Владимир Челомей (Социализм с человеческим лицом)

	Владимир Николаевич Челомей;
Гражданство:	СССР
Рождение:	30 июня 1914; Седлец, Российская империя
Смерть:	8 декабря 1984 (70 лет); Москва, СССР
Похоронен:	Некрополь у Кремлевской стены
Имя при рождении:	Владимир Николаевич Челомей
Отец:	Николай Михайлович Челомей
Мать:	Евгения Фоминична Клочко
Супруга:	Нинель Васильевна Соколова
Дети:	сын: Сергей; дочь: Евгения
Партия:	ВКП(б) (1941—1952); КПСС (с 1952)
Образование:	Киевский авиационный институт
Учёная степень:	Профессор, академик АН СССР (1961)
Учёное звание:	Доктор технических наук (1951)
	Научная деятельность
Научная сфера:	Механика, процессы управления
Место работы:	МВТУ им. Н. Э. Баумана; Центральный институт авиационного моторостроения; ЦКБ машиностроения
Награды:	; ; ;

Владимир Николаевич Челомей (17 (30) июня 1914 года, Седлец, Люблинская губерния, Привисленский край, Российская империя — 12 августа 1984 года, Москва, РСФСР, СССР) — выдающийся советский конструктор ракетно-космической техники и ученый в области механики и процессов управления, академик АН СССР.

Один из создателей передовых ракетно-космических систем, обеспечивших стратегический паритет и сделавших Советский Союз лидером в Космической гонке. Под его руководством была осуществлена советская пилотируемая программа полетов на Луну, а так же запуск первой долговременной орбитальной космической станции.

Биография[]

Владимир Николаевич Челомей родился 30 июня 1914 года в городе Седлец Привисленского края (ныне на территории Польши) в семье учителей народной школы Николая Михайловича Челомея и Евгении Фоминичны Клочко. Семья имела украинские корни, поэтому вскоре после рождения сына перебралась в Полтаву, подальше от боевых действий Первой мировой войны — здесь мать Челомея продолжила трудиться преподавателем русского языка, литературы и биологии, а отец некоторое время работал инженером, после чего устроился в банк. Соседкой Челомеев в Полтаве была правнучка Пушкина и внучатая племянница Гоголя Софья Николаевна Данилевская, которая стала первой наставницей будущего конструктора, привив ему любовь к классической литературе и музыке и научив игре на фортепиано. Гостями Челомеев и Данилевских бывали писатель Владимир Короленко и педагог Антон Макаренко — последний устроил Евгению Фоминичну воспитательницей в возглавляемую им трудовую колонию.

В 1923 году Челомей стал учеником 10-й семилетней трудовой школы, однако обучение заканчивал уже в Киеве, куда семья переехала в 1926 году. В 1929 году он поступил в Киевский автомобильный техникум, а в 1932 году — на авиационный факультет Киевского политехнического института, через год выделенный в отдельный Киевский авиационный институт им. К. Е. Ворошилова. Примечательно, что восемью годами ранее на тот же самый факультет поступил и другой будущий конструктор ракетной техники — Сергей Королёв. С первого курса Челомей совмещал обучение в КПИ с работой техником-конструктором в филиале НИИ Гражданского воздушного флота, посещал лекции по математике в Киевском государственном университете, а в Академии наук УССР прослушал курс лекций по механике и математике итальянского ученого Туллио Леви-Чивиты. На втором курсе он уже написал первую научную работу, а в 1936 году издал пособие для студентов «Векторное исчисление».

В 1937 году Челомей получил диплом инженера с отличием, а в 1939 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Динамическая устойчивость элементов авиационных конструкций», после чего был направлен на работу в Киевский институт математики Академии наук УССР. Через год он стал самым молодым из 50 сталинских стипендиатов — за успешную научную деятельность ему присудили персональную стипендию в 1500 рублей, и в том же году Челомей переехал в Москву. В 1941 году он защитил докторскую диссертацию на тему «Динамическая устойчивость и прочность упругой цепи авиационного двигателя», однако из-за начавшейся войны работа не была утверждена ВАКом, а документы оказались утрачены, поэтому в 1951 году ему пришлось защищаться повторно.

С началом войны Челомей — уже начальник группы реактивных двигателей Центрального института авиационного моторостроения им. П. И. Баранова — был эвакуирован в Уфу, где работал вплоть до мая 1942 года. После возвращения в Москву им велись работы над новым пульсирующим воздушно-реактивным двигателем (ПуВРД), получившим название ВЧ — «Владимир Челомей». Работая в ЦИАМ, Челомей спроектировал, собрал и испытал несколько экспериментальных ПуВРД, отличавшихся достаточно высокой тягой, надежностью, низким потреблением топлива и невысокой стоимостью, что для двигателя, живущего несколько минут, очень важно. В начале 1944 года ему было поручено создать ПуВРД для разрабатываемого Николаем Поликарповым на заводе № 51 самолета-снаряда^[1], однако из-за смерти Поликарпова работы временно остановились.

19 сентября Челомей был назначен новым директором и главным конструктором завода № 51 Наркомата авиационной промышленности — в 30 лет он возглавил коллектив из 890 человек, а уже 29 декабря создал свой первый самолет-снаряд 10Х на базе трофейной ракеты Фау-1. В 1947—1948 годах 10Х прошел полигонные заводские испытания, однако на вооружение принят не был из-за неудовлетворительных тактико-технических характеристик. В то же время ОКБ-51 Челомея было поручено разработать самолет-снаряд с наземным стартом, получивший в итоге название 10ХН, а в 1952—1953 годах оно трудилось над его модификацией 10ХМ для установки на подводных лодках. Были созданы и испытаны так же самолеты-снаряды 14Х и 16Х с ПуВРД большей мощности, однако 19 февраля 1953 года все разработки передали Спецбюро-1 под руководством Павла Куксенко и Серго Берии, а возглавляемое Челомеем ОКБ-51 влилось в состав ОКБ-155 Артёма Микояна.

Запуск самолета-снаряда 10Х с самолета Пе-8

Помимо самолетов-снарядов и ПуВРД, в коллективе Челомея разрабатывались малые ПуВРД, так называемые «ускорители», призванные обеспечить резкий прирост скорости самолета в необходимый момент. Ускорителями, устанавливавшимися на самолеты Лавочкина, были Д-10 и Д-13 — в ноябре 1945 года работы по оснащению Ла-7 двумя Д-10 были закончены, а в конце лета 1946 года эта машина прошла летные испытания. Скорость полета Ла-7 за счет работы ПуВРД на высоте 3 км возросла на 119 км/ч, а при полете на высоте 800 м — на 193 км/ч. Однако к полетам самолет не допустили и для дальнейших испытаний было рекомендовано использовать цельнометаллический Ла-9. Для Ла-9 в ОКБ-51 разработали двигатель Д-13, прошедший в июле 1947 года заводские стендовые испытания. На параде 3 августа 1947 года двенадцать Ла-9 с ускорителями Д-13 на высоте около 100 м пролетели над аэродромом в Тушино, однако результаты специальных летных испытаний были признаны посредственными. Эксперименты с установкой ускорителей на поршневые самолеты показали, что эти дополнительные ускорители не позволяют довести скорости истребителей до требуемых значений — единственным выходом было создание самолетов с турбореактивными двигателями.

После закрытия ОКБ-51 Челомей, ставший к тому времени профессором, отошел от конструкторской деятельности и сосредоточился на преподавании. Он читал лекции на кафедре «Баллистические ракеты» МВТУ им. Н. Э. Баумана, а в 1960 году возглавил кафедру М-10^[2], специализирующуюся на проектировании крылатых ракет. Позже, в результате реорганизаций, название кафедры менялось на М-2 и СМ-2. В конце 1957 года Челомей был избран членом-корреспондентом Академии наук, а в июне 1961 года — действительным членом (академиком) АН СССР.

Самолет Ла-7 с двумя двигателями Д-10 Челомея

Ракетные системы[]

Смена политического руководства в 1953 году побудила Челомея добиться возврата ему ОКБ — 9 ноября министр обороны Булганин одобрил предложение о возобновлении работ по 10ХН, а в конце января 1954 года Владимир Николаевич написал письмо первому зампреду Совета министров Лаврентию Берии с просьбой дать ему шанс все же реализовать свою идею самолетов-снарядов. С Челомеем Берия познакомился при необычный обстоятельствах в конце 1940 года — будучи тогда наркомом внутренних дел, он предложил 26-летнему докторанту Академии наук Челомею стать резидентом советской разведки в Германии, однако тот сумел убедить Берию, что принесет гораздо больше пользы, оставшись на Родине. Не смотря на соперничество между Челомеем и Серго Берией, всесильный лубянский маршал 2 февраля принял его и согласился предоставить в распоряжение Владимира Николаевича бюро. 26 апреля министр оборонной промышленности Устинов подписал приказ о создании Специальной конструкторской группы (СКГ) по проектированию крылатых ракет во главе с Челомеем, спустя год преобразованной в ОКБ-52.

Первоначально ОКБ размещалось в Тушине, однако в 1955 году, в связи с увеличением штата, его перевели в подмосковный Реутов. Если в момент создания коллектив Челомея насчитывал всего 20 человек, то за полгода он вырос в 10 раз. А еще 4 декабря 1954 года постановлением правительства ОКБ-52 поручалась разработка крылатой ракеты П-5 специально для ВМФ.

Крылатые ракеты[]

П-5[]

Пуск крылатой ракеты П-5 с борта атомной подводной лодки

Ракета П-5, созданная специально для подводных лодок проекта 613, стала первой в мире крылатой ракетой, крыло которой раскрывалось автоматически непосредственно в полете. Так же новаторским решением стал пусковой контейнер малых габаритов — 11 м в длину и 1,65 м в диаметре, что позволило значительно увеличить количество ракет, размещаемых на одной лодке. Радиус действия П-5 составлял 400 км. Поскольку она имела турбореактивный двигатель, запуск был возможен только из надводного положения. Первоначальные испытания ракета прошла на полигоне Капустин Яр 13 января 1957 года, а принята на вооружение она была 4 ноября 1958 года. За разработку ракеты П-5 Челомею в 1958 году было присвоено звание Героя Социалистического Труда, а возглавляемое им ОКБ-52 удостоилось ордена Ленина.

П-5Д[]

Ещё в ходе работ над ракетой П-5 Челомей поставил перед своим коллективом задачу создания модернизированного улучшенного образца, отличавшегося более высокой точностью стрельбы и существенно сниженной высотой полета. Модернизированная ракета получила индекс П-5Д и прошла летные испытания с февраля 1959 по декабрь 1960 года. Точность стрельбы была улучшена в 2—3 раза, а высота полета снижена на 200—250 м — 18 июля 1961 года ракета поступила на вооружение.

На базе крылатой ракеты П-5Д, заинтересовавшей также и сухопутные войска, под руководством Челомея был создан мобильный наземный комплекс С-5. Государственные испытания были закончены в марте 1961 года после пяти пусков ракеты. Постановлением Совмина и ЦК от 17 мая года комплекс С-5 был официально принят на вооружение Советской армии, а спустя два года его модернизировали в С-5М.

I 015 — Наземный мобильный комплекс С-5 на параде в Москве

П-6[]

П-6 представляла собой ракету значительной дальности полета с телеуправлением и использованием трансляции изображения целевой обстановки на пульт управления носителя. С помощью этого комплекса была впервые решена задача избирательного поражения подвижной цели на большой дальности, в том числе при залпе полного боекомплекта ракет. Ракета П-6 стартовала с подводной лодки в надводном положении, набирала высоту до 7 км, при обнаружении цели устройством визирования ракеты передавала радиолокационное изображение на корабль-носитель, где производились обработка и оценка обстановки, выбор главной цели и распределение ракет в залпе по цели. Отработанное на корабле решение передавалось на ракету для проведения атаки выбранной цели. При подтверждении назначенной цели по команде оператора с корабля-носителя ракета снижалась на малую высоту, осуществляла самонаведение на заданную цель и ее поражение. П-6 размещалась на подводной лодке, стрельба велась только в надводном положении.

Испытания П-6 начались 10 мая 1959 года под Балаклавой. После успешного завершения испытаний 9 ноября 1963 года ракетный комплекс с противокорабельной ракетой П-6 был принят на вооружение дизельных подводных лодок проекта 651 и атомных проекта 675 (на первых размещалось четыре таких ракеты, а на вторых — восемь).

П-35[]

П-35 — комплекс с дальностью аналогичной П-6, представляющий собой первую в мире самонаводящуюся противокорабельную крылатую ракету, предназначенную для избирательного поражения надводных кораблей, находящихся за радиолокационным горизонтом. Эта ракета отличалась от П-6 меньшей длиной за счет уменьшенного маршевого двигателя, разработанного в ОКБ-300. Устанавливалась на надводных кораблях. Первый пуск П-35 состоялся 8 марта 1959 года с плавающего стенда в Каспийском море. За разработку П-6 и П-35 конструкторское бюро Челомею было награждено орденом Трудового Красного Знамени, а сам Генеральный конструктор удостоился второй звезды Героя соцтруда.

В 1973 году П-35 была модернизирована в противокорабельный ракетный комплекс «Прогресс», отличающийся наличием более совершенной системы управления при сохранении внешнего облика и конструктивного оформления основных систем. Принцип работы системы управления комплекса — трансляция радиолокационного изображения, телеуправление, автономный захват цели и самонаведение на конечном участке полета. Маршевый двигатель ракеты — турбореактивный, стартовый — пороховой ракетный.

П-70[]

15 августа 1958 года вышло постановление Совета министров СССР о разработке противокорабельной крылатой ракеты с подводным стартом П-70 «Аметист». Головной организацией по созданию ракеты было названо ОКБ-52 Челомея, а уже 9 и 11 ноября состоялись первые испытания ее прототипа из подводного положения. 18 февраля 1965 года первый в мире комплекс подводного старта «Аметист» класса «корабль — корабль» был принят на вооружение ВМФ СССР. Наряду с достоинствами он обладал и существенными недостатками: в первую очередь — малой дальностью стрельбы, а также недостаточной защищенностью системы наведения ракеты. Ракета не была универсальной — пуск производился только с погруженной подводной лодки.

Митинг-0 — Челомей на митинге в Реутове по случаю награждения ОКБ-52 орденом Ленина

1 июля 1959 года приказом министра оборонной промышленности Челомею было присвоено звание Генерального конструктора. По тем временам это был знак признания необычайных заслуг — одновременно в стране было не более двух-трех десятков Генеральных конструкторов, причем ни Королев, ни Янгель никогда этого звания не носили.

П-7[]

В 1959 году ОКБ-52 приступило к разработке нового типа дальней крылатой ракеты морского базирования — П-7. Причиной разработки стало то, что для старых ракет П-5, с дальностью до 400 км, вероятность осуществления успешного пуска в боевых условиях из прибрежной зоны потенциального противника казалась невысокой. Крылатая ракета П-7 с дальностью около 1000 км запускалась фактически из акватории Мирового океана, и уничтожение носителя было гораздо менее вероятным. П-7 имела стартовый вес более 7 т, принципиально новые, созданные именно под этот проект стартовый агрегат и маршевый двигатель. Летом 1960 года приступили к испытаниям, а в ноябре 1961 года, после успешного показа руководству, от которого ракета получила самую высокую оценку, началось ее серийное производство. В 1962 году П-7 была принята на вооружение.

П-25[]

Недостатки «Аметиста» были учтены при разработке новой крылатой ракеты П-25, представлявшей собой его облегченную версию. Ее разработка началась в соответствии с постановлением правительства от 9 января 1960 года — основные трудности возникли при испытании разгонно-маршевого двигателя, который долго не хотел устойчиво работать при отрицательных температурах. Даже после преодоления этой проблемы на стадии летных испытаний появились новые сложности. В отличие от «Аметиста» двигатель П-25 в процессе выгорания топлива существенно менял центровку ракеты, что ухудшало ее динамику и грозило срывом процесса самонаведения — первые пуски ракет с катера 13 октября и 5 ноября 1962 года прошли не блестяще, однако после доработок 1 апреля 1964 года ее все же приняли на вооружение, правда из-за параллельной разработки погружающегося катера, на который устанавливалась бы эта ПКР, реально в войска она поступила несколько позже.

