорию Франции. 
  2. Контроль над территорией Франции передоверяется мажордому Франсуа Дарлану, который должен будет за полгода провести свободные и демократические выборы в Учредительное собрание, которым будет предшествовать полная и общая амнистия. 
  3. Под контроль Алжирского кабинета должна быть передана вся довоенная территория Франции; все приращения за счет Франции аннулируются. 
  4. Гиперборея выступает гарантом независимости и свободы Франции, при этом признавая за ее народом полное право самостоятельно определить свое будущее на открытых и честных выборах. 

Можно заметить, что ультиматум еще не был самым унизительным. Например, Карл I не требовал от немцев и англичан выплатить французам какие-либо денежные средства или вернуть воинское снаряжение; не требовал выдачи на суд коллаборационистов. Формально его план предполагал возможность для стран Фронта оказать влияние на судьбу французов через поддержку своих партий и сторонников; а обещания амнистии и полного "отпуска грехов" были направлены как к тем, кто пошел на службу к победителям, так и к заявившим о преданности Алжиру. 

На самом деле, отправка данной ноты служила только прикрытием для финальной стадии враждебных приготовлений. Уже с конца июня Гиперборея готовилась вступить в войну против Кельнского фронта, а подобные дипломатические трюки лишь покупали военным ведомствам еще несколько дней драгоценного времени. 

Франклин Рузвельт в Палате представителей объявляет войну странам Кельнского фронта.

Силы и планы сторон

Реваншисты старались избежать эскалации конфликта с Гипербореей, хорошо понимая опасность прямого столкновения на данном этапе. Однако кабинет Ф. Рузвельта и Карл I не желали договариваться с кем-либо на взаимовыгодных условиях, поэтому Кельнскому фронту пришлось срочно готовиться к неравной войне. 

Кампания 1940

Атака на Польшу

Польская пехота

Польский батальон в Варшаве, 1939-й.

Отношения между Второй Речью Посполитой и странами Кельнского фронта были... неопределенными. Стоит учесть, что Гиперборея так никогда и не признала независимости Польского государства, ни после экономического кризиса, ни после тотальной дискредитации линии Александровичей, которым раньше принадлежал трон Царства польского. Следовательно, включение Речи Посполитой в альянс было бы прямым вызовом Линкольну, бросать который никто не спешил. И в то же время государственное и экономическое устройство новой Польши, а равно и амбиции ее руководства, логически толкали ее в объятия Фронта. Польский режим представлял собой еще более левую вариацию экономики Рейха, но, будучи ограничен территориальными рамками Царства польского, 

Ранним утром (в пять часов утра по местному времени) 13 июля, примерно в то время как адмирал Честер Нимиц поднимал самолеты с палуб авианосцев, его соратники перешли границу Польши. Стоит учесть, что Гиперборея еще вечером 12-го числа продолжала дипломатическую игру, и Государственному департаменту удалось обмануть правительство Морачевского, которое приказало своим генералам "не поддаваться на провокации", искренне надеясь на возможность соглашения миром. Словом, немногочисленная польская авиация была уничтожена на своих аэродромах, а загодя обнаруженные топливные склады и арсеналы на границе осветили продвижение передовых отрядов Гипербореи. Внезапность, отсутствие любых предупреждений и массированность атак помогли Штатам прорвать вражескую оборону: и хотя гарнизон  Тересполя будет сражаться до конца июля, подобная отвага обреченных ничего не была способна изменять в глобальном плане. 

Танк едет

Танки СМ-1 на марше.

Против Речи Посполитой Линкольном были выдвинуты основные силы нескольких армий - 2-й, 4-й и 5-й, что позволило создать перевес если не в живой силе, то в технике и, самое главное, авиации. Уничтожение сил польской авиации позволило полностью реализовать стратегический концепт Генерального штаба под названием "Стремительного удара", над которым в свое время работали ведущие военные умы Русско-Американских Штатов. Создание на ключевом участке фронта перевеса, захват господства в воздухе, прорыв вражеской обороны механизированными частями, а моторизованная пехота, продвигаясь по следам танков, будет окружать и добивать ослабленного и потерянного противника, пока вперед двигаются ударные кулаки при деятельной поддержке отрядов специального назначения, инженеров и авиации.  Дуайт Эйзенхауэр и Александр Егоров смогли воплотить концепт Сергея Маркова и Михаила Дроздовского, за 13-15 июля захватив всю границу, Лодзь, Сувалки, Остроленку, Люблин и Пяски. Город за городом, поселок за поселком - поляки отходили назад, огрызаясь, но не в силах задержать столь превосходящего врага. 

Варшава немедленно обратилась за помощью к Рейху, Италии и вассальным правительствам Кельна. Здесь Эрих Бауэр встал перед, пожалуй, самым тяжелым выбором своей жизни. К этому времени, естественно, Гиперборея громко заявила о своем участии: Скапа-Флоу, вторжение в Швецию и Польшу, отправка сил в Румынию на помощь коррумпированному правительству Елены I... Но вот против Рейха гиперборейцы не предприняли еще не одного удара. Более того: посол Гипербореи еще не покинул Кельн, и напрочь отказывался признавать, что Линкольн имеет планы против Нового Рейха. Согласно исследованиям, Э. Бауэр 12-14 июля серьезно сомневался насчет своих следующих действий: однако в конце концов немцы объявили войну Гиперборее и отправили силы на восток, на помощь полякам, армия Морачевского и Рыдзы-Смиглы уже не справлялась с продвижением сил Союзников. Сложно сказать, рассчитывало ли высшее немецкое руководство победить и выйти к Уралу... Но уж на Висле остановить противника они собирались точно. 

Руины Варшавы

Разрушенная Варшава, лето 1940-го.

