Альтернативная История
Регистрация
Advertisement
Альтернативная История
Франко-германская война
Франко-Германская
Наступление германской пехоты в сентябре 1868 года
Время 19 сентября 1868 - 21 сентября 1869
Место Франция, Германия
Итоги De facto победа Германии
Причина Создание Германской империи, германский ирредентизм
Территориальные
изменения
См. мирный договор
Участники
Франция а-ля Орлеан Королевство Франция Германская империя Германская империя
Командующие
Филя VII Филипп VII
Франция а-ля Орлеан принц Генрих, герцог Омальский
Франция а-ля Орлеан Шарль Кузен-Монтабан
Франция а-ля Орлеан Адольф Ньель
Франция а-ля Орлеан Патрис де Мак-Магон Капитуляция
Франция а-ля Орлеан Франсуа Ашиль Базен #
Франция а-ля Орлеан Шарль Дени Бурбаки
Франция а-ля Орлеан Луи д'Орель де Паладин
Кайзеры Вильгельм I
Германские кронпринцы кронпринц Фридрих Вильгельм
Германская империя Флаг Саксонии кронпринц Альберт Саксонский
Германская империя принц Фридрих Карл Прусский
Германская империя Хельмут фон Мольтке
Германская империя Авугст фон Вердер
Германская империя Август фон Гёбен
Германская империя Карл фон Штейнмец
Германская империя Бавария Людвиг фон дер Танн #

Франко-германская война (фр. Guerre franco-allemande, нем. Deutsch-französischer Krieg), также известна как Эльзасская война (фр. Guerre d'Alsace, нем. Elsässer Krieg) - вооружённый конфликт между королевством Франция и Германской империей, спровоцированный объединением германских государств под эгидой Пруссии и претензиями Берлина на французские территории Эльзаса и Лотарингии.

Предыстория конфликта[]

После австро-итало-венгерской войны и окончательного распада империи Габсбургов стало очевидно, что единственным кандидатом на объединение Германии стала Пруссия. Французское королевство в свою очередь пыталась исключить возможность образования единого и сильного государства у своих границ.

На протяжении нескольких лет перед войной накапливались противоречия между Берлином и Парижем: так, французские дипломаты запоздало стали противиться окончательному закабалению Австрии со стороны северного соседа. В 1867 году Лондонская конференция в составе Англии, Франции, Пруссии, Бельгии и Нидерландов окончательно разрешила т.н. "Люксембургский вопрос" - спор о принадлежности Люксембургского великого герцогства. Во время Бельгийской войны за независимость католическое население последнего восстало вместе со всем населением Южных Нидерландов и вошло в состав новообразованного королевства Бельгия. При этом, формально, Люксембург оставался членом Германского торгового союза и вращался в сфере влияния Пруссии. Брюссель неоднократно пытался добиться более тесной унии с великим герцогством, апеллируя к Великим Державам. Наконец, в 1867 году в Лондоне международный арбитраж установил, что титул Великого герцога Люксембурга принадлежит королю бельгийцев, само герцогство должно быть инкорпорировано в состав Бельгии на правах автономии, а прусские укрепления подлежат срытию.

Ещё одной ласточкой грядущего конфликта стал спор из-за освободившегося испанского престола. Предложение Пруссии короновать Карла Гогенцоллерна-Зигмарингена вызвало колоссальное возмущение со стороны Парижа. Военное правительство Кузен-Монатабана, активно готовившееся к предстоящей войне, грозило и Мадриду, и Берлину "самыми решительными действиями" ради недопущения немца на трон соседней страны, способной ударить в "мягкое подбрюшье" Франции. Справедливости ради стоит отметить, что выдвижение кандидатуры принца Гогенцоллерна стала реакцией на предъявление претензий на испанский престол братом короля Филиппа VII, герцогом де Монпансье. И хотя обе кандидатуры были отклонены Учредительными Кортесами, обсуждение их стало причиной грандиозного дипломатического скандала, подтолкнувшего Берлин и Париж к войне.

Хотя Французское королевство и отказалось выступить в защиту Австро-Богемской империи в 1866 году, правительство Филиппа VII запоздало приняло на себя роль "защитника" державы Максимилиана I. Попытка кабинета Тьера нормализовать отношения с Веной провалились: австрийские элиты полностью разочаровались в союзе с Францией, непришедшей ей на помощь; к тому же, на фоне столь катастрофического поражения стали резко набирать популярность пропрусские пангерманисты. Даже императрица Мария, приходившаяся племянницей королю Филиппу отвернулась от своих родственников.

Повод к войне[]

Провозглашение Германской империи[]

Летом 1868 года завершился длительный и тяжёлый процесс переговоров Пруссии с Баварией и Австрией о вхождении в государственное образование под началом короля Вильгельма I. Попавшая в экономическую зависимость от северного соседа Австрия не могла ничего противопоставить требованиям Берлина, равно как и Бавария. Единственной целью, которую Вена и Мюнхен реально могли достичь, была самопродажа на наиболее выгодных условиях. 29 июля представители Людвига II Баварского и Максимилиана I Австрийского согласились войти в состав новообразуемой Германской империи на особых условиях, предусматривающих ограничение права Берлина устанавливать на их землях военное положение, независимость местных органов власти в определении социальной и религиозной политики и др.

9 августа Максимилиан Австрийский отказался от императорского титула, заменив его на королевский. 15 августа 1868 года в потсдамском дворце Сан-Суси Вильгельм I, король Пруссии, был провозглашён германским императором. Определённые сложности возникли с выбором титулатуры - вариант, на котором настаивал канцлер Отто фон Бисмарк не нравился Вильгельму, желавшему быть "императором Германии", против чего выступали южногерманские монархи. Не поддержал монарх и предложение своего сына Фридриха стать "королём германцев". В конечном итоге лишь благодаря усилиям Бисмарка Вильгельм уступил и принял преподнесённый ему титул.