П-120[]

Развитием «Аметиста» стал заданный к разработке в июле 1962 года унифицированный ракетный комплекс П-120 «Малахит», ракета которого имела немного бóльшую скорость, в 1,5 раза бóльшую дальность, избирательность, помехозащищенность. Ракета этого комплекса имела вес 3180 кг, скорость — около скорости звука, дальность до 120 км. КР «Малахит» стала первой универсальной ракетой с надводным и подводным стартами, этими ракетами планировалось оснащать подводные лодки и некоторые типы малых ракетных кораблей. Ракетный комплекс был принят на вооружение надводных кораблей 3 августа 1971 года.

П-500[]

Ракета П-500 «Базальт» разрабатывалась в ОКБ-52 по постановлению Совета министров от 16 июля 1962 года. Универсальный ракетный комплекс с ПКР «Базальт» предназначался для борьбы с самыми мощными корабельными группировками и призван был заменить ракету П-6. Как и П-6, «Базальт» имел переменный профиль полета «большая высота — малая высота», но обладал бóльшей скоростью полета, увеличенной дальностью стрельбы и более мощной боевой частью.

П-700[]

В 1968 году в ЦКБ машиностроения^[3] началась разработка универсального ракетного комплекса подводного и надводного старта с противокорабельной ракетой П-700 «Гранит», предназначенного для поражения крупных авианосных групп. На государственные испытания комплекс был предъявлен в 1978 году. Проводились они на береговых стендах и головных кораблях: подводной лодке и крейсере «Киров». Испытания прошли успешно, и постановлением Совета министров СССР от 4 декабря 1982 года комплекс «Гранит» с противокорабельной крылатой ракетой П-700 был принят на вооружение ВМФ.

I 022 — Челомей на испытании ракеты П-700 «Гранит»

В 1976 году на базе «Гранита» начал создаваться модернизированная КР «Метеорит». Это была почти шеститонная крылатая ракета (без стартовых ускорителей) с мощной боевой частью и дальностью более 4000 км, однако при жизни Челомея ее разработка завершена не была.

П-1000[]

Последней крылатой ракетой для ВМФ, разработкой которой занималось ЦКБМ под руководством Челомея, стала П-1000 «Вулкан», являвшаяся развитием П-500 «Базальт», призванным ее заменить. Целью конструкторов было создание более дальнобойной ракеты при сохранении прежних габаритов и массы и возможности использовать без капитальной модернизации существующие пусковые комплексы и инфраструктуру для П-500. Работы над ней начались с постановления правительства от 30 сентября 1978 года, комплекс был принят на вооружение 5 мая 1987 года, уже после смерти Владимира Николаевича, а еще в 1986 году появился проект модернизированной ракеты «Вулкан ЛК» с повышенной точностью наведения.

Универсальные ракеты[]

Авторитет, который Челомей завоевал в глазах руководства своими разработками для ВМФ, позволил ему значительно нарастить мощь реутовского ОКБ — 24 марта 1957 года к нему в качестве Филиала № 2 был присоединен ГСНИИ-642 Александра Надирадзе, некоторое время работавшего заместителем Владимира Николаевича, а 19 февраля 1960 года ОКБ-52 придали ОКБ-23 Мясищева, ставшее Филиалом № 1. В 1961 году Филиалом № 3 стало ОКБ-301 Лавочкина. Филиалы челомеевского ОКБ находились так же в Саратове при местном авиазаводе и в подмосковсном Иваньково (на базе ОКБ-256), а не входили в ОКБ-52, но были тесно с ним интегрированы Машиностроительный завод им. М. В. Хруничева в Филях и Оренбургский машиностроительный завод.

Обращение Челомея к космической тематике первоначально имело сугубо прозаические причины — необходимо было разработать средства целеуказания для противокорабельных ракет. Для решения этой задачи он предложил создать два типа спутников: «Управляемый Спутник» (УС) для ведения разведки и «Истребитель Спутников» (ИС) в качестве основы космической обороны. 26 сентября 1959 года Челомей озвучил свои соображения на докладе у Берии, который дал ОКБ-52 санкцию начать работу над собственной ракетой-носителем, в которой ему помогало ОКБ-41 Анатолия Савина, выделенное из КБ-1 Павла Куксенко и Серго Берии — не смотря на соперничество двух бюро, Савин впоследствии стал верным товарищем Владимира Николаевича. 8 апреля 1960 года на совещании в Филиале № 1 Челомей дал старт разработке своей первой универсальной ракеты — УР-200.

УР-200[]

1 июля того же года постановление «О создании мощных ракет-носителей спутников, космических кораблей и освоении космического пространства в 1960—1967 годах» конкретизировало задачу, ставившуюся перед ОКБ-52. Стартовая масса новой ракеты УР-200 должна была составить 138 т, масса головной части — 3,9 т, длина — 34,6 м, дальность пуска — 14 000 км. Первый пуск с космодрома Байконур состоялся 19 февраля 1963 года. Испытания выявили возникновение незатухающих колебаний поворотных камер основных двигателей первой ступени, что потребовало доработки усилителя. Всего в период с 19 февраля 1963 по 4 февраля 1964 года было проведено девять пусков универсальной ракеты УР-200, из них семь окончились успешно.

17 апреля вышло постановление о переводе спутников УС и ИС с ракеты Р-7 на челомеевскую УР-200. Позднее ракету успешно модифицировали, создав на ее основе глобальную ракету УР-200А, способную доставить ядерный заряд в любую точку земного шара, а так же УР-200Б, значительно превосходящую по характеристикам как исходную модель, так и проектировавшуюся в ОКБ-586 Михаила Янгеля ракету Р-36.

УР-500[]

9 октября 1959 года в ОКБ-52 началась разработка тяжелой ракеты УР-500, способной выводить на орбиту объекты весом 12—13 т, а 1 августа 1961 года Совмин признал создание этой ракеты первостепенной целью. Стартовая масса УР-500 превышала 500 т — примерно столько же весила и создаваемая одновременно с ней в возглавляемом Вернером фон Брауном центре Маршалла РН «Сатурн-1». При этом изначально закладывалась большая пропускная способность ракетно-промышленного комплекса, что обеспечивалось за счет высокой технологичности изделия с коротким сроком его изготовления (9 месяцев), временем транспортировки (7 суток против 22 суток у «Сатурна») и циклом работ на технической и стартовой позиции (20—22 суток против 3—4 месяцев у американцев).

Первый пуск двухступенчатой УР-500 состоялся 31 октября 1964 года. На орбиту был выведен космический аппарат, наименование которого позднее перешло и к самому носителю, — тяжелый научно-исследовательский спутник «Протон-1». Первоначально для ракеты предполагались названия «Геркулес» и «Атлант», но в итоге закрепилось «Протон».

Во второй половине 1960 года по заданию другого выдающегося конструктора Валентина Глушко в Государственном институте прикладной химии (ГИПХ) было синтезировано новое горючее — несимметричный диметилгидразин (НДМГ или «гептил»), которое в паре с кислородом обещало более высокие энергетические характеристики, чем керосин. Кроме того, новое горючее самовоспламенялось, соединившись с азотным тетраксидом (AT). По расчетам Глушко, со временем это топливо должно было на всех ступенях ракет вытеснить остальные типы. Ориентируясь на НДМГ, конструктор взялся за разработку ЖРД для первой и второй ступеней королевской ракеты Н-1, создававшейся в рамках советской лунной программы. Глушко полагал, что применение AT — НДМГ позволит ускорить отработку двигателя и сделать его конструктивно проще. Позднее это топливо станет основой для двигателя РД-270, которым оснастят первую ступень челомеевской ракеты УР-700 для полетов на Луну. Отказ Королёва поддержать идеи Глушко привел к разрыву между двумя конструкторами, в результате чего ОКБ-456 так же включилось в работу по проектированию универсальных ракет.

УР-500К[]

Постановлением Совета министров от 10 августа 1961 года на ОКБ-52 возлагалась задача создания ракеты и космического корабля для пилотируемого облета Луны. Для этого Челомей планировал модернизировать ракету «Протон», добавив третью ступень: новая ракета УР-500К весила 695 т, масса полезной нагрузки, выводимой ею на орбиту высотой 200 км, составляла 21,5 т, на геостационнарную орбиту — 3,2 т, а длина без головной части — 42,34 м. Первый запуск ракеты состоялся 16 марта 1966 года — на орбиту был успешно выведен беспилотный аппарат ЛК-1, в котором советским космонавтам предстояло впервые облететь Луну.

Успехом завершились второй и третий запуски УР-500К — ЛК, осуществленные 14 апреля и 3 ноября, однако 28 ноября произошла авария второй ступени, в результате чего едва не сорвалась первая миссия к Луне. Министерство обороны во главе с Устиновым, находившимся во враждебных отношениях с Челомеем, подумывало о закрытии программы «Протон» и передаче ее задач ОКБ-1, поэтому Владимиру Николаевичу пришлось пойти на большой риск — не устраняя недостатков ракеты осуществить облет спутника аппаратом в автоматическом режиме. По счастью полет аппарата «Зонд-5» 8—14 марта 1967 года прошел в штатном режиме, в результате чего СССР стал первой державой, осуществившей беспилотный облет Луны с возвращением на Землю — первыми живыми существами, побывавшими на окололунной орбите, стали две средиземноморские черепахи.

УР-500К-ЛК-1 — Ракета УР-500К с космическим кораблем ЛК-1, на котором советскими космонавтами впервые был осуществлен пилотируемый облет Луны

УР-500К являлась самой массовой ракетой-носителем в Советском Союзе — с ее помощью на протяжении четырех десятилетий осуществлялась доставка на орбиту тяжелых космических аппаратов. Однако изначально нашлось немало противников ее разработки, прежде всего в ОКБ-1 Королёва. Чтобы отстоять свое видение предстоящей лунной миссии, Челомею пришлось множество раз доказывать на совещаниях в Совмине и Совете главных конструкторов перспективность новой универсальной ракеты — по счастью, ему удалось найти сторонников в лице заместителей министра обороны маршалов Гречко и Якубовского, главы Минобщемаша Сергея Афанасьева, президента АН СССР Келдыша, а так же помощника Главнокомандующего ВВС по космосу генерала Каманина и первого космонавта Юрия Гагарина, который проявил живой интерес к идеям Челомея. Успехи в реализации программы вооружения ВМФ и удачные тестовые запуски «Протона» в конце концов привели и Берию к мысли, что именно на ОКБ-52 нужно сделать ставку, если СССР желает выиграть Космическую гонку.

УР-100[]

Разработку самой массовой советской МБР, отличительной особенностью которой должны были стать дешевизна и длительность эксплуатации, официально санкционировало постановление правительства от 15 июля 1962 года. Челомей предложил новаторский шаг — контейнер новой ракеты УР-100 представлял собой фактически запаянную ампулу, которую ракета «прорывала» при старте, благодаря чему она могла находиться в заправленном состоянии до 10 лет. До того МБР в основном заправлялись непосредственно перед стартом, на что уходило много времени — в случае же с УР-100 от получения команды на пуск до пуска ракеты уходило всего 3 мин. Впоследствии испытания показали, что при желании срок содержания УР-100 в заправленном состоянии можно без проблем увеличить до 30 лет, что позволяло значительно удешевить содержание ракет и, соответственно, нарастить их количество.

Принят на вооружение новый ракетный комплекс был 27 июля 1966 года, а уже к 1973 году количество развернутых ракет УР-100 и ее модификаций достигло 1030 единиц. К 1970-м годам ЦКБМ Челомея производило до 70 % всех стратегических ракет СССР. Практически сразу на базе УР-100 началось проектирование целого семейства ракет:

УР-100М — при том же весе, что и УР-100, она обладала гораздо бóльшей дальностью и точностью;
УР-100МР — уменьшенная унифицированная ракета для пусков с подвижной погружаемой стартовой платформы проекта «Скат»;
УР-100К — отличительной особенностью этой ракеты были три разделяющихся боевых блока;
УР-100У — обладала повышенной защитой от наземного ядерного взрыва;
УР-100Н — имела по сравнению с УР-100 вдвое бóльший стартовый вес и была способна доставить вчетверо бóльший боевой вес шестью боевыми блоками;
УР-100Н УТТХ — вариант предыдущей ракеты с повышенной мощью боевого оснащения, точностью стрельбы, увеличенной зоной разведения боевых блоков и эффективностью преодоления ПРО.

УР-700[]

В 1963 году группа академиков во главе с Челомеем, ввиду скептического отношения к создаваемой Королёвым ракете Н-1, предложила создать альтернативный ракетный комплекс для полета человека на Луну. Сверхтяжелая УР-700 обладала грузоподъемностью на низкую опорную орбиту от 150 до 225 т (вдвое больше, чем у Н-1), со стартовой массой в 4823 т. Длина УР-700 вместе с кораблем ЛК-700 составляла около 75 м. Если в УР-500 в качестве первой ступени использовались прототипы ракет УР-100, то в УР-700 предполагалось использовать УР-200. Общие затраты на УР-700 — ЛК-700 оценивались в 6,8 млрд рублей. Поскольку все ступени новой ракеты уже были отработаны в рамках других проектов, ее сборка и испытания не должны были занять много времени. Фактически, в серьезных испытаниях нуждался лишь разработанный Глушко двигатель первой ступени РД-270.

Еще в 1964 году Челомей поделился с Берией своими соображениями по поводу бесперспективности дальнейших работ по Н-1. Недовольство руководства результатами космической программы «Восход», реализация которой постоянно затягивалась, в конце концов склонило чашу весов в пользу ОКБ-52 — сначала ему было поручено изготовить несколько экспериментальных образцов ракеты УР-700, а после смерти Королева 14 января 1966 года все работы над Н-1 были прекращены.

Макеты ракет УР-700 и Н-1 в павильоне «Космос» на ВДНХ

Первый запуск ракеты УР-700 состоялся 27 июля 1967 года. К этому времени ЦКБМ первым из советских конструкторских бюро разработало собственный испытательный стенд, благодаря которому ступени ракет могли проходить предварительные тесты еще до начала запусков с Байконура. В итоге все пять предварительных запусков УР-700 в июле 1967 — марте 1968 года закончились успехом — по результатам пилотируемых миссий, в ходе которых космонавты Леонов и Макаров впервые совершили посадку на Луну, новая ракета-носитель была признана одной из самых надежных в истории (из 15 запусков аварией закончился лишь один). За успешную разработку первой в мире сверхтяжелой ракеты-носителя УР-700 в 1969 году Челомей в третий раз удостоился звезды Героя Социалистического Труда, став одиннадцатым по счету трижды обладателем этого почетного звания.

УР-530[]

Самым поздним по времени разработки проектом ракеты-носителя от ЦКБ машиностроения стала УР-530 — универсальная всеазимутальная сверхтяжелая ракета со стартовым весом порядка 1200 т для выведения на низкую околоземную орбиту тяжелых спутников весом до 36 т. В качестве первой ступени на эту ракету вместо УР-100 должны были ставиться аналоги гораздо более мощной УР-100Н. Так же с ее помощью предполагалось производить запуски проектируемого в бюро ракетоплана ЛКС. Ракета-носитель разрабатывалась как двухступенчатая, с несущими топливными баками и тандемной схемой расположения ступеней. Использование в конструировании блоков, подобных блокам ракет УР-500К и УР-100Н, позволило обеспечить высокую технологичность конструирования и достаточно высокое весовое совершенство ракеты.

Предполагалось, что УР-530 будет и исключительно «чистой» ракетой. Во-первых, при выведении корабля или станции на орбиту предусматривалась возможность разворота плоскости траектории по азимуту на участке полета второй ступени, что значительно ограничивало вероятностное поле падения ускорителя первой ступени. Во-вторых, был разработан комплекс наземных мероприятий, исключающий загрязнение окружающей среды токсичными компонентами топлива. При этом считалось, что продукты сгорания компонентов топлива не содержат в своем составе токсичных составляющих. В-третьих, предусматривалась закольцовка баков трубопроводами увеличенного диаметра, что способствовало более полной выработке топлива в баках. В-четвертых, на этапе пассивного полета в конструкции ступеней ракеты предусматривалось использование устройств для полного удаления из баков остатков топлива и окислителя.

Челомей и Келдыш — Челомей с президентом АН СССР Мстиславом Келдышем во время посещения тем ЦКБ машиностроения

Мероприятия по детоксикации ракеты УР-530 полностью соответствовали международным соглашениям, что было большой заслугой Челомея. Проект ракеты УР-530 был новым словом в ракетной технике, во многих аспектах не превзойденным по сей день, и явился важным творческим этапом в деятельности прославленного авторского коллектива.