Однако немцам все еще требовалось время для переброски сил, которые могли бы изменить ситуацию хотя бы в теории. А тем временем гиперборейцы уже приближались в глубинные районы бывшего Царства польского. Хорошая инфраструктура и незначительные дистанции словно были созданы для воплощения на их просторах тактики "Стремительного удара", а польская армия казалась совсем игрушечной, не способной оказать толковое сопротивление... До начала битвы за Варшаву. Контроль за польской столицей был крайне важен в кампании, причем отнюдь не только из-за морального фактора. Дело в том, что Варшава была крупнейшим центром логистики, переправой через Вислу, промышленным центром. К городу подошли основные силы 4-й армии под командованием Эйзенхауэра, люди, прошедшие начальные бои кампании с честью и славой, казалось, полностью готовые брать город приступом. Словом, 20 июля, Дуайт Эйзенхауэр отдал первый приказ о начале штурма Праги - восточного предместья. Только через три дня завершилась зачистка Праги, а ведь к самой Варшаве еще даже не приступали. И только 5 августа удалось сообщить в Линкольн, что Варшава пала: в условиях города гиперборейцы не могли реализовать преимущество в танках, местное население массово поднялось на защиту родного города, да и профессиональные военные Польши были брошены в пекло. Достигнутая победа не оставляла чувства легкого успеха, но потребовала серьезных жертв и преодоления настоящих трудностей.

Падение Варшавы позволило гиперборейцам получить выгодный плацдарм и разгромить основные силы Польши, но Генеральный штаб и сам главнокомандующий приказали остановиться. Были понесены значительные потери в ходе битвы за польскую столицу; части нуждались в отдыхе, пополнении и переорганизации; требовалось подтянуть линии снабжения, перебазировать авиацию. Наконец, внимания требовал Венгерский фронт, на котором болгары перешли в наступление и активно просили оказать им посильную поддержку. 

Можно сказать, что в Польше произошло главное сражение нового этапа Славной войны - здесь основные силы Гипербореи вступили в противостояние с армией как поляков, рассматривавшихся как мятежники, так и немцев, бывших главной ударной силой Кельнского фронта. Польская армия к концу года почти что перестала существовать, потеряв свои ударные силы еще летом, а основные силы - в отчаянной обороне столицы. Правительство Морачевского эвакуировалось в Берлин, под защиту и опеку немцев, а оставшиеся генералы отчаянно вербовали ополчение, пытаясь заполнить поредевшие полки и батальоны. Утрата поляками промышленности и созданного в довоенный период арсенала означала, что теперь снаряжение Войско польское будет получать от своих союзников из Рейха,

Кровавая гавань

Карманный

Тяжелый крейсер "Красный Манчестер" - флагман Освободительного флота.

Главной силой и гордостью Красной Британии являлся ее Освободительный флот - за время правления Эрика Блэра ценой потерь, труда и лишений удалось создать крупный и сильный флот, в основном состоящий из кораблей среднего класса. Никто не мог возродить Гранд-флит в его прежнем блеске и могуществе, поэтому Лондону приходилось идти на компромиссы: так, появился класс "тяжелых крейсеров" или, как их снисходительно именовала гиперборейская печать, "карманных линкоров". Главной задачей Освободительного флота формально была оборона родного побережья, но во Французской кампании Флот доказал, что способен на большее: именно с его помощью англичане заняли северное побережье и крупные города, доказав, что и корабли меньшего тоннажа вполне способны переломить ход действия. Стоит отметить, что французский флот оказался менее деморализованным и недееспособным, чем сухопутные силы, да и высадка не обошлась без происшествий - словом, основные силы флота Блэра с чувством выполненного долга вернулись на главную базу в Скапа-Флоу к 20-м числам июня. Тогда лидеры Фронта верили в возможность мирно договориться с Линкольном и собирались всячески подчеркивать свою готовность к переговорам. Был и другой повод, который Блэр и Адмиралтейство особо не подчеркивали: Освободительный флот нуждался в ремонте, а многие корабли, в погоне за числом собираемые наспех и не из лучших материалов, дышали на ладан.

Ирландия с конца Третьей войны за независимость была верным и последовательным союзником Русско-Американских Штатов; за счет помощи в борьбе за свободу и значительных инвестиций в экономику освободившегося государства было достигнуто взаимопонимание и дружественные отношения. Ирландцы, в свою очередь, расплатились с гиперборейцами правом построения и содержания морских баз: именно Зеленый остров был аванпостом РАШ на другом конце Атлантики, очень многих нервов попившим из ныне покойного Генриха V. Теперь тут базировался Атлантический флот - еще весной Русско-Американские Штаты перевели сюда основные силы, реагируя тем самым на возросшее напряжение в Европейском регионе. Восьмого числа, когда Император только-только отправил ноту Бауэру и Блэру, руководство Атлантического флота получила сверхсекретное распоряжение....

Нимиц

Адмирал Ч. Нимиц, 1940-е.

Уже 10 июля флот РАШ покинул базы в Ирландии, отправившись на Север. Честер Нимиц командовал значительной группировкой, настоящим венцом которого были восемь авианосцев, каждый из которых с гордостью носил имя того или иного флотоводца, или правителя. Флагманом был авианосец "Пётр Первый"; ударный кулак состоял из "Ушакова", "Портера", "Джонса", "Фаррагута", "Нахимова", "Руднева" и "Макарова". Флот включал в свой состав и линейные корабли с эсминцами, но план, составленный Нимицем, отводил главную роль авианосцам и базировавшимся на них самолетам. После роли Нимица в Черно-белой революции (предоставление флота лоялистам, планирование и участие в освобождении столицы) он был обличен доверием Карла I, которое помогло Честеру продавить свой план, строившийся на использовании передовых технологий. 