Ты кайзер, Вилли

Провозглашение Вильгельма I германским императором 15 августа 1868 года

Вечером 15 августа премьер-министр Кузен-Монтабан известил Филиппа VII о событии в Сан-Суси; после дебатов в парламенте и кабинете, французское королевское правительство 23 августа признало за Вильгельмом I императорский титул.

Довильская депеша[]

Рассчитывавший спровоцировать войну, Бисмарк включил в текст кайзеровской речи для приёма для дипломатического корпуса слова о "стране немцев" и другие вполне прозрачные намёки с претензиями на все территории, населённые немцами. Объектом притязаний Германии была Эльзас-Лотарингия, входившая в состав Франции, но с крупным германоязычным меньшинством. Французский посол Винсент Бенедетти 26 августа затребовал объяснений у кайзера Вильгельма, получив в ответ самые общие рассуждения "о необходимости сплочения нации". Бенедетти был вынужден удовлетвориться этим и рапортовал в Париж о "относительно миролюбивом" настрое монарха объединённой Германии, объясняя это его преклонным возрастом:

Мне представляется весьма сомнительным, чтобы в нынешнее царствование между Францией и Германией состоится конфликт. Кайзер стар и не хочет войны, несмотря на очевидные попытки приближённых подтолкнуть его к этому.
Вилли и Бенедетти

Встреча кайзера Вильгельма I и французского посла в Берлине Винсента Бенедетти

Филипп VII выказал видимое удовлетворение таким исходом, в то время как в Париже безрезультатная встреча Бенедетти с кайзером сочли очевидным проигрышем французской дипломатии. Под Монтабаном, назначенным на пост премьер-министра королевства парламентом "по убедительной просьбе" Адольфа Тьера и самого короля "ради обеспечения безопасности", закачалось кресло. Тьер, почувствовавший, что его отставка ничего не дала, а пребывание военного во главе кабинета очевидно ничем не оправдано, грозился лишить правительство поддержки Партии движения и ещё до конца 1868 года потребовать его отставки и перевыборов. Недоволен был и Берлин: успешная война с Францией не только позволила бы новой державе громко заявить о своих претензиях на гегемонию, но и отодвинуть границы на запад и ограничить влияние Франции на международные дела. В начале сентября Бисмарк потребовал от посла в Париже Карла Антона фон Вертера передать требования имперского правительства королю Филиппу.

Монтабан

Шарль Кузен-Монтабан, граф де Паликао, премьер-министр Франции

8 сентября Вертер прибыл в Довиль, курортный прибрежный город в Нормандии, где на отдыхе находился Филипп VII и вручил ему послание, в котором от французского монарха требовалось дать прямые письменные гарантии сохранения мира между двумя державами. Филипп уклонился от прямого ответа, сославший на невозможность принять такое решение без консультаций с правительством и одобрения парламента, однако заверил Вертера, что по возвращении в Париж обязательно рассмотрит данный вопрос; германский посол ушёл ни с чем. Вечером 8 числа, король распорядился поставить в известность Монтабана о результатах встречи. Премьер-министр был раздосадован столь явными попытками монарха уклониться от войны при столь явных попытках Германии её развязать. Тогда после краткого совещания с министром иностранных дел Леонелем де Мутье, премьер-министр вычеркнул из довильского сообщения слова Филиппа о продолжении беседы в Париже; в итоговом варианте получалось, что король ответил Вертеру отказом и заявил, что "не имеет больше ничего ему сказать". В таком виде депеша оказалась на страницах газет утром 9 сентября.

Мутьё

Маркиз Леонель де Мутье, министр иностранных дел в правительстве Монтабана

Реакция немцев не заставила себя долго ждать - Берлин, Дрезден, Франкфурт, Мюнхен и Вена кипели от негодования. Созыв общеимперского парламента был существенно ускорен, 14 сентября депутаты рейхстага, проигнорировав настойчивые требования Бисмарка, желавшего продолжить дипломатические интриги и вынудить Париж сделать первый шаг, проголосовали за войну с Францией. 19 сентября фон Вертер передал вернувшемуся из Довиля Филиппу VII ноту об объявлении войны.

Кампания 1868 года[]

"Вторжение кронпринцев"[]

Германская общественность жаждала французской крови и требовала от правительства решительных наступательных действий. Незавершённость военной реформы во Франции была очевидной и многие, в том числе и в рейхстаге, ожидали быстрой и победоносной войны. Под всеобщим давлением германский генеральный штаб поспешил начать вторжение в приграничные области силами двух армий, возглавляемыми кронпринцем Прусским и Германским Фридрихом Вильгельмом и кронпринцем Саксонским Альбертом. Первый должен был пересечь границу в районе Висамбура, а второй - недалеко от франко-бельгийской границы в районе местечка Мандеран.

К началу наступления кронпринцев совокупные силы германской армии насчитывали около 520 000 человек, которым противостояли 377 000 французских солдат. 24 сентября кронпринц Фридрих подошёл к приграничному Висамбуру, не имея сведений о численности местного гарнизона и укреплениях города. Подгоняемый депешами из Берлина, Фридрих решил идти на приступ, однако 26 числа попытка сходу взять крепость, несмотря на существенные потери, не увенчалась успехом. Следующим утром по приказу наследника империи на холм в пригороде попытались вкатить пушки для ведения прицельного огня по городу, но артиллеристы генерала Гуго фон Кирхбаха сами оказались под огнём французских орудий. В результате более половины германских орудий была выведена из строя, а очередной штурм города отбит, при этом защитники Висамбура под началом коменданта Абеля Дуэ понесли незначительные потери. 30 сентября Фридрих Прусский приказал снять осаду с Висамбура, рассчитывая вернуться к нему со свежими подкреплениями.