В 1974—1975 годах под руководством Челомея были разработаны аванпроекты еще двух ракет: УР-500МК и УР-530М. Ракета УР-530М была естественным развитием ракеты-носителя УР-530 — это была сверхтяжелая трехступенчатая ракета со стартовым весом в 1400 т, экологическая чистота которой достигалась дожигом невыработанных остатков топлива. Предполагалось, что ракета будет способна выводить на низкую околоземную орбиту (около 200 км) космические аппараты массой до 42 т со всеми далеко идущими возможностями, вроде полета к Марсу.

Двухступенчатая ракета УР-500МК отличалась кислородно-керосиновыми двигателями, собранными в пакетную схему с блочной первой ступенью вокруг второй ступени, с одновременным запуском двигательных установок первой и второй ступеней и переливом топлива. Эта экологически чистая тяжелая ракета-носитель со стартовым весом 1000 т должна была выводить на низкую околоземную орбиту космические аппараты массой до 30 т, а на синхронно-солнечную орбиту — до 25,5 т.

Челомей с детищем — Челомей объясняет принцип устройства корабля ЛК-1

Лунная программа[]

Не смотря на то, что отечественные ракетостроители уже с конца 1950-х годов строили планы относительно высадки человека на лунную поверхность, официально старт советской программы пилотируемых полетов на Луну был дан лишь 31 июля 1963 года, когда вышло постановление правительства «О работах по исследованию Луны и космического пространства», по которому на ОКБ-52 возлагалась задача подготовки облета земного спутника, а королёвское ОКБ-1 должно было высадить космонавта на его поверхность. Позже, в 1965 году, программу скорректировали, сначала передав в бюро Челомея разработки ракеты-носителя для лунно-посадочной миссии, а затем и космического корабля ЛК-700, которому предстояло доставить экипаж на Луну.

В 1962 году в первый раз ОКБ-52 посетили космонавты Гагарин и Титов — с Гагариным у Челомея сложились теплые отношения, 16 марта 1966 года Юрий Алексеевич по собственной инициативе присутствовал на первом старте ракеты УР-500К, а впоследствии сыграл важную роль в том, чтобы работы над всеми лунными миссиями были отданы в реутовское бюро. В 1962—1963 годах Гагарин начал формировать лунный отряд космонавтов, состав которого окончательно утвердили в феврале 1967 года. Кроме него, в отряд вошли как космонавты «первого призыва» (Павел Попович, Валерий Быковский, Борис Волынов, Владимир Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов и др.), так и те, кому еще только предстояло совершить свой первый полет, а 28 апреля 1966 года Министерство оборонной промышленности даже санкционировало начать отбор кандидатов в космонавты-инженеры среди сотрудников ОКБ-52. Так же по инициативе Гагарина в лунный отряд включили пятерых женщин-космонавтов, отобранных еще в 1962 году: Жанну Ёркину^[4], Татьяну Кузнецову, Валентину Пономарёву, Ирину Соловьёву и Валентину Терешкову.

Пилотируемый облет Луны[]

19 ноября 1963 года Челомеем был подписан аванпроект корабля ЛК-1 с одним космонавтом для облета Луны по петлеобразной траектории с помощью ракеты-носителя «Протон-К». Корабль состоял из трех блоков: разгонного, приборно-агрегатного и возвращаемого аппарата (ВА), напоминающего по форме американский корабль «Джемини». Спасение космонавта в случае аварии РН предполагалось осуществлять путем увода возвращаемого аппарата с помощью пороховой аварийной двигательной установки (АДУ), которая крепилась сверху аппарата. Имея коническую форму, он обладал небольшим аэродинамическим качеством, позволяющим ему осуществлять управляемый спуск со второй космической скоростью в атмосфере Земли при приемлемых перегрузках и с посадкой в заданном районе территории Советского Союза. Постепенно оптимизируя характеристики систем космического корабля и носителя, проектантам удалось увеличить его подъемную массу и разместить в возвращаемом аппарате еще одного космонавта.

Первоначально корабли серии ЛК не имели специального обозначения — основным считался разрабатываемый в ОКБ-1 космический аппарат 7К, получивший название «Союз». Когда же все работы по 7К-Л1 (облет Луны) и 7К-ЛОК (посадка на Луну) были прекращены, это наименование оказалось не занятым и его решили присвоить челомеевским кораблям ЛК (чтобы отличать их от королёвских, иногда корабли, созданные ЦКБ машиностроения называют «Союз ЛК»).

Unnamed (3) — Экипаж «Союза-1» — командир корабля Павел Попович (справа) и бортинженер Виталий Севастьянов (в центре) с космонавтом Андрияном Николаевым (слева)

Союз-1[]

Накануне старта корабля «Союз-1» Челомей и генерал Каманин согласовали состав четырех космических экипажей: первый пилотируемый облет Луны должны были осуществить Валерий Быковский и Николай Рукавишников, а высадиться на лунную поверхность предстояло Алексею Леонову и Олегу Макарову. Так же были сформированы экипажи Павла Поповича с Виталием Севастьяновым и Валерия Волошина с Юрием Артюхиным. 24-летний Валерий Абрамович Волошин, которому предстояло стать первым космонавтом еврейской национальности^[5], считался слишком молодым, чтобы назначать его на первый полет, поэтому предпочтение было отдано Поповичу и Севастьянову.

После успешного облета Луны беспилотным аппаратом «Зонд-5», старт первой пилотируемой миссии на ракете «Протон» был назначен на апрель 1967 года. Такая спешка объяснялась тем, что американцы в ходе своей программы «Джемини» смогли сократить отставание от СССР в освоении космоса, первыми проведя маневр и стыковку двух аппаратов на околоземной орбите, а так же увеличив частоту пилотируемых миссий до одного раза в 2—3 месяца. На февраль 1967 года планировался старт миссии «Аполлон-1», однако из-за аварии на стартовой площадке 27 января, повлекшей гибель астронавтов Вирджила Гриссома, Эда Уайта и Роджера Чаффи, пилотируемые полеты были отложены. Это дало Советскому Союзу необходимое время, чтобы вырваться вперед в Лунной гонке.

Старт «Союзу-1» был дан 28 апреля в 3:35 по московскому времени. Миссия Поповича и Севастьянова продлилась 26 часов 48 минут — на следующий день корабль успешно вошел в атмосферу, однако из-за сбоя в работе возвращаемого аппарата сел в нерасчетной точке Тихого океана, где спустя несколько часов был подобран советским океанографическим судном. Павел Попович стал, таким образом первым советским космонавтом, дважды побывавшим в космосе, а Виталий Севастьянов — первым гражданским космонавтом (если не считать Нила Армстронга, который был военно-морским летчиком, но на момент начала космической карьеры уже уволился из ВМС).

Союз-2[]

Валерий Волошин — командир корабля «Союз-2», самый молодой человек, побывавший в космосе

После успешных миссий «Зонда-5» и «Союза-1» Челомей взял паузу в четыре месяца, чтобы существенно доработать аппарат. В июне 1967 года со своего поста был снят его главный оппонент министр обороны Устинов, в результате чего Владимир Николаевич получил полную свободу действия — он пользовался безусловным расположением нового министра маршала Якубовского и мог обращаться к нему напрямую, минуя главу Минобщемаша Афанасьева. Новый старт в рамках лунной программы был назначен на 1 сентября.

Экипажу в составе Волошина и Артюхина была поставлена задача отработать все этапы предстоящего полета к Луне на высокоэллиптической орбите. Миссия продлилась 11 суток — через 67 мин после старта полностью отработал двигатель последней ступени и «Союз-2» успешно развил вторую космическую скорость, взяв курс в направлении Луны. На расстоянии 40 000 км от Земли космонавты скорректировали курс корабля, совершив несколько витков по высокоэллиптической орбите, после чего благополучно сели в расчетной точке на территории Казахстана.

Валерий Волошин в ходе миссии стал самым молодым человеком, побывавшим в космосе — на момент старта «Союза-2» ему было 25 лет и 130 дней (предыдущий рекорд принадлежал Герману Титову, совершившему полет в возрасте 25 лет и 218 дней). Достижение Волошина остается непревзойденным по сей день. К сожалению, этот полет так и остался для него единственным, т. к. уже в апреле 1969 года он был отчислен из отряда космонавтов по состоянию здоровья.

Союз-3[]

Предложенная Челомеем программа полетов ракет УР-500К и УР-700 имела одно колоссальное преимущество перед американским «Аполлоном» — ни на стадии облета Луны, ни при высадке на ее поверхность не требовалось проводить стыковку и расстыковку в космосе, что значительно сокращало весь подготовительный этап. Успех миссий «Союза-1» и «Союза-2» убедил конструктора в том, что целью следующего запуска можно сделать непосредственно пилотируемый облет земного спутника.

Транспортировка РН «Протон-К» с космическим кораблем ЛК-1 к месту старта

Старт «Союзу-3» был дан 23 декабря в 12 часов 37 минут по московскому времени и был, отчасти, приурочен к 7-й годовщине полета Гагарина: через час отработала последняя ступень и аппарат начал полет к Луне. Быковский и Рукавишников поддерживали радиосвязь с Землей, вели фотографирование планеты, а при облете Луны — и ее поверхности. Благодаря тому, что переговоры космонавтов с Байконуром были перехвачены обсерваторией Джодрелл-Бэнк в Великобритании, о полете «Союза-3» узнали во всем мире. 26 декабря в 8 часов 41 минуту корабль вышел на селеноцентрическую орбиту и начал торможение — облет Луны занял у него примерно 130 минут, минимальное расстояние между «Союзом» и лунной поверхностью составляло 1950 км. По замыслу Челомея, при старте от Луны к Земле кораблю не требовалось дополнительно включать двигатели — полет продолжался исключительно за счет использования лунной гравитации. При этом от космонавтов не требовалось гасить скорость на околоземной орбите, т. к. аппарат входил в атмосферу на второй космической скорости, то «ныряя», то «выныривая», в результате чего посадка чем-то напоминала американские горки. В ходе полета «Союза-3» возникла серьезная проблема из-за отказа датчика ориентации при облете Луны — пилотам пришлось в ручном режиме корректировать положение корабля, чтобы не повиснуть на окололунной орбите, но, тем не менее, миссия окончилась успешно — 30 декабря в 7:03 возвращаемый аппарат совершил посадку к северо-востоку от города Гурьев.

Успех миссии «Союза-3» был восторженно встречен в СССР, который с 1964 года не совершал крупных прорывов в космосе, и вызвал шок в НАСА — получалось, что пилотируемые полеты «Аполлонов» еще не начинались, а советы уже практически высадились на лунной поверхности, в связи с чем администрация президента Скрэнтона даже подумывала полностью отказаться от дорогостоящей космической программы. Челомей же, добившись приоритета в облете Луны, выступил с предложением отменить запланированные дальнейшие миссии с использованием ракеты-носителя «Протон-К» и перейти к испытанию комплекса УР-700 в пилотируемом режиме.

Союз-4[]

Последний тестовый запуск ракетного комплекса УР-700^[6] состоялся 10 марта 1968 года, после чего началась подготовка к пилотируемой миссии. По первоначальному графику следующим на очереди к полету был экипаж Георгия Добровольского и Георгия Гречко, однако в апреле Челомей и Каманин приняли решение перевести их на «генеральную репетицию» высадки на Луну, непосредственно предшествующую полету Леонова и Макарова, а испытание нового корабля поручить кому-то более опытному. Из космонавтов лунной группы опыт полета имели Гагарин, Николаев, Волынов и Комаров, среди которых выбор пал на Комарова, самого старшего из них и уже доказавшего свое умение пилотировать новую технику во время миссии «Восхода-1». Напарником Комарова стал Пётр Колодин, которому предстояло второму из советских космонавтов выйти в открытый космос.

Задачи, которые предстояло решить экипажу космического корабля ЛК-700 принципиально отличались от выпавших на долю первых трех «Союзов»: прежде чем лететь на Луну необходимо было протестировать работу всех ступеней ракеты и доразгонного блока возвращаемого аппарата, провести испытания нового скафандра для работы на лунной поверхности и т. д. Челомей полагал, что перед запуском миссии к Луне потребуется минимум две пилотируемые миссии, однако задержка с разработкой скафандра «Кречет», специально созданного для работы на поверхности спутника, внесла коррективы в этот план — в итоге Комаров и Колодин отправились в полет в старых скафандрах «Ястреб», созданных еще в 1967 году.

Original-3 — Полноразмерный макет корабля ЛК-700 в стартовой комплектации и варианте для лунной посадки

Старт «Союзу-4» был дан 7 мая 1968 года — фактически, это был уже совершенно иной по конструкции корабль, чем предыдущие «Союзы», однако из-за того, что они относились к одной серии ЛК, старое название продолжало использоваться. Иногда, впрочем, чтобы отличать «Союзы» второго поколения от более ранних моделей, их обозначают трехзначным индексом: «Союз-704», «Союз-705» и т. д. Экспедиция Комарова и Колодина так же должна была стать первой пилотируемой миссией с применением новейшего двигателя РД-270 на гептиловом топливе производства ОКБ-456 Валентина Глушко, до того успешно себя показавшего в ходе беспилотных тестовых пусков. Первая ступень УР-700 отработала за 301 секунду, спустя час включились двигатели третьей ступени и корабль вышел на околоземную орбиту. 8 мая, на 35 витке «Союза», Петр Колодин в первый раз вышел в открытый космос, став вторым советским космонавтом и седьмым человеком в мире, кто осуществил это достижение. Выход сопровождался телетрансляцией, на скафандре Колодина была закреплена камера, с помощью которой он вел фотосъемку своего пребывания в безвоздушном пространстве. Первый выход продлился 37 минут, а спустя сутки состоялся и второй, на сей раз продолжительностью 53 минуты.

«Союз-4» совершил посадку 11 мая. Из-за отказа автоматики Комарову, впервые в истории советской космонавтики, пришлось сажать корабль в ручном режиме — его опыт и профессионализм позволили сохранить жизнь экипажу, и после входа в атмосферу возвращаемый аппарат приземлился на территории Новосибирской области. За время старта и полета внештатных ситуаций не наблюдалось, что позволило перейти к следующему пилотируемому старту.

Соловьева — Ирина Соловьёва — вторая женщина-космонавт и первая, совершившая выход в открытый космос

Союз-5[]

«Союз-5» стартовал 10 сентября — чтобы придать миссии широкую огласку и в очередной раз продемонстрировать миру прогрессивность советского строя, Челомей и Гагарин предложили включить в состав экипажа женщину, которой предстояло впервые осуществить выход в открытый космос. Выбор пал на Ирину Соловьёву, которая выступала дублером первой женщины-космонавта Валентины Пономарёвой во время ее полета на «Востоке-8» 17—20 декабря 1962 года, а впоследствии проходила подготовку для несостоявшейся миссии «Восхода-4», уже в рамках которой был запланирован выход женщины в космос. Командиром Соловьёвой был назначен член первого отряда космонавтов еще не имевший опыта полетов Валентин Бондаренко.

Кроме того, именно «Союзу-5» предстояло протестировать скафандры серии «Кречет», разработанные на заводе № 918. Для лунной экспедиции впервые в мировой практике было решено создать скафандр полужесткого типа с встроенной в крышку входного люка системой жизнеобеспечения, которая позволяла гарантировать высокий уровень безопасности космонавта на Луне. В скафандре он должен был сохранить способность перемещаться по лунной поверхности с учетом разного рельефа, иметь возможность встать на ноги в случае падения, осуществлять контакт с лунным грунтом, температура которого колеблется в очень широких пределах, работать с приборами, собирать образцы лунных пород и осуществлять примитивное бурение.

Первый выход Соловьёвой в открытый космос состоялся 11 сентября и продлился 33 минуты, а 13 сентября она вновь покинула корабль, на сей раз проведя за его пределами 1 час 28 минут. Не смотря на важный пропагандистский эффект, СССР все еще серьезно отставал от Штатов в исследовании космонавтами открытого космоса, т. к. в рамках программы «Джемини» Юджин Сернан, Ричард Гордон и Базз Олдрин суммарно провели за пределами корабля свыше 2 часов каждый, а Олдрин первым в мире совершил три выхода в открытый космос.

20 сентября «Союз-5» благополучно приземлился, отработав все стадии предстоящей лунной миссии на околоземной орбите. Два успешных старта, позволивших протестировать комплекс УР-700 — ЛК-700, дали руководству необходимую уверенность в успехе миссии к Луне, поэтому готовящийся к полету «Союз-6» было решено готовить ко второму пилотируемому облету земного спутника.