И вот, утром 13 июля, Честер Нимиц отдал приказ поднимать в воздух первую волну самолетов. Погода словно играла на стороне гиперборейцев: ясное и спокойное небо предвещало одной стороне хороший полет, а другой - боль, сожаление и горечь поражения. Критической слабостью Британии оказалось ее презрение к интеллектуализму и, соответственно, крайний недостаток современных технологий - морально устаревшие системы слежения сработали с заметным опозданием, и дали время лишь для паники, но не подготовки к бою. Мирно стоявшие на рейдах корабли стали легкими мишенями для бомбардировщиков и торпедоносцев: последние были особенно опасны, поскольку попадание их снаряда сопровождалось потрясающим уроном по кораблю. Наличествующих систем ПВО было явно недостаточно для отражения подобной волны - около шести сот самолетов атаковало главную базу британского флота, не оставляя той никаких шансов. Хаотический огонь по воздуху оказался малорезультативным, особенно если учесть, что "тяжелые крейсера" пали жертвами самой первой волны, а именно они обладали наиболее современными системами ПВО. 

Торпедоносцы делают бух

Торпедоносцы наносят удар, пропагандистский кадр.

Отдельные офицеры Атлантического флота предлагали атаковать Скапа-Флоу силами линейных кораблей и довершить разгром, однако, Честер Нимиц полагал, что база слишком хорошо защищена на случай подобного удара. У британцев все еще оставались несколько батарей, отдельные корабли, наконец, полный контроль над бухтой. Подход не даст реализовать преимущество в численности, в то же время довольно простые контрмеры помогут британцам нанести гиперборейцам ответный урон. Словом, игра не стоила свеч, и было принято решение придерживаться первоначального замысла, тем более столь удачно реализованного. Ближе к концу дня адмирал дал приказ возвращаться: потеряв менее двадцати самолетов и ни одного корабля, Атлантический флот триумфально возвращался в Ирландию, оставляя после себя пылающие руины, дымящиеся остовы зданий и подводный металлолом. 

За один-единственный день одна из двух ведущих сил Кельнского фронта потеряла весь линейный флот и большую часть транспортников: разгром был полным и колоссальным. Было потоплено 4 тяжелых крейсера из 4, 6 крейсеров из 8, 5 эсминцев и 10 кораблей иных классов. Другие корабли, базировавшиеся в Скапа-Флоу, получили повреждения различной степени тяжести, но все не были готовы к выходу в море. Уничтожена инфраструктура и базы снабжения, погибло свыше 4 000 военных и 5 000 - гражданских, Отправивший сообщение в Лондон о произошедшем адмирал предпочел застрелиться сразу после, так и не отойдя от шока и унижения... Или стараясь избежать неминуемого и жестокого наказания, тут уж чью версию принять. Согласно обрывочным свидетельствам очевидцев, после разгрома в Скапа-Флоу Э. Блэр несколько дней провел на личной даче, никого не принимая и не подпуская к своей персоне, не находя в себе силы признать новую, куда как устрашающую, реальность. 

Полная победа Атлантического флота обеспечила Гиперборее полное доминирование в Северном море. Остатки флота Британии не представляли значительной угрозы, как и сравнительно малочисленные корабли Кригсмарине; наличие контроля над морем позволит Нимицу оказывать деятельную поддержку Армии Русско-Американских Штатов во время Скандинавской кампании, освобождения Франции и, разумеется, "Алой Зари", час которой настанет позднее. Другим важным достижением стал де-факто отрыв Британии от остальных союзников: войска Британии уже находившиеся на материке перешли под командование Германии, а ситуация со снабжением острова ресурсами значительно ухудшилась. Сравнительно незначительными жертвами РАШ гарантировали себе полный и безграничный контроль над акваторией Атлантики. 

Скандинавская кампания

Отдача чести F

Карл Маннергейм и бойцы "Александровского" корпуса.

Успех Атлантического флота позволил оторвать от остальных реваншистов Швецию и Норвегию - эти две страны, принявшие и адаптировавшие под условия своего развития английскую модель социализма, теперь оказались вдали от Британии, их опекавшей. Потерявшие весь свой ударный флот англичане теперь никак не могли помочь скандинавам: ни перебросить войска, ни помочь оружием, ни даже провести эвакуацию правительств на свой остров. Генеральный штаб Гипербореи немедленно приступил к доработке планов по выведению из войны северян: главной ударной силой планировалось сделать Финскую армию, отдельный Заполярный корпус и, разумеется, победоносный Атлантический флот и грозный Балтийский. Северная кампания должна была начаться и закончиться как можно скорее, чтобы дать возможность перебросить основные силы на другие, более важные театры военных действий; победа под Скапа-Флоу давала надежду на возможность достижения задачи и тут. 

Пожалуй, оставалась одна-единственная угроза, способная, хотя бы в теории, помешать массовой десантной операции - силы Кригсмарине в Балтике, которые не разделили судьбу основных соединений Освободительного флота в Скапа-Флоу. Активное противодействие немцев могло бы помешать высадке десанта: поэтому командованием было принято не самое простое решение - отказаться от плана молниеносного захвата Аландских островов и десанта в Стокгольм, а воевать сперва более традиционным способом. Постараться полностью отвлечь немцев в Польше, одновременно нанести чувствительные поражения на границах, и дальше действовать по сложившейся обстановке. 

Александровцы на отдыхе

"Александровцы" на отдыхе между боями.

Наступление началось 15 июля 1940 года с атаки финнов на пограничные посты шведов. Хорошо подготовленный "Александровский" корпус Царства финского продвигался быстро по основным дорогам, используя климатическое преимущество в свою пользу. Уже 17-го числа Маннергейм отчитался об успешном занятии города Лулео, чей аэропорт был срочно переоборудован под нужды ВВС РАШ - полное господство в воздухе позволяло финнам и их гиперборейским соратникам продвигаться так быстро, как это было возможно, и взламывать вражескую оборону с минимальными потерями. Тем временем силы Заполярного корпуса под командованием молодого генерала Георгия Жукова, встречая еще меньшее сопротивление, шли вперед, захватив Киркенес и обезопасив свои линии снабжения. Стоит отметить, что вооруженные силы северных государств с самого начала XX века значительно отставали даже от общеевропейских стандартов, что уж говорить о тех, которых придерживались ведущие страны мира. Раньше руководства Стокгольма и Осло полагались на помощь старших братьев, но уже к концу июля стало понятно, что поддержки не будет, и придется воевать тем немногим, что есть здесь и сейчас. 