Французы под Висамбуром

Французская артиллерия под Висамбуром

Кронпринцу Альберту Саксонскому поначалу сопутствовала удача: взяв Мандеран практически без боя 25 сентября, он продолжил наступление вдоль Мозеля и уже 30 числа был у Тьенвиля, захват которого открывал прямую дорогу на Мец. Оборона Тьенвиля была поручена генералу Луи д'Орелю де Паладину, остановившего саксонскую армию 1 октября и уже через день вынудившего отступить её обратно к границе.

Неудачи кронпринцев, на которых возлагалась особая надежда, как на будущих лидеров империи оказались неприятным сюрпризом для берлинских элит. Генералитет, пресса, общественность выражали своё неудовольствие действиями наследников августейших домов; в итоге оба оставили действующую армию "по собственной воле" - Фридрих был переведён в штаб, а Альберт вовсе вернулся в Дрезден. Скоропалительное "Вторжение кронпринцев" не принесло Германии ожидаемых результатов и несколько снизило патриотический ажиотаж. Задержка германского наступления позволила Парижу выиграть время для дополнительной мобилизации и развёртывания корпусов под началом маршалов Патриса де Мак-Магона и Адольфа Ньеля.

Баденская авантюра[]

Успешный исход первых боёв на границе воодушевил французский народ, изгнание врага с родной земли способствовало взрыву патриотических настроений. На их фоне военное правительство Монтабана, при содействии Филиппа VII, решило объявить всеобщую мобилизацию, что позволило увеличить французскую армию более чем на 120 тысяч человек.

Стремясь закрепить достижения первых дней, Патрис де Мак-Магон предпринял контрнаступление из Страсбурга по направлению на Баден-Баден, надеясь после его захвата открыть дорогу на Штутгарт. По его расчёту, такое вторжение в южногерманские земли позволило бы внести раскол между местными монархами и Берлином, что облегчило бы ход войны. 17 октября Мак-Магон перешёл Рейн, занял Оффенбург и двинулся по течению реки на север, в сторону столицы Великих герцогов Бадена. 19 числа он соединился с маршалом Франсуа Ашилем Базеном, вышедшего с подкреплениями из Агно, и уже к полудню следующего дня видел предместья Баден-Бадена.

Французы в Бадене

Наступление французской кавалерии в Бадене

Надежды французских маршалов на то, что германцы всё ещё пребывают в дезорганизованном состоянии после сентябрьских поражений, равно как и ставка на предательство или малодушие Великого герцога Фридриха I не оправдались. У Баден-Бадена их встречала армия генерала Карла фон Штейнмеца и корпуса герцога Фридриха. В Баденском сражении 20 октября французские войска потерпели сокрушительное поражение - сказались разногласия между Базеном и Мак-Магоном, а также качественное и количественное превосходство немцев в артиллерии. 22 числа французы отошли к Оффенбургу, а 27 октября, перестроив порядки и подтянув тылы, направились на юг. Два дня спустя Мак-Магон попытался с боем взять Фрайбург, но штурм был отбит с большими потерями. В ночь на 31 октября были замечены разъезды германской кавалерии; напуганный возможным наступлением маршал приказал снять осаду и отойти на французский берег Рейна. Во время отступления отходящие войска постоянно подвергались налётам противника. Апофеозом катастрофы задумки Мак-Магона стало пленение его арьергарда во главе с маршалом Базеном 1 ноября.

Преследующий французов Штейнмец не остановился на достигнутом и сам вторгся на вражескую территорию, захватив 3 ноября Кольмар, а 7 ноября - Мюлуз. Тем временем севернее принц Фридрих Карл Прусский, кузен германского кронпринца, в сражении при Вёрте вынудил отступить два французских корпуса под началом Шарля Огюста Фроссара. Фроссар, однако, не допустил столь панического бегства как под Фрайбургом и отошёл с полным сохранением порядков. К 15 ноября принц Фридрих Карл при содействии войск герцога Баденского захватил Агно и Страсбург, откуда месяц назад наступали Мак-Магон и Базен, и углубился в эльзасские земли.

Осада Страсбурга

Осада Страсбурга

Декабрьские события[]

Несмотря на катастрофические последствия провальной экспедиции в Баден, Мак-Магон не был отстранён от командования, как того требовали некоторые армейские чины, пользовавшиеся молчаливым нейтралитетом военного министра Ньеля. Выставив Базена виновником поражения, Патрис де Мак-Магон пообещал очистить от немцев французские территории ещё до Рождества. Филипп VII предоставил маршалу шанс исправить последствия его авантюры и назначил его командующим Эльзасской армией, в то время как Адольф Ньель получил командование над армией в Лотарингии.

С противоположной линии фронта, человеком, которому было поручено развить успех принца Фридриха Карла Прусского стал генерал Август фон Вердер. Сосредоточив в своём распоряжении 40-тысячную армию, а также вспомогательный австро-баваро-вюртембергский корпус в 15 000 человек, Вердер начал наступление на Эпиналь, где со своей ставкой расположился Мак-Магон.

3 декабря германские корпуса подошли к городу и начала артиллерийскую подготовку к штурму. С боем заняв господствующие высоты, германские пушки Круппа, обладавшие преимуществом в скорострельности и дальности полёта снаряда, ураганным огнём обрушились на Эпиналь. К полудню 5 декабря большая часть города лежала в руинах; после разрушения эпинальского вокзала Мак-Магон скомандовал отступление. Сам командующий приказал оставшимся в строю войскам отступать на север, к Нанси, где он надеялся соединиться с силами Ньеля и дать генеральное сражение.