Союз-6[]

«Союз-6» с космонавтами Добровольским и Гречко отправился в полет 8 января 1969 года, практически через год после первого пилотируемого облета Луны. К этому времени уже состоялись запуски «Аполлона-7» и «Аполлона-8», в ходе которых американцы провели испытания основного и лунного кораблей на околоземной орбите — противостояние СССР и США в Лунной гонке вступало в решительную фазу. По первоначальному плану миссия Добровольского и Гречко повторяла те же задачи, что и два предыдущих «Союза» на высокоэллиптической орбите с очередным выходом космонавта за пределы корабля, однако, опасаясь потерять инициативу, руководство пересмотрело программу запусков: «Союз-6» должен был облететь вокруг Луны, полностью воспроизведя лунно-посадочную миссию без самой посадки, а «Союзу-7» предстояло высадить космонавтов на поверхность спутника. 11 января Добровольский и Гречко вышли на селеноцентрическую орбиту и начали облет Луны — в отличие от Быковского и Рукавишникова, которые лишь облетели ее, сразу взяв курс на Землю, экипаж «Союза-6» совершил три витка по орбите, после чего, используя доразгонный блок возвращаемого аппарата, покинул пределы Луны.

Возвращение прошло в штатном режиме и 16 января космонавты совершили благополучную посадку. После этого госкомиссия признала результаты первых запусков комплекса УР-700 — ЛК-700 полностью успешными и постановила в ближайшие 3—4 месяца направить первую экспедицию непосредственно на Луну.

Репетиция — Тренировка выхода за пределы корабля ЛК-700

Высадка на Луну[]

В отличие от создаваемого Королёвым аппарата 7К-ЛОК, а так же американского «Аполлона», корабль ЛК-700 Владимира Челомея мог садиться на лунную поверхность и стартовать непосредственно с нее — это, с одной стороны, не требовало производить расстыковку и стыковку возвращаемого аппарата на орбите, а так же позволяло вернуться на Землю без предварительного облета Луны. Торможение и выход корабля на окололунную орбиту, а также сход с нее и гашение основной скорости выполнялись с помощью специального тормозного блока. На высоте нескольких километров от поверхности тормозной блок сбрасывался, а мягкое прилунение корабля на посадочные опоры осуществлялось дросселированием ЖРД взлетного блока. После выполнения задач полета, связанных с пребыванием экипажа на Луне, осуществлялось отделение посадочных приспособлений и запуск ЖРД взлетного блока с работой его на полной тяге.

Возвращаемый аппарат получался значительно тяжелее «Аполлона» и королевского 7К-ЛОК из-за необходимости нести на себе значительный объем топливных баков, однако это компенсировалось одним существенным преимуществом — прямая посадка на Луну была гораздо проще в техническом плане, а значит надежнее и безопаснее для космонавтов, которым и предстояло отправиться в полет. Кроме того, если проект Королева предусматривал высадку лишь одного человека, то Челомею удалось разработать схему полета, по которой оба космонавта осуществили бы выход на лунную поверхность.

Союз-7[]

Трио-1 — Космонавты Олег Макаров, Николай Рукавишников и Алексей Леонов

По первоначальному графику запуск «Союза-7» планировался на начало мая 1969 года, однако после того, как 3—13 марта «Аполлон-9» успешно воспроизвел имитацию лунной высадки на высокоэллиптической орбите, советское руководство приняло решение перенести старт новой миссии на месяц, чтобы не допустить поражения на последнем этапе гонки. В итоге время на ее подготовку сократили до 80 дней, что на тот момент было самым коротким перерывом между космическими запусками в истории советской космонавтики, не считая групповых полетов «Востоков» в 1962 году.

2 апреля 1969 года в 10 часов 34 минуты по московскому времени старт космическому кораблю «Союз-7» Алексея Леонова и Олега Макарова был дан. Все ступени отработали в штатном режиме и на втором часу полета корабль, разогнавшись до второй космической скорости, взял курс на Луну. В 14 часов 16 минут 5 апреля включился тормозной блок — космонавты начали посадку на поверхность спутника. За несколько месяцев до их полета было проведено исследование лунной поверхности аппаратами «Луна-14» и «Луноход-1»: первый вел фотографирование спутника с орбиты, а второй, доставленный челомеевской ракетой «Протон-К» в район Океана Бурь 26 февраля, должен был изучить предполагаемый район посадки «Союза».

6 апреля в 17:07 по Москве произошло сбрасывание тормозного блока и возвращаемый аппарат приступил к снижению, постепенно убавляя давление газа в двигателе, чтобы обеспечить мягкую посадку. В 17 часов 20 минут на Земле поймали посланный Леоновым сигнал «Есть контакт!», означавший, что аппарат достиг поверхности Луны. В течение всего пребывания экипажа на Луне они постоянно вели радиопереговоры с Байконуром — непосредственно во время высадки с космонавтами поддерживал связь Гагарин, что побудило Алексея Леонова произнести сразу после прилунения слова «Ну все, приехали!», шуточно обыграв таким образом выражение самого Гагарина, с которого началась космическая эра. Около двух часов потребовалось космонавтам на подготовку к выходу на поверхность и только в 19 часов 18 минут Леонов выбрался из кабины — 11 минут ушло на разгерметизацию шлюзового отсека, включение камеры на борту аппарата и спуск по лестнице, прежде чем нога человека впервые коснулась поверхности Луны в юго-восточной части Океана Бурь, неподалеку от кратера Кеплер. При этом Леонов, перефразируя знаменитую фразу Циолковского, произнес:

Человек на луне — Алексей Леонов выходит на лунную поверхность. Фото камеры на внешней стенке «Союза-7»

”

Человечество наконец-то шагнуло за пределы своей колыбели!

“

Через 15 минут после того, как Леонов обеими ногами ступил на поверхность Луны, из кабины стал выбираться и Макаров. Скафандры «Кречет» были рассчитаны на 10 часов работы вне корабля, поэтому космонавтам приходилось действовать быстро — ими были проведены фотографирование места посадки возвращаемого аппарата, сборы образцов лунного грунта, установка советского флага, а так же вымпела из нержавеющей стали с государственным гербом и подписью:

”

Здесь посланцы Земли впервые ступили на Луну. Мы пришли с миром от имени всего человечества. СССР, апрель 1969.

“

Благодаря точной работе Леонова и Макарова при посадке, «Союз-7» прилунился примерно в 85 метрах от аппарата «Луноход-1» — после того, как основные цели экспедиции были выполнены, космонавты направились к нему, удалившись на максимальное расстояние от возвращаемого аппарата. Обратно они возвращались уже на луноходе, однако из-за того, что его скорость не превышала 2 км/ч, а камера лунохода имела очень плохое разрешение, путь космонавтов к «Союзу» занял почти полчаса. Всего на поверхности Луны космонавты пробыли 113 минут, после чего вернулись в кабину корабля. В 6 часов 16 минут 7 апреля они произвели отделение посадочных приспособлений и запустили двигатель взлетного блока — через час возвращаемый аппарат вновь вышел на окололунную орбиту и начал облет Луны. К этому времени население Советского Союза уже праздновало очередной триумф отечественной космонавтики — ТАСС впервые объявило о запуске корабля к Луне еще 2 апреля, однако о целях его полета не сообщалось. В 20 часов 6 апреля вышло сообщение о высадке:

”

Сегодня, 6 апреля 1969 года, в 19 часов 29 минут по московскому времени в ходе миссии космического корабля «Союз-7» впервые в истории человечества на поверхность Луны высадился посланец Земли — гражданин Союза Советских Социалистических Республик герой Советского Союза летчик полковник Леонов Алексей Архипович.

“

Модуль — Посадочный модуль корабля ЛК-700, которому предстояло остаться на Луне после старта космонавтов к Земле

Известие ТАСС произвело фурор, сравнимый разве что с сообщениями о первом спутнике или полете Гагарина — не смотря на то, что был вечер воскресенья и на утро людям предстояло выйти на работу, они выходили на улицы, скандировали лозунги, славящие Леонова и Макарова, а в Москве у монумента «Покорителям космоса» собрался стихийный митинг. 10 апреля «Союз-7» вошел в плотные слои атмосферы, совершив посадку северо-западнее Караганды. Полет в общей сложности продолжался 7 суток 18 часов 22 минуты 59 секунд.

Союз-8[]

23 мая в 6:13 по Гринвичу, на полтора месяца позже экипажа «Союза-7», в районе Центрального Залива на поверхность Луны ступили первые американские астронавты Том Стаффорд и Джин Сернан («Аполлон-10»), а еще через два месяца состоялась миссия «Аполлона-11», в ходе которой на Луне побывали Нил Армстронг и Базз Олдрин. В рамках этих двух миссий американцы провели на Луне 21,5 и 31,5 часов соответственно, а вне лунного модуля — 2 ч 32 мин и 7 ч 45 мин. Не желая уступать Штатам, Челомей предложил значительно увеличить время пребывания космонавтов на Луне в ходе готовящейся миссии «Союза-8».

На пост командира этой миссии претендовали Борис Волынов и Виктор Горбатко, однако предпочтение было отдано Юрию Гагарину, который с 1967 года неоднократно добивался разрешения совершить второй космический полет. Поскольку предыдущие пилотируемые запуски в рамках программы «Союз» были сопряжены с определенным риском, а подвергать опасности жизнь первого космонавта Земли никто не хотел, на его просьбы постоянно отвечали отказом, однако успешное прилунение и возвращение на Землю Леонова и Макарова позволило переубедить руководство. В качестве бортинженера «Союза-8» был утвержден Анатолий Воронов.

Lk7001 — Старт корабля ЛК-700 с поверхности Луны в представлении художника

Миссия Гагарина и Воронова началась 6 августа 1969 года в 9:02 по Москве — через четыре дня, 10 августа, в 23 часа 55 минут Юрий Гагарин стал седьмым по счету человеком, ступившим на поверхность Луны. При этом он, отчасти перефразируя собственные слова, сказанные перед стартом «Востока-1» в 1960 году, произнес: «Все, что было сделано, делалось ради этого шага!». На сей раз пребывание космонавтов на Луне заняло гораздо больше времени, чем в случае «Союза-7» — вне корабля они провели 5 часов 45 минут 41 секунду, максимальное расстояние удаления от него составило 360 м. Планировалась так же встреча с «Луноходом-1», однако из-за того, что посадка произошла слишком далеко от места, где находился аппарат, от этих планов пришлось отказаться. 11 августа Гагарин и Воронов стартовали с Луны, проведя на ней почти сутки, а 15 августа благополучно возвратились на Землю.

Союз-9[]

Два удачных старта к Луне обернулись катастрофой в декабре 1969 года, во время запуска аппарата «Союз-9» с космонавтами Виктором Горбатко и Валерием Кубасовым. 3 декабря в 12:02:55 по Москве, на 106 секунде полета в одном из шести двигателей первой ступени произошел взрыв, повредивший соседние двигатели и саму ступень — последовали пожар и его разрушение, которые, из-за легкой воспламеняемости соединения АТ — НДМГ, привели к возгоранию и на остальных ступенях ракеты. Вскоре последовал взрыв второй и третьей ступени, в результате которых экипаж погиб — остатки корабля врезались в землю со взрывом в 34,6 км от стартовой площадки, образов воронку диаметром 45 и глубиной 15 м.

Катастрофа «Союза-9» стала мрачным днем для советской космонавтики: все пилотируемые старты были отложены на неопределенное время, работы на Байконуре замерли. Высокая токсичность ракетного топлива, неотработанных остатков которого на землю упало около 500 кг, вызвала у некоторых специалистов опасения, что под угрозой заражения окажется район в радиусе 100 км и страна может оказаться перед перспективой строительства нового космодрома, новых колоссальных расходов и замораживания всей космической программы на ближайшие годы. По счастью, такой прогноз не оправдался — авария произошла в засушливом районе, из-за чего токсичные компоненты топлива сгорели раньше, чем успели распространиться по подземным водам на большое расстояние и уже через полгода Байконур вернулся к привычному режиму работы. Однако для Челомея проблемы этим не исчерпывались — была создана правительственная комиссия, которой предстояло решить вопрос о целесообразности дальнейшей эксплуатации ракеты УР-700 и двигателей на гептиловом топливе. В ходе ее работы всерьез обсуждался вопрос о полном сворачивании лунной программы, чему Челомей всячески противился, доказывая, что авария носит единичный характер и не вызвана конструктивными недочетами ракеты.

Горбатко и Кубасов — Виктор Горбатко и Валерий Кубасов — экипаж потерпевшего катастрофу «Союза-9»

В конце 1970 года на заседании Совета обороны были озвучены выводы комиссии, которой удалось установить, что причиной катастрофы стали нарушения в производстве конкретного двигателя — иными словами, вина лежала на системе контроля качества выпускаемой продукции, а не на ЦКБ машиностроения и КБ Энергомаш^[7]. Чтобы впредь не допустить новых аварий, Глушко использовал перерыв в пилотируемых полетах для разработки нового двигателя РД-270М — модификации РД-270 с бóльшим удельным импульсом. Челомей так же частично переработал проект УР-700, внеся в него, в частности, более совершенную бортовую ЭВМ. Единственной «потерей» для него стала отставка генерала Каманина с поста помощника главкома ВВС по космосу — преемником Каманина стал Гагарин, после второго полета так же получивший генеральские погоны.

Союз-10[]

С декабря 1969 по июль 1971 года СССР не произвел ни одного пилотируемого запуска в рамках своей космической программы — такой длительный перерыв мог привести к существенному отставанию от США в освоении Луны, однако 13—18 апреля 1970 года последовала авария «Аполлона-13», в результате которой при входе в атмосферу погибли астронавты Купер, Митчелл и Айзли. Американская лунная программа в итоге так же была прервана и возобновилась лишь с запуском «Аполлона-14» в декабре 1971 года.

30 июля с Байконура стартовал «Союз-10» с экипажем в составе Бориса Волынова и Алексея Елисеева. 3 августа космонавты прилунились в северо-западной части Моря Дождей — место посадки было выбрано с тем расчетом, чтобы космонавты встретились с «Луноходом-2», запущенным еще 10 ноября 1970 года. Выйдя из кабины корабля, Волынов произнес «Дорога была долгой, но вот мы здесь!». Благодаря перерыву в гонке, возвращаемый аппарат ЛК-700 был существенно доработан, что позволило космонавтам провести на поверхности спутника свыше суток, а вне корабля — 6 часов 57 минут 42 секунды. Во время первого выхода они дошли до лунохода, находившегося в районе крохотного кратера Альберт, диаметром около 100 м, при этом удалившись от «Союза» на расстояние 1,5 км, — была предпринята попытка, как и в случае с Леоновым и Макаровым, вернуться назад на луноходе, однако к тому времени у него начал исчерпываться изотопный источник тепла, из-за чего проехать на нем удалось всего несколько десятков метров.

1-187 — «Луноход-2», с которым работали космонавты корабля «Союз-10»

Экспедиция Волынова и Елисеева завершилась 7 августа, после их благополучного возвращения на Землю. Ее успех сгладил опасения относительно судьбы советской лунной программы и побудил Совмин санкционировать запуск еще трех миссий к Луне, в рамках которых должен был состояться в том числе первый полет полностью женского экипажа, в который были назначены Жанна Ёркина и Татьяна Кузнецова. Однако руководство требовало гарантий, что первая высадка женщины на Луну пройдет без накладок, поэтому Челомею пришлось изменить график полетов и провести еще несколько тестовых запусков.

Союз-11[]

«Союз-11» отправился в полет 20 ноября — Челомей предложил увеличить время пребывания космонавтов на Луне до 2—3 суток, чтобы превзойти достижение экипажа «Аполлона-12», остававшегося на лунной поверхности 33,5 часов, для чего скафандр «Кречет» был модернизирован и получил обозначение «Кречет-М». Командиром миссии изначально был назначен Владимир Шаталов, до того в космос не летавший, однако после аварии «Союза-9» было принято решение впредь назначать в лунные экипажи как минимум одного человека, уже имевшего опыт работы на орбите^[8], в связи с чем Шаталова заменили Владимиром Комаровым, ставшим таким образом первым гражданином СССР, трижды совершившим космический полет. Кроме того он стал самым возрастным человеком, побывавшим на Луне — на момент полета ему исполнилось 43 года. Бортинженером «Союза-11» был назначен Владислав Волков. В качестве места высадки космонавтов выбрали район кратера Декарт, т. к. ученые полагали, что расположенные поблизости от него формации Кэйли и Декарт имели вулканическое происхождение. Изучение пород этих формаций могло пролить свет на формирование Луны.