Настал час для Атлантического флота снова вернуться на сцену. Исландия еще с 1930-х была второй по значимости базой в северной акватории, теперь же оттуда Честер Нимиц направился к побережью Норвегии. Уничтожение Освободительного флота оставило его владыкой здешних вод и течений, так что 6 августа ударные части Штатов появились в Тронхейме и Бергене, полностью разрушая систему снабжения частей, все еще пытавшихся оказать сопротивление Жукову на далеком севере. Британцам ничего не оставалось, кроме как смотреть и кусать локти: никакого способа остановить переброску войск противника в страны, которые Блэр давно считал своей вотчиной, у них не осталось, а немцы отказывались отправлять корабли так далеко от родных берегов. Соответственно, норвежские части, оставшиеся без снабжения и командования, сдавались; несколько восточнее, красные шведы пытались огрызаться, но едва ли с большим успехом. Каждый день К.Г. Маннергейм докладывал Михаилу II и Карлу I о продвижении вперед; 4 августа взяли Шеллефтео, 14 августа - Умео, и 19 числа остановились у Нордмалинга, желая подтянуть резервы и линии снабжения. Шведы, впрочем, не могли воспользоваться полученной передышкой: слишком велики были понесенные Коммуной потери, ее основная армия фактически перестала существовать, а объявленная срочная и тотальная мобилизация срывалась как населением, так и объективной нехваткой вооружения. Постепенно в рядах оставшихся военных офицеров зрел заговор, направленный против некомпетентности политического руководства.

Наконец, в сентябре, силами Балтийского флота и отдельной дивизии, были заняты Аландские острова - тем самым Гиперборея получала плацдарм для нанесения удара в самое сердце Шведской коммуны. Череда поражений, потеря контроля над островами, предательство союзников, гибель кадровой армии и прямая угроза столице - всё это запустило глубокий политический кризис в Швеции, над которой теперь не стоял британский надзиратель. 8 сентября части гарнизона Стокгольма восстали против правящего режима, не желая быть отправленными на фронт под Сундсвааль; полковник Мартин Экстрем арестовал большинство политиков и объявил столицу Швеции "открытым городом".  "Александровцы" прошли парадным строем по городу уже 15 числа: тогда же Мартин получил одобрение на формирование "Правительства национального восстановления", которое уже 17-го сентября объявило о восстановлении Шведской республики на демократических началах, дружественной и союзной Русско-Американским Штатам. Тогда же Экстремом был подписан "Договор о дружбе и союзе", по которому Швеция присоединялась к Союзникам, предоставляя на время войны свою территорию в распоряжение вооруженных сил Гипербореи. Захват гиперборейцами Стокгольма определил дальнейшую судьбу Норвегии, по территории которой уже стремительно продвигался вперед корпус генерала Жукова, не встречая никакого организованного сопротивления.

К концу 1940-го года Норвежская социалистическая коммуна пала, вслед за Шведской. В ней тоже будет сформировано коллаборационистское правительство, которое подпишет почти что аналогичный Договор о "дружбе и союзе" с победителями. Скандинавская кампания оказалась довольно легкой: англичане не могли поддержать северян из-за уничтоженного флота, а немцам потребовалось сконцентрировать все свои силы в Польше. Войска самих шведов и норвежцев были слишком слабыми и плохо организованными, им не доставало техники, выучки, координации. Занятие Скандинавии силами Союзников, во-первых, давало возможность отправить освободившиеся части на Центральный ТВД; во-вторых, занять стратегически выгодную позицию, позволявшую обрушить на Германию десятки тысяч бомб с воздуха; в-третьих, наконец, полностью перекрыть поставки противнику высококачественных ресурсов (особенно - железной руды), соответственно, нанести мощнейший удар по индустрии Нового Рейха и его сателлитов. 

"Свободная Франция": начало

Дарлан на корабле

Франсуа Дарлан на борту линкора.

Королевство французов потерпело сокрушительное поражение в первый месяц Славной войны. Основные армии разбиты, правительство разогнано, сама Франция как субъект политики перестала существовать, разделенная на несколько "государств" самодовольными победителями. И, тем не менее, в Алжире собрались люди, недовольные подобным результатом и не готовые его принять. 

Адмиралу Дарлану было самоочевидным, что если Франция после войны желает получить хоть какое-то право голоса, то уже сейчас французы должны самоорганизоваться и вступить в войну хоть как-то. Именно поэтому еще с 22 июня 1940, даты официального занятия им должности мажордома и коронации Анны I, он озаботился привлечением на свою сторону губернаторов колоний, общественных и политических деятелей, сбежавших от врага офицеров армии и, в особенности, флота, который не дискредитировал себя. Франсуа Дарлан сразу же отказался от идеи включать в новое правительство кого-либо из заметных деятелей режима Генриха V и Анри Петена: подобным шагом он бы попросту уничтожил любой авторитет. В то же время Дарлан не хотел привлекать лидеров радикальных или тем более запрещенных формирований к участию в правительстве, поэтому его гражданский кабинет оказался составлен из системных либералов прошлого вроде Рейно. 

