Красный рассвет (Социализм с человеческим лицом)

Красный рассвет
Время 21 мая 1978 — 16 февраля 1979 Место Западная Европа, прежде всего Франция, Италия, Германия и Португалия Итоги Победа левых партий Причина Мировой энергетический кризис, ослабление влияния США, подъем левых идей
Участники
«Народный союз»: • ФКП • СФИО • ВКТ Демократический альянс: • ИКП • ИСП • Радикальная партия • ВИКТ • ИСТ • ИКПТ Демократический блок: • СЕПГ • СДПГ • ОСНП Объединенный народный альянс: • ПКП • ПДД • НДС • НСФ • ВКПР	Франция: • Президент Франции • Правительство Франции • ЮДР Италия • Президент Италии • Совет министров Италии • ХДП • ИРП • РВЯ Германия • ХДС • ХСС • НДПГ Португалия • Президент Португалии • Правительство Португалии • СДП • СДЦ
Командующие
Жорж Марше Ролан Леруа Пьер Моруа Пьетро Инграо Туллио Веккьетти Марко Паннелла Гюнтер Миттаг Гарри Шмитт Эрих Апель Алвару Куньял Мариу Томе Антониу Лопеш Кардозу	Пьер Мессмер Ален Пейрефит Валери Жискар д'Эстен Гвидо Гонелла Оскар Луиджи Скальфаро Уго Ла Мальфа Гельмут Коль Франц-Йозеф Штраус Адольф фон Тадден Антониу Рамалью Эаниш Франсишку Са Карнейру Вашку Лоуренсу

«Красный рассвет» (фр. Aube rouge; итал. Alba rossa; нем. Rote Morgenröte; порт. Amanhecer vermelho) — волна революционных выступлений в Западной Европе в 1978—1979 годов, приведшая к смене власти в ряде государств и формированию «народно-демократических» правительств во главе с местными компартиями. Так же известна под названием «Красного двухлетия» (фр. Biennium rouge; итал. Biennio rosso; нем. Rote zweijahresperiode; порт. Biênio vermelho).

На подъем левых настроений в Европе оказали влияние выступления студентов и рабочих 1965 года, наиболее ярко проявившиеся во Франции в ходе Парижской весны, окончившейся вводом войск НАТО, мировой энергетический кризис, нарастание политического радикализма и терроризма (прежде всего в ходе «свинцовых лет» в Италии), а так же политика американского президента Джорджа Макговерна, главным образом его новая внешнеполитическая доктрина, выразившаяся в отказе США от силового вмешательства в дела союзников. Изменения в Штатах неизбежно влекли за собой рост недовольства консервативными руководителями европейских стран — Пьером Мессмером во Франции, Энохом Пауэллом в Великобритании, Джулио Андреотти и Оскаром Луиджи Скальфаро в Италии и т. д. Вместе с тем в глазах европейцев возрастала популярность Советского Союза, которому удалось избежать негативных последствий кризиса и провести успешные экономические реформы.

События «Красного двухлетия» значительным образом изменили расстановку сил в Западной Европе и если не ликвидировали, то серьезно ослабили влияние США. До сих пор политика европейских государств во многом определяется последствиями выступлений 1978—1979 годов, а их отголоски в скором времени дали о себе знать и в других частях земного шара.

Предыстория

Мировой энергетический кризис 1970-х годов вызвал скачкообразное подорожание топлива, что самым серьезным образом отразилось на жизни европейцев: Великобритания, Германия, Италия, Швейцария и Норвегия ввели запрет на пользование личным транспортом по воскресеньям, ряд стран предприняли попытки нормировать расход бензина и мазута, а Нидерланды, по которым кризис ударил особенно остро, даже ввели уголовное наказание вплоть до тюремного заключения за расход топлива сверх нормы. Кризис спровоцировал так же правительства европейских стран искать альтернативные источники энергии, что вылилось в бум атомной энергетики и, как следствие, увеличение финансовых расходов, восполнять которые приходилось через замораживание социальных программ. Первыми на это отреагировали британские рабочие, забастовка которых стала одним из факторов, приведших к падению лейбористского правительства в 1970 году. Позднее массовое рабочее движение охватило Францию, Германию и Италию, где отдельные демонстрации регулярно собирали до 50 и даже 100 000 участников.

Кризис спровоцировал и другие негативные последствия, в частности инфляцию и рост безработицы. Это в еще большей степени подогревало недовольство существующим положением вещей. Негативные процессы в экономике европейских государств происходили параллельно с экономическим ростом в Советском Союзе, который только выиграл за счет введенного странами ОПЕК нефтяного эмбарго, значительно увеличив свои доходы, что для многих служило наглядным подтверждением эффективности коммунистической системы. Зеркальным отражением роста симпатий к СССР было разочарование в Соединенных Штатах — т. к. именно их действия, в частности активная поддержка Израиля, вылились в эмбарго, многие европейские политики вынуждены были дистанцироваться от действий Вашингтона, чтобы наладить отношения с Арабским миром. Антиамериканизм становился как выгодной стратегией, так и популярным лозунгом, позволявшим добиться расположения избирателей.

Захват завода Citroën в ходе Парижской весны

К 1974 году, когда политические изменения по всей планете сделали неизбежным движение Европы к новому социальному взрыву, все экономические предпосылки для него уже созрели. В дальнейшем протестное движение получило законченное идеологическое оформление а так же наглядный пример эффективной смены действующей власти благодаря революциям в Португалии, Греции и Корее. Ослабление влияния Штатов стало хронологически последним, но решающим из факторов, приведших в итоге к «Красному двухлетию».

Подъем левых настроений

Важнейшим событием, повлиявшим на умонастроения европейцев, стала Парижская весна. Поначалу ее силовое подавление преподносилось как наглядное подтверждение невозможности никакого конструктивного диалога с коммунистами, действия которых неизбежно влекут за собой конфликт, однако к концу 1970-х годов в результате смены поколений авангардом европейской политики стали те, кто застал 1965 год в молодости или детстве, — они смотрели на те события совершенно иначе. Для нового поколения Парижская весна и аналогичные ей выступления в Германии и Италии стали упущенной революцией, главными виновником поражения которой оказались умеренные социалисты, «предавшие» своих братьев по классу. В результате европейские левые все больше радикализировались: популярность коммунистической идеологии достигла максимума со времен окончания войны, ряды Итальянской компартии выросли до 2 млн членов, Французской компартии и германской СЕПГ — до 1 млн. Усилилось влияние и связанных с коммунистами профсоюзов.

Важную роль в росте популярности левых играло разочарование в Штатах. Помимо операции «Луара», Вашингтон серьезно уронил свой престиж варварским ведением войны в Индокитае, подавлением антивоенного движения в собственной стране, попустительством по отношению к откровенно фашистским режимам Салазара в Португалии, Франко в Испании, «черных полковников» в Греции и т. д., что никак не вязалось с образом защитника демократии. Антиамериканская риторика оказалась настолько популярной, что ее стали активно принимать даже правые — лидер британских консерваторов Пауэлл открыто призывал к дистанцированию от США ради сохранения суверенитета Соединенного Королевства, многие французские голлисты все чаще заявляли о необходимости теснее сотрудничать с СССР и Китаем, критиковали Вашингтон и лидеры неофашистов, такие как Джованни Роберти и Адольф фон Тадден.

Плакаты с портретами Сталина на улицах Рима

Внутри собственно коммунистического движения свой ударный электорат обрели представители радикальных идеологий — троцкисты, маоисты и левые анархисты, которые не образовывали массовых организаций, но отличались наибольшей активностью и легко вливались в любой антиправительственный протест. Общим местом в повестке всех радикалов стала борьба с государством как забюрократизированной структурой, однако ввиду их разобщенности главной угрозой европейские аналитики считали не внесистемных левых, а оформившееся внутри официальных компартий течение, получившее условное определение «неосталинизма». Название это возникло в результате роста интереса к личности Сталина, маркером которого стал апрельский пленум КПСС 1973 года — с утверждением власти комсомольской группировки Александра Шелепина и развертыванием кампании по вычищению коррумпированных и неэффективных кадров из руководства, Сталин все чаще преподносился как борец с бюрократией и именно в этом качестве его поднимали на щит европейские коммунисты. На руку таким умонастроениям сыграл Локхидский скандал 1976 года, в ходе которого вскрылись коррупционные связи правительств Италии, Германии, Нидерландов и Японии, а коммунисты получили лишний аргумент в свою пользу. Другим фактором, влиявшим на отношение к покойному вождю, был подъем неофашизма и ультраправого терроризма, особенно ярко проявившегося в Италии — в этих обстоятельствах Сталин наделялся еще и характеристикой главного борца с фашизмом, что так же влекло за собой рост его популярности на Западе.

Закономерным итогом последнего обстоятельства стало то, что главным идеологом неосталинизма стал лидер ИКП Пьетро Инграо, который стремился привлечь на сторону собственной партии наиболее активную и радикальную часть левой молодежи. Сам Инграо (как, в общем-то, и Шелепин) открыто сталинистом себя не называл, однако фактически именно его действия позволили соединить внесистемным левый протест и организационную структуру Итальянской компартии. Окончательно эта линия была закреплена по итогам Варшавского совещания коммунистических и рабочих партий 29—30 июня 1976 года, рекомендовавшего коммунистам Западной Европы следовать «параллельной стратегии»: союз с левыми социалистами и прогрессистами в рамках электоральной борьбы и привлечение в свои ряды части радикальных элементов для «завоевания» улицы. Последнее стало возможным за счет перемен в Китае, на который ориентировалась значительное число леворадикалов — политика Шелепина по сглаживанию советско-китайских противоречий позволила избежать антагонизма между официальными компартиями и европейскими маоистами (наиболее существенный водораздел между ними проходил по вопросу о борьбе с бюрократией, которую последние предлагали подавлять «снизу», через опыт Культурной революции, а первые «сверху»), а после сближения между Мао и Вашингтоном и, особенно, после смерти Председателя и осуждения «Банды четырех» большинству последователей маоизма волей-неволей пришлось переориентироваться на Советский Союз, как на единственный оставшийся центр международного коммунистического движения. Неосталинизм достиг пика в 1979 году, когда отмечалось 100-летие генералиссимуса — к тому моменту пример ИКП переняли Жорж Марше во Франции, Эдуардо Гарсия Лопес в Испании, Алвару Куньял в Португалии и т. д.

Джордж Макговерн в Тбилиси во время визита в СССР

«Новое мышление»

7 ноября 1972 года президентом США был избран представитель Демократической партии Джордж Макговерн, полный решимости реформировать Америку и вернуть ей репутацию главной поборницы свободы на земном шаре. Уже 18 февраля 1973 года он добился подписания Парижского соглашения, прекратившего войну во Вьетнаме, а спустя два месяца последний американский солдат покинул Индокитай. 22 июля на пресс-конференции Макговерн озвучил свою внешнеполитическую доктрину, основное положение которой гласило — «интересы демократии тождественны интересам Соединенных Штатов». Под этим подразумевалось, что если ранее Америка соглашалась поддерживать любые диктатуры, даже откровенно фашистского толка, лишь бы они выступали против коммунизма, то теперь цель ее внешней политики заключается в максимальном увеличении количества демократических режимов. Поначалу Макговерн делал оговорку, что под новую доктрину подпадают и коммунистические диктатуры, а конечной целью Вашингтона является установление демократии в России, однако в июне 1974 года, выступая перед португальским парламентом во время визита в Лиссабон, президент упомянул Советский Союз лишь в контексте разрядки международной напряженности и грядущего совещания в Женеве, зато прямо подчеркнул, что Штаты не могут поддерживать «палачей собственных народов».

Перемены на международной арене начались уже осенью 1973 года: так, Макговерн отказался поддержать чилийских генералов в их намерении свергнуть президента-социалиста Сальвадора Альенде, а 30 сентября состоялась его встреча с Шелепиным в Хельсинки — первая за целое десятилетие совещание американского и советского лидеров. 12 декабря начала работу Женевская конференция, призванная выработать условия будущего соглашения по безопасности и сотрудничеству в Европе. 20 сентября 1974 года в Женеве Макговерн и Шелепин встретились вновь, подписав соглашение «О сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях», а 1 сентября его дополнил договор «О принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства», заложивший основу международного космического права. Наконец 23—25 октября 1975 года состоялось подписание Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, который в том числе содержал декларацию об отказе от вмешательства во внутренние дела иностранных государств и о мирном урегулировании всех потенциальных споров. В Западной Европе это событие многие восприняли, как полную отмену «доктрины Скрэнтона», согласно которой США оставляли за собой право на силовое вмешательство в дела своих сателлитов в случае угрозы коммунистической революции.

Александр Шелепин с лидером Египта Анваром Садатом

Во многом Макговерн достиг своей задачи — симпатии лично к нему и, опосредованно, к Штатам в мире возросли, однако обратной стороной такой политики стало распространение убеждений в слабости новой администрации и ее нерешительности. Президент, стремясь продемонстрировать верность декларируемым принципам, шел на уступки Советскому Союзу порой подкрепленные только формальными жестами со стороны последнего. В результате каждый новый раунд советско-американских переговоров воспринимался как победа первых и поражение вторых, что только подкрепляло убеждение европейцев в неготовности США применять силу для остаивания своих интересов.

«Революция до революции»

Большое значение в последующих событиях сыграла серия военных и правительственных переворотов 1974 года, получившая в историографии название «революции до революции». 25 апреля в Португалии пала фашистская диктатура и к власти пришла коалиция из Социалистической, Социал-демократической и Коммунистической партий, которая развернула в стране масштабные преобразования — были национализированы многие отрасли промышленности и практически все банки, проведена земельная реформа, утверждена свобода вероисповедания, независимость получили все португальские колонии. На какое-то время Португалия стала самой левой страной Запада, в ее конституцию, принятую 25 апреля 1976 года, было включено положение о социалистическом характере португальского государства, посетить ее спешили многие левые интеллектуалы Европы. Тем не менее, вскоре обозначились противоречия внутри коалиции, вызванные прежде всего опасениями перехвата власти коммунистами. 21 ноября 1975 года был снят со своего поста командующий Лиссабонским военным округом бригадный генерал Отелу Сарайва ди Карвалью, идейно близкий к ПКП, что едва не спровоцировало вооруженное восстание в поддержку генерала, остановленное лишь усилиями лидера коммунистов Куньяла под давлением Москвы. Благодаря этому в армии остался весьма значительный процент членов компартии, что еще сыграло свою роль в дальнейшем.