24 ноября в 17:05 по Москве возвращаемый аппарат осуществил посадку, а спустя два часа Комаров совершил т. н. «стоячий» выход из корабля — покинул кабину, но остался стоять на обшивке двигателя взлетной ступени, ведя съемку окружающей местности в течение 33 минут. Сделано это было потому, что по плану космонавты во время первого выхода должны были провести на Луне 8 часов, в то время как к моменту посадки они не спали уже свыше 11 часов. В ЦПК приняли решение перенести выход на следующий день, а космонавты после наддува кабины покинули скафандры (они стали первыми людьми на Луне, которым было позволено это сделать) и на 5,5 часов погрузились в сон. Первый выход состоялся уже 25 ноября — всего Комаров и Волков провели вне корабля 13 часов 46 минут, вдвое дольше чем Волынов с Елисеевым и на 4 часа дольше Конрада и Бина, которым принадлежал предыдущий рекорд длительности внекорабельной деятельности.

26-27 — Челомей на полигоне во время запуска «Союза»

Всего «Союз-11» пребывал на Луне 49,5 часов, т. е. свыше 2 суток — 26 ноября произошло отделение посадочного модуля и космонавты отправились в обратный путь. 30 ноября Комаров и Волков благополучно вернулись на Землю, подтвердив надежность созданного Челомеем ракетно-космического комплекса.

Союз-12[]

Первоначально в рамках советской лунной программы было запланировано 10 посадочных миссий, в рамках которых должны были состояться полеты смешанного женско-мужского (на роль командира рассматривались Андриян Николаев и Георгий Шонин, а на роль второго пилота — Валентина Терешкова) и чисто женского экипажей. После аварии «Союза-9» миссии «Союза-14», «Союза-15» и «Союза-16» перепрофилировали на программу испытаний стыковки в космосе перед готовящимся запуском орбитальной станции «Алмаз», а полет к Луне женско-мужского экипажа и вовсе отменили. По внесенным в 1970 году изменениям в график космических запусков, шестая лунно-посадочная миссия должна была стартовать в конце марта 1972 года, однако ввиду задержек с созданием третьего лунохода, который бы облегчил космонавткам внекорабельную деятельность, ее пришлось отложить на месяц.

21 февраля «Луноход-3» был доставлен в район кратера Лемонье на территории Моря Ясности, а уже 23 апреля в 18:34 по московскому времени в нескольких километрах к западу совершил прилунение «Союз-12» с Жанной Ёркиной и Татьяной Кузнецовой. По той же причине, что и в случае с Шаталовым и Волковым, полноценный выход на поверхность был отложен на следующий день, поэтому поначалу пришлось ограничиться съемкой местности с взлетной ступени. Вела ее Ёркина, которая, как капитан корабля, первой покинула кабину, став таким образом, формально, и первой женщиной на Луне. Эмоциональное возбуждение обеих космонавток было столь велико, что для того, чтобы заснуть, им пришлось принимать снотворное. На следующий день они покинули «Союз» и, пройдя около километра, встретились с луноходом — исходя из опыта, полученного в результате миссий «Союза-7» и «Союза-10», его значительно доработали, увеличив среднюю скорость до 800 м/ч против 140 м/ч у «Лунохода-1», а так же добавив стереоскопическую телесистему. Это позволило Ёркиной и Кузнецовой за время первого выхода преодолеть на нем расстояние около 5 км, исследовав окрестности кратера Лемонье. 25 апреля они проехали еще 6,5 км, на сей раз на северо-восток.

Карта Луны — Места прилунения аппаратов по программам: «Союз» (СССР) ^[9] «Аполлон» (США)

Общее время пребывания космонавток вне кабины составило 14 часов 58 минут — не сильно больше, чем у экипажа «Союза-11» и на 3,5 часа меньше, чем провели на лунной поверхности Ловелл и Хейз в декабре 1971 года. Тем не менее, в СССР, как и во всем мире уже сам факт пребывания двух женщин на Луне вызвал достаточно ажиотажа, чтобы этому скромному результату не придавалось слишком большое значение. 26 апреля 1972 года в 8:41 Ёркина и Кузнецова отправились в обратный путь и 30 апреля в 0:51 совершили посадку на территории Казахстана.

Союз-13[]

10 июня американцы Дэвид Скотт и Джеймс Ирвин последними в рамках программы «Аполлон» ступили на поверхность Луны. К тому моменту разочарование от поражения в гонке с советами, а так же колоссальный перерасход средств заставил руководство НАСА отменить миссии «Аполлона-16» и «Аполлона-17», полностью сосредоточившись на военной программе создания пилотируемой орбитальной лаборатории (англ. Manned Orbiting Laboratory — MOL), которая позволила бы Штатам отыграться, опередив СССР в запуске первой орбитальной станции. Не смотря на достигнутый успех, новый глава Советского Союза Александр Шелепин так же не намеревался уступать, однако задача осложнялась тем, что в отличие от американцев, советские космонавты не обладали опытом осуществления стыковки в космосе, а корабли серии «Союз ЛК» в принципе не имели стыковочного узла. В итоге миссией «Союза-13» серию пилотируемых запусков к Луне решили завершить, превзойдя США по количеству лунных высадок.

Командиром последнего лунного экипажа был назначен Пётр Климук, ставший самым молодым человеком, ступившим на земной спутник (незадолго до старта «Союза» ему исполнилось 30 лет), а бортинженером — Виталий Севастьянов. Миссия началась 20 июля: местом прилунения впервые должен был стать объект на невидимой с Земли стороне Луны — кратер Циолковский, один из самый крупных (165 км в диаметре) на ней. Для поддержания связи с космонавтами, на окололунную орбиту незадолго до старта «Союза-13» была выведена станция «Луна-19».

Клим и Сева — Космонавты Пётр Климук и Виталий Севастьянов на докладе после возвращения с Луны

Глушко и Челомей встречают в Звездном городке космонавтов Климука и Севастьянова после их полета

25 июля в 0 часов 07 минут аппарат вышел на селеноцентрическую орбиту и начал облет Луны. Поскольку садиться требовалось в точке, за которой в ЦПК наблюдать не могли, от космонавтов требовалось недюжинное умение — в итоге спуск и торможение заняли 27 часов и лишь в 3:11 26 июля «Союз-13» коснулся поверхности кратера Циолковского, перелетев расчетное место посадки на 548 м. Через 74 минуты был установлен канал связи с Землей и Климук с Севастьяновым отчитались об успешном выполнении первой фазы миссии. Еще через четыре часа космонавты ступили на поверхность Луны: Климуку, как первому выходящему, выпало произнести первые слова, сказанные человеком на ее обратной стороне — «Последняя граница нами пройдена. Этот первый шаг будет посвящением всем тем, кто сделал его возможным!».

Поскольку место высадки исключало работу с «Луноходом-3», космонавтам приходилось во время внекорабельной деятельности передвигаться самостоятельно. Это значительно сокращало границы района исследований, т. к. изображение камер на скафандрах «Кречет-М» было далеко от совершенства и основная съемка велась аппаратурой корабля. Тем не менее, за счет модернизации возвращаемого аппарата и скафандра удалось продлить миссию до трех полных суток, за которые космонавты совершили три выхода на поверхность Луны, проведя на ней в общей сложности 13 часов 8 минут. Не смотря на то, что это было даже меньше, чем у Комарова и Волкова, сам факт работы космонавтов на обратной стороне Луны уже был грандиозным успехом. Всего же «Союз-13» пребывал на ней свыше 54 часов — 28 июля Климук и Севастьянов отправились в обратный путь. Покидая спутник последним и зная, что дальнейшие полеты «Аполлонов» и «Союзов ЛК» отменены, Климук перед входом в кабину произнес: «Мы первыми пришли и последними уходим».

Возвращение заняло гораздо меньше времени, нежели полет к Луне — в 7 часов 41 минуту 31 июля экипаж «Союза-13» благополучно сел на поверхность Земли, завершив тем самым длившуюся целое десятилетие Лунную гонку. Триумф СССР стал и триумфом Челомея — за успешную реализацию серии лунно-облетных и лунно-посадочных миссий он получил, фактически, неограниченный кредит доверия со стороны руководства: любой его самый смелый проект гарантированно был бы воплощен. Помимо ощутимого укрепления своего престижа на международной арене, Советский Союз добился и грандиозных научных достижений, а созданные в ЦКБМ технологии тянули за собой развитие таких отраслей, как приборостроение, транспорт, связь, создание компьютерных и информационных технологий и т. д., «подстегивая» набирающую обороты автоматизацию экономики.

Советские космонавты, побывавшие на Луне

Орбитальные станции[]

Датой рождения челомеевского проекта орбитальной пилотируемой станции «Алмаз» стало 18 мая 1964 года — дата запуска первого многоместного космического корабля «Восход-1» с космонавтами Комаровым и Лазаревым. В тот же день Владимир Николаевич поставил перед ведущими специалистами ОКБ-52 задачу спроектировать станцию оперативной космической разведки. 27 августа 1965 года на коллегии Минобщемаша заявку Челомея утвердили, однако из-за начавшейся Лунной гонки «Алмазу» было отведено лишь второстепенное значение.

Проект системы «Алмаз» состоял из орбитальной пилотируемой станции (ОПС) того же названия, транспортного корабля снабжения (ТКС) со стартовым весом в 19 т и многоразового возвращаемого аппарата. ОПС «Алмаз» имела термоизолированный гермокорпус, в носовой части которого находился бытовой отсек, затем шел рабочий отсек с пультом управления, а следом — сферическая шлюзовая камера с пассивным узлом стыковки для ТКС и двумя люками: верхним — для выхода в открытый космос и нижним — для сброса через специальную пусковую камеру возвращаемых на Землю капсул с информацией. Вокруг шлюзовой камеры размещались агрегаты двигательной установки, антенны и две панели солнечных батарей.

Станция оснащалась оптическими и телевизионными системами наблюдения, дополненными длиннофокусным фотоаппаратом «Агат» с высокой разрешающей способностью и системой полуавтоматической обработки пленки, проявляться которая должна была непосредственно на станции. Для радиосвязи с Землей на борту имелись усовершенствованная система «Аврора» с впервые установленной на пилотируемых кораблях засекречивающей аппаратурой связи (ЗАС) и телевизионный канал связи. Для управления разными типами аппаратуры на станции была установлена БЦВМ «Аргон-16». Станция была снабжена оптическим визиром ОД-5, панорамно-обзорным устройством, перископом кругового обзора для космического наблюдения, инфракрасной аппаратурой и т. д. Рабочий и бытовой отсеки станции были снабжены системами кондиционирования и терморегулирования атмосферы и даже физическим тренажером с беговой дорожкой и эспандерами.

В носовой части «Алмаза» находилась скорострельная авиационная пушка калибра 30 мм «Щит-1» конструкции А. Э. Нудельмана, а последующие «Алмазы» должны были быть вооружены и пороховыми ракетами «Щит-2» класса «космос — космос». Каждая станция «Алмаз», выводимая на орбиту ракетой «Протон-К», имела 32 двигателя: два двигателя коррекции тягой по 400 кг и четыре — по 40 кг, 16 двигателей жесткой стабилизации тягой по 20 кг и 12 двигателей мягкой стабилизации тягой по 1,2 кг. Все эти двигатели из соображений надежности были увязаны в две независимые топливные системы.

Челомей планировал вывести «Алмаз» на орбиту до 1972 года, однако в 1963—1972 годах все силы ОКБ-52 были брошены на создание комплекса «Союз» и высадку человека на Луну, в результате чего работа над станцией затянулась. В марте 1972 году с отставанием в 3 года от первоначального графика и огромным перерасходом бюджета американцы все же запустили в космос пилотируемую лабораторию MOL, объявив о своем приоритете в строительстве орбитальных станций. Впрочем, в СССР новость об успехе Штатов восприняли спокойно — MOL имела крайне ограниченный срок службы и была рассчитана лишь на один экипаж, в то время как срок службы «Алмаза» составлял два года. Поэтому Челомею удалось настоять на продолжении работ по его проекту — в случае успеха Советский Союз все равно мог громко заявить о своем превосходстве в технике над соперником.

И это Алмаз — Схема устройства комплекса «Алмаз»

Программа «Алмаз»[]

Поскольку до 1972 года СССР так и не отработал стыковку в космосе, запуску «Алмаза» предшествовала серия орбитальных испытаний. Для этого лунный корабль ЛК-1 был существенно модернизирован — ему добавили стыковочную систему «Игла», а так же шлюзовую камеру для выхода в открытый космос. Эта модификация получила неофициальное наименование «Союз ТК», однако в официальных сообщениях продолжала использоваться старая система нумерации. Первый пилотируемый запуск состоялся 19 ноября 1973 года — в экипаж «Союза-15» входили Алексей Леонов и Пётр Колодин, которым предстояло отработать систему стыковки с беспилотным аппаратом «Союз-14», выведенным на орбиту днем ранее. 20 ноября в 12 часов аппараты состыковались, после чего Колодин на 2 часа вышел в открытый космос. Отстыковка произошла в 16:35 по московскому времени, после чего два «Союза» продолжили полет. 21 ноября последовала новая стыковка — в ЦПК остались довольны результатами миссии, которая позволяла перейти к следующей серии тестов.

«Союз-15» сел 23 ноября, а уже 9 февраля 1973 года в космос стартовал «Союз-16» с Владимиром Лазаревым и Олегом Макаровым. Этот пуск предварял первую в мире стыковку двух пилотируемых кораблей — «Союз-16» должен был вести видеосъемку, в то время как «Союзу-17» с космонавтами Алексеем Губаревым и Георгием Гречко предстояло состыковаться с «Союзом-18», пилотируемым Владимиром Ковалёнком и Юрием Пономарёвым (мужем первой женщины-космонавта Валентины Пономарёвой). Старты происходили с интервалом в сутки — «Союз-17» вышел на орбиту 10 февраля, а 11 февраля к нему присоединился и «Союз-18». 12 февраля два аппарата начали сближение и в 15 часов 46 минут состыковались, после чего Гречко через открытый космос перешел на борт «Союза-18», а Пономарёв занял его место в «Союзе-17». Кроме того, в ходе миссии космонавтами Лазаревым и Макаровым была впервые осуществлена сварка в космосе, для чего в орбитальном отсеке корабля «Союз-16» была смонтирована специальная установка «Вулкан». 14 февраля полет завершился — после отстыковки опять же с интервалом в сутки все три корабля сели на Землю. Успешная отработка стыковки на орбите позволяла перейти и к запуску орбитальной станции, работы над которой успели к тому моменту завершиться.

Алмаз-1[]

Челомей с... — Челомей с космонавтами Поповичем (справа) и Артюхиным (слева) — первым экипажем орбитальной станции «Алмаз-1»

Первая в мире долговременная орбитальная станция с возможностью смены экипажа «Алмаз-1» была выведена на орбиту 20 февраля — всего через 6 дней, после успешного завершения группового полета трех «Союзов». Старт первого экипажа станции в составе Павла Поповича и Юрия Артюхина на корабле «Союз-19» произошел лишь 30 марта — СССР стремительно наращивал количество пилотируемых запусков в год, чтобы постоянно иметь как минимум одну команду космонавтов на орбите, однако пока еще Байконуру было тяжело справиться с такой нагрузкой.

1 апреля Попович и Артюхин состыковались с «Алмазом» и перешли на его борт. Первый полет был пробным — планировалось, что работать на станции космонавты будут месяц или два, а наиболее сложные научные и военные задачи ложились на следующий экипаж. 15 апреля «Союз-19» отстыковался от «Алмаза» и благополучно сел в районе Джезказгана, а уже 23 мая стартовал «Союз-20» с Геннадием Сарафановым и Львом Дёминым. После выхода корабля на орбиту началось его сближение со станцией, однако система сближения и стыковки дала сбой. Попытки ручной стыковки результатов не дали, на корабле остался запас топлива лишь на тормозной импульс для возвращения на Землю и 25 мая, через двое суток полета, космонавты приземлились около Целинограда.