Колониальные губернаторы и элиты первоначально планировали отсидеться, однако в начале июля стало очевидно, что второй раунд войны неизбежен, и что правительство Алжира может похвастаться поддержкой Гипербореи. Стало не менее ясно, что разделение Франции на несколько государств, предпринятое временными победителями, отнюдь не временное решение, но попытка Кельна и Лондона подобрать вечный и крепкий ответ на французский вопрос. В подобной ситуации, естественно, губернаторы Французской Африки и Индокитая поспешили заверить Дарлана в своей готовности сотрудничать и признать именно его новым мажордомом Франции. Стоит сказать, что на руку Дарлану сыграло несколько факторов: сам он был известным военным, с ним находилась легитимная королева Анна и символы власти, он своими, довольно немалыми для правительства в изгнании, силами контролировал Алжир - пожалуй, важнейшую колонию Франции. 

Черная сила

Колониальные части на службе Свободной Франции.

Отдельные столкновения в колониях не играли большой роли: сравнительно небольшое число сторонников заключения мира с реваншистами было остановлено местными силами. К осени 1940-го года  Дарлану удалось создать свои собственные вооруженные силы, основываясь на Средиземноморском флоте, колониальных частях и добровольцах, сумевших добраться до Алжира. Командующим стал Жан де Латр де Тассиньи, самый высокопоставленный армейский офицер из тех, кто решил активно сопротивляться и при этом проявил себя сравнительно неплохо во время Месячной войны. Пришлось пойти на призыв обитателей колоний, поскольку "чисел" ощутимо не хватало. В 1940-м году новая армия Франции не примет участия в по-настоящему крупных сражениях, посвящая свое время тренировкам, призывной кампании и освоению нового оружия. "Звездный час" придет уже в следующем, 1941-м году, когда войска Алжира примут участие в нескольких полномасштабных кампаниях. 

Впрочем, на континенте, успехи в 1940-м году были гораздо более скромными. Хотя партизанских отрядов и подпольных организаций еще до начала зимы было собрано свыше тридцати, менее десятка охотно пошло на сотрудничество с правительством в изгнании. Дело в том, что многие во Франции, хоть и ненавидели оккупантов, взирали на Алжирцев как на продолжение режима Генриха V со всеми его недостатками, пусть и без самых ярких раздражителей. Отчасти их правота подтверждалась отсутствием в первом кабинете Дарлана (июль 1940 - май 1941) кого-либо левее социальных либералов; в движении Сопротивления первую скрипку играли левые силы, не принявшие англичан за освободителей, но и не готовые, как минимум первоначально, признавать своей королевой дочь Генриха V и своим начальником - его адмирала. 

Тренировка красных партизан

"Маки" получают вооружение.

Уже в середине июля Генеральному штабу Гипербореи стало очевидно, что движение Сопротивления нуждается в значительно большей организации и всяческой помощи - причем помощь они должны получать не только от Алжирского правительства. Карл I, не заинтересованный в усилении послевоенной Франции, одобрил план, согласно которому специальные службы Штатов должны будут помогать сражающимся на Родине французам вне зависимости от их политической ориентации. На практике, это понималось как отдача приоритета тем группам, которые не идут на сотрудничество с Алжиром, или идут менее охотно. Получилась даже несколько абсурдная ситуация: гиперборейцы охотнее поставляли вооружение, взрывчатые вещества и специалистов коммунистическим и социал-демократическим подразделениям, нежели тем, кто сразу же поклялся в верности Алжирцам. Справедливости ради,

Далеко не во всей Франции Сопротивление было монолитным или хотя бы одинаково сильным. Успешность и масштабность его операций во многом зависели от установившегося на той или иной территории режима. Так, в доставшейся Германии Бургундии правителем оказался Рейнхард Гейдрих, совмещавший теперь пост генерал-губернатора Бургундии со своей прежней позицией главы германской тайной полиции. Из всех постфранцузских государственных образований Славной войны именно Бургундия лучше всех справлялась с борьбой против подпольщиков: массовое привлечение этнических французов на второстепенные бюрократические роли позволило создать впечатление "перерождения" французской государственности, а некоторое повышение заработной платы и организация бесперебойных поставок продовольствия в городские центры купили симпатию многих мещан и рабочих (здесь на руку Гейдриху невольно сыграли сами Штаты, которые воздерживались от бомбежек Франции) - в то же время железной рукой крушилось любое организованное сопротивление. Словом, действуя по проверенной на Чехии методике, генерал-губернатор смог стабилизировать свое правление; серьезные проблемы в Бургундии начнутся, когда поражение Фронта уже будет предрешенным.

Обратный пример демонстрировала Народная республика Бретань: попытка ее руководства разжечь сепаратистские настроения не нашла понимания у населения, а их потрясающая некомпетентность в вопросе обеспечения населения продовольствием способствовала резкому росту популярности подпольщиков. На территории Бретани уже к концу 1940 года действовало четыре подпольных организации, которые получали прямое снабжение из Ирландии; оттуда же к ним поступали агенты и диверсанты. Обобщая и несколько упрощая, Бретань стала плацдармом, через который в остальные французские "государства" шел поток денег, оружия и специалистов всем желающим бороться с англо-немецкой оккупацией. Через Бретань удалось подпалить Окситанию, генерал-губернатору которой не хватало чутья его северного коллеги, и Вторую парижскую коммуну, чьи властолюбивые лидеры оказались слишком увлечены грызней друг с другом и подковерными интригами.

В целом, стоит признать, что французское сопротивление родилось сразу после поражения Королевства. Хотя многие подданные первоначально приветствовали свержение Генриха V, обман их ожиданий и продолжение войны, равно как и новые установившиеся режимы, толкнули некоторых людей на продолжение борьбы. Хотя в первый год охотников нашлось немного, постепенно их число будет только расти, как будет увеличиваться и идущая им на помощь поддержка. 

Война "Малой Антанты"

Иван IV в 4К

Иван IV, царь Болгарский.