В июле 1974 года в результате провала попытки присоединения Кипра пала диктатура «черных полковников». 23 июля правительство возглавил Константинос Караманлис, сформировавший партию «Новая демократия», которая и выиграла прошедшие спустя четыре месяца выборы. Коммунисты в Греции были значительно слабее, чем в Португалии, но на фоне общего левого подъема сумели завоевать значительную поддержку и стать третьей по влиянию партией в стране после «Новой демократии» и Всегреческого социалистического движения (ПАСОК). В том же 1974 году Греция объявила о намерении выйти из военной организации НАТО и, в перспективе, стать нейтралным государством, не входящим ни в один из двух лагерей.

Революция гвоздик в Португалии

1 декабря прошли парламентские выборы в Германии, на которых формальную победу одержал ХДС, однако социал-демократы и коммунисты продолжали сохранять большинство в Фолькстаге. Это привело к тому, что левое крыло СДПГ во главе с Эрихом Апелем выступило за создание «красно-красной коалиции» и включение в правительство представителей СЕПГ. Правые, лидером которых был действующий канцлер Вилли Брандт, отвергли какое бы то ни было сотрудничество с коммунистами, однако в таком случае СДПГ оставалось только уступить власть и стать младшим партнером хрисдеков, что вызывало возмущение уже у рядовых партийцев, не слишком глубоко разбиравшихся в межфракционных склоках. В итоге было сформировано правительство Апеля, в котором три министерских кресла отошли СЕПГ. По предложению главы последней — Герта Циллера — МИД, МВД, Минобороны и другие ключевые ведомства остались в руках социал-демократов. Тем самым Циллер рассчитывал преодолеть «эффект 65 года» и продемонстрировать договороспособность коммунистов. Его стратегия оказалась выигрышной и к 1978 году многие социалисты и социал-демократы в других европейских странах поддержали необходимость координации усилий с компартиями.

В революционную волну 1974 года нередко включают и события в странах за пределами Европы. 28 июня была свергнута монархия в Эфиопии и к власти пришло про-советское правительство Менгисту Хайле Мариама, 15 августа погиб диктатор Южной Кореи Пак Чон Хи, в результате чего в стране началось революционное брожение, а в декабре Вьетнам окончательно объединился под главенством Коммунистической партии. Успехи левых по всей планете отражались и на популярности коммунистических идей в ключевых странах Западной Европы. Совпадение сразу множества факторов — проблем в экономике, подъема рабочего движения, разочарования в действующей власти, ослабления позиций США и усиления советского влияния — подготовило почву для общеевропейского кризиса.

Июньский кризис во Франции

Пьер Моруа и Жорж Марше

В канун очередных парламентских выборов во Франции, назначенных на 14 мая 1978 года, ФКП Жоржа Марше и СФИО Пьера Моруа заключили соглашение о координации усилий, приняв т. н. «Общую программу». К тому моменту число безработных в стране превысило 1,6 млн человек или 7,3 % трудоспособного населения, продолжались процессы урбанизации и секуляризации, что значительно расширяло социальную базу левых, а в 1974 году возрастной ценз снизили до 18 лет, допустив к участию в выборах свыше 5 млн молодых французов. Это наложилось на усталость от 12-летнего пребывания у власти голлистов и привело к тому, что за коалицию ФКП—СФИО, получившую в прессе неофициальное название «Народного союза» проголосовало 13 млн избирателей, на целых 1,5 миллиона больше, чем за про-президентские партии. После состоявшегося 21 мая второго тура было сформировано седьмое Национальное собрание, в котором впервые в истории Пятой республики коммунисты располагали крупнейшей фракцией. Вместе с социалистами из СФИО они могли вынести вотум недоверия правительству, что стало крайне неприятным сюрпризом для президента Пьера Мессмера. Если раньше даже в период левого большинства в парламенте инициативы ФКП удавалось блокировать за счет позиции Объединенной социалистической партии, враждебной коммунистам, то теперь ОСП уже не играла решающей роли.

Итоги выборов вызвали взрыв энтузиазма у левых: как и 13 лет назад демонстранты хлынули на улицы, а Марше сделал заявление, что его партия будет добиваться формирования правительства на своих условиях. Мессмер был в ярости, благо по конституции именно президент назначал премьер-министра и ни о каких уступках оппозиции не желал слышать. Внешне он продолжал демонстрировать спокойствие и даже демонстративно отправился с рабочим визитом в Штаты, где ему предстояло выступать на Генеральной ассамблее ООН. 1 июня открылось заседание Национального собрания VII созыва, председателем которого был избран коммунист Робер Балланже, а уже 25—26 июля состоялось голосование по вотуму недоверия правительству Алена Пейрефита. Спустя пять дней последовал указ Мессмера о роспуске парламента — таким образом, отработал он всего лишь два месяца. В Елисейском дворце рассчитывали на эффект «голлистской волны», благодаря которому в предыдущий раз удалось преодолеть левое большинство, однако, как показало время, надеждам не суждено было оправдаться.

Коммунистическая демонстрация в Париже

«Красная осень»

К осени негативные тенденции во французской экономике еще в большей степени подогрели недовольство правительством: рост цен составил 13,6 %, безработица среди молодежи увеличилась до 10 %, обнаружился значительный дефицит бюджет, продолжался спад в промышленности (производственные мощности были загружены лишь на 70 %). Правительство, чтобы хоть как-то удержать рабочий класс от выступлений, шло на увеличение социальных выплат, средства для которых брались за счет роста налоговой нагрузки на население. При этом налоги на бизнес, напротив, снижались, что только ухудшало положение простых французов. 6 августа ФКП вывела на митинг в центре Парижа 170 000 участников под лозунгом протеста против действий голлистов. Спустя неделю протестная демонстрация левых собрала уже 230 000 человек, а 27 августа — 500 000.

Кроме того, на руку левым оказались противоречия в рядах про-президентской коалиции. К тому времени нарастал конфликт между консерваторами во главе с Мессмером и Пейрефитом и неолибералами, лидером которых считался экс-премьер Валери Жискар д'Эстен. В 1977 году он основал Республиканскую партию, которая к сентябрю 1978 года стала перехватывать у голлистского Союза демократов в поддержку республики (ЮДР) первенство в коалиции. Младшие партнеры ЮДР — Центр социал-демократов, правое крыло Радикальной партии, Национальный центр независимых и крестьян — именно Жискара хотели видеть преемником Мессмера в кресле президента, что не устраивало последнего. Наконец, внутри голлистов усиливалось размежевание на левых и правых: в 1976 году Жан Шарбоннель основал Федерацию прогрессивных республиканцев (ФРП), занимавшую промежуточную позицию между социалистами и левыми радикалами, в 1977 году возникло Национальное объединение оппозиционных голлистов (СНГО), так же идейно близкое к социалистам. Разобщенность правых на досрочных выборах 3 и 10 сентября 1978 года привела к совершенно неожиданному итогу — представительство оппозиции практически не изменилось, в то время как ЮДР потерял почти четверть мест, ушедших в основном представителям Республиканской партии. Мессмер столкнулся с ситуацией, когда он не имел подавляющей поддержки не только в парламенте, но и внутри правительственной коалиции.

Марше по итогам выборов вновь заявил о намерении ФКП и СФИО сформировать кабинет. 27 сентября Всеобщая конфедерация труда — крупнейший французский профсоюз, объединявший более 2,4 млн работников — объявила о начале бессрочной забастовки в поддержку требований коммунистов, начались первые случаи захвата предприятий в северных департаментах и на средиземноморском побережье, где ФКП пользовалась наибольшей поддержкой. Через несколько дней требования ВКТ поддержали Французская демократическая конфедерация труда и Национальная федерация образования, в рядах которых состояло еще порядка 1,5 млн французов. Даже традиционно выступавший против сотрудничества с коммунистами профсоюз «Рабочая сила» призвал своих сторонников к участию в забастовке, правда под другими лозунгами. К началу октября число бастующих превысило 6 млн человек, что хоть и уступало по размаху движению 1965 года, но все равно представляло собой грозную силу, с которой правительство не могло не считаться.

Ален Пейрефит, Валери Жискар д'Эстен и Пьер Мессмер

По конституции Мессмер не имел права распустить парламент дважды за один год. Кроме того, не существовало гарантий, что в ходе новых выборов левые не получат еще больше голосов. Оставался силовой вариант, однако даже он не давал стопроцентный шанс на успех — если 13 годами ранее лидеры ФКП вынуждены были призвать своих сторонников не оказывать солдатам сопротивление, чтобы избежать лишних жертв, то новый ввод войск мог вызвать взрыв недовольства гораздо большего масштаба. Кроме того, Мессмер в ходе своего визита в Штаты встречался с Макговерном и, в частности, поднял вопрос о готовности Вашингтона поддержать союзника на континенте силой оружия, на что получил уклончивый ответ — Макговерн выразил уверенность, что французы могут собственными силами решить возникшие трудности и никакое вмешательство извне не потребуется. Фактически это означало, что вводить силы НАТО для подавления коммунистов США не намерены. 18 сентября в речи перед Конгрессом Макговерн дополнительно подчеркнул, что он не станет жертвовать жизнями американских солдат ради «нового Вьетнама». 13 октября в печати появилось открытое обращение французской интеллигенции к президенту, подписанное философами Жан-Полем Сартром, Симоной де Бовуар и Луи Альтюссером, поэтом Луи Арагоном, режиссером Крисом Маркером, актерами Ивом Монтаном и Симоной Синьоре, в котором содержался призыв начать переговоры с компартией о формировании правительства. Наконец Мессмер сдался и согласился 26 октября провести серию консультаций с руководством ФКП и СФИО.

Переговоры прошли в два тура 26—27 октября и 1—3 ноября: по предложению ряда своих советников, президент дал «зеленый свет» на формирование министерства во главе с Марше, о назначении которого премьером было объявлено 6 ноября, в канун очередной годовщины Октябрьской революции. Мессмер рассчитывал, что за оставшиеся полтора года до очередных президентских выборов коммунисты не сумеют произвести никаких решительных преобразований, поскольку у них по прежнему не было большинства в Сенате. Кроме того, дополнительным ограничением для правительства являлось президентское право вето — используя эти рычаги давления, голлисты планировали саботировать любые инициативы ФКП и тем самым полностью дискредитировать их политику, чтобы в 1980 году удержать контроль над Елисейским дворцом и распустить Национальное собрание. Наконец, определенные надежды связывались и с опытом 1965 года, когда левые, получив власть, немедленно оказались расколоты и не смогли ее удержать. Тем не менее, объявление о назначении Марше главой Совета министров поначалу только разожгло энтузиазм в стане оппозиции: 7 ноября состоялась крупнейшая за год демонстрация в Париже, объединившая, по данным ФКП, около миллиона участников (голлистские СМИ насчитали «всего лишь» 300 000).

Национальное собрание VII созыва (июнь 1978 года)      Коммунистическая партия: 169 мест      СФИО: 70 мест      Объединенная социалистическая партия: 44 места      Движение левых радикалов: 14 мест      Центр социал-демократов: 32 места      Республиканская партия: 37 мест      Союз демократов в поддержку республики: 110 мест      Беспартийные: 15 мест

Национальное собрание VIII созыва (сентябрь 1978 года)      Коммунистическая партия: 169 мест      СФИО: 79 мест      Объединенная социалистическая партия: 35 мест      Движение левых радикалов: 11 мест      Центр социал-демократов: 28 мест      Республиканская партия: 70 мест      Союз демократов в поддержку республики: 84 места      Беспартийные: 15 мест

«Сожительство»

Правительство Марше было целиком укомплектовано членами ФКП и СФИО — предпринимались попытки включить в него представителей ОСП Мишеля Рокара и Движения левых радикалов Робера Фабра, однако и Рокар, и Фабр отказались сотрудничать с коммунистами, уйдя в глухую оппозицию. Наученный опытом 1965 года, Марше всячески стремился продемонстрировать, что его кабинет не находится под контролем «радикалов-фанатиков», для чего многие ключевые посты были отданы социалистам: МВД возглавил Жозеф Франчески, Министерство обороны — Жан Лорен, Министерство экономики и финансов — Жак Делор и т. д. Лидеру социалистов Моруа досталось кресло государственного министра науки и технологий. При этом ФКП получила контроль над ключевыми хозяйственными ведомствами, в частности над специально созданным Государственным министерством планирования, ставшее штабом всех экономических реформ. Возглавил его Анисе Ле Пор.

Всего в правительство вошло 25 коммунистов (не считая премьера) и 15 социалистов. Из них опыт министерской работы, помимо самого Марше, имели только министр иностранных дел Клод Шессон, во время Парижской весны возглавлявший секретариат по делам Алжира, и Ролан Леруа, в те же годы руководивший Министерством информации. На Леруа, являвшегося «человеком №2» в компартии, возлагалась наиболее ответственная задача — перестроить работу французских СМИ, обеспечив контроль левых над ними. В этом заключалась стратегия Марше: прекрасно понимая, что премьер-коммунист и президент-голлист не смогут конструктивно взаимодействовать друг с другом и второй постарается задушить в зародыше любые инициативы первого, он решил сосредоточить все усилия на выдавливании противников из информационного поля. Тем самым ФКП даже неудачи своей политики могла бы преподносить как результат сопротивления президента и получала бы дополнительные площадки для агитации перед будущей схваткой за Елисейский дворец. В этих условиях Министерство связи, подчиненное Леруа и курировавшее всю печать, телевидение и радио, становилось одним из важнейних в кабинете, а сам Леруа стал одним из пяти государственных министров, что подчеркивало его влияние.