От Эпиналя

Отступление армии Патриса де Мак-Магона от Эпиналя

Вертер же не стал преследовать Мак-Магона, а повернул на юг, осадив 10 числа Бельфор. Попытки взять город приступом не увенчались успехом из-за отчаянного сопротивления командующего гарнизоном Пьера Данфера-Рошро и фон Вердер был вынужден разделить свои силы, оставив под стенами крепости южногерманский корпус, а сам с наиболее боеспособными частями двинулся дальше. 16 декабря практически без боя был занят Монбельяр, 21 декабря Вердер после полуторадневных боёв захватил Безансон и 24 числа, в канун Рождества подошёл к пригородам Дижона. Готовившийся к штурму гарнизон города во главе с генералом Шарлем Дени Бурбаки не рассчитывал выстоять и надеялся лишь сдерживать немцев столько, сколько хватит сил. Однако и Август фон Вердер не решился идти на приступ немедленно, прекрасно осознавая опасность растянутых коммуникаций и малочисленность своих сил. Германский командующий запрашивает подкрепления у Берлина, а сам становится лагерем в Кетиньи, предместье Дижона.

Тем временем на севере, у границы с Бельгией основные силы французской армии под началом военного министра Адольфа Ньеля готовились отразить атаку неприятельских сил в хорошо укреплённом Меце, где сосредоточилось более 200 000 человек. Противостояла ему 135-тысячная группировка, командование над которой принял Хельмут фон Мольтке, в то время как Август фон Гёбен возглавил его штаб.

Кампания 1869 года[]

Оборона Меца[]

Бои за Мец начались с первых дней 1869 года. 4 января Мольтке приказал начать обстрел укреплений города, продолжавшийся почти сутки. Французская артиллерия пыталась отвечать, но имела более чем скромные результаты из-за разницы в дальнобойности между бронзовой пушкой Ла Гитта, стоявшей на вооружении в армии Филиппа VII, и германскими пушками Круппа. Утром 5 числа германским полкам был отдан приказ перейти в наступление и попытаться прорвать оборону французов, однако штурм был отбит со значительными потерями с обеих сторон. После этого германское командование приняло решение начать полномасштабную осаду города, надеясь взять его измором.

Адольф Ньель, будучи генерал-инспектором инженерных со своей стороны предвидел такую возможность и много сделал для укрепления крепости, поэтому осаду Мец встретил за обновлёнными фортификационными сооружениями и полными продовольственными складами. Началось изнурительное для обеих сторон противостояние.

Оборона Меца

Французская батарея зимой 1869 года при обороне Меца

В середине февраля французское командование приняло решение о необходимости контрнаступления и попытки прорыва. 17 февраля после непродолжительного обстрела несколько корпусов Ньеля общей численностью более 50 000 человек перешли в наступление на правом берегу Мозеля. Обладая численным преимуществом и более совершенными винтовками, французам удалось вытеснить германцев с их позиций. На руку им сыграла и то, что удар пришёлся на стык позиций прусских и гессенских частей: гессенцы дрогнули раньше и оставили позиции, открыв фланг пруссаков. Утром 18 февраля французы продолжили наступление, поддержанные огнём своей артиллерии, однако за ночь командование противника успело произвести перегруппировку и выставить перед наступающими несколько свежих боеспособных прусских частей. В результате продвижение французов удалось остановить, а спустя три дня, к 22 февраля, в результате напряжённых боёв германцам удалось полностью отбить свои старые позиции. Хотя Ньелю удалось нанести противнику значительные потери, серьёзных последствий вылазка не принесла: прорваться сквозь немецкие части не удалось, осада продолжалась.

Разрушения под Мецем

Один из фортов Меца после захвата германскими войсками

К концу марта перед французским командованием встал вопрос о реальности удержания Меца. С каждым днём интенсивность обстрелов германской артиллерии увеличивалась, приступы становились всё чаще и всё отчаяннее, с начала месяца бои шли и на улицах города. 28 марта Мольтке через парламентёров предложил Ньелю почётную капитуляцию, но тот выдвинул заведомо невыполнимые условия, которые были отвергнуты. 30 марта на военном совете штаб Ньеля принял решение прорываться с боем из города, а после, не допуская повального бегства, отходить на запад к Вердену.

4 апреля, молчавшая до этого несколько дней французская артиллерия открыла ураганный огонь по позициям немцев на участке фронта, где ранее была совершена вылазка. Таким действием французы рассчитывали ввести противника в заблуждение и создать видимость готовящейся повторной попытки снятия осады. Манёвр удался: крупповские пушки стали отвечать орудиям Ла Гитта, работая на их подавление, а Мольтке отдал распоряжение о подготовке нового штурма, который бы позволил не только остановить вылазку французов, но и войти в Мец прямо за ними. Тем временем на противоположной стороне, у пригорода Мулен-ле-Мец, войска Адольфа Ньеля внезапной атакой опрокинули позиции германцев и прикрывали отход основных сил.

К трём часам дня 4 числа германскому штабу стало ясно, что артиллерийский обстрел французов нужен не более, чем для отвода глаз, к тому же, несмотря на все меры предосторожности, сохранить исход французской армии, пусть и сократившейся в числе, не удалось. К Мулен-ле-Мец были переброшены два прусских корпуса, призванные заблокировать французов в Меце, однако когда им удалось прорвать французские цепи охранения выяснилось, что в городе остался лишь немногочисленный гарнизон во главе с комендантом города, не пожелавшим оставлять позицию, в то время как основные силы вместе с Ньелем успели перейти Мозель и увеличивали разрыв между собой и германской армией. Продолжавший обороняться из последних сил Мец был наконец захвачен 17 апреля. К этому времени Адольф Ньель вырвавшейся армией, обустраивал позиции у Вердена и ждал подкреплений, готовясь дать ещё один бой.

Последние в Меце

"Последние защитники Меца", Альфонс де Нёвилль

В целом, действия военного министра во время осады Меца оцениваются как довольно успешные: удерживая крепость столь долго он задержал продвижение неприятеля, позволив Парижу начать новый призыв, что увеличило численность французской армии, а также оттянуть внимание немцев с других участков фронта.

Поход Паладина[]

В то время как основное внимание и Парижа, и Берлина было приковано к Мецу, южнее происходили не менее драматические и кровопролитные события.