Славная война стала войной всеевропейского масштаба: не только Гиперборея противостояла силам Кельнского фронта, хотя она, разумеется, внесла решающий вклад в победу. На юге Европы находились как враги Русско-Американских Штатов, так и один из главных их союзников - Третье Болгарское Царство, нередко именуемое "Гипербореей на Балканах". Амбиции талантливого и автократичного Ивана IV, женатого на Татьяне Николаевне Романовой, как и крепкие дипломатические, военные, экономические и культурные связи между РАШ и Болгарией гарантировали, что Велико-Тырново точно не останется в стороне от уникальной возможности - помогая старшему союзнику, одновременно выкроить свою собственную гегемонию в этом уголке Европы. Кроме Болгарии, в этом регионе находилось Королевство Румыния, которым правила Елена I, родственница покойного Генриха V, опираясь на генералов-помещиков и щедрые вливания РАШ в нефтяную сферу государства. Противостояли же союзникам Русско-Американских Штатов такие страны, как Венгерское государство Салаши, Коммуна южных славян под лидерством аграрно-социалистического Конгресса, и, наконец, Республика Италия, сочетавшая в себе черты Рейха и Красной Британии. 

На этом ТВД военные действия были начаты реваншистами: 12 июля части Венгерского государства атаковали позиции румынской армии в Трансильвании, присоединенной к Румынии в Интербеллум. Национальный лидер Венгрии поспешил объявить о отсутствии у него агрессивных намерений по отношению к Гипербореи или Болгарии, пытаясь тем самым защититься от их вмешательства. Полная поддержка местного венгерского населения, слабый уровень подготовки румынской армии и первобытная венгерская ярость - всё это помогло войскам Ференца Салаши разорвать ряды Бухареста и продвинуться в самом скором времени вперед. Коррумпированная и раздираемая амбициями своих начальников румынская армия не смогла оказать не то чтобы достойного, но хоть какого-то сопротивления, понеся чувствительные потери и не сумев даже задержать продвижение врага в глубинные районы Трансильвании. За три дня Королевская румынская армия потеряла свыше 86% своего технического оснащения, полностью лишилась немногих танков и понесла катастрофические человеческие потери, все время отступая под ударами венгров по направлению к столице. Совсем скоро элитам Румынии, как и ее королеве, стала очевидна срочная необходимость искать подмогу. 

На фронт!

Болгарские призывники, лето 1940-го.

Уже 15 июля Елена I официально обратилась за помощью в Велико-Тырново и Линкольн: ей стало очевидно банкротство собственной армии, но повторять судьбу своего несчастного родственника совершенно не хотелось. Иван IV незамедлительно ответил своей августейшей сестре: болгары не стали затягивать с формальностями, а, по примеру старших друзей, просто форсировали Дунай, объявив Венгрии, что Третье Царство отныне гарантирует независимость Румынии - интересно, но Русско-Американские Штаты согласились с подобной формулировкой, тем самым позволяя болгарам действительно перейти к созданию собственной сферы влияния. Разумеется, венгры никак не отреагировали на формальный ультиматум, тем самым предоставив болгарам превосходный повод начать полномасштабную войну на Балканах. Позднее историки будут выдвигать различные версии касательно мотивов поведения Ф. Салаши в дни Румынского кризиса, и большинство сойдется на мнении, что

Практически одновременно с болгарами на фронт прибыл экспедиционный корпус Русско-Американских Штатов при поддержке авиационных соединений: в ходе кровопролитного сражения 19-24 июля болгарам, гиперборейцам и румынам удалось не просто остановить противника, но и нанести венграм серьезный урон. Значительный вклад в победу внесла авиация Штатов, полностью завоевавшая господство в воздухе и парализовавшая наступавшие венгерские части в самый неподходящий для них момент; нельзя в то же время отрицать Можно сказать, что силам Салаши пришлось отказаться от идеи занять Румынию; в то же время основные силы Болгарии вторгаются в Коммуну южных славян, на свою голову объявившую войну Царству. Силы генерала Любена Трайкова смогли самостоятельно отбросить разрозненные отряды ополченцев и перейти в наступление против КЮС, хот

Последние действия

Летне-осенняя кампания 1940 года была крайне напряженной и сопряженной сразу с несколькими трудностями для стороны победителей. Во-первых, первоначальные успехи, хоть и радовали Линкольн, но были куплены высокой ценой (особенно в Польше) - командование не готовилось к настолько высоким потерям. Встречаемое сопротивление оказалось слишком упорным, противник пользовался в целом не уступающим гиперборейскому снаряжением, а его солдаты и офицеры отличались готовностью помирать за идеалы своих вождей и суверенитет своих государств. Победа "любой ценой" не интересовала элиты Гипербореи - победить требовалось минимально возможными потерями. Словом, требовалось найти способ по возможности облегчить решающее наступление, которое было запланировано на следующий, 1941-й год.

И возможный выход был вскоре найден. Карл I и высшее командование РАШ хорошо понимали важность ослабления противника на "домашнем" фронте. Разрушение индустриальной базы, срыв поставок припасов на фронт, деморализация населения и войск на передовой - из всего этого в итоге сложится окончательная победа нового миропорядка с минимальными потерями для Штатов. Контроль над морями и близость Ирландии к Англии позволили перейти к реализации плана "Михаил Архангел", разработанному группой специалистов по личному приказу Карла I. Согласно плану, предполагалось за зиму 1940-1941-хх годов нанести поражение противнику в его тылу: Военно-Воздушные силы Русско-Американских Штатов должны обрушить на противника нескончаемый поток бомб, что принесут разрушение фабрикам, смерти персоналу и уничтожат вражеский боевой дух. План "Михаил Архангел" был рассчитан таким образом, что его можно было продлить и на последующие года, возникни подобная необходимость у Гипербореи; доктрина войны в воздухе была популярна в вооруженных силах гиперборейцев, так что намерения Карла I было чем реализовывать на практике. Еще с середины лета велась упорная работа по реконструкции и расширению прифронтовых аэропортов,