• Коммунистическая демонстрация в Париже
• Колонна профсоюза журналистов на первомайской демонстрации
• Разгон коммунистической демонстрации

1/3

Период с 1978 по 1980 годы вошел в историю под ироничным прозвищем «сожительство» (фр. Cohabitation) или, как его преподчитали называть в официальных документах, «институциональное сосуществование» (фр. Coexistence institutionnelle). Мессмер сопротивлялся любому решению Марше, отказываясь санкционировать решения о национализации, реформе армии или социальных преобразованиях. Особенно острыми были столкновения президента и премьера по вопросам внешней политики и обороны, которые первый традиционно считал сферой своей компетенции. Марше все чаще вынужден был прибегать к 3 пункту статьи 49 французской конституции, дозволявшему правительству при определенных условиях издавать распоряжения без прохождения необходимой процедуры утверждения в парламенте. Благодаря этому пункту удалось заключить соглашения с Национальным союзом журналистов и Национальным союзом радио и телевидения об их поддержке правительственного курса. Путем постоянного давления на Елисейский дворец премьер сумел отчасти сместить баланс сил в свою пользу: так, если поначалу традиционные пресс-конференции по итогам международных встреч проводились единолично Мессмером, то с мая 1979 года к участию в них был допущен и Марше.

Правительство Жоржа Марше
Должность	Аффилированный министр	Фото	Имя		Партия
Государственные министры
Государственный министр внутренних дел (фр. Ministre d'État, ministre de l'Intérieur)				Жозеф Франчески 1924—1988	СФИО
Государственный министр внешней торговли (фр. Ministre d'État, ministre du Commerce extérieur)				Жак Фурнье 1929—2021	СФИО
Государственный министр связи (фр. Ministre d'État, ministre de la Communication)				Ролан Леруа 1926—2019	ФКП
Государственный министр планирования и регионального развития (фр. Ministre d'État, ministre du Plan et de l'Aménagement du territoire)				Анисе Ле Пор Род. 1931	ФКП
Государственный министр науки и технологий (фр. Ministre d'État, ministre de la Recherche et de la Technologie)				Пьер Моруа 1928—2013	СФИО
Министры
Министр социального обеспечения и общественной солидарности (фр. Ministre des Affaires sociales et de la Solidarité nationale)				Гюстав Ансар 1923—1990	ФКП
Министр юстиции (фр. Ministre de la Justice)				Робер Бадентер Род. 1928	СФИО
Министр иностранных дел (фр. Ministre des Affaires étrangères)				Клод Шессон 1920—2012	СФИО
Министр обороны (фр. Ministre des Armées)				Жан Лорен 1921—2008	СФИО
Министр экономики и финансов (фр. Ministre de l'Économie et des Finances)				Жак Делор Род. 1925	СФИО
Министр национального образования (фр. Ministre de l'Éducation nationale)				Пьер Жюкен Род. 1930	ФКП
Министр сельского хозяйства (фр. Ministre de l'Agriculture)				Эдит Крессон Род. 1934	СФИО
Министр промышленности (фр. Ministre de l'Industrie)				Поль Лоран 1925—1990	ФКП
Министр торговли и ремесел (фр. Ministre du Commerce et de l'Artisanat)				Андре Лажуани Род. 1929	ФКП
Министр культуры (фр. Ministre de la Culture)				Жак Ралит Род. 1928	ФКП
Министр труда (фр. Ministre du Travail)				Анри Красуцки 1924—2003	ФКП
Министр инфраструктуры и транспорта (фр. Ministre de l'Équipement et des Transports)				Шарль Фитерман Род. 1933	ФКП
Министр здравоохранения (фр. Ministre de la Santé)				Эдмон Эрве Род. 1942	СФИО
Министр досуга (фр. Ministre du Temps libre)				Филипп Робрие 1936—2010	ФКП
Министр градостроительства и жилищного строительства (фр. Ministre de l'Urbanisme et du Logement)				Роже Кийо 1925—1998	СФИО
Министр окружающей среды (фр. Ministre de l'Environnement)				Ален Бомбар 1924—2005	СФИО
Морской министр (фр. Ministre de la Mer)				Рене Ле Гюэн 1921—1993	ФКП
Министр почт, телеграфов и телефонов (фр. Ministre des P.T.T.)				Анни Кригель 1926—1995	ФКП
Министр по делам ветеранов (фр. Ministre des Anciens Combattants)				Морис Кригель-Вальримон 1914—2006	ФКП
Министры-делегаты
Министр-делегат по правам женщин (фр. Ministre délégué, ministre des Droits de la femme)	Премьер-министр			Клодин Шома 1915—1995	ФКП
Министр-делегат по связям с парламентом (фр. Ministre délégué chargé des Relations avec le Parlement)				Жак Шамба 1923—2004	ФКП
Министр-делегат по европейским делам (фр. Ministre délégué chargé des Affaires européennes)	Министр иностранных дел			Максим Гремец Род. 1940	ФКП
Министр-делегат по вопросам сотрудничества и развития (фр. Ministre délégué chargé de la Coopération et du Développement)				Ивонн Дюмон 1911—2002	ФКП
Министр-делегат по вопросам бюджета (фр. Ministre délégué chargé du Budget)	Министр экономики и финансов			Жан Пронто 1919—1984	ФКП
Министр-делегат по вопросам молодежи и спорта (фр. Ministre délégué chargé de la Jeunesse et des Sports)	Министр досуга			Жан Поперен 1925—1997	ФКП
Государственные секретари
Государственный секретарь и официальный представитель правительства (фр. Secrétaire d'État, porte-parole du gouvernement)	Премьер-министр			Ги Эрмье 1940—2001	ФКП
Государственный секретарь по вопросам государственной службы и административных реформ (фр. Secrétaire d'État chargée de la Fonction publique et des Réformes administratives)				Филипп Херцог Род. 1940	ФКП
Государственный секретарь по делам репатриантов (фр. Secrétaire d'État chargé des Rapatriés)				Ремон Курриер 1932—2006	СФИО
Государственный секретарь по делам заморских департаментов и территорий (фр. Secrétaire d'État chargé des Départements et territoires d'outre-mer)	Государственный министр внутренних дел			Жорж Лемуэн Род. 1934	СФИО
Государственный секретарь по делам семьи (фр. Secrétaire d'État chargée de la Famille)	Министр социального обеспечения и общественной солидарности			Жизель Моро Род. 1941	ФКП
Государственный секретарь по делам пенсионеров (фр. Secrétaire d'État chargé des Personnes âgées)				Андре Вьёге 1917—2006	ФКП
Государственный секретарь профессиональной переподготовки (фр. Secrétaire d'État chargé de la Formation professionnelle)	Министр национального образования			Франсетт Лазар Род. 1937	ФКП
Государственный секретарь (фр. Secrétaire d'État)	Министр сельского хозяйства			Рене Сушон Род. 1943	СФИО
Государственный секретарь энергетики (фр. Secrétaire d'État chargé de l'Énergie)	Министр промышленности			Жан-Пьер Вижье 1920—2004	ФКП
Государственный секретарь туризма (фр. Secrétaire d'État chargé du Tourisme)	Министр досуга			Ролан Карра 1943—1999	СФИО

«Апеннинский пожар» в Италии

Если во Франции даже в наиболее сложный для правительства период в сентябре—октябре дальше уличных столкновений и захвата предприятий дело не заходило, то в Италии обстановка к 1978 году была накалена настолько, что для ее описания был специально придуман термин «гражданская война низкой интенсивности». Здесь у власти находился консервативный кабинет Оскара Луиджи Скальфаро, в состав которого входили в том числе неофашисты из Итальянского социального движения (ИСД). В течение нескольких лет страна пребывала в состоянии правительственной чехарды, премьеры и министры редко засиживались в своих креслах дольше года, а Локхидский скандал и вовсе уронил престиж правящей Христианско-демократической партии до исторического минимума: показателем кардинальных перемен в симпатиях итальянцев стали выборы на Сицилии, на которых коммунисты, традиционно пользовавшиеся незначительной поддержкой на аграрном юге, получили почти миллион голосов, опередив ИСД и сформировав вторую по численности фракцию в региональной ассамблее.

В канун очередных парламентских выборов, прошедших 28 мая, ИКП инициировала создание Демократического альянса левых партий, куда помимо нее и Социалистической партии Туллио Веккьетти вошла так же Радикальная партия, чьим основным требованием была легализация разводов. Кроме того, еще в 1972 году возникла федерация трех крупнейших итальянских профсоюзов — коммунистической Всеобщей итальянской конфедерации труда (итал. Confederazione Generale Italiana del Lavoro; CGIL), социал-демократического Итальянского союза труда (итал. Unione Italiana del Lavoro; UIL) и социал-христианской Итальянской конфедерации профсоюзов трудящихся (итал. Confederazione Italiana Sindacati Lavoratori; CISL), объединившая более 7,6 млн работников. Фактически она солидаризировалась с ИКП и ИСП, став ударным кулаком итальянского рабочего движения.

Лидер итальянских коммунистов Пьетро Инграо

В 1975 году возрастной ценз был снижен с 21 до 18 лет, в результате чего количество избирателей одномоментно выросло почти на 3,5 млн человек, симпатии которых находились в основном на стороне левых. На фоне 25-процентной инфляции и очередной волны «черного терроризма» Компартия смогла получить на 3,6 млн голосов больше, чем пятью годами ранее — поддержка социалистов увеличилась еще на 300 000 поданных бюллетеней, радикалов, впервые участвовавших в выборах, поддержало почти 400 000 избирателей. В результате Демократический альянс получил 321 место из 620 в Палате депутатов и 160 из 315 мест в Сенате, благодаря чему мог формировать правительство, не оглядываясь на ХДП. Тем не менее, формально назначение главы кабинета находилось в компетенции президента (на тот момент им был хрисдек Гвидо Гонелла), который не спешил идти на контакт с левыми, вместо этого велев сформировать т. н. «приморское правительство» (итал. Governo balneare), имевшее лишь ограниченные полномочия, представителю Итальянской республиканской партии 75-летнему Уго Ла Мальфе. Ла Мальфа являлся представителем центристского течения внутри ИРП и рассчитывал на достижение компромисса между тремя крупнейшими фракциями в парламенте, поэтому первым же решением он отказался от поддержки либералов и неофашистов. В результате был сформирован кабинет меньшинства лишь из представителей ХДП и ИРП, в парламенте некоторую поддержку ему оказывали регионалисты и Итальянская демократическая социалистическая партия — формально левая, но настроенная категорически проив соглашения с коммунистами.

«Черный июнь»

Неофашистское движение в Италии оказалось гораздо активнее и радикальнее, чем в большинстве стран Европы. При этом уже в конце 1960-х годов оно фактически раскололось на два течения — умеренное, представленное парламентской ИСД во главе с Джованни Роберти, который всячески стремился размежеваться с фашистским прошлым и подчеркнуто именовал себя «национал-демократом», и радикально-террористическое, зачастую рассматривавшее последователей Роберти как врагов и предателей. Такие организации как «Национальный авангард» и «Новый порядок» формально были запрещены директивой итальянского МВД, однако фактически вели подпольную борьбу, в ходе которой зачастую выступали единым фронтом с анархистами и теми ультралевыми, для которых был неприемлем курс официальной компартии (прежде всего троцкистами и маоистами). В результате Италия породила такой парадоксальный феномен, как «анархо-фашизм» и «наци-маоизм» — поскольку государство активно подавляло ультраправый терроризм, любой последователь Стефано Делле Кьяйе (прозванного «Че Геварой антикоммунизма») или Марио Мерлино вопреки установкам Муссолини превращался в борца с государственным контролем и объективно стремился к дестабилизации политической обстановки в стране.

Последствия теракта в Болонье

В 1977 году стали возникать Революционные вооруженные ячейки — наиболее последовательная анархо-фашистская структура, отринувшая любую вертикальную иерархию и практически сразу заручившаяся поддержкой мафиозного сообщества. С этого момента террористическое движение достигает своего пика: в 1977 году в Италии действовала 91 терористическая организация, а в 1978 году — уже 269, усилиями которых было совершено 659 атак. Победа левых на парламентских выборах немедленно отозвалась резким подъемом неофашистского движения, из-за чего июнь 1978 года вошел в итальянскую историю, как «черный июнь», а лето того года порой называют «холодным летом». 6 июня произошли столкновения на улицах Рима, в ходе которых погиб один активист ИКП, 14 июня последовали стычки в Неаполе, в последующие несколько дней террористы устроили акции в Ровиго, Бари, Риволи, Турине, Болонье и других городах. Главной ареной противостояния левых и правых стала итальянская столица, где убийства с обеих сторон происходили чуть ли не каждую неделю: в ходе террористических атак 18 июня, 12 июля, 5 августа и 23 августа погибло три человека, а 18 сентября в драке между фашистскими и коммунистическими демонстрантами в районе Ченточелле был убит один из членов молодежного крыла ИСД. Помимо Рима, неофашисты особую активность проявляли так же на территории Тироля и Ломбардии.

Ответом на мобилизацию правых стал подъем и ультралевого движения. Не смотря на то, что ИКП благодаря Инграо приложила все усилия, чтобы инкорпорировать внесистемных левых и избежать имиджевых потерь, в Италии продолжало действовать множество террористических ячеек, рассматриавших убийства как элемент классовой борьбы. Наиболее активны они были в Лигурии, Пьемонте, Венеции и на Сардинии. Те из них, кто признавал главенство компартии, как, например, Группы партизанского действия, в основном занимались защитой рабочих во время демонстраций, захватом зданий предприятий и банков, нападением на офисы НАТО, борьбой с организованной преступностью и наркоторговлей. Теоретик ГПД Джанджакомо Фельтринелли (убитый в 1972 году) разработал стратегию, согласно которой такие разрозненные группы городских партизан в конце концов должны были слиться в единую Национально-освободительную армию, противостоящую попыткам фашистов придти к власти. Во многом последователи Фельтринелли рассчитывали на прямую поддержку со стороны Советского Союза и Кубы а так же на взаимодействие с вооруженными структурами ИКП, существование которых официально не озвучивалось (по оценкам американского консула в Милане, компартия могла рассчитывать на 130—160 000 ополченцев, прошедших военную подготовку под руководством бывших партизан). У стран соцлагеря коммунистами закупались пистолеты, ручные гранаты, радиопередатчики, взрывные вещества, а по данным МВД даже пулеметы и минометы. Так же создавалась сеть складов и тренировочных лагерей на случай полноценной гражданской войны.