20 июня по команде с Земли с «Алмаза-1» была сброшена спускаемая капсула, подготовленная еще Поповичем и Артюхиным. Эта капсула стала первой в мире космической посылкой, подготовленной космонавтами. Кроме того, перед спуском с орбиты впервые была проведена пробная стрельба из пушки системы «Щит-1». Полученные материалы были высоко оценены офицерами и руководством Генштаба.

Волынов Жолобов — Борис Волынов (справа) и Виталий Жолобов (слева) в кабине корабля «Союз-21»

27 сентября стартовал «Союз-21» с космонавтами Борисом Волыновым и Виталием Жолобовым. Эта экспедиция, помимо решения большого количества чисто военных и разведывательных задач, должна была решать и задачи прикладного характера, включающие проведение комплекса технологических экспериментов — например, с помощью ручного инфракрасного спектрометра космонавты изучали загрязнение земной атмосферы выбросами промышленных предприятий. Был проведен эксперимент по перекачке топлива в космосе без использования насоса, выполнены наблюдение солнечной короны и фотографирование поверхности Земли с целью поиска минеральных ресурсов, оценки селевой опасности в горах, исследования районов проектирования гидротехнических сооружений, а также решения других важных народно-хозяйственных задач. Однако на 42-е сутки полета станция внезапно была полностью обесточена — отключились приборы, прекратила действовать система регенерации воздуха. В полной тьме и в состоянии невесомости командир и бортинженер пытались ликвидировать аварию. В конце концов через 1,5 часа станцию включили, но Жолобов был не в состоянии далее выполнять свои обязанности. Космонавты рапортовали, что на станции появился неприятный запах, вызывающий головокружение и они вынуждены обматывать лица мокрыми полотенцами. После консультации с врачами Государственная комиссия решила прервать полет и 15 ноября «Союз-21» вернулся на Землю, а 7 апреля 1974 года «Алмаз-1» вошел в плотные слои атмосферы и затонул неподалеку от побережья Австралии.

Алмаз-2[]

24 января 1975 года в космос была запущена станция «Алмаз-2» — к тому моменту СССР, США и Великобритания подписали Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, которым запрещалось размещение в космосе оружия массового поражения, что ставило крест на планах Челомея оборудовать ОПС ядерными зарядами. Тем не менее, договор никак не затрагивал обычные вооружения, в связи с чем пороховые ракеты продолжали устанавливаться в носовой части «Алмазов».

21p-kosmos 2 default — Эвакуация спускаемого аппарата космического корабля «Союз-22»

31 января состоялся старт «Союза-22» — экипаж в составе Вячеслава Зудова и Валерия Рождественского должен был провести исследования атмосферы, а также проверить исправность систем жизнеобеспечения станции, однако на следующие сутки после старта, когда аппараты сблизились на расстояние до 200 м, обнаружилось, что параметры движения корабля относительно станции, заложенные в программе, не совпадали с реальными значениями. Был отдан приказ отменить стыковку и готовиться к возвращению на Землю и 2 февраля корабль, сойдя с орбиты, совершил приводнение на озеро Тенгиз. Посадка произошла глубокой ночью в снежном буране в 2 км от берега при температуре −20 °C. Выходной люк оказался в воде, космонавты находились в спускаемом аппарате около 12 часов, успешно эвакуировать их удалось лишь с помощью вертолета.

Поскольку цели миссии не были выполнены, экипажу следующего корабля «Союз-23» в составе Валентина Бондаренко и Юрия Глазкова пришлось взвалить на себя двойную нагрузку — в космосе они пробыли с 27 мая по 29 июля, более двух месяцев, что на тот момент было рекордом. Замеренный с помощью доставленных газоанализаторов с индикаторными трубками газовый состав атмосферы гермоотсека станции не обнаружил в ней никаких вредных примесей, о которых сообщали в свое время Волынов и Жолобов — репутация «Алмазов» была полностью восстановлена.

Старт «Союза-24» был намечен на август, однако из-за неготовности корабля был отложен на три месяца. В состав экспедиции были назначены Анатолий Березовой и Михаил Лисун — их полет прошел по сокращенной программе, продлившись в итоге 18 дней: с 17 ноября по 5 декабря. В 1976 году станция приняла еще две пилотируемые миссии: с 3 февраля по 4 марта на ней находился экипаж «Союза-25» в составе Владимира Козельского и Владимира Преображенского, а со 2 по 26 августа — Георгий Добровольский и Татьяна Кузнецова (ставшая, таким образом, первой в мире женщиной, дважды побывавшей в космосе и первой участницей длительной экспедиции) в рамках миссии «Союза-27». Всего второй «Алмаз» отработал на орбите 770 дней и 4 марта 1977 года сошел с нее.

Алмаз (да, опять он) — Станция «Алмаз» в сборочном цеху

Алмаз-3[]

31 января 1977 года, еще за месяц до сведения с орбиты «Алмаза-2», в космос была выведена станция «Алмаз-3», первая ОПС второго поколения, оснащенная двумя стыковочными узлами и увеличенным внутренним полезным объемом — это дало возможность доставлять на станцию одновременно двумя пилотируемыми или грузовыми кораблями экипажи, топливо, воздух, воду, питание и одежду для космонавтов, а также новые научно-исследовательские приборы и оборудование для ремонта. Два стыковочных узла позволяли осуществлять смену экипажей в космосе, что обеспечивало непрерывный пилотируемый режим станции.

Кроме того, именно на «Алмазе-3» впервые стало возможным увеличить продолжительность непрерывного пребывания экспедиции в космосе до полугода. Были разработаны новые скафандры «Орлан» для безопасной работы космонавтов в открытом космосе. В ЦПК предложили все экспедиции к станции разделить на два типа — основные экспедиции (ЭО), которые должны были работать на ней постоянно, и экспедиции посещения (ЭП), предназначенные для кратковременного пребывания на «Алмазе» без выхода в открытый космос. В рамках ЭП впервые должны были полететь международные экипажи по программе «Интеркосмос».

Рюмин и Коваленок — Валерий Рюмин и Владимир Ковалёнок — первый экипаж станции «Алмаз-3»

8 февраля к станции пристыковался «Союз-29» с космонавтами Владимиром Ковалёнком и Валерием Рюминым — первая основная экспедиция, которой предстояло проработать на орбите 96 дней, а 10 марта стартовал транспортный корабль снабжения (ТКС) «Союз Т-1» Анатолия Березового, Юрия Глазкова и Валерия Макрушина, экипажа первой миссии посещения. Первый ТКС провел на станции 8 дней, в то время как Ковалёнок и Рюмин, осуществив 17 февраля испытания новых скафандров в открытом космосе, покинули «Алмаз» 14 мая.

30 апреля в рамках репетиции программы «Интеркосмос» был дан старт ЭП-2 на корабле «Союз-30» — его командиром был назначен Василий Лазарев, а бортинженером Пётр Колодин. Поскольку «Союзы» имели ограниченный срок эксплуатации в состыкованном с ОПС варианте — не более 90 дней, — Лазарев и Колодин 6 мая пересели в спускаемый аппарат «Союза-29» и в нем вернулись на Землю, а Ковалёнок и Рюмин спустя неделю выполнили ту же процедуру уже на «Союзе-30». В ближайшие годы такая схема стала основной: корабли, доставлявшие на станцию основные экспедиции, возвращали с орбиты экспедиции посещения и наоборот — корабли, на которых стартовали экспедиции посещения, приземлялись уже с основными экспедициями на борту.

В состав второй основной экспедиции вошли Юрий Романенко и Александр Иванченков, которые провели на «Алмазе» 140 дней — с 10 августа по 28 декабря. За время их работы на станции побывали две экспедиции посещения: второй ТКС с космонавтами Козельским, Артюхиным и Романовым, а так же первая международная миссия «Интеркосмоса» — 26 октября стартовал «Союз-32», командиром которого был Георгий Добровольский, а вторым членом экипажа югослав Любиша Величкович, первый в мире космонавт, не являвшийся гражданином СССР или США (впоследствии его так же неофициально называли «первым европейским космонавтом»). Всего за 5 лет эксплуатации, «Алмаз-3» посетили 6 ЭО: с 22 апреля по 14 октября 1978 года на ней работали Леонид Попов и Борис Андреев, с 5 июня по 10 сентября 1979 года — Юрий Малышев и Владимир Аксёнов, с 9 февраля по 12 августа 1980 года — Леонид Кизим и Геннадий Стрекалов, а с 1 марта по 27 сентября 1981 года — Вячеслав Зудов и Борис Андреев, ставший первым участником двух длительных экспедиций. Каждая из этих ЭО, за исключением миссии Малышева и Аксёнова, последовательно обновляла рекорд продолжительности пребывания в космосе, оставаясь на орбите 175, 185 и 211 дней. За это же время станцию посетило 16 ЭП, в рамках которых полет совершили космонавты 9 социалистических государств, в том числе Владимир Ремек (Чехословакия), Мирослав Гермашевский (Польша), Тафиль Агаи (Албания), Георгий Иванов (Болгария), Берталан Фаркаш (Венгрия), Фам Туан (Вьетнам), Арнальдо Тамайо Мендес (Куба) и Жугдэрдэмидийн Гуррагча (Монголия). Фам Туан так же стал первым азиатом, совершившим космических полет, а Тамайо Мендес — первым латиноамериканцем и, одновременно, первым лицом с африканскими корнями.

Космонавты, совершившие полет к станциям «Алмаз-3» и «Алмаз-4» в рамках программы «Интеркосмос»

После того, как «Союз-37» Владислава Волкова и Тафиля Агаи 27—29 августа 1979 года не смог состыковаться со станцией из-за аварии главного двигателя, было принято решение полностью отменить пилотируемые миссии «Союзов», а оставшиеся экипажи посещения перевести на ТКС. Кроме того, вследствие этого инцидента досрочно прекратили основную миссию Малышева и Аксёнова, которая впервые осуществлялась на ЛКС. В результате этих перестановок, с 1979—1980 годов все ЭО доставлялись к станции космическими самолетами, которые благодаря возможности длительного нахождения в космосе не нуждались в постоянной смене, а ЭП — «Союзами Т», что позволило увеличить их продолжительность до трех месяцев. Еще 10 июня — 11 июля 1979 года в течение месяца на станции в рамках ЭП-8 работал экипаж «Союза Т-4», третьим членом которого был 26-летний Сергей Владимирович Челомей, единственный сын Владимира Николаевича. С 1977 по 1981 годы в космосе побывали еще 5 сотрудников челомеевского бюро — Валерий Макрушин (командир отряда космонавтов ЦКБМ), Валерий Романов, Дмитрий Ююков, Алексей Гречаник и Владимир Геворкян. 30 ноября 1981 года станция «Алмаз-3» сошла с орбиты и затонула в Тихом океане.

Алмаз-4[]

«Алмаз-4» был выведен в космос ракетой УР-530 21 августа 1981 года, а уже 14 сентября на нее прибыла первая долговременная экспедиция — т. о. СССР в течение двух недель располагал сразу двумя обитаемыми пилотируемыми станциями на околоземной орбите. Не смотря на то, что новая ОПС работала около 10 лет, эксплуатация ее прекратилась уже через три года после запуска в связи со строительством комплекса «Мир» — за это время «Алмаз-4» посетили четыре основные экспедиции:

Иванова Доброквашина — Космонавты Екатерина Иванова и Елена Доброквашина во время тренировок

с 14 сентября 1981 по 10 февраля 1982 года — Владимир Ковалёнок и Виктор Савиных («Заря-3»)^[10];
с 28 августа 1982 по 22 апреля 1983 года — Анатолий Березовой и Валентин Лебедев («Звезда-6»), установившие очередной рекорд длительности космической экспедиции (237 суток);
с 8 июля по 29 декабря 1983 года — Владимир Ляхов и Александр Александров («Заря-4»);
с 22 апреля по 5 июня 1984 года — Юрий Малышев и первый космонавт-азербайджанец Муса Манаров («Заря-5»).

Последнюю долговременную экспедицию к станции свернули досрочно ввиду готовящегося запуска «Мира-1». Кроме того, продолжалось осуществление программы «Интеркосмос», в рамках которой станцию посетили Думитру Прунариу (Румыния), Жан-Лу Кретьен (Франция) и Ульф Мербольд (Германия). Так же именно на «Алмаз-4» впервые было решено на постоянной основе запускать смешанные женско-мужские экипажи посещения — в результате в 1982—1984 году в космосе побывали сразу четыре женщины (столько же, сколько за предыдущие 20 лет): Светлана Савицкая, Ирина Пронина, Екатерина Иванова и Елена Доброквашина, причем две из них (Савицкая и Иванова) совершили два полета, а Иванова к тому же установила рекорд среди женщин как по продолжительности одного полета, так и по суммарному времени, проведенному в космосе. 7—19 мая 1984 года в качестве последней ЭП к «Алмазу-4» состоялся полет первого женского экипажа из трех человек.

Алмаз-Т[]

8 декабря 1975 года постановлением Совмина СССР начались работы над автоматическими станциями «Алмаз-Т» для ведения радиолокационной разведки с доставкой материалов на Землю посредством специально разработанных возвращаемых капсул. Для «Алмаза-Т» уже имелся серьезный задел, поскольку при подготовке к полету ОПС «Алмаз-2» в НИИ-17 (с 1980 года — НПО «Вега») был собран радиолокатор «Меч-А», ставший основой для радиолокатора «Меч-К», использовавшегося на станции «Алмаз-Т». «Меч-К» представлял собой бортовой локатор с синтезированной апертурой высокого разрешения, передающей полученные изображения по радиоканалу на наземный пункт приема информации. Кроме того, на борту станции размещалась аппаратура телеразведки «Лидер», средства инфракрасной съемки и станции передачи данных «Малахит».

Станция «Алмаз-Т» с этой уникальной для своего времени аппаратурой была собрана и доставлена на космодром 16 октября 1980 года. В марте 1981 года она прошла гермоиспытания, в мае — комплексные электроиспытания. В конце мая Госкомиссия во главе с главкомом РВСН маршалом Григорьевым обратилась в Министерство оборонной промышленности за разрешением на запуск станции, который и произошел 26 июня. На орбите она проработала два года, передавая на Землю все это время радиолокационные снимки высокого разрешения. В 1985 году, уже после смерти Челомея, второй «Алмаз-Т», существенно модернизированный относительно предшественника, так же был успешно выведен в космическое пространство. Кроме того, еще при жизни Владимира Николаевича была разработана станция «Алмаз-К», специализировавшая на ведении оптической разведки.

Мир-1[]

В начале 1976 года ЦКБМ выпустило Техническое предложение по сооружению ОПС № 4 и 5, на которых бы располагалось по шесть стыковочных узлов. Экипаж из 4—5 космонавтов должен был выводиться на орбиту прямо на станции, для чего Челомеем уже с 1974 года разрабатывалась новая ракета УР-530. Однако в Минобщемаше проект сошли слишком смелым и велели его переработать — в августе 1978 года был выпущен новый эскизный проект, в основу станции заложивший модульный принцип для его возможного «наращивания» на орбите уже в ходе эксплуатации. Проектом предусматривались шесть боковых стыковочных узлов, которые размещались на переходном отсеке базового блока и предназначались для стыковки модулей.

Для обеспечения производственной базы, в состав ЦКБМ включили КБ Энергомаш, ставшее Филиалом № 5, а также Машиностроительный завод им. М. В. Хруничева, ставший Филиалом № 4. К 1982 году исходный проект еще сильнее переработали — в качестве «самоходных» модулей станции было решено использовать транспортные корабли снабжения (ТКС). По мнению Челомея, не смотря на их сложность и трудоемкость в изготовлении, вызывавшие сомнения в том, что ТКС могут быть изготовлены к планируемому сроку запуска базового блока, они в значительной степени могли повысить эффективность станции.

Базовый блок новой станции «Мир-1» был запущен в космос 4 сентября 1984 года, через три недели после смерти Челомея. Позднее к нему пристыковались еще шесть модулей, в результате чего СССР получил первый в мире полноценный орбитальный комплекс. Проработал он свыше 18 лет, прежде чем был затоплен в Тихом океане, а в 2000 году началось строительство нового комплекса «Мир-2».

Транспортные корабли[]

ЛКС[]

Необходимость регулярно отправлять миссии к орбитальным станциям ставила перед государством серьезный вопрос о финансовых затратах. Челомей уже в 1959 году предлагал заняться разработкой ракетопланов — пилотируемых военно-космических самолетов многоразового использования, которые бы не только удешевили всю советскую космонавтику, но и позволили бы дать убедительный ответ американской программе создания спутников-шпионов. Ракетопланы должны были обладать способностью к маневрированию на орбите для сближения с другими космическими аппаратами, их инспекции, а в случае необходимости — захвата или уничтожения.