Первый по-настоящему крупный налет гиперборейской авиации состоялся 23 ноября 1940 года - он был совершен на Манчестер. Неожиданный и массовый удар оказался сокрушительным: за сравнительно короткий промежуток времени погибло свыше 7 000 человек и остановилась любая работа на его заводах и фабриках. Опыт Манчестера был с успехом расширен и использован в том числе против немцев: бомбились Рейн, Ганновер, Богемия - словом, жизненно важные промышленные регионы Нового Рейха. 19 декабря 1940 самолеты Гипербореи уничтожили в портах основные силы Кригсмарине, которым так и не удалось защитить свои родные берега от вражеского нашествия. Авиация Красной Британии и Нового Рейха отчаянно старалась сражаться за контроль над воздухом, но тут в дело вступали другие факторы: подавляющее численное превосходство ВВС Штатов, их прямой доступ к полезным для авиационного дела ресурсам, удобные базы и, наконец, само время играло на стороне Гипербореи. Ее территорию противник никак не мог ударить, никак не мог помешать наращиванию гиперборейского военного потенциала, в то время как силы Карла I делали все возможное, чтобы зацементировать образовавшийся разрыв между противоборствующими сторонами.

Впрочем, Карл I настоял на расширении операций, направленных против Красной Британии, имея финальной целью принуждение ее руководства к капитуляции. Результатом его настойчивости стало принятие Генеральным штабом плана "Ушаков", согласно которому Атлантический флот приступил к реализации тотальной блокады Британских островов. "Ушаков", стоит заметить, только углубил уже выполнявшийся план "Красный": теперь гиперборейцы атаковали любое судно, следующее курсом на британские порты. Нимицу удалось добиться впечатляющих результатов: на 95% по сравнению с довоенным сократился товарооборот между Британией и союзными ей державами, снабжение британского экспедиционного корпуса полностью легло на плечи Германии, а для гражданского населения державы Блэра настали поистине черные дни. И если им в январе 1941-го казалось, что хуже уже не будет, им надо было всего лишь дожить до конца года, чтобы убедиться в наивности таких пожеланий.

Главным итогом крупной кампании стало резкое сокращение промышленного производства как в Германии, так, в особенности, в Красной Британии. Грамотное использование авианосных групп и стационарных баз в Ирландии и Швеции стали настоящим проклятьем для стран Кельнского фронта: к началу 1941-го года промышленное производство сократилось в среднем на 20%, по некоторым позициям вплоть до 35%. Тяжелее всего пришлось крупным железнодорожным центрам и военно-промышленным комплексам, на которых Военно-Воздушные силы Гипербореи решили сконцентрировать свое внимание. Странам-союзницам пришлось бросить дополнительные силы на возведение систем Противовоздушной обороны, ремонт поврежденных предприятий, тушение пожаров в гражданских кварталах, эвакуацию того, что еще можно было спасти... И, естественно, колоссальный урон был нанесен по моральному духу населения вражеских стран. Линия фронта все еще была далека от их домов, но стараниями ВВС РАШ большинство городов Британии и многие населенные пункты Германии уже были знакомы с пожарами, разрушениями и жертвами. 

Домашний фронт

Что будет с нами

Гиперборейский плакат, призывающий тыловиков работать, распространенный в Новом континенте.

Как Союзники, так и Кельнский фронт отдавали большую значимость "домашнему фронту" - опыт предыдущей глобальной войны убедительно показал, что армии не могут побеждать в новых реалиях без поддержки тыла, поддержки ежедневной и деятельной. Особенно хорошо этот урок выучили проигравшие, ведь для них война завершилась революциями не в вооруженных силах, а в тылу. Следовательно, правительство каждой воюющей страны старалось, по мере сил, способностей и средств, разжечь в тылу боевой азарт и повысить воинский дух как на передовой, так и в самых отдаленных районах. 

Русско-Американские Штаты вошли в войну с удивительной солидарностью ведущих печатных изданий и лидеров мнений. Объявление войны немцам и англичанам было встречено настоящим взрывом патриотических и верноподданнических чувств: в крупнейших городах, поселениях  проходили демонстрации, Конгресс рукоплескал решению Император и министра-президента, а правительство полностью его поддержало. Вернулся к старому и любимому занятию газетный император Уильям Хёрст и его соперники: газеты соревновались в скорости публикации новостей с фронта, карикатур, рассказов - у каждого уважающего себя издания набирался целый отряд сотрудников, занятый на фронтах, и это еще не говоря про "письма в редакцию", которые одни могли служить источниками для номеров. 

Пропаганда уже в 1940-м году освоила несколько крупных и заметных направлений, обрела узнаваемый стиль, который будет ее характеризовать на протяжении всего конфликта. Во-первых, разумеется, пропаганда прославляла подвиги своих и клеймила позором преступления чужих, как она всегда должна это делать. Во-вторых, наблюдаются призывы к бдительности, экономии ресурсов, трудолюбию и жертвенности; наконец, массово выпускаются карикатуры и другие сатирические произведения, призванные рассмешить и унизить противоборствующую сторону. Пропагандой РАШ были созданы довольно-таки удачные и сильные гипертрофированные образы противника, которые оставят прочный след в культуре и после завершения военных действий. 

Стоит заметить, что, пускай формально демократический режим ни на минуты не прекращал своего действия, правительство Франклина Рузвельта предприняло некоторые меры, желая гарантировать стабильность и спокойствие "домашнего фронта". В частности, люди Эдгара Гувера арестовали журналистов, известных симпатиями к Красной Британии или Новому Рейху; за июль-август были арестованы и те, кто прежде занимал второстепенные посты  в  "Патриотическом фронте" - Карл I никогда так и не простил этих людей, а теперь ему выпал уникальный шанс напомнить им о прегрешениях прошлых лет. Материалы крупных изданий в некоторых случаях подвергались прямой цензуре: так, доказано, что в 1941-м году Гувер помешал публикации неудобных материалов, в изобилии присылаемых из Италии. 