Палата депутатов по итогам выборов 28 мая 1978 года      ИКП: 224 места      ИСП: 83 места      ИДСП: 15 мест      Радикалы: 14 мест      ИРП: 13 мест      Автономисты: 6 мест      ХДП: 197 мест      ИЛП: 15 мест      ИСД: 53 места

Сенат по итогам выборов 28 мая 1978 года      ИКП: 123 места      ИСП: 35 мест      ИДСП: 6 мест      Радикалы: 2 места      ИРП: 6 мест      Автономисты: 4 места      ХДП: 123 места      ИЛП: 2 места      ИСД: 14 мест

Политическая борьба

Ла Мальфа вступил в должность премьер-министра 5 июля, однако его попытки уговорить левых отказаться от намерения сформировать правительство и сесть за стол переговоров с ХДП натолкнулись на непримиримость Инграо и Веккьетти: за последние 20 лет хрисдеки сильно сдвинулись вправо, а социалисты, наборот, влево — оппозиционеры из обеих партий переходили в основном к республиканцам и демосоциалистам соответственно, которые, в свою очередь, имели крайне узкую электоральную поддержку. В отличие от Франции, где премьер сильно уступал президенту в объеме полномочий и назначение на этот пост коммуниста в теории не означало неизбежного претворения в жизнь коммунистической программы, то в Италии именно глава кабинета определял общий вектор развития государства, а потому правые не собирались сдавать власть без боя.

28 сентября Ла Мальфа провел консультации с министром обороны Руффини, главой МВД Коссигой, генералом Далла Кьезой а так же высшими чинами армии, полиции и корпуса карабинеров о возможности силового восстановления порядка. Практически одновременно с этим в прессе стали муссироваться слухи о подготовке правого военного переворота — наибольший резонанс получили «План демократического возрождения», вышедший из недр масонской ложи «П2», и «Белый заговор» за авторством экс-лидера ИРП Рандольфо Паччарди, истинная подоплека которых, впрочем, вскрылась только через несколько лет. Ответом на явный отказ правительства от уступок стала всеобщая политическая забастовка, объявленная федерацией ВИКТ—ИКПТ—ИСТ, в ходе которой до 11 млн человек (т. е. почти каждый четвертый трудоспособный итальянец) не вышли на работу.

В миланском отделении ИКП

Одновременно компартия мобилизовала интеллигенцию для поддержки своих требований: в Италии среди всех капиталистических стран было наибольшее число деятелей культуры коммунистических убеждений — о своей поддержке Демократического альянса открыто объявили режиссеры Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Бернардо Бертолуччи, Серджио Корбуччи, Этторе Скола, Карло Лиццани, Джузеппе Де Сантис, Марио Моничелли, Джилло Понтекорво и Элио Петри, сценарист Чезаре Дзаваттини, актеры Марчелло Мастроянни, Витторио Гассман, Раф Валлоне, Паоло Вилладжо и Джан Мария Волонте, актрисы Моника Витти, Карла Гравина и Франка Раме, писатели Джанни Родари, Наталия Гинзбург, Альберто Моравиа и Леонардо Шаша, драматург Дарио Фо, композитор Эннио Морриконе, художник Ренато Гуттузо, певец Джино Паоли и др. В отличие от Франции, где симпатии интеллигенции разделились примерно поровну между правыми и левыми, итальянское правительство не получило значительной поддержки в культурном поле.

После того, как 10 сентября французские коммунисты укрепили свое положение в Национальном собрании, Ла Мальфа и Гонелла отказались от идеи роспуска Палаты депутатов. Не имея в ней большинства, они не могли легально ввести чрезвычайное положение в стране, а потому попытались наладить контакты с ультраправыми, которых можно было использовать для парирования действий коммунистов. Однако с боевиками Революционных вооруженных ячеек ввиду отсутствия у них какого-либо централизованного управления просто невозможно было наладить контакт, в то время как созданные Делле Кьяйей структуры полагали, что правительство и парламентское ИСД ничуть не лучше коммунистов. Ко всему прочему, позиция США вызывала серьезные сомнения, что силовой вариант наведения порядка будет поддержан со стороны других стран НАТО — в этих условиях все больше голосов в окружении премьера высказывалось за передачу власти ИКП, поскольку дальнейшая дестабилизация могла привести и к захвату власти фашистами, имевшими своих сторонников в армии и МВД.

От Болоньи к Риму

Ключевым эпизодом «Апеннинского пожара», как события 1978 года окрестили в прессе, стало вооруженное противостояние в Болонье. Город уже пережил восстание под левыми лозунгами в 1970 году, однако тогда компартия опасалась открыто поддерживать его участников, т. к. среди них было немало троцкистов и анархистов, — 11 октября 1978 года боевики Революционных вооруженных ячеек убили двух активистов группы «Пролетарская герилья», в ответ на что через два дня участники группы подожгли офис Ассоциации прессы области Эмилия-Романья. Вскоре последовали городские столкновения, во время разгона которых полицией погиб один из левых демонстрантов. Болонья считалась сердцем «красной Италии», ИКП имела здесь огромное число сторонников, готовых в том числе и к вооруженной борьбе, поэтому действия полиции и неофашистов вскоре привели к тому, что в городе началось стихийное восстание. 16 октября было захвачено здание компании BredaMenarinibus, началось вытеснение сил правопорядка на окраины города. Для координации действия всех ультралевых руководство различных группировок объявило о создании Пролетарских вооруженных отрядов на основе стратегии Джанджакомо Фельтринелли, которые формально подчинялись местному отделению компартии. Митинги солидарности с болонцами прошли и в других итальянских городах, в том числе Милане, Генуе и Флоренции, а в городе Сесто-Сан-Джованни, известном так же как «итальянский Сталинград», власть фактически без крови взяла ИКП при поддержке Пролетарских вооруженных отрядов. В Риме коммунистический митинг солидарности собрал миллион участников.

Армейская техника на улицах Болоньи

Ла Мальфа вынужден был признать, что ситуацию в стране он более не контролирует — через посредничество столичного мэра Джулио Карло Аргана (первого коммуниста, возглавившего Рим) были начаты переговоры с Инграо и Веккьетти, по итогам которых 24 октября было объявлено о назначении первого новым премьер-министром Италии. На следующий день Инграо объявил персональный состав своего правительство, полностью укомплектованного представителями Демократического альянса, тем самым продемонстрировав отказ от какого-либо сотрудничества с ХДП. Тем не менее, он сделал широкий жест, пригласив демосоциалистов и республиканцев в правительственную коалицию, однако ни те, ни другие не выразили заинтересованности в этом. Лишь мелкая региональная партия «Список для Триеста», имевшая в парламенте одного представителя, выразила желание войти в коалицию и присоединилась к Демократическому альянсу. В новом кабинете впервые были созданы министерства по делам молодежи, женщин, борьбе с наркотиками и др.; если до 1978 года единственной женщиной-министром в итальянской политике была Тина Ансельми, то Инграо включил в правительство сразу четырех женщин.

Поскольку «эффект 65 года» на Италию практически не оказал воздействие, коммунисты получили контроль практически над всеми ключевыми министерствами. Гораздо большее значение имело наличие течений внутри самой компартии, что вынуждало Инграо выстраивать компромисс между своими сопартийцами, распределяя места в более-менее равной пропорции: так, его собственные сторонники получили контроль над министерствами просвещения, почты, общественных работ и транспорта, идейно близкая к Инграо группа «Манифест» забрала себе министерства по делам женщин, науки, государственного участия, промышленности и внешней торговли, партийный центр Энрико Берлингуэра — министерства иностранных и внутренних дел и министерство по борьбе с наркотиками, ортодоксы из числа последователей Армандо Коссуты — министерства экономики и финансов. Даже правые коммунисты, бывшие главными соперниками Инграо, были представлены в кабинете Нильдой Йотти, ставшей министром по связям с парламентом.

Коммунистический митинг в Риме

С самого начала в структуру новой правящей коалиции был заложен механизм ее будущего распада: если ИКП и ИСП обладали схожими идеологиями и программами, то Радикальная партия скорее тяготела к социал-либерализму и в политическом спектре занимала промежуточную позицию между демосоциалистами и республиканцами. Марко Паннелла, бывший неофициальным лидером радикалов, соглашался работать под руководством коммуниста, однако в виду отсутствия в его партии централизованной структуры и жесткой дисциплины эта позиция отнюдь не являлась долговременной стратегией. Кроме того, буквально с первых дней обнаружилось серьезной расхождение в вопросе о наведении в стране порядка: Паннелла, как министр юстиции, отстаивал необходимость максимальной гуманизации законодательства, пресечении произвола полиции и строгом соблюдении прав человека даже по отношению к террористам, в то время как коммунисты Торторелла и Ла Торре, поставленные во главе МВД и Министерства по борьбе с наркотиками соответственно, выступали за жесткие меры. Поскольку эти противоречия не являлись тайной, многие правые восприняли без тревоги приход к власти Инграо, полагая, что его кабинет рухнет сам собой уже через несколько месяцев, войдя в историю как очередное скоротечное итальянское правительство, коих уже сменилось немало.

Правительство Пьетро Инграо
Должность	Фото	Имя		Партия
Заместитель председателя Совета министров (итал. Vicepresidente del Consiglio dei ministri)			Туллио Веккьетти 1914—1999	Социалист
Министр иностранных дел (итал. Ministro degli Affari Esteri)			Энрико Берлингуэр 1922—1984	Коммунист
Министр внутренних дел (итал. Ministro degli Interni)			Альдо Торторелла Род. 1926	Коммунист
Министр помилования и юстиции (итал. Ministro di grazia e giustizia)			Марко Паннелла 1930—2016	Радикал
Министр бюджета и экономического планирования (итал. Ministro del bilancio e della programmazione economica)			Армандо Коссутта 1926—2015	Коммунист
Министр финансов (итал. Ministro delle finanze)			Гвидо Каппеллони 1925—2012	Коммунист
Министр казначейства (итал. Ministro del tesoro)			Эллио Джованнини Род. 1929	Социалист
Министр обороны (итал. Ministro della Difesa)			Арриго Больдрини 1915—2008	Коммунист
Министр общественного просвещения (итал. Ministro della Pubblica Istruzione)			Альберто Азор Роза Род. 1933	Коммунист
Министр общественных работ (итал. Ministro dei lavori pubblici)			Лучо Либертини 1922—1993	Социалист
Министр сельского и лесного хозяйства (итал. Ministro dell'agricoltura e delle foreste)			Джузеппе Аволио 1924—2006	Социалист
Министр транспорта (итал. Ministro dei trasporti)			Серджо Гаравини 1926—2001	Коммунист
Министр почт и коммуникаций (итал. Ministro delle poste e delle telecomunicazioni)			Сандро Курци 1930—2008	Коммунист
Министр промышленности, торговли и ремесла (итал. Ministro dell’Industria, Commercio e Artigianato)			Элизео Милани 1927—2004	Коммунист
Министр здравоохранения (итал. Ministro della Salute)			Луиджи Бертольди 1920—2001	Социалист
Министр внешней торговли (итал. Ministro del commercio internazionale)			Лучана Кастеллина Род. 1929	Коммунист
Министр торгового флота (итал. Ministro della marina mercantile)			Винченцо Гатто 1922—2005	Социалист
Министр государственного участия (итал. Ministro delle partecipazioni statali)			Лучо Магри 1932—2011	Коммунист
Министр труда и социального обеспечения (итал. Ministro del lavoro e della previdenza sociale)			Фернандо Ди Джулио 1924—1981	Коммунист
Министр культуры и окружающей среды (итал. Ministro della Cultura e dell'Ambiente)			Алессандро Натта 1918—2001	Коммунист
Министр туризма и зрелищных мероприятий (итал. Ministro del turismo e dello spettacolo)			Фаусто Бертинотти Род. 1940	Социалист
Министр по делам Юга (без портфеля) (итал. Ministro per gli Interventi straordinari nel Mezzogiorno)			Альфредо Рейхлин 1925—2017	Коммунист
Министр по координации инициатив в области научных исследований и технологий (без портфеля) (итал. Ministro per il Coordinamento delle iniziative per la ricerca scientifica e tecnologica)			Россана Россанда 1924—2020	Коммунист
Министр по связям с парламентом (без портфеля) (итал. Ministro per i Rapporti con il Parlamento)			Нильде Йотти 1920—1999	Коммунист
Министр государственного управления (без портфеля) (итал. Ministro della funzione pubblica)			Дарио Валори 1925—1984	Социалист
Министр по делам молодежи (без портфеля) (итал. Ministro delle politiche giovanili)			Джанфранка Спадачча Род. 1935	Радикал
Министр по делам женщин (без портфеля) (итал. Ministro per gli problemi delle donne)			Лидиа Менапаче 1924—2020	Коммунист
Министр по борьбе с наркотиками (без портфеля) (итал. Ministro per la lotta agli stupefacenti)			Пио Ла Торре 1927—1982	Коммунист
Секретарь Совета министров (итал. Segretario del Consiglio dei Ministri)			Винченцо Бальцамо 1929—1992	Социалист

«Переговорная революция» в Германии

В Германии ведущей силой левого движения с момента объединения являлась Социал-демократическая партия (СДПГ), внутри которой соперничали две фракции: правые критично относились к марксизму и выступали против сотрудничества с Социалистической единой партией (СЕПГ), в то время как левые, наоборот, считали важнейшей задачей борьбу с капитализмом и не допускали компромиссов с либералами и христианскими демократами. Лидером первых был Эрих Олленхауэр, а после его смерти — Вилли Брандт и Ханс-Йохен Фогель. Вторых поначалу возглавляли Вольфганг Абендрот, Георг-Август Цинн и Петер фон Эрцен, а к 1970-х годам общепризнанным главой левых социал-демократов стал Эрих Апель. В 1974 году СДПГ проиграла выборы Христианско-демократическому союзу (ХДС), однако вместе с коммунистами она продолжала контролировать большинство мест в Фолькстаге — усилиями Апеля было заключено соглашение о формировании «красно-красной» коалиции, сам он стал канцлером, а в правительство вошло четыре представителя СЕПГ: Герхарт Циллер (вице-канцлер), Гюнтер Миттаг (министр транспорта), Герберт Мис (министр труда) и Вилли Хосс (министр регионального планирования). Не смотря на то, что к тому моменту обе партии практически сравнялись в численности рядов, сторонников и депутатского корпуса, коммунисты сознательно пошли на ограничение своего влияния, чтобы доказать жизнеспособность коалиции и преодолеть недоверие между партиями. Циллер даже демонстративно отказался от поста министра иностранных дел, традиционно полагавшегося вице-канцлеру, что показать отсутствие у себя амбиций по узурпации власти. Тем не менее, многие правые в рядах социал-демократов все равно остались недовольны и в 1975 году несколько депутатов Фолькстага вышли из рядов партии.