В конце 1868 года Август фон Вердер встал лагерем под Дижоном, блокировав тем самым армию под началом Шарля Бурбаки; тем временем Патрис де Мак-Магон, отступивший от Эпиналя, вместе со своей армией стоял в Нанси, полагая, что именно туда будет отходить из Меца Адольф Ньель. Обе стороны рассчитывали, что в самом скором времени подойдут резервы и они смогут перейти в наступление, которое обязательно положит конец войне.

В конце января 1869 года к Дижону на выручку к Бурбаки подошли три корпуса, на треть сформированные из новопризванных и резервистов, под командованием брата короля принца Генриха, герцога Омальского и генерала Луи д'Ореля де Паладина. 23 января, отбросив немногочисленные разъезды кайзеровской армии, они вошли в ликующий город, где воспринимались как избавители от германской угрозы. Прибытие подкреплений во французский стан не осталось незамеченным для Кетиньи, где стоял фон Вердер, в отличие от Бурбаки получивший весьма сомнительные пополнения - почти одновременно с корпусами герцога Омальского к нему прибыла баварская армия под командованием Людвига фон дер Танна, сразу показавшего неуживчивый характер и оспаривавшего каждое указание прусского генерала. Несмотря на разногласия в штабе, Вердер решился идти на штурм Дижона.

1 февраля германская армия, состоявшая из прусских, баварских, вюртембергских и австрийских частей, подошла к городу, начав его обстрел, за которым последовал неудачный приступ 3 февраля. Вердер отдал приказ начать осаду Дижона; фон дер Танн, полагавший, что вина за провал штурма лежит на командующем-пруссаке отвел баварские войска в сторону, встав лагерем отдельно от прочей армии. Испортившаяся погода в немецком штабе была прекрасно видна с дижонских стен: рано утром 6 февраля корпус под началом Паладина совершил дерзкую вылазку и напал на лагерь баварцев, в то время как городская артиллерия начала обстрел позиций Вердера, принуждая того обороняться, а не спешить на помощь строптивому Танну. В итоге, лагерь Людвига фон дер Танна был разгромлен, а сам он попал в плен; переключившиеся после этого на прусские части войска Паладина, вместе с подкреплениями герцога Омальского, пользуясь численным превосходством, вынудили Вердера отступить с большими потерями.

Наступление паладинов

Наступление армии Луи д'Ореля де Паладина

Стремясь развить успех, Луи д'Орель де Паладин убедил герцога Омальского, формально возглавлявшего командированные к Дижону войска, в необходимости развить успех и возможности отбросить германскую армию к берегам Рейна. 7 февраля Паладин с двумя третями всей дижонской группировки вышел в поход по следу Вердера. К 25 числу ему удалось отбить Безансон и Монбельяр, а в ходе сражения при Бельфоре 26-28 февраля Паладин сумел деблокировать крепость и, совместными усилиями с оборонявшимся гарнизоном Данфера-Рошро, снова нанёс поражение Августу фон Вердеру и вынудил отойти его к Мюлузу.

Однако на этом наступательный порыв французов иссяк: требовалось подтянуть тылы и дать отдых армии, непрерывно сражающейся и марширующей с начала года; когда же в начале марта Паладин снова предпринял попытку атаковать противника, то наткнулся на глухую оборону кайзеровцев и был вынужден отойти к Бельфору. Тем не менее, наступление Паладина имело важные последствия, повлиявшие на ход войны. Столь крупный успех был тем важнее, что севернее боевые действия складывались для Франции не столь благополучно - в начале марта герцог Омальский был отозван из Дижона в столицу, а 7 числа назначен военным губернатором Реймса с поручением подготовить город к осаде.

Катастрофа при Нанси[]

После отступления из Эпиналя Патрис де Мак-Магон направился к Нанси, рассчитывая соединится там с войсками Ньеля и дать бой германцам. С началом осады Меца стало ясно, что военный министр не собирается оставлять крепость без боя - план Мак-Магона начал трещать по швам.

Просидев в Нанси всю зиму, маршал не предпринимал каких-либо действий, объясняя Кузен-Монтабану и Филиппу VII свою безынициативность стремлением сберечь армию для будущих боёв. В феврале под угрозой трибунала Мак-Магон всё же вывел армию из города и предпринял попытку деблокировать Мец, но после первого же столкновения с кайзеровскими войсками, сочтя их за авангард основных сил, повернул обратно и поспешно вернулся. Бездействие и безрезультатный поход негативно сказался на боевом духе армии: солдаты дезертировали или устраивали дебоши в городе, содержавшем их, офицеры от напряжения, мелких склок и внутренней борьбы за влияние на Патриса де Мак-Магона нелегально проводили дуэли. Немцы со своей стороны тоже не спешили атаковать Мак-Магона, сосредоточившись на осаде Меца, не давая, однако, маршалу удаляться от города. Для сдерживания французов из Страсбурга была направлена армия генерала Карла фон Штейнмеца.

Когда к начале апреля стало известно, что Адольф Ньель отступил не к Нанси, а к Вердену, чтобы встать на защиту Реймса и Парижа, а 18 числа пришло известие о захвате Меца, для всех стал очевиден просчёт Мак-Магона. Теперь германцы могли окончательно ликвидировать угрозу с его стороны, поскольку обладали почти трёхкратным численным перевесом. Стоявшие под Люневилем корпуса Штейнмеца двинулись на Нанси, а Мольтке, отправив фон Гёбена блокировать Ньеля, с частью армии отправился на юг.

20 апреля Мак-Магон, наконец, решился оставить Нанси и отступать по дороге на Реймс. Потерявшая за время сидения в городе всякую дисциплину армия растянулась на многие километры по дороге, что сделало её лёгкой добычей для германских войск. 25 апреля французская разведка обнаружила, что у города Доммартен-ле-Туль, где планировалось перейти Мозель, уже стоят германские части. Осознав, что его пытаются окружить, французский маршал повернул обратно, надеясь переправиться выше по течению, но в дневном переходе от Доммартен-ле-Туля он наткнулся на передовые отряды Штейнмеца. Мак-Магон попал в ловушку, столь ловко расставленную военным гением Мольтке. 27 апреля до окружённой армии дошли вести, будто Нанси занят немцами с весьма незначительными потерями; сломленный неудачами Патрис де Мак-Магон принимает решение о капитуляции и 30 апреля передаёт свою саблю Хельмуту фон Мольтке.