МП-1 — Проект пилотируемого ракетоплана Р-2

Изделие МП-2 перед установкой на ракету-носитель

Неожиданно предложение Челомея поддержал Сергей Павлович Королёв, во всем остальном очень ревниво относившийся к конкурентам. По первоначальному проекту беспилотный ракетоплан Р-1 и пилотируемый Р-2 должна была выводить на орбиту челомеевская ракета УР-200, для чего в 1960—1961 годах в ОКБ-52 построили экспериментальный аппарат МП-1, 13 апреля 1961 года с помощью ракеты Р-12 пролетевший 1760 км, поднявшийся на высоту 405 км и совершивший управляемый спуск в атмосфере. Тем самым МП-1 стал первым крылатым аппаратом, вернувшимся из космоса, однако по военным соображениям этот факт засекретили. А уже 6 июля 1962 года в космос был запущен МП-2, который, однако, развалился при входе в атмосферу.

В середине 1960-х годов идея ракетоплана Р-2 плавно эволюционировала в проект легкого космического самолета (ЛКС) — относительно небольшого орбитального космоплана, выводимого на орбиту ракетой «Протон-К». Стартовая масса ЛКС при длине 19 м составляла 25 т, самолет мог выводить на орбиту 4—5 т полезной нагрузки в зависимости от комплектации при запасе топлива 2 т. При этом он удовлетворял требованиям возвращения на Землю всего ранее поднятого груза и бокового маневрирования во время снижения в атмосфере при посадочной скорости 300 км/ч. Для приземления по авиационной схеме было выбрано трехопорное шасси с носовым ориентирующимся колесом и основными посадочными опорами, выполненными в виде лыж. При реализации проекта предлагалось максимально использовать результаты испытаний моделей МП-1 и MП-2, а также отработанные в реальных полетах двигатели, элементы систем управления и обеспечения жизнедеятельности экипажа, тепловую защиту и бортовые пульты многоразовых возвращаемых аппаратов транспортного корабля снабжения ТКС, параллельно создаваемого в бюро Челомея. Проведенный анализ показал, что ЛКС можно построить за 4 года.

Особенностью легкого космического самолета стало использование теплозащитного покрытия, применявшегося на многоразовом возвращаемом аппарате комплекса «Алмаз». Данная теплозащита обеспечивала 100 циклов возврата из космического пространства. Кроме этого, она была гораздо дешевле и надежнее плиточного покрытия разрабатываемого американцами «Спейс Шаттла». Полет ЛКС в пилотируемом варианте должен был длиться до 1 месяца, а в беспилотном — 1 год.

Наш шаттл — Полноразмерный макет ЛКС в сборочном цеху

В 1968—1969 годах в ЦКБ машиностроения был собран полноразмерный макет легкого космического самолета, после теста систем которого в 1973 году было решено начать испытания на орбите. В 7 часов 35 минут 30 ноября ракета «Протон-К» с легким космическим самолетом стартовала с Байконура. Через 8 минут ступени ракеты полностью отработали и начался первый самостоятельный полет ЛКС-1 в автоматическим режиме — за 205 минут своего пребывания в космосе он совершил два маневра по изменению орбиты, дважды обогнув земной шар, после чего благополучно приземлился на территории космодрома. Сразу после того, как ТАСС объявило об успешном испытании первого в мире многоразового космического корабля, последовала незамедлительная реакция Запада. В эфире передачи телекомпании ABC даже прозвучало тревожное заявление:

”

СССР теперь имеет возможность выполнять те космические задачи, которые останутся недоступными для США даже тогда, когда начнутся полеты американских космических кораблей многоразового использования.

“

Поначалу было изготовлено пять ЛКС, получивших наименования «Закат», «Заря», «Звезда», «Зенит» и «Знамя». В дальнейшем Челомей предлагал создать полноценную орбитальную группировку из 360 самолетов, для чего количество запусков «Протон-К» необходимо было увеличить до 90 в год. Учитывая сравнительную дешевизну ЛКС, особенно в сравнении с американским шаттлом, это не казалось чем-то неосуществимым. Тестовый запуск второго самолета — «Зари» — состоялся 31 июля 1975 года: полет продолжался двое суток. 20 января 1976 «Заря» вторично вышла на орбиту и произвела стыковку в автоматическом режиме со станцией «Алмаз-2». Полет продлился 8 суток. А 25 ноября — 15 декабря «Закат» совершил беспилотный полет продолжительностью 20 суток. После четырех успешных запусков в автоматическом режиме Челомей добился принятия ЛКС в качестве основного средства доставки космонавтов на орбиту вместо «Союзов».

ЛКС и ракета — Подготовка к запуску ракеты-носителя «Протон-К» с ЛКС Челомея

Еще в 1966 году в ЦПК была сформирована группа космонавтов для полетов на ракетопланах. Возглавлял ее Герман Титов, а после его ухода из отряда в 1970 году должность командира последовательно занимали Анатолий Филипченко, Лев Воробьев и Василий Лазарев. К 1974 году были сформированы три экипажа: Кизим — Аксёнов, Ляхов — Воронов и Малышев — Стрекалов, а еще через год к ним добавились так же Дедков с Рюминым. Именно им предстояло стать первыми пилотами легких космических самолетов.

Первый пилотируемый полет ЛКС, получивший индекс «Звезда-1», состоялся 23—25 июля 1977 года. Поскольку стыковка с «Алмазом» не планировалась, а сама миссия задумывалась как испытательная, то и полезная нагрузка на самолете была минимальна. Леонид Кизим и Владимир Аксёнов тестировали все системы ЛКС, а так же вели фотографирование Земли с орбиты. Полет показал необычайную надежность нового аппарата — после посадки не было выявлено ни одного существенного повреждения теплозащитного покрытия. 2—4 марта 1978 года в ходе миссии «Звезды-2» в космосе побывали Владимир Ляхов и Анатолий Воронов, после чего было принято решение увеличить продолжительность испытательных полетов до 8—10 суток и включить в их программу стыковку с орбитальной станцией «Алмаз-3». Поскольку экипаж Малышева и Стрекалова перевели на «Союз-33» — бывший резервный корабль для программы «Союз — Аполлон», который перепрофилировали под изучение природных ресурсов Земли — первый десятисуточный полет осуществили Анатолий Дедков и Юрий Пономарёв (Рюмина к тому времени привлекли к программе «Алмаз»).

30 октября — 9 ноября 1978 года состоялся полет «Звезды-3», а 21 февраля — 2 марта 1979 года — «Звезды-4» Владимира Джанибекова и Олега Макарова, после чего ЛКС признали успешно прошедшим испытания и приняли в качестве основного советского космического корабля. С июня 1979 года самолетами Челомея доставлялись основные экспедиции к «Алмазам», а так же выводились на орбиту спутники как гражданского, так и военного назначения. 9 февраля 1980 года впервые в пилотируемом режиме в космос отправился ЛКС «Заря» с Кизимом (первым, кто дважды участвовал в его миссиях) и Стрекаловым, а 25 сентября 1984 года — ЛКС «Закат» с Викторенко и Севастьяновым.

Возвращение-0 — Возвращение ЛКС с орбиты в представлении художника

После смерти Челомея его преемником на посту главного конструктора ЦКБМ (тогда уже — НПО машиностроения) Гербертом Ефремовым будет предложено логическое продолжение идеи многоразового космического аппарата: многоразовый авиационно-космический самолет (АКС) для его вывода на орбиту, который обеспечивал бы колоссальную экономию средств по сравнению с одноразовыми ракетами-носителями. К концу 1980-х годов единственным «одноразовым» компонентом космического комплекса АКС—ЛКС должно было остаться топливо.

Длина АКС составляет 75 м, размах крыла — 50 м, масса в заправленном состоянии — 490 т, максимальная скорость — 1330 м/с или приблизительно 4850 км/ч. Визуально он напоминает Ту-144 и «Конкорд». АКС взлетает как самолет, используя тягу шести двухконтурных турбореактивных двигателей (ДТРД). Длина разбега составляет около 3,5 км, скорость отрыва — больше 450 км/ч. Набор высоты 11—12 км занимает около 20 минут— на этой высоте включаются «космические» ЖРД. На высоте более 40 км топливо ЖРД заканчивается, АКС раскрывает створки грузового отсека и выводит вторую и третью ступени за пределы грузового отсека. Происходит разделение — вторая ступень включает двигатели и уходит в самостоятельный полет, а АКС, достигнув высоты 85—90 км, переходит к снижению.

Важным преимуществом новой системы является то, что она не привязана к конкретному аэродрому — старт и посадка АКС может осуществляться в любой точке Советского Союза, где есть специальное оборудование. К началу XXI века многоразовый АКС в качестве основного средства доставки космических аппаратов на орбиту полностью вытеснил ракеты УР-500К и УР-530.

ТКС[]

Заложенный еще в базовом проекте комплекса «Алмаз» транспортный корабль снабжения (ТКС) оказался гораздо более сложным в техническом плане, чем это предполагал Челомей — он должен был стыковаться со станцией в полете, при необходимости поднимать ее орбиту, доставлять экипажи, грузы, аппаратуру и средства жизнедеятельности, поддерживать длительное (до 90 суток) управление комплексом и обеспечивать автоматический спуск с орбиты возвращаемого аппарата. Конструкторы ТКС предполагали, что он будет выполнять все функции в автоматическом режиме вне зависимости от наличия экипажа на борту — из-за этого функционально-грузовой блок (ФГБ) и возвращаемый аппарат (ВА) ТКС стали, по сути, отдельными «изделиями», проектируемым параллельно друг другу.

ТКС представлял собой сложный 19-тонный пилотируемый корабль, имевший возможность доставлять на орбиту грузы весом до 8 т. Он имел активную систему стыковки, мощную энергетику и систему управления движением, развитые средства бортовой автоматики и управления, необходимое радио- и телевизионное оборудование. Экипаж ТКС мог включать до трех человек. Если сравнивать его с «Союзом», то налицо качественный скачок в возможностях: масса полезного груза ТКС, включая возвращаемый аппарат, достигала 12,6 т; масса грузов, доставляемых на станцию, — 5,2 т. При этом ТКС располагал достаточным запасом топлива для многократного выполнения всех космических операций, включая стыковку и коррекцию орбиты «Алмаза».

В 1972 году начались летно-конструкторские испытания. Челомей торопился с отработкой, прежде всего, возвращаемого аппарата, справедливо считая его наиболее ответственным элементом всего комплекса. На 51-й площадке космодрома Байконур прошло пять испытаний системы аварийного спасения — все они были признаны успешными. 13 апреля 1973 года состоялся первый космический запуск прототипа ТКС, которому присвоили индекс ЛВИ-1. После выхода на орбиту двух возвращаемых аппаратов, они совершили один виток вокруг Земли, а затем вошли в атмосферу по баллистической траектории с последующей мягкой посадкой. С декабря 1973 по июль 1975 года состоялся запуск еще трех ЛВИ, один из которых закончился взрывом на старте, а еще один — отказом систем при приземлении. Несмотря на это, заказчики остались довольны: с орбиты было спущено четыре ВА, в реальных условиях прошла испытания система аварийного спасения, отработаны оба режима спуска (баллистический и управляемый).

13 ноября 1973 года первый беспилотный ТКС был запущен в космос. Через месяц от него отделился возвращаемый аппарат, совершивший благополучную мягкую посадку, в то время как ФГБ поднялся на более высокую орбиту, проработав там еще четыре месяца, а 18 апреля 1974 года сделал еще один маневр, поднявшись до высоты 450 км. 2 июня по команде с Земли он вошел в плотные слои атмосферы и там разрушился. Второй запуск состоялся 15 июля 1975 года — 13 августа произошло отделение ВА, а 8 сентября функционально-грузовой блок пристыковался к «Алмазу-2». Их совместный полет продолжался больше года — за это время в блоке вели работу космонавты «Союза-24», «Союза-25» и «Союза-27», с помощью своих двигателей блок трижды поднимал высоту станции, а 4 марта 1977 года он же осуществил управляемое сведение «Алмаза» с орбиты.

Две успешные миссии позволили Челомею убедить руководство сделать следующий запуск пилотируемым. Подготовка экипажей шла с 1973 года — в рамках полетов ТКС впервые в космос должны были отправиться инженеры ЦКБМ, что служило поводом для лишней гордости Генерального конструктора. В марте 1976 года состоялась отработка 8-суточного полета на аналоге корабля с участием космонавтов, с июня по август на Байконуре отрабатывались операции по посадке и эвакуации экипажа при помощи специального рукава, а в январе 1977 года прошли морские испытания возвращаемого аппарата в районе Феодосии.

Экипаж транспортного корабля снабжения «Союз Т-1»

Экипаж транспортного корабля снабжения «Союз Т-2»

Экипаж транспортного корабля снабжения «Союз Т-3»

Первый пилотируемый полет ТКС, получившего название «Союз Т-1», состоялся 10—18 марта 1977 года — экипаж из космонавтов Березового, Глазкова и Макрушина стал первой экспедицией посещения на станцию «Алмаз-3». В августе 1977 и мае 1978 годов в космосе побывали «Союз Т-2» и «Союз Т-3», после чего ТКС полностью вытеснили старые «Союзы» в качестве основного средства доставки пилотируемых миссий на орбиту. После аварии «Союза-37» была разработана двухместная модификация ТКС, на которой Василий Лазарев 2—10 апреля 1980 года установил сразу два рекорда — он стал первым космонавтом (и вторым человеком в мире после Джеймса Ловелла), четырежды совершившим орбитальный полет, а так же самым пожилым человеком в космосе на тот момент (ему было 52 года).

По сравнению с космическим самолетом, ТКС мог выводить на орбиту в три раза больше грузов, однако в пилотируемом варианте он ему во многом уступал, прежде всего — из-за ограничений по времени нахождения в космосе. В этом новый аппарат практически ничем не отличался от «Союзов», в связи с чем его невозможно было использовать для длительных пилотируемых экспедиций. С вводом в эксплуатацию станции «Мир-1» ТКС по большей части были переоборудованы под грузовые перевозки, в то время как доставка экспедиций в основном ложилась на многоразовые системы.

Приемная часть РЛС «Дунай-3М» — одного из элементов системы «Таран». Снимок выполнен американским спутником-разведчиком

Военные разработки[]

В начале 1960-х годов Челомей выступил со своей самой амбициозной инициативой — создания единой общесоюзной системы ПРО, которая бы включала размещаемые на суше, на море и в космосе элементы подавления ядерного арсенала противника, а так же оружие с наступательными возможностями. Данная система получила длинное и сложное название — «Интегрированный оборонно-наступательный океаническо-сухопутно-космический комплекс». Параллельно с ней выдвигались и аналогичные проекты — А-35 Григория Кисунько (ОКБ-30), «Азов» Павла Куксенко (КБ-1), «Заслон» Юрия Бурлакова (НИИ-244) и т. д., однако система Челомея стала единственной, имевшей столь широкий охват. На коллегии Минобороны в мае 1962 года Владимир Николаевич впервые озвучил свои предложения по созданию системы ПРО и ПКО «Таран» с использованием МБР УР-100. 19 августа вышло постановление Совета министров, по которому система «Таран» была принята к разработке. Помимо УР-100 в системе предполагалось использование РЛС «Дунай-3» и многоканальных РЛС дециметрового диапазона, которые должны были включаться по сигналам станций раннего обнаружения. Предполагалось, что система будет поражать цели на высотах до 800 км и на дальностях до 2000 км.

Постепенно «Таран» обрастал все новыми и новыми элементами — к середине 1960-х годов он уже включал в себя группировку космических аппаратов на околоземной орбите и средства их доставки, корабли и суда ВМФ СССР, а также различные стационарные и мобильные объекты сухопутных компонентов Вооруженных Сил, автоматизированную систему управления указанными силами и средствами и обслуживающую ее электронно-вычислительную технику. Для удобства все составные части комплекса можно разделить на средства обороны и средства наступления.