Эрих Апель посещает химический завод в Тюрингии

Раскольники объявили о воссоздании Общегерманской народной партии (ОНП), вошедшей в состав СДПГ в 1956 году, и выбрали своим лидером Йоханнеса Рау. Те из них, кто избирался в парламент по партийным спискам, немедленно лишились своих мест и были заменены сторонниками Апеля, однако несколько депутатов-одномандатников продолжали заседать в Фолькстаге, образовав там шестую — самую малочисленную — фракцию, действующую в основном заодно со свободными демократами (СвДП). Правящая коалиция сохранила большинство, а Апель благополучно досидел до конца своего четырехлетнего срока. Ему удалось провести несколько успешных преобразований в экономике, национализировав часть стратегических предприятий и стабилизировав экономическое положение в стране, однако эти меры многим казались недостаточными.

Кризис социал-демократии

Хоть рабочее и студенческое движение 1965 года не имело в Германии такого же размаха, как во Франции и Италии, оно оказало влияние на умы и настроения молодого крыла немцев: СЕПГ, как единственная партия, выступившая против полицейских мер правительства, получила внушительный кредит доверия и смогла перетянуть на свою сторону многих участников протеста. В 1966 году из них была сформирована т. н. «группа Ральфа Форстера» — военизированное крыло компартии, бойцы которого проходили обучение на территории соседних Польши и Чехословакии под руководством советских и вьетнамских специалистов. Лидером этой группы был член Политбюро СЕПГ Гарри Шмитт, усилиями которого создавались склады боеприпасов, тренировочные лагеря, активистам прививали навыки обращения с оружием и ведения боев в городских условиях.

Параллельно росту популярности ультралевых шел подъем и неонацизма, крупнейшими представителями которого были Фронт действия национал-социалистов / Национальные активисты, Народно-социалистическое движение Германии / Партия труда, Военно-спортивная группа Гофмана, Викингюгенд и др. Их идеология эклектично сочетала в себе национал-социализм штрассерского извода, антисоветизм и антикоммунизм одновременно с антиамериканизмом, а ряд немецких ультраправых разделяли даже лейбористские, неоязыческие и экологистские взгляды. Откровенного терроризма они поначалу избегали, однако формирование правительства Апеля вызвало панику перед угрозой коммунистической революции, в результате чего Берлин, Гамбург и Мюнхен пережили целую серию атак на правительственные учреждения и взрывов, устроенных неонацистами. Легальная Национал-демократическая партия (НДПГ) Адольфа фон Таддена резко осудила подобные акции, отмежевавшись от любого проявления экстремизма (в отличие от Италии, на немецких националистов поначалу не смотрели как на парий и они даже одно время участвовали в правительстве, однако к середине 1960-х годов ситуация изменилась на противоположную, из-за чего в том числе усилиями Таддена партия стала дрейфовать в сторону консерватизма).

Гюнтер Миттаг — лидер СЕПГ

Новый виток противостояния между правыми и левыми начался после известий о победе коммунистов на выборах в Италии и Франции в мае 1978 года. В отличие от этих стран, немецкое правительство занимало сторону левых и, кроме того, Германия не имела столь значительного силового блока — на ее территории не было солдат НАТО, а численность Фольксвера не превышала 250 000 военнослужащих и 94 000 лиц гражданского персонала (вдвое меньше, чем во Франции и в 1,5 раза меньше, чем в Италии). Это отчасти компенсировалось сильно раздутым по сравнению с соседями штатом полиции (свыше 300 000 человек), в составе которой, однако, не было специальных подразделений по типу жандармерии. Когда в октябре—ноябре успехом увенчались выступления в соседних странах, СЕПГ, лидером которой на прошедшем несколькими месяцами ранее партийном съезде был избран Миттаг, почувствовала свой шанс добиться наконец верховной власти.

Очередные выборы в Германии состоялись 3 декабря. Из-за раскола внутри СДПГ партия показала худший результат, впервые уступив коммунистам. При этом ОНП так и не смогла преодолеть 5-процентный барьер и в обновленный Фолькстаг не попала, лишь оттянув значительное число голосов у соперницы. Не смогли сформировать фракцию и либералы — внутри них так же шло соперничество левого и правого крыльев и правые в условиях нахождения у власти социал-демократов все чаще переходили в ряды ХДС, в то время как левые волей-неволей смыкались с ОНП, создавая лишнюю конкуренцию за и без того узкую электоральную базу. Наконец, пережили раскол и правые: из-за личного конфликта лидера ХДС Гельмута Коля и главы баварского ХСС Франца-Йозефа Штрауса две партии в канун выборов разорвали коалиционное соглашение. Причины крылись в том, что единственной возможностью для хрисдеков вновь вернуть себе контроль над правительством было соглашение с СДПГ, ввиду полевения которой требовавшее серьезного пересмотра программы и внесения в него социальной повестки. Это не устроило крайне консервативно настроенных представителей ХСС и по инициативе Штрауса было решено начать возрождение партийных ячеек за пределами Баварии. Таким образом, обе партии, ранее действовавшие сообща, превратились в соперниц, из-за чего, например, неожиданно почти вдвое увеличили свое представительство в парламенте националисты, оттянувшие значительную часть голосов на востоке Германии.

Возникла парадоксальная ситуация — общее представительство правых в Фолькстаге даже возросло по сравнению с 1974 годом, но при этом между ними теперь не существовало никакого согласия: Штраус скорее готов был сотрудничать с НДПГ, чем с действующим руководством ХДС, и соглашался возобновить партнерство лишь при отказе от взаимодействия с левыми, а в таком случае коалиция не получала большинства в парламенте. Теоретической же коалиции хрисдеков с социал-демократами не доставало всего нескольких депутатских кресел для формирования кабинета, да и теперь, после образования ОНП, Апель в значительной степени избавился от соперников в руководстве и продолжал перестраивать партию на социалистической платформе. Создание кабинета с компартией во главе оставалось таким образом единственным выходом из намечавшегося правительственного кризиса.

Фолькстаг VI созыва (конец 1978 года)      СЕПГ: 144 места      СДПГ: 167 мест      ОНП: 12 мест      СвДП: 15 мест      ХДС: 166 мест      ХСС: 47 мест      НДПГ: 49 мест

Фолькстаг VII созыва (начало 1979 года)      СЕПГ: 183 места      СДПГ: 134 места      ХДС: 165 мест      ХСС: 39 мест      НДПГ: 79 мест

Новая «красно-красная» коалиция

Декабрь стал месяцем наиболее напряженного противостояния на немецких улицах. Правые пытались организовать масштабное народное движение за пересмотр итогов выборов, однако усилиями полиции и «группы Ральфа Форстера» порядок в большинстве городов был восстановлен. 17 декабря аффилированное с коммунистами Объединение свободных немецких профсоюзов объявило, что в случае провала переговоров СДПГ и СЕПГ начнет всеобщую забастовку. 30 декабря с таким же заявлением выступило и социал-демократическое Объединение немецких профсоюзов. Еще 30 марта между двумя партиями было заключено соглашение о формировании Демократического блока, согласно которому в случае победы на выборах кабинет должен был возглавить лидер крупнейшей фракции из двух. Коммунистам гарантировалось, что даже если Апель сохранит кресло канцлера, они получат треть мест в правительстве, включая министерство иностранных дел. Тем не менее, не смотря на предварительные договоренности, переговоры все равно шли дольше положенного срока и лишь 20 января 1979 года Миттаг был избран новым канцлером.

СДПГ получила контроль над МИД, Минюстом, Минфином и рядом других второстепенных министерств. Апель от всех предложенных постов отказался, оставшись лишь лидером парламентской группы социал-демократов. Герт Циллер, прежде бывший вторым человеком в правительстве, так же сосредоточился на парламентской работе и, как глава крупнейшей фракции, был избран президентом Фолькстага. Вместе с тем пост руководителя Фольксрата занял министр-президент Северного Рейна-Вестфалии левый социал-демократ Юрген Гиргензон — таким образом, Демократический блок сосредоточил в своих руках контроль над всеми ключевыми должностями в государстве (кресло президента Германии продолжал занимать один из патриархов левой фракции в СДПГ Абендрот).

• Коммунистическая демонстрация в Берлине
• Коммунистическая демонстрация в Гамбурге
• Коммунистическая демонстрация в Дюссельдорфе
• Коммунистическая демонстрация в Мангейме

1/4

Переход власти в руки СЕПГ прошел относительно спокойно, особенно на фоне соседних стран. Если во Франции и Италии еще долго сохранялось неустойчивое положение ввиду значительного влияния консервативных сил в госаппарате, армии и спецслужбах, а так же соперничества между левыми премьерами и правыми президентами, то Германия успешно миновала период политической неустойчивости уже к концу зимы 1979 года. Отсюда родилось и неофициальное обозначение этого процесса как «переговорной революции», в ходе которой основные события разворачивались не на улицах, а в кабинетах.

Правительство Гюнтера Миттага
Должность	Фото	Имя		Земля	Партия
Вице-канцлер (нем. Stellvertreter des Kanzlers)			Эрхард Эплер 1926—2019	Баден-Вюртемберг	СДПГ
Министр иностранных дел (нем. Minister des Auswärtigen)
Министр внутренних дел (нем. Minister des Innern)			Иоганн Вальдбах 1920—2001	Саксония-Анхальт	СЕПГ
Министр юстиции (нем. Minister der Justiz)			Петер фон Эрцен 1924—2008	Нижняя Саксония	СДПГ
Министр финансов (нем. Minister der Finanzen)			Ганс Маттхёфер 1925—2009	Гессен	СДПГ
Министр экономики (нем. Minister für Wirtschaft)			Ханс Модров Род. 1928	Саксония	СЕПГ
Министр обороны (нем. Minister der Verteidigung)			Герберт Мис 1929—2017	Баден-Вюртемберг	СЕПГ
Министр транспорта (нем. Minister für Verkehr)			Гюнтер Клайбер 1931—2013	Саксония	СЕПГ
Министр почт и связи (нем. Minister für das Post- und Fernmeldewesen)			Конрад Вольф 1925—1982	Берлин	СЕПГ
Министр продовольствия и сельского хозяйства (нем. Minister für Ernährung und Landwirtschaft)			Бьёрн Энгхольм Род. 1939	Шлезвиг-Гольштейн	СДПГ
Министр труда и социальных вопросов (нем. Minister für Arbeit und Soziales)			Вилли Хосс 1929—2003	Баден-Вюртемберг	СЕПГ
Министр по делам молодежи, семьи и охраны здоровья (нем. Minister für Jugend, Familie und Gesundheit)			Йохен Штеффен 1922—1987	Шлезвиг-Гольштейн	СДПГ
Министр образования и науки (нем. Minister für Forschung und Technologie)			Ута Ранке-Хайнеман 1927—2021	Северный Рейн-Ветсфалия	СЕПГ
Министр экономического сотрудничества (нем. Minister für wirtschaftliche Zusammenarbeit)			Александр Шальк-Голодковский 1932—2015	Берлин	СЕПГ
Министр регионального планирования, строительства и городского развития (нем. Minister für Raumordnung, Bauwesen und Städtebau)			Гарри Ришток 1928—1992	Берлин	СДПГ

«Жаркая зима» в Португалии

25 апреля 1976 года прошли первые выборы в Ассамблею Республики Португалии, по итогам которой конфигурация четырех крупнейших партий — Социалистической, Народно-демократической (в октябре сменившей название на Социал-демократическую), Коммунистической и Социально-демократического центра (СДЦ) — осталась без изменений. Правые партии (не смотря на названия, ими являлись социал-демократы и СДЦ) контролировали почти 40 % мест в парламенте, коммунисты с союзниками — вдвое меньше. Лидер социалистов Мариу Суареш, на правах главы крупнейшей фракции получивший 23 июля портфель премьер-министра, не желал сотрудничать ни с теми, ни с другими, в результате чего сформировал правительство меньшинства. А еще 14 июля состоялась инаугурация генерала Антониу Рамалью Эаниша, первого демократически избранного президента страны и известного противника коммунистов.

Перед правительством стояла сложнейшая задача по обеспечению экономического развития страны. Португалия оставалась одной из беднейших стран Европы, ее хозяйство пребывало в застое, ВВП на душу населения составляло лишь половину от среднеевропейского. Вдобавок страна страдала от инфляции, высокого уровня безработицы, падения уровня заработной платы и сокращения объемов экспорта, а потеря африканских колоний привела к притоку более миллиона беженцев из Анголы и Мозамбика. Суареш вынужден был обратиться за помощью к Международному валютному фонду, чтобы получить хоть какие-то средства для стабилизации положения, однако МВФ соглашался выделить финансовый транш лишь на условии перехода к политике жесткой экономии. Это создавало благоприятную почву для подъема леворадикальных настроений.