Верденское сражение[]

Капитуляция Мак-Магона больно ударила по всей Франции. Столица кипела от негодования на сдавшегося маршала, возложив на него всю ответственность за провал; обе палаты парламента требовали трибунала над Мак-Магоном, предлагали не вести переговоры о его освобождении из плена, об изгнании и проч.; король Филипп, по замечанию приближённых сильно постаревший за время войны, рассматривал возможность лишить Мак-Магона титула маркиза д'Эгийи.

Разделавшись с армией Патриса де Мак-Магона, Хельмут фон Мольтке теперь мог свободно распоряжаться своими войсками: он мог ударить всеми силами по Вердену, мог отправить отправить отдельные части на юг, к Лиону и в долину Луары. Тем ни менее, Мольтке настоял на том, чтобы разделаться с армией Адольфа Ньеля одним ударом и открыть дорогу на Реймс и Париж. 4 мая объединившиеся войска Штейнмеца и Мольтке отправились к Вердену, где напротив города уже располагался лагерь Августа фон Гёбена и 15 числа достигли его.

Bundesarchiv Bild 183-H26707, Deutsch-französischer Krieg 1866-67, Konigsberg, Belagerung

Германская батарея под Верденом, май 1869 года

Утром 18 мая германские орудия начали обстрел фортов Вердена, работая на подавление крепостной артиллерии противника. Французы, не имея возможности дать полноценный ответ из-за технического превосходства немцев, ограничивались демонстративными выстрелами, перепахивающими ничейную полосу. По свидетельству очевидцев, маршал Ньель, видя безрезультатность ведения огня, в сердцах воскликнул: "О, я бы продал остаток своих дней, лишь бы достать хоть одну дивизию этих бошей!". Ситуация повторилась и на следующий день; 20 мая немцы, наконец, пошли в атаку.

Благодаря мужеству и отчаянной обороне французов, Верден держался под огнём превосходящих сил противника почти месяц. 24 июня Ньель вынужденно запросил инструкций у Парижа, т.к. защищать Верден не было больше никакой возможности: из-за частых и ожесточённых немецких штурмов, ранений и болезней сокращалось количество защитников, в городе, откуда не успели полностью эвакуировать гражданское население, начался голод[1], росли потери среди мирных жителей.

Когда Верден падёт - прошу отметить, я употребляю "когда", а не "если", ибо считаю захват города противником вопросом времени - мне представляется крайне маловероятным удержать немцев у Реймса или Парижа. Разумеется, я и каждый верный подданный Его Величества приложит все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы отсрочить сей страшный день и час. Уверяю, что даже под страхом смерти я не поддамся искушению и не согрешу, как Иуда - город не будет сдан. Однако, боюсь, нам уже не удастся переломить ситуацию. <...> Я прошу правительство воспользоваться тем, что Верден ещё не сдан и начать переговоры о мире, пока в наших руках остаётся хотя бы такой аргумент.

25 июня в Версале на большом правительственном совещании в присутствии короля Филиппа VII, принца Генриха Омальского, премьер-министра Шарля Кузен-Монтабана и высшего генералитета было решено последовать совету Адольфа Ньеля. 26 июня граф де Паликао направил в германскую ставку предложение о заключении мира.

Дипломатическая борьба[]

Прелиминарный мир[]

Желание французов пойти на переговоры, хотя и не стало неожиданностью для Германии, вызвало жаркие споры в обществе и правящих элитах. Наиболее горячие и националистически настроенные группы требовали отвергнуть всякие переговоры вплоть до победоносного шествия по бульварам Парижа и капитуляции короля Франции и французов непосредственно перед германским кайзером, требуя аннексии Эльзас-Лотарингии и наложения большой контрибуции; более умеренные предлагали хотя бы обсудить с Парижем возможные условия. К мнению последних и решил прислушаться неофициального действовавший при особе кайзера "Большой триумвират" в лице рейхсканцлера Отто фон Бисмарка, военного министра Альбрехта фон Роона и начальника Генерального Штаба Хельмута фон Мольтке.

Ещё в тот же день, когда поступило предложение о переговорах, Мольтке и Ньель подписали соглашение о временном перемирии, ставшее известным как Верденское перемирие. Там же встретились две делегации для обсуждения предварительных условий мира: от имени Французского королевства переговоры вели Шарль Кузен-Монтабан и Адольф Ньель, от имени Германской империи - Отто фон Бисмарк и Хельмут фон Мольтке. Первоначально французы предложили передать Берлину Кохинхину в Индокитае взамен на освобождение территории метрополии и согласились возместить военные расходы Германии, при условии аналогичного шага с противоположной стороны. Бисмарк был взбешён столь наглым предложением и едва не сорвал переговоры; однако на следующий день он выдвинул свою версию мирного соглашения - Германия, по его мнению не заинтересованная в приобретении колоний, готова отказаться от заморских владений Франции, при условии контрибуции и уступки территорий Эльзаса и Лотарингии. Такое, в свою очередь не могло устроить главу французского кабинета. Казалось, переговоры снова зашли в тупик и разрыв перемирия неминуем. Но срыв прелиминарных консультаций предотвратила европейская дипломатия.

Реакция Европы[]

Несмотря на то, что в своё время другие Великие Державы Европы - Великобритания и Россия - отказались от вмешательства во франко-германский конфликт, а Санкт-Петербург даже заключил тайный союз с Берлином, ни императорское правительство Екатерины III, ни правительство Его Величества Георга V не желали полного унижения Франции и окончательной гегемонии Германии на континенте.