Это был (нет) славнейший час

Британский плакат с прямой речью Гранд-протектора.

Иначе была обставлена пропаганда в странах Кельнского фронта, пользующихся преимуществом тоталитаризма. Обеспечение единства мысли здесь ложилось на плечи специально созданных учреждений, каждое из которых старалось перещеголять другое. Например, в Красной Британии, которую отдельные специалисты полагают идеократией, градус пропаганды поднялся до невиданной прежде высоты. Эрик Блэр своим авторитетом санкционировал полный перевод актуальной литературы на военные рельсы, сам приняв участие в создании нескольких памфлетов и даже пары очерков. Примечательно, что бойцам Красной Британии выдали новые "Черные книжки", полностью составленные из цитат Гранд-протектора, посвященных войне, военным действиям и противнику. Новый Рейх и другие страны не отставали, причем в их пропаганде формы зачастую приобретали крайнее воплощение, а тона сгущались еще сильнее, нежели в гиперборейской. 

Разумеется, страны Кельнского фронта довольно быстро столкнулись с проблемой соотношения пропаганды и суровой действительности. Полный разгром под Скапа-Флоу, падение Скандинавских стран и Польши, неудачи на Балканах и, с октября, начало массированных бомбардировок - всё это активно подрывало веру населения в слова и писания официальных лиц.  С каждым месяцем и годом обстановка будет только ухудшаться, достигнув своего апогея во второй половине 1942

Славная война во многом стала развитием и продолжением пропаганды, бытовавший в годину Третьей войны за независимость. Произошло возвращение некоторых тем и стилей, порой даже привлекались те самые авторы, что некогда писали Хёрсту о насилуемых солдатней кайзера монашках Франции. Однако технологический и социальный прогресс неумолимо сказывались и на военной пропаганде в том числе: так, в агитации РАШ гораздо большее внимание оказывалось женской роли в войне и единству подданных всех рас и национальностей в момент нужды, как и необходимости экономических ограничений ради победы. 

Кампания 1941

Вторая половина 1940 года значительно изменила мир. Да, коалиция реваншистов смогла в рекордно короткий срок уничтожить Королевство французов, но затем Русско-Американские Штаты при поддержке своих союзников и правительства Франции в изгнании нанесли Кельнскому фронту сразу несколько чувствительных поражений. Уничтожение флота Красной Британии, захват Польши и Скандинавии, реорганизация Свободной Франции и победы на Балканах - вполне удачное начало войны для Линкольна. Впрочем, Новый Рейх и оставшиеся сателлиты не готовы признавать поражение: основные силы Эриха Бауэра и его вассалов все еще целы, а с упорством Эрика Блэра может сравниться только его же фанатичная убежденность в необходимости продолжения борьбы и достижения победы вопреки всему. 

Грядущий, 1941-й год, должен был стать временем решающего сражения за Европу между Союзниками и Кельнским Фронтом. Все стороны к этому времени успели провести мобилизацию, экономика воюющих стран готовилась поддерживать наступление или оборону; зимой 1941-го года Кельн попытался провести сепаратные мирные переговоры, но бескомпромиссная позиция Карла I и Франклина Рузвельта не была изменена немцами в желаемую ими сторону.

"Битва всех народов"

Основная статья: Битва всех народов.

Разумеется, главное сражение должно было начаться в районе Вислы, руин Варшавы, откуда гиперборейцам открывалась прямая дорога в центр Европы, ее сердце. Командование Русско-Американских Штатов хорошо понимало необходимость победы над Новым Рейхом: без участия немцев, все силы Кельнского фронта на Континенте падут в считанные недели. Все остальные государства фронта явно не могли противостоять силам Гипербореи, и только Бауэровская Германия могла по крайней мере попытаться бросить вызов.

Тогда открывается, пожалуй, Ахиллесова пята германской армии. Полное прекращение поставок качественной железной руды из Швеции означало резкое ухудшение качества металла, из которого немцы делали танки. В свою очередь РАШ получили источник очень дешевого и крайне полезного в современной войне ресурса, которым они, естественно, незамедлительно воспользовались, наладив поставки из Швеции через Петербург на основные оборонительные предприятия.

"Шуми, Тальяменто"

Падение Вечного города

Уже к весне 1941 года Русско-Американские Штаты готовились открыть дополнительный фронт, с помощью которого они собирались 

"Свободная Франция" в действии

Война на море

События в Скапа-Флоу могли означать только одно: Атлантический флот Гипербореи стал полноправным господином окрестных вод. Красная Британия ничего больше не могла противопоставить главным морским силам Линкольна, а Бауэр полностью сконцентрировался на защите собственных берегов, справедливо опасаясь за их безопасность. Следовательно, Честер Нимиц и его капитаны могли спокойно 

Кампания 1942

"День всех святых"

Битва за Британию

Через сотни лет, возможно, у них появится новый шанс. Восстанет из мрака человек; он возьмет мои идеи и проследует начерченой мною дорогой, ведя людей к спасению. (Эрик Блэр, предпоследняя запись в дневнике, 6 января 1943)

Алая Заря

Они покинули меня.

Сегодня, 12 января 1943 года, История остановилась. Карл I и его гиперборейские лакеи празднуют победу в войне, которую они уже прозвали "Славной". Мы потерпели неудачу. Красная Британия пала.

Но я, уходя из мира, верю, что История снова проснется, и ее приговор плутократической монархии Романовых будет беспощаден. Дневник закончен.


(Суицидальная запись Э. Блэра в персональном дневнике).

Итоги и последствия

В культуре 

Advertisement