Съезд Португальской коммунистической партии

Португальская коммунистическая партия 11—14 ноября 1976 года провела свой VIII съезд, констатировавший необходимость бороться за дальнейшее углубление революционных завоеваний и против сворачивания правительством Суареша аграрной реформы. В том же году прошел первый фестиваль «Avante!», в котором приняли участие представители США, Советского Союза, Бразилии, Великобритании, Испании и других государств, использованный ПКП в том числе для налаживания взаимодействия с иностранными коммунистами. Еще 30 сентября был образован Объединенный народный избирательный фронт (порт. Frente Eleitoral Povo Unido) из ПКП и двух небольших лево-социалистических партий — Португальского демократического движения / Демократической избирательной комиссии (порт. Movimento Democrático Português / Comissão Democrática Eleitoral) и Народного социалистического фронта (порт. Frente Socialista Popular), а 14 апреля 1978 года, после присоединения к нему Народного демократического союза (порт. União Democrática Popular), фронт преобразовали в Объединенный народный альянс (порт. Aliança Povo Unido). Поскольку все три союзницы компартии суммарно не набирали более 5 % голосов избирателей, ее лидерство в коалиции оставалось бесспорным.

Правительственная чехарда

Известия о победе левых на выборах во Франции и Италии с энтузиазмом были встречены их португальскими единомышленниками. Еще в декабре 1977 года Ассамблея вынесла правительству Сауреша вотум недоверия и одновременно под давлением левого крыла внутри Социалистической партии он вынужден был уступить лидерство Антониу Лопешу Кардозу, настроенному на диалог с коммунистами. 23 января 1978 года президент назначил новым главой кабинета беспартийного политика Альфреду Нобри да Кошту, однако тот так же не сумел заручиться поддержкой парламентариев, в результате чего уже через три месяца ушел в отставку. Режим жесткой экономии и отказ правительства продолжать аграрную реформу подогрел подспудно копившееся недовольство. Не смотря на то, что усилиями Лопеша Кардозу социалисты и Народный альянс пришли к соглашению о сотрудничестве, генерал Эаниш, от которого и зависел выбор нового премьера, 19 апреля вручил полномочия социал-демократу Карлушу да Мота Пинту.

Дебаты Алвару Куньяла (слева) и Мариу Суареша (справа)

В конце июня про-коммунистическая Всеобщая конфедерация португальских трудящихся объявила забастовку протеста в связи с попыткой социал-демократов расколоть профсоюзное движение, создав альтернативный Всеобщий союз рабочих. На работу не вышло около 1,5 млн человек, еще несколько сотен тысяч демонстрантов по всей стране поддержали выступление ВКПТ. Наконец президент 20 сентября уволил Мота Пинту и распустил парламент, назначив досрочные выборы на декабрь. Однако надежды на то, что правым удастся сформировать устойчивое большинство в Ассамблее, оказались напрасны — за три месяца предвыборной гонки победой увенчалась борьба компартий Франции и Италии, 5 декабря пришли известия о результатах выборов в Германии, что позитивным образом отразилось и на популярности ПКП. 24 декабря за нее отдали голоса свыше 1 450 000 избирателей; социалисты из-за политики Суареша в значительной степени растеряли популярность и набрали на 30 000 голосов меньше компартии. Еще 300 000 человек поддержали другие партии Народного альянса. В результате левые смогли получить большинство в парламенте и объявили о намерении сформировать коалиционный кабинет во главе с генсеком ПКП Алвару Куньялом, однако это не входило в планы Эаниша и он не стал увольнять лидера социал-демократов Франсишку Са Карнейру, руководившего временным правительством в период предвыборной гонки.

25 января 1979 года Куньял призвал сторонников к бессрочной забастовке вплоть до удовлетворения президентом всех требований левых. К этому времени в стране не работало около 70 % предприятий, практически полностью остановилось транспортное сообщение, в округах Алентежу и Сетубал шел самозахват заводов и правительственных учреждений коммунистами а так же проведение аграрных преобразований явочным порядком. На экстренном заседании пленума ЦК 31 января и 1 февраля Куньял заявил, что партия должна быть готова к переходу португальской революции в социалистическую стадию. Перед президентом Эанишем встала острая дилемма: либо мирно отдать власть компартии, либо подавить выступления силой. В конце концов он выбрал второе.

Ассамблея Республики до декабря 1978 года      НДС: 1 место      ПКП: 50 мест      Социалисты: 98 мест      Социал-демократы: 69 мест      СДЦ: 45 мест

Ассамблея Республики после декабря 1978 года      ПДД/ДИК: 3 места      НСФ: 1 место      НДС: 1 место      ПКП: 66 мест      Социалисты: 59 мест      Социал-демократы: 82 мест      СДЦ: 38 мест

Вооруженное противостояние

4 февраля Эаниш и Са Карнейру провели консультацию с министром национальной обороны Лорейру душ Сантушем на предмет возможности ввода войск в Лиссабон и нейтрализации руководства ПКП, однако аполитичный душ Сантуш постарался отговориться необходимостью тщательной подготовки и сомнениями в целесообразности силового варианта. Тогда к разработке операции привлекли подполковников Мелу Антуниша и Витора Алвиша, контр-адмирала Витора Крешпу и майора Вашку Лоуренсу, ранее входивших в состав «Группы девяти» — той части революционного офицерства, которая опасалась установления в Португалии коммунистического строя. Впрочем, тут Эаниш допустил просчет, поскольку подполковник Мелу Антуниш, не смотря на то, что его симпатии принадлежали скорее социалистам, был категорическим противником антидемократических действий и желал компромисса между всеми партиями, в том числе ПКП. Формально дав согласие на участие в проекте Эаниша, он тайно стал осведомителем компартии, информируя ее руководство о планах военных.

Коренным отличием Португалии от прочих стран Западной Европы было то, что в составе ее Вооруженных сил оставалось немало симпатизантов коммунистической идеологии. Не смотря на увольнение в ноябре 1975 года наиболее известных лидеров левых офицеров — генералов Карлуша Фабиана и Отелу Сарайвы де Карвалью — почти все Оперативное командование войск на континенте (КОПКОН) оставалось их сторонниками, а формальный командующий генерал ди Фигейреду фактически безвыездно пребывал на Азорских островах, не вмешиваясь в столичные дела. Под влиянием коммунистов находились военная полиция, морская пехота, расквартированный в столице 1-й артиллерийский полк и другие соединения. После ноябрьской чистки ПКП, чтобы усыпить бдительность своих противников, предприняла целую серию демонстративных шагов, например, фиктивное исключение из своих рядов некоторых наиболее влиятельных офицеров, которые могли иначе попасть под чистку. Таким образом ей удалось сохранить негласный контроль над целым рядом соединений, готовых в случае чего выступить на защиту революции.

• Коммунистическая демонстрация в Лиссабоне
• Коммунистическая демонстрация в Лиссабоне
• Коммунистическая демонстрация в Лиссабоне
• Коммунистическая демонстрация в Лиссабоне
• Алвару Куньял провозглашает победу революции

1/5

Поздно вечером 12 февраля командующий Лиссабонским военным округом Вашку Лоуренсу дал приказ своим солдатам восстановить порядок в столице, где в этот момент уже несколько дней шли столкновения между полицией и протестующими. Через Мелу Антуниша об этом немедленно стало известно, и в верные компартии части полетел призыв Куньяла встать на защиту революции. Член КОПКОН майор Мариу Томе, один из ближайших сподвижников Отелу Сарайвы де Карвалью и лидер Народного демократического союза, фактически взял на себя подготовку контрпереворота, выведя бойцов артиллерийского полка, кавалерийского и десантного училищ из своих казарм для обороны Лиссабона. 13 февраля Лоуренсу со своими частями уже стоял на подступах к столице, однако дороги ему преградили бойцы Томе и бастующие рабочие. Опасаясь кровопролития, майор вынужден был остановить движение на Лиссабон. Стороны замерли в неустойчивом равновесии — в регионах одновременно с этим шло скрытое противостояние между коммунистами и их противниками, в результате чего все Алентежу, а так же большая часть Алгарви и Эштремадуры перешли под контроль КОПКОН, а солдаты Лоуренсу под влиянием Томе, ведшего среди них пропаганду, стали уходить от него. 14 февраля Эаниш видя, что быстро подавить выступления не получилось, вынужден был вступить в переговоры с «Дворцом выставок», где размещались руководящие органы ПКП и Народного альянса, и 15 февраля поступила команда всем солдатам вернуться в казармы.

16 февраля Си Карнейру был отправлен в отставку и новым премьером стал Куньял. В тот же день на многотысячном митинге в центре Лиссабона он провозгласил окончательную победу португальской революции. Через два дня КОПКОН полностью взял контроль над ситуацией в стране. Из Революционного совета и Генерального штаба уволили практически всех, замешанных в попытке переворота офицеров, командование войсками перешло к Томе и Мелу Антунишу. Тогда же было сформировано правительство из представителей ПКП, Народного альянса и соцпартии, заручившееся наконец большинством в Ассамблее.

Правительство Алвару Куньяла
Должность	Фото	Имя		Партия
Заместитель председателя Совета министров (порт. Vice-primeiro-ministro)			Антониу Лопеш Кардозу 1933—2000	Социалист
Министр иностранных дел (порт. Ministro dos Negócios Estrangeiros)
Министр национальной обороны (порт. Ministro da Defesa Nacional)			Мариу Томе Род. 1940	НДС
Министр экономического планирования и координации (порт. Ministro do Plano e Coordenação Económica)			Жозе Виториану 1917—2006	ПКП
Министр внутренней администрации (порт. Ministro da Administração Interna)			Отавиу Пату 1925—1999	ПКП
Министр юстиции (порт. Ministro da Justiça)			Франсиску Салгаду Зенья 1923—1993	Социалист
Министр финансов (порт. Ministro das Finanças)			Жайме Серра 1921—2022	ПКП
Министр административных реформ (порт. Ministro da Reforma Administrativa)			Алберту Мартинш Род. 1945	Социалист
Министр сельского хозяйства и рыболовства (порт. Ministro da Agricultura e Pescas)			Антониу Жервазиу 1927—2020	ПКП
Министр промышленности и технологий (порт. Ministro da Indústria e Tecnologia)			Жуан Кравинью Род. 1936	Социалист
Министр торговли и туризма (порт. Ministro do Comércio e Turismo)			Жозе Мануэл Тенгарринья 1932—2018	ПДД/ДИК
Министр труда (порт. Ministro do Trabalho)			Жорже Сампайю 1939—2021	ПКП
Министр образования и научных исследований (порт. Ministro da Educação e Investigação Científica)			Мария ди Лурдеш Пинтасилгу 1930—2004	Беспартийная
Министр социальной защиты (порт. Ministro dos Assuntos Sociais)			Антониу Арнаулт 1936—2018	Социалист
Министр транспорта и связи (порт. Ministro dos Transportes e Comunicações)			Антониу Диаш Лоренсу 1915—2010	ПКП
Министр общественных работ (порт. Ministro das Obras Públicas)			Анжелу Велозу 1930—1990	ПКП
Министр строительства (порт. Ministro da Habitação)			Фернанду Бланки Тейшейра 1922—2004	ПКП

Выступления в других странах

Всеобщая забастовка в Бельгии

События «Красного рассвета» не ограничивались лишь Францией, Италией, Германией и Португалией. В той или иной степени все страны Западной Европы испытали на себе воздействие кризиса и роста левых настроений, однако ввиду того, что местные компартии не имели столь заметного влияния, последствия не были такими радикальными. В Австрии, Великобритании, Ирландии, Норвегии и Турции коммунисты существовали на положении маргиналов и выступления в других государствах практически никак не отразились на их поддержке, а в Исландии вообще не было собственной компартии. Наибольшего успеха левые добились в Сан-Марино, где капитаном-регентом стал лидер местных коммунистов Эрменеджильдо Гасперони, и на Кипре — тут к власти мирно пришел поддержанный Прогрессивной партией трудового народа (АКЭЛ) президент Спирос Киприану, а на следующих парламентских выборах АКЭЛ уверенно завоевала первое место. В Финляндии возглавляемый коммунистами Демократический союз народа Финляндии завоевал победу на выборах и сформировал коалиционный кабинет с социал-демократами под председательством Калеви Кивистё — представителя ДСНФ, не являющегося при этом членом компартии.

В странах Бенилюкса коммунисты наибольших успехов добились в Люксембурге и франкоязычной части Бельгии. Эти территории находились под сильным влиянием Франции и Германии, а потому рост левых настроений в последних повлиял и на первых. В 1978 году состоялась всеобщая забастовка шахтеров в Валлонии, а в декабре того же года коммунисты завоевали голоса почти полумиллиона бельгийцев. Люксембургская компартия спустя полгода достигла практически такого же результата (за нее проголосовал каждый шестой житель герцогства). Напротив, в политике Нидерландов и Фландрии безоговорочно доминировали социал-демократы и хрисдеки, хотя под влиянием кризисных явлений численность КПН и выросла до 30 000 человек. Схожая ситуация наблюдалась и в Дании, где кризис привел к росту инфляции и безработицы, что вылилось в забастовки металлургов, автодорожников и работников других сфер экономики, но коммунисты при этом оставались на вторых ролях.

Тони Бенн и Джереми Корбин (справа) на демонстрации

На выборах 1979 года в Швеции коммунисты завоевали голоса 550 000 избирателей, однако вместе с социал-демократами они не располагали большинством в Риксдаге, из-за чего у власти оставалось правое коалиционное правительство. Кроме того, многих в СДПШ напугал пример Германии и Финляндии, где коммунисты из младших партнеров превратились в ведущую силу местных левых коалиций — лишь усилиями Улофа Пальме, который понимал, что в новых условиях без поддержки компартии СДПШ не сможет вернуть власть, удалось преодолеть внутренние разногласия. Кроме того, после «Красного двухлетия» среди шведов заметно популярнее стали идеи республиканизма, а Пальме даже заявил, что быть Швеции монархией или республикой, зависит только от «росчерка пера».

Великобритания

На Британских островах зима 1978—1979 годов известна, как «зима недовольства» — меры правительства Эноха Пауэлла по стабилизации экономики вызвали волну забастовок среди водителей грузовиков, железнодорожников, работников здравоохранения, госслужащих и представителей иных профессий, требовавших повышения заработной платы, улучшения условий труда. Еще в 1974 году, после очередного поражения на выборах от консерваторов, внутри Лейбористской партии усилилось левое крыло, за счет поддержки которого лидером партии был избран Тони Бенн, экс-министр почты и технологий в кабинете Вильсона. Бенн полностью поддержал требования профсоюзов и высказался за предоставление независимости Северной Ирландии, в которой с 1969 года не утихал вооруженный конфликт. На фоне кризиса лейбористы смогли завоевать большинство голосов на выборах и 4 мая Бенн вступил в должность премьер-министра.