По иронии судьбы, готовившаяся к войне с Турцией Российская империя первой начала "принуждение к миру". Ещё в конце 1868 года было объявлено о провидении в Санкт-Петербурге и Москве II Славянского Съезда[2], целью которого было заявлено укрепления культурного единства народов, а также углубление и расширение принятых на I Съезде решений. Прошедшая весной 1869 года конференция преподнесла Берлину несколько довольно неприятных сюрпризов.

Во-первых, после возвращения домой позенской делегации, по германской Польше стали расползаться слухи о том, что русская императрица бегло говорит по-польски и намеревается в скором времени восстановить привилегии Царства Польского в том объёме, в каком они были дарованы Александром I. Кроме того, она намеревается расширить территорию Конгрессовой Польши на земли Галиции и Лодомерии. На фоне столь блестящего вольностями будущего своих собратьев, положение германских поляков было совсем незавидным - после Весны Народов были ликвидированы последние тени автономии; ныне же, исконно польские земли подвергались усиленной германизации, а католическая церковь терпела притеснения от официального Берлина. Известия из Москвы и Петербурга возмущали спокойствие ликвидированного Великого герцогства Позенского и, в конечном итоге, стали причиной массовых народных наступлений. Набравшие к концу июня силу "прусские погромы" в самом Позене и других крупных городах, а также в сельской местности, вынудили правительство применить регулярную армию для их подавления. Однако призванные сначала резервисты и новобранцы не смогли эффективно бороться с польской толпой ввиду отсутствия опыта, из-за чего пришлось отозвать из Франции пару корпусов.

Во-вторых, проблемы после Съезда появились и у чешского короля Карела III. Некоторые чешские делегаты после возвращения из России встали на бескомпромиссно жёсткие позиции по отношению к немцам. Среди националистических лозунгов стали раздаваться и республиканские. Над чешской ветвью династии Габсбургов нависла угроза новой дефенестрации. Ради сохранения своего влияния в королевстве, Берлин пришлось продемонстрировать недюжинную дипломатическую ловкость и, балансируя на грани открытой интервенции в соседнюю страну, добиться от официальной Праги осуждения подобных действий и ареста наиболее крайних радикалов.

Петербург же отказался брать ответственность за действия делегатов, поскольку Съезд не получил поддержки от правительства и проходил по инициативе славянофильской интеллигенции, хотя и посещался многими сановниками империи, в том числе и супругом императрицы Георгием Павловичем, в частном порядке. Германия не стала выдвигать претензий к России и требовать какой-либо сатисфакции, но насторожилась и затаила обиду, что не применёт сказаться на мирной конференции по итогам русско-турецкой войны.

Великобритания не заинтересованная в создании крепкого русско-германского союза, равно как и чрезмерного усиления Германии, задействовала дипломатические и династические связи. Через свою дочь Луизу, супругу кронпринца Фридриха Вильгельма, Георг V оказал давление на англофильскую партию в Берлине, настроенную более либерально по сравнению с поддерживающей Бисмарка фракцией. Англофилы, в первую очередь в лице германского кронпринца, сумели убедить Вильгельма I, что победа уже достигнута, а дальнейшее упорство рейхсканцлера приведёт к неоправданным жертвам. Вильгельм же, сначала запретивший Бисмарку самовольно расторгать перемирие, 10 июля приказал ему непременно искать соглашения с французами.

Мольтке уже добыл нам славу на поле брани. Добудьте же нам славу и за столом переговоров! (Кайзер Вильгельм I в депеше рейхсканцлеру Отто фон Бисмарку)

16 июля было объявлено о подписании Верденского прелиминарного мира, по которому стороны подтверждали своё желание и готовность подписать окончательный мирный договор и отказывались от дальнейшей эскалации конфликта. Местом для проведения конференции был избран Брюссель, а её начало при посредничестве короля бельгийцев Фердинанда II было назначено на начало августа.

Брюссельский мирный договор[]

2 августа начались переговоры в Брюсселе. Несмотря на то, что обе стороны желали заключить окончательный договор, их требования друг к другу оказались слишком завышенными и встречные предложения зачастую прямо противоречили друг другу. Французы объявляли о готовности поступиться своими колониальными интересами в любой точке мира, уступив какую-либо территорию Берлину, в то время как Бисмарк упорно отказывался от любых заморских приобретений и требовал передачи германоязычных территорий Франции. Начав подозревать Бисмарка в намеренном затягивании переговоров, император Вильгельм I снова послал депешу своей делегации, в которой подвергал критике позицию рейхсканцлера и снова потребовал от него добиться скорейшего подписания мира.

17 августа глава германского правительства, скрепя сердце, пошёл на уступки Парижу и согласился на то, чтобы территориальные претензии Германии были частично удовлетворены уступкой колониальных владений. Лишь к концу месяца удалось оговорить порядок возмещения понесённых расходов в ходе войны с обеих сторон; определение новых границ в Европе затянулось до сентября.

21 сентября 1869 года Отто фон Бисмарк и Шарль Кузен-Монтабан от имени своих держав поставили подписи под окончательной версией мирного договора, согласно которому:

  • Французское королевство передавало Германской империи департаменты Верхний Рейн и Мозель с городами Мец и Страсбург;
  • Население означенных территорий до 1 октября 1871 года могло определится с выбором подданства и переселится во Францию;
  • Франция уступала Германии колонию Кохинхина в Юго-Восточной Азии;
  • Франция обязывалась уплатить 2,5 миллиардов марок контрибуции золотом или равноценными золоту прусскими, английскими, бельгийскими и другими ценными бумагами;
  • Первые 500 миллионов должны были быть выплачены до конца года, а оставшиеся два миллиарда - не позднее 1 октября 1873 года с учётом процентов;
  • Германская империя обязывалась выплатить французским департаментам Нижний Рейн, Воже, Мёрт-и-Мозель компенсацию за причинение ущерба[3];
  • Стороны обязывались завершить обмен пленными не позднее Рождества 1869 года.
ЦнС 1870

Границы европейских государств по Брюссельскому мирному договору 1869 года

Последствия[]

Франция: герои и предатели[]

Эльзасская война нанесла чудовищный урон Франции. Уступленные земли в Эльзасе и Лотарингии содержали около шестой доли всех полезных ископаемых на территории метрополии. Демографические потери, учитывая и население переданных Германии земель составили 1,1 миллион человек. Потери в военной силе тоже были колоссальны: более 300 тысяч убитыми и раненными, около 400 тысяч пленных (почти все из них сдались вместе с Мак-Магоном при Нанси или с Базеном при Фрайбурге). Выплата контрибуции тяжело ударила по французской экономике, что обрушило курс французского франка и потянуло за собой банкротство нескольких компаний и банков.