Средства обороны[]

Разведывательные спутники класса УС-А и УС-П для съемки территории, наведения и целеуказания сухопутных и морских целей.
Орбитальные пилотируемые и автоматические станции «Алмаз», «Алмаз-Т» и «Алмаз-К» — их основная функция так же состояла в ведении разведки, но, кроме того, на ОПС иногда размещались пороховые ракеты, способные поражать спутники противника.
Радиолокационные станции дальнего обнаружения ЦСО-С (разработка началась в 1960—1961 годах) — фиксировали старт ракет противника и передавали сигнал на АСУ, откуда он поступал далее, на пусковые установки противоракет.
Противоракеты на базе УР-100 и ее модификаций — функция противоракеты состояла в том, чтобы нейтрализовать цель на подлете, для чего было достаточно нарушить работу системы управления ракеты противника, повредив ее теплозащиту, оболочку и другие критически важные узлы и агрегаты.
Ракеты ближнего и среднего перехвата ПРС-1 (разрабатывалась ОКБ-8 Льва Люльева) и В-825 (разрабатывалась ОКБ-2 Петра Грушина) для поражения на границе земной атмосферы тех ракет противника, которым удалось преодолеть противоракетную оборону в космосе.

Средства нападения[]

Истребители спутников класса ИС, ИС-М и ИС-МУ для перехвата и уничтожения спутников противника.
Сверхзвуковые крылатые ракеты для нанесения ударов по наземным объектам противника с атомных подводных лодок и стратегических ракетоносцев с безопасного расстояния, без захода в зону активной обороны противника. По первоначальному проекту этот сектор обеспечивался системами КБ-1 Павла Куксенко и Александра Расплетина.
Противокорабельные ракеты П-5Д, П-35 и их модификации, как элементы упреждающего поражения АПЛ противника.
Ракеты семейства УР-100 для нанесения ядерных ударов по стратегическим объектам противника.

ТКС на приколе — Ракета-носитель «Протон-К» с кораблем ТКС перед стартом

Реализация[]

Первым элементом системы, тогда еще не получившей названия «Таран», стала серия искусственных спутников целеуказания для противокорабельных ракет, получившая наименование «Управляемый Спутник-Разведчик» или «УС». Создавалось два типа спутников-разведчиков: УС-А (с активной радарной установкой) и УС-П (с пассивной установкой). Их разработка началась в 1959 году, а в 1960 году появилось «дополнение» в виде «Истребителя Спутников» или «ИС» (аббревиатура придумана по аналогии с тяжелым танком «ИС» — «Иосиф Сталин»), призванного обеспечить перехват вражеских космических аппаратов. Летные испытания начались 3 февраля 1965 года, на вооружение спутник приняли в июле 1975 года, правда к тому времени исходный проект существенно модернизировали в связи с заключением между СССР и США договора о принципах использования космического пространства.

Комплекс «Алмаз» был в полном объеме (с ТКС и серией автоматических станций) введен в эксплуатацию лишь в 1979—1980 годах, тогда же на боевое дежурство заступили новейшие УР-100Н УТТХ, а семейство ПКР было дополнено комплексом П-700 «Гранит». Даже не смотря на подписание советско-американского соглашения об ограничении стратегических вооружений, работы над «Тараном» (к тому времени он получил двойное наименование «Таран — Закат», производное от выражения «Закат американского империализма») де-факто продолжались.

Ключевым элементом создаваемого комплекса была разработка средств автоматизации на базе ЭВМ 5Э92б Сергея Лебедева, призванная объединить все его элементы под единым управлением. Под руководством Льва Ткачёва велась разработка системы беспрограммного наведения ракет, запрограммированного на нанесение ракетно-ядерного контрудара по целям в Северной Америке даже в том случае, если руководство СССР будет нейтрализовано. Даже несмотря на улучшение отношений между сверхдержавами, Челомей продолжал заниматься совершенствованием системы ПРО, которая по его идее должна была представлять собой «непробиваемый щит». Именно Владимир Николаевич внес решающий вклад в достижение к началу 1970-х годов стратегического ядерного паритета, который оставался главной целью советской военной доктрины на протяжении всего послевоенного периода. Так же именно ему принадлежит идея новой доктрины, основанной на обеспечении подавляющего превосходства над потенциальным противником, которое сделало бы невозможным саму мысль о войне с Советским Союзом.

Итоги деятельности[]

Пмятник Челомею — Памятник Челомею на аллее Космонавтов

28 января 1983 года решением Совета министров и ЦК партии ЦКБМ было преобразовано в Научно-производственное объединение машиностроения, а Челомей, сохраняя звание Генерального конструктора, стал его первым директором. К тому времени он уже был трижды Героем Социалистического Труда, кавалером шести орденов Ленина и республиканского ордена Ломоносова за вклад в развитие науки, лауреатом шести сталинских премий, премии им. Н. Э. Жуковского за лучшую работу по теории авиации и золотой медали имени А. М. Ляпунова — высшей награды АН СССР за выдающиеся работы в области математики и механики. В 1979 году Владимир Николаевич удостоился высшей награды Советского Союза — ордена «Народная Слава».

После награждения Челомея второй Золотой Звездой в 1963 году на основании указа Верховного Совета следовало установить его бюст по месту рождения, однако в ЦКБМ занялись этим вопросом только в 1980 году. Поскольку город, где родился Владимир Николаевич, находился за пределами СССР — в Польше, — было принято решение установить бюст у входа в МВТУ им. Н. Э. Баумана, где он преподавал более 30 лет. Торжественное открытие состоялось 30 июня 1984 года, в день 70-летнего юбилея Челомея, однако сам конструктор на нем не присутствовал. Еще в 1971 году он был избран депутатом Верховного Совета СССР VIII созыва от Чувашской АССР и впоследствии сохранял свое депутатское кресло вплоть до самой смерти.

По воспоминаниям Ильи Прокопьева, председателя Совмина ЧАССР, Челомей уже 27—28 ноября 1984 года, когда они встретились на сессии Верховного Совета, чувствовал себя неважно — у него подскочило давление. Предложение немедленно лечь в больницу Владимир Николаевич отверг и дождался конца заседания. Умер Челомей в больнице, где находился после травмы ноги, не сопровождавшейся какими-либо осложнениями. На третий день после помещения в стационар врачи разрешили ему вставать. 8 декабря в 8 часов утра Владимир Николаевич разговаривая с женой, сказал, что ночь была беспокойной, но сейчас он чувствует себя хорошо. Согласно рассказу Нинель Васильевны Соколовой-Челомей, последними словами конструктора были: «Я такое придумал! Я такое придумал!..» — вскоре после этого разговора он скончался. 12 декабря урна с прахом Челомея была захоронена в Кремлевской стене — это были одни из последних похорон на Красной площади. В почетном карауле стояли лидеры государства Григорий Романов и Николай Егорычев, руководитель Москвы Юрий Прокофьев, зять академика и председатель Госплана Николай Талызин, вице-премьеры Яков Рябов и Виталий Воротников, секретарь ЦК КПСС Виктор Афанасьев, ученые, конструкторы, адмиралы, генералы и космонавты, в том числе летчик-космонавт № 63 Сергей Челомей.

Челомей-мл — Летчик-космонавт Сергей Владимирович Челомей

4 января 1985 года вышло постановление Совета министров и ЦК КПСС «Об увековечивании памяти Генерального конструктора, академика Владимира Николаевича Челомея, выдающегося советского конструктора в области отечественного ракетостроения». На его основании Минобщемаш издал приказ, в котором ставился вопрос о присвоении имени Челомея одной из улиц или площадей столицы, установке его бюста на территории НПО машиностроения, мемориальных досок в Реутове (где располагалось НПО) и на здании Киевского института инженеров гражданской авиации. В Реутове имя Челомея носит улица, площадь и дом культуры, так же в честь него названы улица в Чебоксарах и школа в Байконуре. В 2002 году обсуждался проект переименования города Реутов в «Челомей» в связи с предстоящим 90-летием академика, однако местные жители приняли решение сохранить историческое название.

Памятники Челомею установлены в Москве перед МВТУ им. Н. Э. Баумана и на аллее Космонавтов, в Реутове, Байконуре, Киеве и Полтаве. На территории НПО машиностроения действует музей академика Челомея, а его имя присвоено так же астероиду и кратеру на Луне. Академией наук с 1986 года вручается Золотая медаль имени Владимира Челомея за вклад в развитие ракетно-космической техники.

В наследство от Челомея осталось огромное количество передовых технических разработок — десятки видов крылатых и универсальных ракет, орбитальные станции и космические спутники, составляющие основу обороны Советского Союза в космосе, на суше и на море. Благодаря нему были осуществлены первые облеты Луны беспилотным аппаратом и космическим экипажем, первый в истории выход женщины в открытый космос, высадка первых людей на лунную поверхность, в том числе и на невидимую с Земли сторону Луны, полет первого полностью женского экипажа на Луну, первая стыковка двух пилотируемых аппаратов на орбите, запуск первой долговременной орбитальной станции с возможностью смены экипажей и первого многоразового космического корабля. Возглавив в апреле 1954 года коллектив из 20 человек по проектированию крылатых ракет, по прошествии 30 лет он оставил огромное производственное объединение с филиалами по всей стране, в котором трудилось до 70 000 работников. Последним и самым амбициозным проектом, который Челомей не успел реализовать, был запуск марсианской экспедиции, для которой им разрабатывались сверхтяжелые ракеты-носители УР-700М и УР-900, однако осуществить полет человека к Марсу в XX веке оказалось невозможно. Эта задача легла на плечи уже наследников Владимира Николаевича — Герберта Ефремова и Александра Леонова.

Интересные факты[]

Герберт Александрович Ефремов — преемник Челомея на посту директора и главного конструктора НПО машиностроения

Граффити Челомей — Граффити с изображением Челомея на доме № 2 по улице Победы в Реутове

Медаль Челомея — Золотая медаль АН СССР имени Владимира Челомея

Челомей обладал удивительной работоспособностью и мог длительное время обходиться без сна. Как правило, его рабочий день начинался в 8—9 утра и заканчивался в полночь, а во время пусков ракет Владимир Николаевич сутками не уезжал с предприятия, если не был на полигоне. Именно отсутствие свойственного большинству людей биологического ритма в конце концов и подорвало его здоровье: к 1960-м годам у Челомея начались проблемы с сердцем, а в 70 лет он умер.
По словам ветерана НПО машиностроения И. В. Курбатова, за год Челомей прочитывал более 3000 статей, брошюр и книг. При этом любимым художественным чтением Генерального конструктора были детективы Агаты Кристи.
Был знатоком и ценителем музыки. Регулярно посещал Большой театр, где посмотрел все оперы и балеты, с удовольствием бывал на фортепьянных концертах в Концертном зале им. Чайковского, любил заглянуть в Театр оперетты и Театр сатиры. Сам умел превосходно играть на рояле.
Челомей практически не употреблял спиртного. Во время шумных застолий ему всегда подавалась персональная коньячная бутылка, по требованию Владимира Николаевича наполненная чаем.
Ближайшими друзьями Челомея были академик Виктор Кузнецов, разработавший гироскопические командные приборы систем управления для его универсальных ракет, конструктор подводных лодок Павел Пустынцев, с которым Владимира Николаевича помимо прочего связывала любовь к шахматам, и член-корреспондент АН Эдуард Григолюк. При этом ветеран Филиала № 4 Евгений Кулага отмечает, что зачастую непростой импульсивный характер Генерального прямо вредил ему в личном общении: «Благодаря своей нетерпимости и чрезмерной переоценке своих возможностей он приобрел удивительную способность превращать своих друзей и единомышленников в своих врагов».
Со своими «конкурентами» в космической сфере отношения Челомея складывались непросто. Королёв, к примеру, воспринял появление Владимира Николаевича «на своем поле» в штыки — так, при обсуждении проекта УР-500 в 1963 году он сказал в разговоре с ее конструкторами Гербертом Ефремовым и Валерием Самойловым: «Вот мы облетели Луну, сфотографировали ее с обратной стороны с одиннадцатого раза, мы сделали это первыми, а кто будет фотографировать вторым — уже никто знать не будет. У нас грудь в крестах, и никакие системы не нужны. Вот только мы первопроходцы, и решение нами всех задач будут помнить». При этом академик Борис Раушенбах говорил: «Если бы Челомею и Королёву устроить экзамен по физике и математике, Челомей, пожалуй, побил бы Королёва».
Напротив, к Михаилу Кузьмичу Янгелю Челомей всегда относился с подчеркнутым уважением и пониманием. Заместитель Челомея Ефремов утверждал, что между двумя конструкторами не было ни неприязни, ни даже личного соперничества, а известие о смерти Янгеля Владимир Николаевич воспринял как личную трагедию.
В октябре 1975 года через Академию наук Челомей получил письмо Нобелевского комитета, подписанное всеми его членами во главе с председателем Целиком Хальтеном с предложением «обсудить предложения по награждению Нобелевской премией по физике за 1976 год». Ввиду предельной закрытости его работ, представление трудов Челомея комитету было исключено, в результате чего награждение его премией так и не состоялось.
Первой широко опубликованной работой Челомея стал очерк в выпуске «Комсомольской правды» от 7 июня 1964 года под названием «Мост во вселенную», автором которого значился «профессор К. Петропавловский». Очерк был посвящен маневрирующим космическим кораблям «Полет-1» и «Полет-2».
На большом экране образ Челомея впервые был воплощен в фильме Юрия Быкова «Человек на Луне» 2017 года, посвященном высадке Леонова и Макарова и событиям, ей предшествующим. Исполнителем роли стал актер Владимир Стеклов, который к моменту съемок был на 15 лет старше своего персонажа.

Примечания[]

↑ До 1959 года «самолетами-снарядами» в СССР назывались крылатые ракеты.
↑ Названия кафедр факультета «М» (машиностроение) из-за его связи с ВПК в целях секретности обозначались цифровыми индексами.
↑ Так с 1966 года называлось ОКБ-52 Челомея.
↑ После вступления в брак 14 декабря 1963 года в советской печати ее называли фамилией мужа — Сергейчик, или двойной фамилией — Сергейчик-Ёркина. В случае с Соловьевой и Кузнецовой этого не произошло, т. к. они не меняли фамилии в замужестве.
↑ По другой версии им стал Борис Волынов, который является евреем по галахическому определению (т. е. по линии матери). Однако ни Волынов, ни Волошин никогда не педалировали свою национальность и этот факт гораздо больше внимания получил на Западе, чем в СССР.
↑ Поскольку во время первого испытания новая ракета-носитель вывела на орбиту беспилотный аппарат «Союз ЛК-700», впоследствии название «Союз» перешло и самой ракете.
↑ Так к тому времени называлось ОКБ-456 Валентина Глушко.
↑ Исключение было сделано лишь для первого женского экипажа «Союза-12».
↑ Место прилунения «Союза-13» на карте не указано, т. к. оно проходило на невидимой с Земли стороне Луны.
↑ Первый случай в истории, когда люди встречали Новый год на орбите. Причем в этот момент, помимо Ковалёнка и Савиных, на «Алмазе-4» находился экипаж «Союза Т-13» Малышева, Иванченкова и Кретьена.

[1] До 1959 года «самолетами-снарядами» в СССР назывались крылатые ракеты.

[2] Названия кафедр факультета «М» (машиностроение) из-за его связи с ВПК в целях секретности обозначались цифровыми индексами.

[3] Так с 1966 года называлось ОКБ-52 Челомея.

[4] После вступления в брак 14 декабря 1963 года в советской печати ее называли фамилией мужа — Сергейчик, или двойной фамилией — Сергейчик-Ёркина. В случае с Соловьевой и Кузнецовой этого не произошло, т. к. они не меняли фамилии в замужестве.

[5] По другой версии им стал Борис Волынов, который является евреем по галахическому определению (т. е. по линии матери). Однако ни Волынов, ни Волошин никогда не педалировали свою национальность и этот факт гораздо больше внимания получил на Западе, чем в СССР.

[6] Поскольку во время первого испытания новая ракета-носитель вывела на орбиту беспилотный аппарат «Союз ЛК-700», впоследствии название «Союз» перешло и самой ракете.

[7] Так к тому времени называлось ОКБ-456 Валентина Глушко.

[8] Исключение было сделано лишь для первого женского экипажа «Союза-12».

[9] Место прилунения «Союза-13» на карте не указано, т. к. оно проходило на невидимой с Земли стороне Луны.

[10] Первый случай в истории, когда люди встречали Новый год на орбите. Причем в этот момент, помимо Ковалёнка и Савиных, на «Алмазе-4» находился экипаж «Союза Т-13» Малышева, Иванченкова и Кретьена.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]