Многие опасались, что радикализм Бенна приведет к тому, что Великобритания повторит путь, аналогичный континентальным странам, и придет в конечном итоге к социализму восточноевропейского образца. Кроме того, ему были не чужды и республиканские взгляды, что поднимало дискуссии о судьбе династии Виндзоров. Впрочем, как показало время, бóльшая часть этих опасений оказалась беспочвенной. Важнейшим следствием смены правящей партии стало начало мирного урегулирования в Ольстере — 15 ноября 1981 года после того, как на референдуме большинство жителей региона высказалось за воссоединение с остальной Ирландией, было достигнуто соглашение между Лондоном, Дублином и Белфастом о переходном периоде, завершившемся в 1982 году восстановлением единства острова.

Испания

Съезд Коммунистической партии Испании

Со смертью диктатора Франко 20 ноября 1975 года в Испании была восстановлена монархия и власть перешла королю Хуану Карлосу I из династии Бурбонов. Под давлением США и международного общественного мнения он начал осторожную демократизацию фашистского режима, отправив в отставку франкистское правительство Карлоса Ариаса Наварро и назначив новым премьером руководителя Испанской фаланги Адольфо Суареса. По его инициативе прошла амнистия политзаключенных, легализована деятельность компартии и независимых профсоюзов и, наконец, 15 июня 1977 года состоялись первые за 40 лет демократические выборы, на которых победу одержала Испанская социалистическая рабочая партия во главе с 35-летним Фелипе Гонсалесом — за нее проголосовало почти 6 млн избирателей; Фаланга, преобразованная к тому времени в Союз демократического центра, уступила ей на 700 000 голосов; третьей стала Демократическая хунта (коалиция коммунистов, народных социалистов и левых карлистов), поддержанная каждым пятым испанцем. ИСРП совместно с Демократическим пактом для Каталонии сформировала правительство меньшинства во главе с Гонсалесом, которое продолжило курс на реформы.

Правление социалистов, с одной стороны, вызывало опасения правых ввиду поддержки партией Гонсалеса идей республиканизма и нейтралитета, а с другой, раздражало крайне-левых, для которых ИСРП были соглашателями. Гонсалес в самом деле действовал скорее в русле либеральной, а не социалистической парадигмы — идя на уступки крупной буржуазии, церкви и армейской элите, все еще остававшимся главной силой в испанской политике, он отказался выносить на референдум вопрос о судьбе монархии, не стал проводить расследования в отношении наиболее одиозных функционеров франкистского режима, взял курс на интеграцию в европейские экономические структуры, что потребовало в том числе проведения политики жесткой экономии. В канун «Красного двухлетия» это негативным образом сказалось на популярности ИСРП и, наоборот, усилило симпатии левой части электората к коммунистам. 1 марта 1979 года в связи с принятием новой конституции состоялись досрочные выборы, на которых умеренные партии лишились более миллиона голосов — поскольку всего двумя неделями ранее революция произошла в соседней Португалии, многие бывшие франкисты, остававшиеся в госаппарате и Вооруженных силах, всерьез стали задумываться о возможности силового захвата власти для недопущения коммунистического переворота.

Коммунистическая демонстрация в Мадриде

Ко всем проблемам добавились последствия экономического кризиса, рост безработицы, сепаратизм и террористические атаки ЭТА. Среди прочего, король Хуан Карлос явно опасался, что ИСРП поставит таки вопрос о республиканском устройстве страны — к маю 1979 года, когда собрался XXVIII съезд соцпартии, уже во всех соседях Испании на континенте у власти находились коммунистические правительства, что усиливало размежевание внутри социалистов. На съезде Гонсалес попытался протолкнуть исключение из программы упоминания марксизма, однако потерпел в этом полное поражение. Более того, многие сопартийцы критиковали премьера за отказ решать проблемы в экономике и идти на уступки профсоюзам. Хотя «Красный рассвет» испанцы пережили без крупных потрясений, тлеющий конфликт никуда не делся и в скором времени дал о себе знать.

За пределами Европы

Хотя события «Красного рассвета» традиционно принято ограничивать лишь странами Европы, фактически во всех частях мира в 1978—1979 годах происходили коренные перемены и укрепление позиций левых. 27 апреля 1978 года в Афганистане коммунисты свергли президента Мухаммеда Дауда и объявили о начале строительства социализма, 13 марта 1979 года в Гренаде к власти пришло народно-революционное правительство Мориса Бишопа, 19 июля в Никарагуа победила Сандинистская революция, свергшая диктатора Самосу — была образована Правительственная хунта национального возрождения во главе с Даниэлем Ортегой. Даже в Японии местная компартия переживала подъем популярности: появились первые губернаторы префектур с партбилетами КПЯ, численность ее рядов достигла полумиллиона, а на выборах в октябре 1979 года за коммунистов проголосовало свыше 7 млн японцев.

Особняком в череде этих событий стояла Исламская революция в Иране 1978—1979 годов, в ходе которой была упразднена монархия, а у власти оказался аятолла Хомейни — хотя на раннем этапе в революционных событиях активную роль играли и коммунисты из партии Туде, в дальнейшем на первый план вышло консервативное духовенство, а левые вновь оказались на положении маргиналов. Не смотря на то, что СССР избавился от про-американского режима Пехлеви, дружественных отношений с новыми властями, по понятным причинам, выстроить было невозможно.

Итоги и последствия

Антикоммунистический митинг в Париже

Относительно датировок «Красного рассвета» среди историков не существует единого мнения: традиционно за точку отсчета берется 21 мая 1978 года, когда были оглашены результаты парламентских выборов во Франции, а датой окончания признается 16 февраля 1979 года — победа революции в Португалии. Подобная датировка вызывает серьезные вопросы, поскольку в одном случае учитывается протестное движение, а во втором — политические изменения. Реально протесты в той же Португалии начались еще в январе 1978 года, а весной практически во всех европейских странах шли уже процессы по консолидации левых сил и созданию демократических фронтов. С приходом к власти Марше, Инграо, Миттага и Куньяла политическая нестабильность не окончилась, но теперь уже против правительств выступали правые и ультраправые. Во Франции 1979 год был едва ли не более насыщен протестной активностью, чем 1978 год, поскольку противостояние между Елисейским дворцом и отелем Мартиньон наложилось на межпартийную борьбу в канун президентских выборов.

Все политические изменения уложились в пять месяцев: в октябре сменилось правительство Италии, в ноябре — Франции, в январе — Германии, в феврале — Португалии. В официальной советской историографии и риторике победивших партий их принято оценивать как «народно-демократические революции» или «мирные революции»; на Западе, помимо «Красного рассвета» и «Красного двухлетия», распространен термин «Осень народов» (по аналогии с событиями 1848—1849 годов); в каждой отдельной стране зачастую применяются обозначения, связанные с месяцем или годом смены правительства. Широко известной стала формула, описывающая победу про-коммунистических сил: «в Италии она заняла 6 лет, во Франции — 6 месяцев, в Германии — 6 недель, в Португалии — 6 дней». После событий Февральского путча в этот ряд добавилась Испания, в которой левым, чтобы добиться успеха, понадобилось «6 часов».

В качестве непосредственного следствия «Красного рассвета» указывается подъем ультраправого движения в Европе, как закономерная реакция на усиление позиций коммунистов. Для его обозначения в качестве аналогии используют термин «Черный рассвет». В Италии он проявился раньше прочих стран и практически сразу приобрел террористический оттенок, что привело к сплочению общество против угрозы со стороны неофашистов — это позволило Инграо продавить необходимость усиления контроля и расширение полномочий МВД по наведению порядка. Аналогично и в Германии радикальные элементы оказались вытеснены из политики, перейдя к незаконным методам борьбы, так же способствуя усилению полицейского контроля. Во Франции на фоне политической неопределенности возросла популярность прежде маргинального Национального фронта Жан-Мари Ле Пена а так же правого крыла внутри голлистской партии, в конце концов оформившегося в самостоятельное Движение инициативы и свободы (фр. Mouvement initiative et liberté).

Визит румынского лидера Николае Чаушеску в Германию

Международная реакция

Помимо соцблока, европейские революции встретили сдержанно-позитивно лидеры Австрии, Финляндии, Кипра и Мальты. Испания, Дания и Норвегия, не смотря на то, что у власти в них находились социалистические кабинеты, заняли нейтральную позицию. После формирования правительства Тони Бенна произошло потепление в отношениях с Великобританией. Позицию дружественного нейтралитета занял лидер Канады Пьер Трюдо — сам в прошлом коммунист. Он стал первым лидером капиталистической страны, посетившим Францию после прихода к власти там Жоржа Марше. Однако большинство западных политиков воспринимали «Красный рассвет» резко враждебно — из-за позиции Бельгии и Нидерландов оказалась фактически парализована работа ЕЭС, эти страны приняли решение бойкотировать намеченные на лето 1979 года первые выборы в Европарламент и, в противовес Франции и Италии, стали сближаться с возглавляемой Великобританией Европейской ассоциацией свободной торговли. Кабинет Пьетро Инграо также фактически прекратил участие в работе Общего рынка, в связи с чем на дальнейшей интеграции стран Запада был поставлен крест.

События «Красного рассвета» наложились на острый кризис в католической церкви, вызванный смертью в 1978 году сразу двух пап — Павла VI и Иоанна Павла I. Конклав, собранный для выборов нового понтифика, проходил в самый разгар «Апеннинского пожара», что наложило отпечаток на решение кардиналов передать тиару аргентинцу Эдуардо Франсиско Пиронио, первому не-итальянцу во главе РКЦ за 455 лет и первому не-европейцу в этом сане более чем за 1200 лет. Пиронио, взявший имя Иоанна Павла II, был известен своим посредничеством в примирении различных враждующих сил Аргентины (страна в 1970-х годов жила в состоянии фактической гражданской войны, во многом схожей с итальянскими событиями) и умел находить диалог с левыми. В условиях, когда ИКП стараниями Инграо открыла возожность для диалога с католиками, папа-дипломат, не имевший личных связей в итальянской политике, был как никогда нужен церкви. В дальнейшем именно Иоанн Павел II станет первым понтификом, совершившим визит в СССР.

Реакция США

Республиканская карикатура на Джорджа Макговерна

Для Соединенных Штатов «Красный рассвет» стал крупнейшим поражением и тяжелейшим ударом по национальному самосознанию со времен Перл-Харбора. Если до весны 1978 года администрация Макговерна, не смотря на всю противоречивость проводимой ей политики, могла похвастать несомненными достижениями на дипломатической арене в лице разрядки, нормализации отношений с Китаем и Кубой, окончания Вьетнамской войны, «перетягивания» в каплагерь Чили, Египта, Сомали и ряда других стран, то «потеря» Западной Европы в один момент перечеркнула успехи предшествующих пяти лет. Причем главной угрозой из Вашингтона виделся не сам факт пребывания коммунистов в Матиньоне или Палаццо Киджи (большинство аналитиков полагало, что их еще можно отстранить от власти), а то, что теперь они будут допущены к военным планам НАТО, которые немедленно «утекут» в Москву, — тем самым любая работа организации будет парализована. Фактически системный кризис НАТО начался еще до того, как Марше, Инграо и Куньял в совместной декларации 31 января 1981 года объявили о выходе из ее военной организации, и последние три года своего существования блок де-факто не функционировал.

Макговерн, столкнувшись с угрозой советизации Европы, понял, что стал заложником собственной риторики — применение силового варианта на ранних этапах еще могло остановить этот процесс, но президент, дважды клявшийся избирателям, что не пошлет солдат за океан на смерть, и систематически выстраивавший имидж США, как защитников демократии, медлил до последнего, рассчитывая, что европейцы сами разберутся со своими проблемами. К тому же с 1975 года он проталкивал идею интервенции в Камбоджу с целью свержения одиозного режима Пол Пота, осуществить которую предполагалось, как и в годы Корейской войны, силами войск ООН. Разумеется, Советкий Союз и Китай этой инициативе всячески сопротивлялись, однако именно в 1978 году процесс, казалось, сдвинулся с мертвой точки, а потому Макговерн не хотел новой операцией «Луара» портить отношения с Москвой и Пекином, приговаривая по сути дела камбоджийский народ, положению которого он, по всей видимости, искренне сочувствовал, три года привлекая к нему внимание прессы, политиков и дипломатов. В итоге эта инициатива кончилась ничем и боевые действия против Пол Пота в обход Совбеза ООН начал Таиланд, а участие Штатов свелось к финансовым и военным поставкам а также отправке группы советников, но момент, когда революции в Европе можно было задавить силой, уже был упущен.

В поисках решения возникшего кризиса Макговерн рассматривал возможность введения против европейских стран «герметичной блокады» или даже организации вооруженного свержения коммунистических правительств, чем, однако, не снискал симпатий среди ястребов, но зато вызвал шок у многих своих сторонников. Пытаясь пояснить собственную позицию он объявил, что «всегда был полноценным ястребом в том, что касается законных интересов Америки», но очень быстро стало понятно, что в случае реализации подобных инициатив он потеряет всю поддержку, которая у него на тот момент была. Учитывая, что оппозиция в Конгрессе чуть ли не с первых дней пребывания Макговерна в Белом доме пыталась организовать его импичмент, идти на такой риск президент, которого даже внутри Демократической партии любили отнюдь не все, не мог. Вдобавок США в тот момент получили еще одну головную боль в лице Ирана, события в котором могли самым пагубным образом сказаться на конъюнктуре цен на нефть, что сулило немало проблем американской экономике, а потому европейский кризис надлежало решить быстро и миром. В результате на встрече с Шелепиным 9—10 января 1979 года (т. е. еще до формального окончания «Красного рассвета»), прошедшей на Мальте, Макговерну пришлось согласиться с новым порядком вещей, выторговав в обмен отказ Советского Союза от размещения своей военной инфраструктуры в странах Западной Европы.