Едва поставив подпись под Брюссельским трактатом, премьер-министр граф Паликао подал в отставку. Развернулась ожесточённая предвыборная борьба, не уступавшая по накалу страстей битвам отгремевшей войны. Поражения, капитуляции французских маршалов, потеря территорий и большая контрибуция стали инструментами политической борьбы. Активизировались не только республиканцы, но и социалисты, выступившие с требованиями свержения королевской власти, как и в 1847 году. По стране прокатилась череда восстаний и мятежей распропагандированных масс, впрочем довольно быстро подавленных.

На ноябрьских выборах в Палату депутатов ни одна партия не смогла добиться большинства. Для преодоления кризисной ситуации, после напряжённых переговоров при поддержке Хартистской и Консервативной партии, Партии Движения, а также беспартийных депутатов было сформировано коалиционное правительство во главе с вернувшимся в политику Одилоном Барро. Встав во главе кабинета во второй раз, Барро, как и 20 лет назад, деятельно начал борьбу с антиправительственными элементами. На момент своей кончины в 1873 году, премьер-министр снова сумел предотвратить падение французской монархии.

Франко-германская война принесла Франции несколько новых национальных героев: таковыми стали маршал Адольф Ньель, генералы Луи д'Орель Де Паладин и Шарль Дени Бурбаки, по окончании боевых действий получивший свой маршальский жезл. Когда 13 декабря 1869 года от обострившейся болезни почек умер военный министр Ньель был объявлен общенациональный траур. Королевская семья почти в полном составе присутствовала на отпевании маршала, удостоенного захоронения в Доме инвалидов; Одилон Барро в парламенте произнёс одну из лучших своих речей, дав высокую оценку деятельности покойного:

Сейчас принято ругать наших военных за то, что мы, понимаете ли, господа депутаты, не смогли выиграть войну, а значит проиграли её. [возмущённые крики справа] Но есть большая разница между проигрышем в войне и прекращением войны. Благодаря покойному министру Ньелю Франция прекратила войну, войну вынужденную, войну, в которой она могла потерять куда больше. Маршал Ньель достоин того, чтобы поставить его в один ряд защитников и спасителей Франции рядом с Орлеанской Девой.

Однако судьба тех, кто капитулировал перед германской армией оказалась куда менее завидной. Патрис де Мак-Магон и Франсуа Ашиль Базен после возвращения из плена подверглись всеобщему осуждению и порицанию. Несколько раз на их жизни покушались озлобленные бывшие подчинённые, политические террористы с разных политических флангов и просто сумасшедшие. В феврале 1870 года Мак-Магон попросил у короля в качестве наказания лишить его маршальского жезла, но Филипп VII воспротивился этому. Монарх отказался также от планов лишить Мак-Магона титула и отправил его в почётную ссылку в Индокитай военным губернатором.

Германия[]

Для Германской империи Эльзасская война, изначально рассматривавшаяся как "маленькая и победоносная" принесла не только удовлетворение территориальных претензий, но и глубокий правительственный кризис и раскол в самых высших эшелонах власти. "Большой триумвират" в Берлине оказался перед угрозой распада. Медлительность Бисмарка в Вердене и Брюсселе вызывала раздражение у Мольтке, знавшего цену победе германского оружия, и у самого кайзера Вильгельма. Несколько раз престарелому монарху приходилось напрямую вмешиваться в ход переговоров и подталкивать рейхсканцлера к уступкам и конкретным шагам. Сам Бисмарк от этого ещё больше раздражался и по возвращении в столицу начал угрожать отставкой императору, которой несмотря на бури, бушевавшие в Городском дворце на берегах Шпрее, не произошло. Однако политические последствия были весьма ощутимыми: если до войны в Пруссии, а затем и в Германии, авторитет Бисмарка был непререкаем, то после 1869 года влияние Бисмарка заметно снизилось в пользу других членов "Триумвирата", а также кронпринца Фридриха Вильгельма. Наиболее очевидным выражением этого стала поддержка кайзера, оказанная частным германским колониальным компаниям, приведшая к началу 1880-х гг. к включению Германии в колониальную гонку.

Ситуация со Славянским Съездом, хотя и не получившего официальной поддержки от Российской империи, рассматривалась в Берлине как инструмент влияния Санкт-Петербурга на политику союзника. Позен, ранее считавшийся окончательно замирённым, снова стал источником проблем для правительства. Реакцией на выступление поляков стала политика "борьбы за культуру" - культуркампф - попытка подчинить местные структуры Римско-католической церкви германским властям, в последствии ставшая важным элементом в германо-итальянских отношениях.

Примечания[]

  1. Ньель сообщал, что каждый день в Вердене съедали около 1 000 лошадей.
  2. Первым принято считать Славянский съезд в Праге в 1847 году, во время Весны Народов. Ввиду бурных событий как в Чехии, так и во всей империи Габсбургов, съезд был малорезультативным для всех славянских народов вообще, хотя на нём и были утверждены символы панславизма.
  3. Общая сумма германских выплат не превысила 7 миллионов марок.
Advertisement