Жорж Марше во время официального визита в Москву

Реакция СССР

Шелепин, в отличие от Макговерна, безусловно выглядел главным выгодополучателем от «Красного рассвета» — исчезла военная угроза для СССР в Европе, а, соответственно, и необходимость колоссальных расходов на оборону, многократно возросло влияние Москвы в мире, расширились торговые и культурные контакты с Западом. На советского лидера смотрели, как на самого влиятельного политика планеты, миллионы людей, даже не разделявшие коммунистических убеждений, стремились изучить русский язык, посетить СССР в качестве туристов, рос интерес к советской литературе, кино, музыке и т. д. Укрепилось и влияние Шелепина внутри страны, его курс, приведший к таким явным успехам, отныне воспринимался, как единственно верный.

В то же время, у расширения соцлагеря были и свои издержки. Если в 1978 году «страной номер два» в нем был Китай, объем производства в котором почти пятикратно уступал советскому и примерно равнялся совокупному экономическому потенциалу всей Восточной Европы, а значит реальной угрозы гегемонии Москвы не существовало, то теперь ее союзниками одномоментно стали четвертая (Германия), пятая (Франция) и седьмая (Италия) экономики мира. Навязать им свою волю было гораздо сложнее, а значит, в случае интеграции этих стран в структуры СЭВ, диктат КПСС неизбежно должен был смениться диалогом. Вдобавок, теперь Советский Союз перманентно находился в тесном взаимодействии с государствами, имеющими длительную демократическую традицию, что неизбежно влекло перемены в его политической модели. Так, именно Шелепин стал первым вождем СССР, добровольно ушедшим в отставку по истечении своих конституционных полномочий. В перспективе новые рынки и интенсивный обмен технологиями окупали эти и другие политические уступки, но на определенном этапе «притирка» двух частей Европы происходила не без эксцессов.

Реакция Третьего мира

Революции в ядре капиталистической системы не могли не отразиться на ее периферии. Так, Франция в годы голлизма фактически воссоздала свою колониальную империю в Африке, где прямым военным вмешательством, где опосредованно организовав цепь дружественных режимов — Сенегал, Бенин, Чад, ЦАР, Коморы и другие страны подчинялись в первую очередь Парижу, а не на Вашингтону, и теперь, в условиях прихода к власти коммунистов, должны были выбрать новый курс. Часть переориентировалась на США, часть попыталась проводить независимый курс, в некоторых активизировались местные левые. Произошло расширение контактов между Европой и Третьим миром, Португалией, ранее относительно закрытой страной, были установлены дипотношения с КНР, Аравией и другими странами, в 1983 году, вскоре после согласия правительства Тони Бенна на передачу Гонконга Китаю в 1997 году, аналогичное соглашение было заключено и с Лиссабоном относительно судьбы Макао — Куньял предлагал вернуть его уже в 1987 году, но китайская сторона настояла, что это должно произойти не раньше урегулирования всех спорных моментов с Великобританией.

Министр иностранных дел Италии Энрико Берлингуэр на Великой китайской стене

Для коммунистических режимов в Азии, Африке и Латинской Америке «Красный рассвет» стал настоящим подарком с небес: расширился торговый оборот, экономики Китая, КНДР, Вьетнама, Кубы и т. д. за счет привлечения иностранных инвестиций вступили в период ускоренной модернизации, возросла степень их интеграции в единый социалистический рынок. В 1979 году состоялся первый в истории визит китайского премьера в страны Западной Европы, в 1984 году их посетил уже северокорейский лидер Ли Сан Чо, В 1981 году Пьетро Инграо стал первым итальянским премьер-министром, совершившим вояж в Поднебесную, в 1982 году за ним последовал и Жорж Марше. Реформы Дэн Сяопина и последующее китайское экономическое чудо во многом стали возможны за счет установления тесных контактов с французами, итальянцами и немцами.

Долгосрочные последствия

Как показало время, события 1978—1979 годов стали лишь прологом к масштабной политической перестройке в Западной Европе. Компартиям недостаточно было прийти к власти — им еще предстояло ее удержать, и, кроме того, воплотить на практике свою программу, что, естественно не могло пройти без сопротивления. «Красный рассвет» радикальным образом изменил расклад сил на международной арене, ушла в прошлое созданная при Трумэне и Эйзенхауэре система военных блоков, призванная сдерживать экспансию коммунизма, гегемония США в каплагере отныне воспринималась, как явление, отнюдь не само собой разумеющееся. Появились региональные державы, такие, как Бразилия, Индия, Турция и др., рассчитывающие «выкроить» собственную сферу влияния, а некоторые из них — в первую очередь, Япония — могли претендовать и на роль третьей сверхдержавы. Когда во второй половине 1980-х годов последовала реакция на «Красный рассвет», зримым воплощением которой стала политика Джека Кемпа в США и Джеймса Прайора в Великобритании, действовать методами предшествующего периода капиталистические страны уже не могли.

Ответом на социалистические преобразования в Западной Европе и подталкиваемый ими расцвет «нового кейнсианства» в государствах, напрямую не затронутых «Красным рассветом», стал неолиберализм, поднятый на знамя администрацией Джека Кемпа и, впоследствии, доведенный до крайних форм в Перу при Альберто Фухимори. Кроме того, в связи с перестройкой отношений между Францией, Португалией, Испанией и их бывшими колониями, в Африке и Азии образовался определенный «вакуум», который поспешили заполнить транснациональные корпорации, базирующиеся в Америке, Великобритании, Японии, а впоследствии и Китае, из-за чего в некоторых из этих стран отдельные корпорации по обороту капитала смогли соперничать с официальными правительствами.

Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Берлине

«Новые социалистические страны»

«Народно-демократические» страны Западной Европы (иногда их еще называют «Новые народные демократии» или «Новые социалистические страны», чтобы отличать от государств Восточной Европы) с самого начала строились на зыбкой почве, поскольку местные компартии формально получили власть не вследствие его силового захвата, а в полном соответствии с буржуазным правом. Отсюда в скором времени родилась дискуссия, должны ли коммунисты Франции, Германии, Италии и других стран и дальше действовать согласно его нормам, или они, руководствуясь интересами пролетариата, вольны менять их в соответствии с текущими задачами. Эта дискуссия очень быстро стала краеугольным камнем «Новых народных демократий», поскольку полностью отражала внутренний раскол в демократических фронтах, заложенный еще на Варшавском совещании 1976 года: с одной стороны, компартии представляли собой легальную парламентскую силу, а депутаты, мэры городов и правительственные чиновники с партбилетами уже не первый год являлись функционерами буржуазной политической системы, с другой же, их вооруженные крылья, напротив, были «ударным кулаком», противостоящим этой самой системе. Именно через такие структуры, как Группы партизанского действия, Народная служба порядка, «Группа Ральфа Форстера» и т. д., происходила инфильтрация маоистов и других леворадикалов в госструктуры «Новых социалистических стран». В результате спор о методах претворения реформ в жизнь очень скоро превратился в вопрос о том, кому будет принадлежать реальная власть.

Эти два течения получили в западной прессе полушуточные обозначения «халькистов» и «парчамистов» (в 1978 году произошла революция в Афганистане и названия фракций внутри местной компартии оказались перенесены на европейскую почву): халькисты выступали с максималистских позиций, а парчамисты — с легалистских. В реальности они себя так, разумеется, не называли, поскольку вообще наличие противоборствующих группировок внутри правящих партий не афишировалось, а если все-таки возникала необходимость в конкретизации, использовались или имена лидеров, или какие-то другие объединяющие признаки. Например, в Италии умеренные объединялись вокруг газеты «Унита», а радикалы — вокруг журнала «Манифест», соответственно, их могли называть «унитисты» и «манифестовцы».

Бойцы Групп партизанского действия на демонстрации

В каждой стране сложилась своя уникальная ситуация, во многом определившая характер и исход внутрипартийной борьбы. Так, в Германии СЕПГ получила власть не через «улицу», а через кулуарные переговоры, и, кроме того, к моменту революции, уже была частью правящей коалиции, в связи с чем позиции местных халькистов с самого начала были шаткими. Вдобавок, Германия имела нейтральный статус и не входила в НАТО, а поэтому не располагала военным потенциалом для подавления революции, в связи с чем «Группа Ральфа Форстера» создавалась не для отпора государственной машине, а для противодействия неонацистским группировкам. Наконец, близость Польши и Чехословакии позволяла правительству Миттага надеяться, что в случае дестабилизации он всегда может опереться на надежный «тыл» в лице соцлагеря, используя его экономические и силовые возможности для удержания ситуации под контролем. Полной противоположностью Германии была Португалия — самая отдаленная от соцлагеря европейская страна, к тому же еще и какое-то время имевшая в качестве единственного соседа монархическую Испанию. Португальская компартия в силу сохранения фашистской диктатуры долгое время находилась в подполье и не успела «встроиться» в парламентскую систему. Кроме того, ее руководство оставалось наиболее ортодоксально-ленинистским из всех компартий Западной Европы. Победа революции в Португалии стала возможна исключительно в силу длительной работы с солдатами и офицерами, наличия собственных вооруженных сторонников, а также широкого фронта с маоистами, геваристами и левыми националистами, поэтому тут победа халькистов была предрешена.

Франция и Италия оставались в подвешенном состоянии. Итальянские коммунисты были расколоты даже не на два, а на несколько внутренних течений, однако их до поры до времени сплачивала угроза со стороны военного переворота, неофашистского терроризма и организованной преступности. К тому же в Италии коммунисты пользовались, пожалуй, наиболее широкой народной поддержкой среди всех стран Западной Европы, что до поры до времени облегчало задачу претворения реформ в жизнь. Пьетро Инграо явно симпатизировал радикалам, к тому же в силу наследия «Свинцовых семидесятых» ему приходилось считаться с фактором уличного протеста, порой слабо подконтрольного ИКП. Постепенно в сторону халькизма смещались и многие его оппоненты внутри партии, особенно те, кто вынужден был работать над поддержанием порядка в государстве, такие как Альдо Торторелла и Пио Ла Торре — исходно последователи умеренного Энрико Берлингуэра. Во Франции за счет Народной службы порядка уличный протест был более-менее встроен в оргструктуру партии, но и тут сохранялось противостояние течений внутри ФКП, сдерживаемое авторитетом Марше и необходимостью парировать усиление ультраправых. В целом, ситуация в Италии и Франции находилась в неустойчивом равновесии и тут внутрипартийная борьба могла иметь самые серьезные последствия.

Теоретик Групп партизанского действия Джанджакомо Фельтринелли играет с Фиделем Кастро в баскетбол

Мировое коммунистическое движение

«Красный рассвет» стал зримым воплощением успеха коммунистической идеологии. Число людей, идентифицировавших себя, как последователей Маркса и Ленина в начале 1980-х годов достигло своего максимума за весь XX век — коммунистические организации действовали практически во всех уголках планеты, в ряде стран Латинской Америки, Азии и Африки они возглавили вооруженную борьбу против своих правительств. Даже там, где революции успели победить задолго до событий 1978—1979 года, наблюдался всплеск народного энтузиазма по поводу успеха зарубежных товарищей: в Польше, Чехословакии и ряде других государств Восточной Европы был отмечен рост числа заявок на вступление в партийные и комсомольские организации, для Кореи, Китая и Вьетнама «Красный рассвет» открыл доступ к западноевропейским рынкам и технологиям, что подстегнуло их экономический рост и также, косвенно, способствовало укреплению власти правящих партий.

Внутри самого коммунистического движения сторонники советской линии получили еще одно доказательство правильности выбранного ими курса. В связи с этим немейнстримные левые испытали острейший кризис. Маоисты, дезорганизованные после сближения Китая с СССР и Штатами в 1975 году, а также рыночных реформ Дэн Сяопина, раскололись на два течения: большинство вынуждено было пойти на примирение с официальными компартиями и либо, самораспустившись, вступить в их ряды, либо отойти от активной политической деятельности; меньшинство же оказалось в положении маргиналов. Такие организации, как «Пролетарские левые» и Марксистко-ленинская компартия во Франции, Коммунистический союз в Германии и Коммунистическая партия (марксистско-ленинская) в Италии влились в ряды последователей Марше, Миттага и Инграо, на про-советские позиции перешли маоисты Таиланда, Малайзии, Зимбабве и ряда других стран, в то время, как в Перу и Индии они избрали независимый путь, а в Эфиопии даже «перекрасились» в национал-демократов.

Под влиянием «Красного рассвета» очередной раскол пережили троцкисты. Некоторыми из них победа коммунистов в Западной Европе воспринималась, как шанс на создание альтернативного «сталинистскому» СССР центра силы в соцлагере, который, со временем, удастся «перевести» на троцкистские рельсы. В рамках стратегии «критической поддержки коммунистов» такие лидеры троцкистов, как Мишель Пабло и Хуан Посадас, рекомендовали своим сторонникам вступать в официальные компартии с тем, чтобы перетягивать их рядовых членов на свою сторону. Французская Революционная коммунистическая лига, выступая против «критической поддержки коммунистов», тем не менее призывала голосовать за Марше, обеспечив ему поддержку части профобъединений «Рабочая сила» и ФДКТ. Впрочем, эти усилия не возымели какого-либо заметного эффекта, т. к. Варшавское совещание 1976 года, а затем и Парижское совещание 1980 года, открывшие двери перед маоистами, подтвердили прежний курс на неприемлемость какого-либо союза с последователями Троцкого, а во Франции, вдобавок, существовала давняя ненависть между коммунистами и троцкистами из-за участия последних в расколе профсоюзного движения и сотрудничества с ЦРУ.

Советские рабочие встречают делегацию ФКП

Еще одним, пусть и отдаленным, последствием «Красного рассвета» стало рождение внутри коммунистического движения нового направления, представленного прежде всего такими деятелями ФКП, как Ги Эрмье и Филипп Херцог. Вдохновленные философом Мишелем Клускаром, одним из идеологом французской компартии, они выступали за оригинальный и отличный от советского путь к социализму, который, по возможности, следовало распространить и на другие страны — прежде всего, франкоговорящие. Это течение вышло на арену уже в 1990-е годы, сыграв заметную роль в истории соцлагеря.